Белорусы в «русской партии» КПСС

В идейном отношении советский истеблишмент брежневских времён может показаться монолитным: существовала официально канонизированная марксистско-ленинская идеология и генеральная линия партии. Однако картина была гораздо сложнее. Борьба идейных течений никуда не делась, они лишь перешла в интеллектуальную плоскость. Ярче всего эта борьба проявлялась на страницах журналов: «Новый мир» Твардовского отстаивал либеральную линию, «Октябрь» Кочетова – неосталинистскую, а «Молодая гвардия» Никонова и Иванова – русскую национальную. Баталии интеллектуалов отражались и в политико-партийной жизни.

Известный русский писатель Валерий Ганичев, находившийся в 1960-1970-е гг. в эпицентре идейной борьбы, занимая должности заместителя главного редактора «Молодой гвардии», директора издательства «Молодая гвардия» и главного редактора «Комсомольской правды», вспоминал: «Русское патриотическое направление проявлялось на самом высшем уровне в Политбюро ЦК и было связано с такими громкими фамилиями, как Шелепин, Мазуров, Машеров, Полянский. Поговаривают, что близок был к «русскому ордену» Кириленко. Ну и Романов, ленинградский, тоже. Они противостояли космополитическому крылу в Политбюро и одновременно догматикам марксизма, отрицающим любое национальное начало в жизни общества». Примечательно, что из шести названных партийцев два белоруса (Мазуров, Машеров) и два малоросса-украинца (Кириленко, Полянский). Некоторые выходцы из Белоруссии и Украины в советское время до определённого времени активно проявляли русское национальное чувство, солидаризируясь с жителями Великороссии.


 

С 1965 по 1986 гг. всей культурной политикой в СССР заведовал Василий Филимонович Шауро, уроженец села Городчевичи Лепельского района Витебской области. Он занимал должность заведующего отделом культуры ЦК КПСС и состоял в «русской партии». В 1972 году именно Шауро сыграл решающую роль в падении Александра Яковлева, крупного партработника, который впоследствии стал «прорабом перестройки» и внёс огромный вклад в развал большой страны от Бреста до Владивостока. В брежневские времена Яковлев был главой отдела пропаганды ЦК КПСС, при Горбачёве вошёл в состав Политбюро, а после распада СССР стал рьяным антикоммунистом либерального толка. Вот как характеризовал Яковлева бывший глава КГБ СССР Владимир Крючков: «Я ни разу не слышал от Яковлева тёплого слова о Родине, не замечал, чтобы он чем-то гордился... И ещё – я никогда не слышал от него ни одного доброго слова о русском народе. Да и само понятие «народ» для него вообще никогда не существовало».

В 1972 году Яковлев, и.о. идеологического отдела ЦК КПСС, опубликовал в «Литературной газете» статью «Против антиисторизма», где гневно обрушился на русский патриотизм с позиций марксизма-ленинизма. Жёсткой критике подверглось даже "черезмерное" увлечение русской истории и изображение в положительном ключе "деятелей царизма" (например, Скобелева). Советский историк Михаил Геллер писал об этой статье следующее: «Яковлев указывал на опасность оживления русских «националистических настроений» по двум причинам. Потому, что они подрывают веру в социализм, представляют «социализм и те изменения, которые он за полвека внёс в нашу жизнь, социалистическую практику советского общества, формирующую коммунистическую мораль... как искусственно привнесённые нововведения... вряд ли оправдывающие ломку привычного образа жизни». Авторы книг и статей – сообщает А. Яковлев – чураются таких слов и понятий, как «советское», «социалистическое», «колхозное». Во-вторых, потому, что якобы только существование русского национализма стимулирует национализм других народов, составляющих СССР.

Статья была воспринята, прежде всего, как атака на русский патриотизм. Она обсуждалась на заседании Политбюро. Главным обвинителем выступил заведующий отделом культуры ЦК Василий Шауро. Белорус, он защищал русскую национальную идею против Яковлева. Статья была осуждена. Александр Яковлев выслан послом в Канаду». В 1985 году Горбачёв вернул Яковлева в партаппарат, в 1986-м сделал секретарём ЦК КПСС, а Шауро этом же году был отправлен в отставку. Страна начинала разваливаться, и такие люди, как Шауро оказались не востребованы.

Помимо Шауро, в брежневское время вопросы идеологии и культуры в Советском Союзе определял ещё один уроженец Белоруссии: секретарём ЦК КПСС, курировавшим идеологию, был Михаил Васильевич Зимянин.

В 1965-1976 гг. Зимянин был главным редактором газеты «Правда». С 1966 года – член ЦК КПСС. В 1976-м стал секретарём ЦК КПСС и работал под началом «серого кардинала» брежневской эпохи Михаила Суслова. За время своей карьеры Зимянин плавно эволюционировал от кондового марксизма-ленинизма к идеям «русской партии» в КПСС, защищал русскую литературу от «интернационалистских» веяний. Как писал в своих мемуарах помощник Горбачёва Анатолий Черняев, Зимянин в разговоре с Яковлевым сетовал: «Евреи нападают на русскую классику и вообще на «несвоих» писателей. Надо бы поправить».

А.А. Громыко-младшего (сына главы советского МИДа) в своих воспоминаниях писал о Зимянине: «В секретариате он курировал науку и общественные организации. Руководил этим важным участком советской жизни жестко и бескомпромиссно... В целом Зимянин мне нравился. Он искренне болел за советскую власть и за социализм. Он для них, безусловно, многое сделал. Из разговоров с ним у меня сложилось твёрдое впечатление, что Михаил Васильевич особенно переживал за русский народ, считал, что его нужды в государстве удовлетворяются крайне недостаточно. Зимянин в составе советского руководства был настоящим русофилом. Но он, так же как и Громыко, работал в системе, которая насквозь была пропитана духом вождизма. Эта ситуация сковывала всех без исключения, в том числе и его тоже».

В 1983 году Андропов хотел поставить Зимянина на место умершего Суслова, однако «слишком русофильская» позиция белорусского партийца сорвала эти планы. У того же Громыко-младшего мы читаем:

«В апреле 1983 года состоялась последняя беседа с глазу на глаз двух старых друзей – Михаила Васильевича и Юрия Владимировича.

Поначалу Андропов был настроен благодушно.

– Готовься, Миша. После Пленума ЦК получишь сусловское наследство. Поработаем вместе. Хочу тебе сказать, что можешь рассчитывать на поддержку Алиева. Ты знаешь, он ведёт в Совмине транспорт и социальную сферу, следовательно, на нём и вопросы культуры…

– Юрий Владимирович, – не сдержавшись, прервал Генерального секретаря Зимянин, – при всем моем уважении к Гейдару Алиевичу… Скажи мне, разумно ли было поручать ему, выходцу из Закавказья, вопросы русской культуры?!

Наступила гнетущая пауза, которую нарушил Андропов.

– Поговорим о другом, Михаил Васильевич, – тихо произнёс он, глядя куда-то в сторону, – вы отвечаете за идеологию, за её чистоту. Не пора ли призвать к порядку наших зарвавшихся русистов?

– Русистами, Юрий Владимирович, как я понимаю, называют на Западе специалистов по русскому языку и литературе, – негромко, но твёрдо сказал Зимянин. – Если вы имеете в виду известных историков и литераторов патриотического направления, «славянофилов», как их весьма условно именуют некоторые наши коллеги, то хочу вам доложить, что заниматься их перевоспитанием и уж тем более подвергать их преследованиям или каким-либо наказаниям я не намерен. И вам искренне не советую этим заниматься.

Испытующе глянув на Зимянина, Андропов молча поднялся из-за стола, давая понять, что разговор закончен.

Избрание Михаила Васильевича в Политбюро не состоялось...»

В 1987 году Горбачёв решил провести «чистку» в верхах партии – Зимянина отправили на пенсию. В 1989 году по инициативе Горбачёва «старики» были вычищены из ЦК КПСС. Также из воспоминаний Громыко-младшего:

«После Пленума Горбачёв пригласил к себе Михаила Васильевича и поблагодарил его за поддержку.

– Одно бы Вам хотел сказать напоследок, Михаил Сергеевич, – теперь на «вы» обратился к Горбачеву Зимянин. – Больше надо думать о русском народе, беречь его. В нём вся мощь государства. Поболейте за него…

– Погоди, погоди, Михал Васильич, – заулыбался Горбачев, – да ты, оказывается, державный…

На том разговор и закончился».

Белорусы в советском руководстве, действительно, были самыми «державными». Они не видели свою малою родину вне общего с Москвой политического и культурного пространства. В отличие от нерусских «националов», ставших впоследствии самостийными лидерами Грузии (Шеварднадзе), Азербайджана (Алиев), Казахстана (Назарбаев) и других бывших союзных республик, откуда первым делом стали выживать русских и вытеснять русский язык и культуру.