Раскол

   Раскол

   Внешний мир, который окружал его, превратился в бесцветное пятно. Остались только образы в виде воспоминаний. Случилось это не с выходом на пенсию. Точкой отсчёта оказались отношения с сыновьями. Он погружался в мир жестокости и жалости. Не мог смириться с поведением старшего сына, который освободился условно – досрочно из тюрьмы. Думал, что четыре года отобьют его тягу к наркотикам. Не вышло. Он предоставил ему двухкомнатную квартиру. Живи. Свет, тепло. Одна проблема. Работай и завяжи с героином. Ни то, ни другое не получилось. Его слово не имело силы, чтобы пробиться в душу сына.

   Он пришёл к нему, его квартира находилась через два подъезда. В комнатах чисто. На кухне всё вымыто. Тюрьма приучила к чистоте. Сын лежал на диване. Ломка.

- Дай денег на дозу, - бросил он.

- У отца просишь деньги, чтоб я помогал тебе калечить себя?

- Тогда нам не о чём разговаривать.

- Давай отвезу в клинику или вызову врача на дом.

- На врача деньги есть, а на подыхающего сына нет. Не дашь, стиральную машинку продам, когда уйдёшь.

- Ты уже почти всё продал, что в квартире. Её тоже продал бы, если б она на тебя была записана. Компьютер дочки спустил. Я не упрекаю тебя. Хочу помочь. Давай мотнём в баню.

- Дай денег на дозу. Тогда, что скажешь, то и буду делать. А без дозы плевать на всё.

   Слово за словом. Повышенные тона. Не договорились. На душе тяжело. Вопросы, почему так случилось? Как под пресс попал. Тянется день. Скорее бы ночь. Сон, чтоб беду забрал и душу очистил. Мечта. День не укоротишь. Сон не закажешь. Жалко сына. Один. Жена умерла от передозировки. Не остановился. Осталась дочь. Забрали к себе и взяли   над ней опеку. Одна радость. Внучка растёт, но отца не признаёт.

- Чужой, - говорит она. – Я, как маме не нужна была, так и ему. А если вас не станет, куда мне деваться? Под машину?

   Темнело в сознании. Сбоило сердце. Пытался успокоить, но выбить тревогу из её глаз не получалось.

   Конфликты стали раздваивать его.

Порой жестокость приводила к тому, что душа леденела, становилась бесчувственной к сыну. Пропади ты. Подкатила вторая беда. Младший сын разошёлся и запил. Произошло, как со старшим. Жестокость и жалость. Опять раздвоение. Вначале он думал переселить младшего в квартиру старшего, чтоб внучка и жена в спокойной обстановке жили, а они, что хотят, то пусть и делают, но будет ещё хуже. Затянет старший младшего в наркотики, хотя младший и говорил.

- Лучше водку пить, чем наркоту колоть. Я работаю. Имею право пить. Ты не работаешь. Я твоей дочери на праздники всегда хоть что – то, но покупаю. А ты?

   Упрёки перерастали в ненависть друг к другу. Тянулось сердце к младшему. Он после развода чуть с восьмого этажа не прыгнул. Взрывалось сознание мёртвой картиной, а на неё наслаивалась другая. Забор с колючей проволокой и автоматчики на вышке. Там не слово правит. Там насилие в почёте.

- Они не изменяться, - говорила жена. – Единственное, что мы можем сделать - не упустить внучку. Четырнадцать лет воспитываем.

   Метания из одного состояния в другое стали его обессиливать. Он чувствовал, что может не выдержать. Часто вспоминался Афганистан, он воевал. Мелькали тёмные мысли, но всего лишь мысли, а чтобы сделать назревавшее в голове, нужны были руки, но они привыкли убивать чужих, но не своих.

- Оставь их в покое, - говорила жена. – Видно такое испытание нам Бог послал. С нами может в любое время что – то случиться. Ищи нам замену, а не найдешь, может быть, и под машину. Оставь.

   Оставить их в покое он не мог, так как считал наркоманию и алкоголизм болезнями. Это подтверждали и лечащие врачи. Они могли выводить из ломки, запоев, но не лечить. Он испробовал практически все методы лечения. Результат нулевой. Конфликты усиливались. Он терял себя. Он искал выход. Десятки принципов, как поступить, но душа их не воспринимала, потому что они были безликими, а когда он увидел своё лицо, понял: за всё нужно самому расплачиваться.

   Многого он достиг в жизни, но отцом не стал.