Сталинизм. По ту сторону жизни

Купил и прочитал книгу. Вот эту...
https://www.litres.ru/andrey-ilin/po-tu-storonu-zhizni/

Что сказать? Впечатление очень двойственное. Сначала возмущение, потом в какой-то мере понимание.
Ильин пишет о сталинизме "с придыханием" как говорится. Понятно что это художка... но ведь в Германии почему то не пишут о бравых ССовцах на Восточном фронте. И не покупают и не читают. А у нас и пишут и покупают и читают.
С другой стороны...

– А если сами… заключённые, я хотел сказать охранники, кому нибудь расскажут?
– Это нехорошо будет. Плохо будет. Зачем языком болтать… Нельзя так! Надо как на фронте, что если кто то к врагу перебежал, то высшая мера соцзаконности. И еще наказывать не только его, но и родственников, чтобы все отвечали! Тогда ничего не скажут.
Так вот зачем братья, сестры и жены с детьми! Чтобы стали они заложниками, что если сболтнёт кто что лишнего, то близких его в ссылку отправят!
– И вот что еще… – задумался товарищ Сталин, трубку помял. – Пусть они все друг друга не знают. Зачем всем всех знать?..
...
– А остальных? Тех, троих. Их тоже на квартиру?
– Нет, – покачал головой товарищ Сталин. – Их обратно под стражу. Не туда, в другой лагерь, там, где долго не живут, где Лаврентий уран добывает. Или… – Раскурил трубку, спрятал глаза за дымом. – Или пусть при попытке к бегству… Побегут они, а конвой стрелять станет. Такая судьба…
Александр Михайлович судорожно кивнул.
– Враги они. Народа. Страны. И товарища Сталина. Проглядели их особисты, когда срок давали. Не перевоспитаются они. Таких надо к высшей мере приговаривать.
– Но как же, если суд?
– Вам что, сло́ва товарища Сталина мало? Или вы считаете, что он ошибается? Что он не умеет отличать друзей от врагов?
– Никак нет!
– Тогда идите и исполняйте. Мы не должны жалеть преступников, которые угрожают нашему строю и нашим людям. Мы должны быть к ним беспощадны. Так нас учил товарищ Ленин. И не надо с этим делом тянуть, пока они не сбежали. Это не просто враги, это очень опасные враги. Это вам не кто нибудь, это вам товарищ Сталин говорит.
...
А ведь и верно – командир. Теперь командир… И никуда от этого не денешься! Встал «Полкан», оглядел всех.
– Прошу внимания!
Нехороший взгляд у него, напряжённый какой то.
– Ты чего?
– Сейчас! – И как в ледяную воду с обрыва нырнул: – Слушай первый приказ. Задание такое… – Паузу выдержал. – Офицерика нашего, вот этого, который дела передал… В общем, не должен он отсюда уйти.
– В смысле?..
– В прямом. Здесь он должен остаться. Совсем.
Остолбенели зэки.
– Ты что?!
– Приказ такой! Не мой. В пакете был, который он же привёз. Мне приказ! Такой вот поворотец… Приговорили его, а привести в исполнение мы должны.
...
Верно всё рассчитал «Хозяин» – вернётся посланец, значит, не выполнил он своё задание, не собрал команду, которая любой приказ… А не вернётся, кровью все станут повязаны. Он своё дело сделал и теперь стал лишним и опасным свидетелем, который слишком много знает. Всё знает. Заказчика знает! А убери его, и никто никогда не свяжет затерянный в Сибири карантинный «Особлаг» с Отцом Всех Народов. И иного выхода у «Хозяина», как перерубить эту ниточку, нет.
...
Но не стреляют зэки. И «десант» не стреляет. И даже пулемёты молчат. Перелезают, прыгают через задний борт какие то люди, без оружия, встают неровной цепочкой, испуганно оглядываясь… Кто это? Какие то гражданские, в разномастной одежде – в пиджаках, рубахах, свитерах. Стоят, смотрят…
– Митька! – сдавлено ахнул кто то из зэков. И тут же заорал что было сил: – Митя ай, брат!
Вздрогнул один из гражданских, смотрит растерянно жмурясь, ладонь раскрытую к глазам приставил, вглядывается… Голос… Знакомый голос!
– Митяй! Ты?!
Поднял Митяй руку неуверенно, махнул, не видя кому. Но слыша.
– Сашка? – не крикнул, прошептал, но по губам прочитать можно было.
И ахнули зэки! Потому что узнали… Потому что там, перед проволокой, стояли их близкие – их братья и отцы, позади которых, в спины им, торчали частоколом пулемётные стволы.
– Ваня! Ваня?! Ты?
– Я, батя, я! Здесь я!
И гомон десятков голосов, сливающийся в сплошной, страшный вой. И отдельные крики: «Петя, Петя, где ты?!

Георгий!.. Брат!.. Здравствуй, брат…»
И радость… И перекрывающей ее испуг – откуда, зачем?!
И тут же голос в рупор, перекрывающий все крики.
– А ну, тихо! Слушать всем! Если вы теперь не сложите оружие, то… – Пауза, но очень многозначительная пауза, от которой мурашки по телу и испарина на лбах. – Предупреждаю, что в случае дальнейшего сопротивления, имею полномочия на принятие исключительных решений, вплоть до… – Пауза, чтобы поняли, осознали. – Амба, постреляли и будет. Даю три минуты на размышление… – Повернулся, махнул рукой.
...
Встал следователь, сделал круг, замер… И вдруг лист бумаги к столу ладонью припечатал и рявкнул, да не на «вы», а на «ты» и тоном другим, жёстким, с напором…
– На, пиши!
– Что?
– Что оповещён и согласен с тем, что коли соврал хоть в малости, то родственники твои все в расход пойдут. Все до одного! И приговор им ты напишешь. Теперь и здесь! Ну что? – Смотрит зло, ручку в пальцы сует.
...
– Но это не всё, – тихо сказал гражданский. – Хочу сообщить неприятную новость. Братья ваши и отцы, по одному, по два из каждой семьи, арестованы органами МГБ по серьёзным статьям – шпионами оказались братья ваши, кто английскими, кто американскими, заговор измышляли против строя советского, вредительством занимались. Вот у меня здесь, – кивнул на портфельчик, – показания и признания чистосердечные. Четвертачок им идёт, или… – ткнул себя пальцем в лоб.
Зубы сжали, кулаки сцепили зэки. Вот, значит, куда он повернул. Мягко стелет «гражданский», да только спать жёстко, как на гвоздях. Не прост он – чистенький, гладкий, вежливый, как бухгалтер, но только видели они, как он «Полкану» в голову девять граммов вбил, глазом не моргнув и выражения лица не меняя. А теперь вот близкие…
– Где они?
– Пока под следствием, а дальше, как прокурор решит. Следствие не закончено, там дело большое, так что может затянуться… На месяцы. Что для подследственных, наверное, к лучшему. На «крытке» загорать – оно приятнее будет, чем в лагере, за кругом полярным тачки толкать – камеры тёплые, на «общие» не гоняют, передачки получать можно. Сидельцы соседи на удивление нормальные подобрались, сплошные политические, без блатных…
Понимают зэки, всё понимают – и про камеры, и про блатных, и про передачки… Сегодня всё хорошо у братьев их, а завтра барбосам «фас!» скажут и с поводка спустят… А мало будет, всех родственников повытянут. Много через те «заговоры» антисоветские народа в рвы расстрельные положили и на высылки отправили.


Ну, вот... собственно. Мало или еще? Казни без суда, захват в заложники родственников, расстрел родственников. Думаете, художка, не было такого?
А есть люди которые о Сталине с придыханием...
Сталин ненавидел народ. В народе он видел коллективного врага, поднявшего бунт в 1917 году. И он ненавидел народ и истреблял его. Через колено ломал, чтобы не посмели больше. Чтобы тех кто может посметь - заранее сломать или расстрелять
И еще

Только нет иных способов, не обойтись тут призывами и уговорами. Вся страна по таким законам живёт, когда через колено, до хруста костей. Через страх, через боль, через кровь и смерть. Потому что иначе не выстоять, не прыгнуть из крестьянской, с лошадкой и сохой, России в индустриальный век. А коли отстать, то сожрут тебя соседи, не подавятся. Такие реалии. Отсюда методы, когда маленький человек в расчёт не берётся, чтобы нацию, чтобы государство спасти, и ссыпают их в рвы, отправляют тысячами каналы рыть, и в бой на пулемёты гонят. И растёт, и крепнет страна, на костях убиенных людишек поднимаясь. И привыкли все, что жизнь человеческая ничего не стоит, что цель оправдывает средства и саму смерть. И весь мир так живёт, все люди, потому что век им достался непростой, жестокий и кровавый, которого в истории еще не было, когда не сотни, не тысячи – миллионы в распыл идут…

Да ну? Прямо весь мир? Покажите хоть одну страну где было что-то подобное? Нет такой! Гитлер творил и более страшные вещи. В Румынии людей на свинобойне разделывали. Но все это они делали с чужим народом. Сталин - со своим. Хотя...
Разве Сталин наш? И разве мы ему наши? Мы русские. А он нет.

Какой он русский?!