Брат злосчастного императора, провозглашённого после гибели вместе со всем семейством святым, известный своим скандальным моргантическим браком, кавалер честно заслуженного Св. Георгия 4-й степени, был ли у него шанс возглавить Россию, хотел ли он этого?
Февральские события 1917 года Великий князь Михаил Александрович встретил не на фронте, а в Гатчине. У него было хроническое заболевание - язва желудка, которая с годами напоминала о себе всё чаще и чаще. Так что значительную часть времени в тот момент он проводил в постели.
В решающий день революции 27 февраля (12 марта) встречи с ним по телефону запросил председатель Государственной Думы М.В. Родзянко. Пришлось ехать в столицу. В Петрограде думцы убеждали его, что ввиду исключительной опасности для государства он должен принять на себя диктаторские полномочия, но Михаил на это не согласился. Лишь поздно вечером великий князь выразил готовность принять власть, но лишь в том в случае, если это окажется «совершенно неизбежным». В тот же вечер Михаил Александрович попытался поговорить со своим братом-императором и донести до него требования Думы. Из военного министерства он позвонил Николаю в Ставку. Но царь был не готов к такому разговору и через начальника штаба генерал-адъютанта М.В.Алексеева ответил, что все возможные перемены он откладывает до своего возвращения в Царское Село. Ехать назад в Гатчину было слишком поздно и Михаил отправился ночевать в Зимний дворец. В те тревожные дни - это было не самое безопасное место и утром он перебрался в квартиру своего приятеля и бывшего сослуживца полковника князя П.П. Путятина, расположенную неподалёку. Сам хозяин был в это время на фронте. Именно там Михаил провёл все остальные дни революции вплоть до дня отречения своего брата от престола. В этой квартире на Миллионной улице великий князь подписал и так называемый манифест великих князей, который к тому моменту не имел уже никакого серьёзного значения.
Май 1917 г. Петроград. Фотография ателье К.К. Буллы. Из фондов ЦГАКФФД
В первый день весны, узнав о том, что председатель Государственной Думы выезжает на встречу с царём, Михаил, пытаясь повлиять на ситуацию, направил Николаю телеграмму:
«Забыв всё прошлое, прошу тебя пойти по новому пути, указанному народом. В эти тяжёлые дни, когда мы все, русские, так страдаем, я шлю тебе от всего сердца этот совет, диктуемый жизнью и моментом времени, как любящий брат и преданный русский человек».
Решение царя оказалось неожиданным. Николай отрёкся не в пользу своего сына Алексея, при котором Михаил Александрович мог бы стать регентом, а в пользу самого Михаила и за себя и за своего сына. Закон о престолонаследии Российской империи такого порядка передачи власти не предусматривал. Телеграмма Николая Михаилу, направленная после отречения содержала такие слова:
«Петроград. Его Императорскому Величеству Михаилу Второму.
События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг. Прости меня, если огорчил тебя и что не успел предупредить. Остаюсь навсегда верным и преданным братом. Горячо молю Бога помочь тебе и твоей Родине. Ники».
По свидетельствам современников, в первую очередь, жены самого великого князя Натальи Сергеевны, он эту телеграмму так и не получил и не прочёл.
В то время как на фронте некоторые воинские части уже начали присягать на верность новому царю Михаилу II, на квартиру к князю Путятину для совещания с великим князем 3 (16) марта приехали министры нового (Временного) правительства и несколько депутатов Государственной Думы. В этот день Михаил Александрович чувствовал себя плохо, обострение язвенной болезни желудка никуда не делось. Из всех выступавших только двое - новый министр иностранных дел П.Н.Милюков и военный и морской министр А.И.Гучков (последний не особенно горячо) убеждали Михаила принять власть. Все остальные были против. Сам великий князь вполне осознавал, что отречение Николая II за наследника-цесаревича юридически сомнительно и при определённых обстоятельствах может быть опротестовано. Особого желания стать императором при наличии живого законного наследника, к которому он к тому же питал искренние родственные чувства, Михаил не испытывал. В итоге он решил оставить решение о форме правления в России на усмотрение Учредительного собрания. Историки и юристы до сих пор спорят о том, утратил ли он после этого право на престол или наоборот до самой смерти фактически оставался императором.
«Тяжкое бремя возложено на меня волею брата моего, передавшего мне Императорский Всероссийский престол в годину беспримерной войны и волнений народных. Одушевленный единою со всем народом мыслью, что выше всего благо родины нашей, принял я твердое решение в том лишь случае восприять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского. Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и обеспеченному всею полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок, на основе всеобщего прямого равного и тайного голосования, Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа. Михаил
3/III - 1917
Петроград».
Страна покатилась под откос, разваливалась армия, фронт, грызлись между собой партии и политические лидеры, распускался не привыкший к свободе народ. 21 марта (3 апреля) Михаил Александрович был лишён звания генерал-адъютанта в связи с упразднением всех военно-придворных званий, а через десять дней он был уволен со службы с должности генерал-инспектора кавалерии по собственному прошению с сохранением права носить мундир генерал-лейтенанта.
В апреле великий князь вместе с семьёй хотел эмигрировать к своим родственникам в Великобританию (король был его двоюродным братом), но ни Временное правительство, ни Петроградский совет, ни сами власти Великобритании совершенно не желали этого. По некоторым данным, у Михаила Александровича так же было разрешение на выезд в Финляндию (тогда ещё не получившую независимость и всё ещё связанную с Россией личной унией), но он им почему-то не воспользовался.
Временное правительство Романовых не жаловало и опасалось, поэтому после июльских событий в Петрограде, оно развернуло репрессии не только против большевиков, но и против монархистов. 20 июля (2 августа) 1917 года члены бывшего императорского Дома Романовых, в том числе и Михаил Александрович, были лишены всех избирательных прав на выборах в Учредительное собрание.
Накануне Корниловского мятежа 21 августа (3 сентября) Михаил и его жена в числе других членов бывшего царствующего дома были переведены в Петроград и помещены под домашний арест. А 1 (14) сентября Временное правительство провозгласило Россию республикой. Арест отменили 13 (26 сентября). Освобождённый великий князь получил возможность вместе с семьёй уехать в Крым, но вместо этого решил вернуться в Гатчину.
Поздней осенью власть в Петрограде опять сменилась, большевикам и левым эсерам вблизи столиц никто из Романовых был не нужен. Поэтому 13 (26) ноября 1917 года Петроградский военно-революционный комитет решил оставить Михаила Романова в Гатчине.
Великий князь пытался приспособиться к новым условиям, стал называть жену товарищем, в ноябре 1917 года обратился в Советское правительство с просьбой узаконить его положение в Советской России и позволить ему жить обычной жизнью, как рядовому гражданину России, приняв фамилию Брасов. Но внятного ответа не получил. Тем не менее, управляющий делами Совета Народных Комиссаров В.Д. Бонч-Бруевич выдал ему разрешение «о свободном проживании», как рядового гражданина республики. Но, как оказалось, на этом испытания для великого князя не закончились, всё самое страшное было ещё впереди...
