Чего мне следует больше опасаться: государственного террора или государственного развала?

Трусы как последняя капля.

В некотором смысле, я гражданин «прожженный», то есть видел от родного государства столько гадостей, что придумать государственную гадость, способную меня удивить, довольно трудно.

В отличие от некоторых моих онлайн-френдов, я давно знаю в каком гадюшнике мы жили и живем (Только не путайте государство и страну — нежно любимую мною Россию).

Мы живем в государстве, в котором результаты всенародного референдума стоят дешевле бумаги, на которой были напечатаны бюллетени. Помните референдум о судьбе «обновленного Союза»? Интересно, были ли все эти бюллетени с толком утилизованы, или их просто вывезли на свалку? Впрочем, какое это теперь имеет значение.

Мы живем в государстве, в котором деньги являются не столько мерой стоимости, сколько мерой человеческой доверчивости, поскольку в любой момент может быть проведена денежная «реформа», приравнивающая еще вчера полновесные рубли к гонимому ветром бумажному мусору.

Мы живем в государстве, где зарплата может быть существенно ниже «прожиточного минимума», а «прожиточный минимум» не имеет ничего общего с реальным выживанием.

Мы живем в государстве, где по-настоящему ест именно тот, кто не работает (или создает видимость работы), а кто работает, часто лишь перекусывает вприглядку.

Мы живем в государстве, в котором парламент можно не просто распустить, а расстрелять из танков, чтобы до самого тупого россиянина дошло: кто в России власть, а кто коллективный гороховый шут.

Мы живем в государстве, где судом часто называется беззаконная процедура линчевания невиновного человека.

Мы живем в государстве, в котором выборами называется странное шоу возведения на должность «серьезными людьми» «правильного» человека» . Всем это известно, но из уважения к «серьезным» и «правильным» людям «ответственная» часть подъяремного населения продолжает участвовать в этом ритуале поклонения Духу Народовластия.

Много чего интересного еще происходит в этом государстве, что делает его воистину «суверенным», не только (и не столько) по отношению к другим государствам, сколько по отношению к собственной Конституции, законам и самому здравому смыслу.

Например, в этом государстве принято заниматься политическим террором, сопровождая это малопочтенное занятие клоунскими репризами на тему: «Да кому покойник был нужен: сам себя и застрелил, отравил, взорвал, повесил на галстуке» и т.д.- и так семь раз.

За последние десятилетия всего этого была так много, что человеческая жестокость, подлость и коварство стали восприниматься как норма.

А проявления человечности и порядочности — как патология.

Поэтому и эпопея с отравлением Навального меня, конечно, возмутила, но нимало не удивила — в России, как в России.

Но апофеоз с рассказом отравителя о всех тонкостях работы с трусами Навального пробил — таки дно так глубоко, что постучать снизу уже, видимо, просто некому.

Этот несчастный злодей-химик производит настолько жалкое впечатление, что впору его даже пожалеть, как жалеют не вполне дееспособного человека. «Что мол с него, убогого, взять»?

И такое же отношение возникает к государству, которому служит этот убогий. Там у них все такие, или через одного?

Наверняка сейчас кто-нибудь заверещит, что все это сфабриковано ЦРУ, подделка, фальшак и т.д.

Нет, господа-товарищи, такого детского лепета нарочно не придумаешь. Запись оставляет неизгладимое ощущение подлинности. С трусами Навального, похоже, работали не покладая рук.

Есть и еще один аргумент в пользу подлинности этой скандальной версии.

Аргумент неожиданный, но не спешите с выводами.

Я имею в виду разворовывание так называемого «самолета судного дня» — резервного пункта управления Верховного главнокомандующего.

Слушайте, если у нас можно средь бела дня разобрать на запчасти «самолет судного дня», так какие могут быть вопросы к состоянию всей системы государственной безопасности РФ?

Судя по всему, она находится в полубессознательном состоянии и способна лишь по инерции давить гусеницами абсолютно беззащитных активистов, вроде Юлии Галяминой.

И вот тут у меня возникает самый главный вопрос — чего мне следует больше опасаться: государственного террора, который разворачивается на наших глазах, или государственного развала, который идет тихой сапой и может оказаться по своим последствиям страшнее террора?

А что, если эти процессы взаимообусловлены и служат катализаторами друг друга?

Вот где настоящий ужас-то.

И к этому выводу я постепенно склоняюсь.

И пока я не нахожу ни одной точки, на которой можно с уверенностью пересидеть новый всероссийский потоп всепоглощающего маразма, если он, прорвав слабые плотины исторического опыта и здравого смысла, все-таки хлынет. Не вижу ни такой партии, ни человека, который скажет, что такая партия все-таки есть.

Одна безбрежная, как Всемирный океан, мафия.

Может быть, вы их видите — искомые острова в океане?

Илья Константинов