Кто не может найти счастье в пути, не найдет его и в конце дороги.

Дачный кооператив сплошь в деревьях, очарование сверкающей зелени, запах нагретого за день сада, трав, цветущей сирени. День к вечеру, солнце перед закатом, в такой вот час с ощущением человеческого приюта, сидели на приусадебном участке у тлеющего камина, три, когда-то активных комсомольца. Отворив историю в стране, теперь именовали себя дачниками. С чувством соприкосновения мига прошлого с настоящим вели треп. Треп разбавляли выпивкой. Так как пенсия меньше, чем хватало на выпивку, пили что Бог пошлет, Накануне Бог послал им Татьяну Михайловну. Они с утра, ближе к девяти, причесанные, умытые, захватив сборные бутылки, лениво проходили мимо ее дачи в сельскую лавку. Услышав ее голос, звавший кошку, застыли у калитки. Кошка уныло прогуливалась в доль забора в поисках приключений. Она недоумевала, куда подевались все коты, увлекательная жизнь и кошмарные ночи. С тем же недоумением, к калитке, с веткой сирени приблизилась Татьяна Михайловна.

- Понюхай,- промурлыкала она и ткнула ветку в нос Петровичу. Он понюхал цветок и промолчал.

- Знаешь какой сегодня день? - спросила и томно закатила глаза, стала думать чем бы этот день мог быть замечателен. Иван Кузьмич не выдержал откровенной игривости сказал: - Хватит шифроваться. Говори кратко, чего надо? Она внимательно посмотрела на Ивана Кузьмича и почти пропела:

- Петрович всю жизнь работал прорабом на стройках.

- Еще короче, - прервал ее Иван Кузьмич.

- На крыше надо отливы установить, - одним выдохом выговорила она.

- Он же прорабом на комсомольских стройках работал. Понимаешь? А ты ему какую-то дачку подсовываешь, была охота. Твой благоверный где?

- Аа! Паразит, завел машину и укатил за пивом, чтоб его разорвало. От такой новости У Ивана Кузьмича пересохло в горле.

- Сам, что не может? Татьяна Михайловна от безнадеги махнула рукой.

- Разве такая туша залезет на крышу?

- Допустим Петрович Согласится, ты представляешь сколько это будет стоить? Она понимающе кивнула и резво нырнула в веранду, в открытое окно выставила трех литровый бутыль.

- Вот домашний, сама делала, пятьдесят градусов. У всех троих лень как рукой сняло. Наперегонки ввалились в калитку. Петрович деловито начал раздавать команды, он на этом деле собаку сьел, при этом сильно солил и перчил выражения. Татьяна Петровна краснея спросила: - Почему у тебя мат через слово?

- Так чаще не получается. Но ты права, на стройке лучше пересолить, чем недосолить. Недосол обнаружился зразу, как только Петрович дал команду Сереге лезть на крышу. Он был моложе их на целый год. Тот с обидой спросил: - А как? Лестници-то нет. Длинная нужна. Когда Петрович обдумывал последний довод, Ивану Кузьмичу пришла мысль: - А давай у новенького займем, я видел, раскладывается такая. Они в прошлом месяце дачу купили. Он кажется военным был. Точно! Я военного всегда отличу. Выправка.  Не то, что у разных - прочих. Я сам служил в армии шифровальщиком и всегда отличу военного, Жена у него красивая, правильные черты, линии фигуры, облапать эти линии очень любопытно. Взгляд, походка шалуньи, в общем вызывает восхищение. Татьяна  Михайловна с суженными глазами окинула Ивана Кузьмича, бросила: - Мамонт с отмороженным шалуном, идите, может одолжит. Ее слова Ивана Кузьмича не задели, он кивнул в сторону бутылька, робко предложил: - Может на удачу по маленькой.

- Ишь чего выдумал, - возмутилась Татьяна Михайловна и спрятала бутылек. По дороге к новенькому шли молча, обдумывая как "подъехать", чтобы не отказал. Иван Кузьмичил нарушил молчание: - Петрович я не против, если кто немного загнет для дела или для разговора, но не в таких масштабах, в общем ты помолчишь.

- Пошел ты, знаешь куда? - сказал он мирно. Когда компания пришла к новенькому на дачу, он проявил радушие и пригласил в кухню. Он не хотел их  отпускать, робко спросил: - Может за знакомство? Все посмотрели на Петровича. Петрович нахмурился, как бы обдумывая предложение.

- У нас работа, - но тут же спохватился, осознав свою бестактность - разве за знакомство.

- У меня припрятано, понимаете - жена... Он не закончил фразу, всем и так все стало понятно. И удалился. Они в ожидании стояли на кухне и производили беглый осмотр. Жена очевидно давно отсутствовала, на столе сковородка, крошки, немытые тарелки, ложки, все так и кричало об отсутствии женщины. Однако белые занавесочки, селфеточки и аккуратно развешанные куханные принадлежности говорили о том, что женщина здесь побывала. И они порадовались, что сейчас ее нет. Новенький притащил десяти литровый бутыль и поставил на стол.

- Старое совсем, - сообщил он. Серега бросился за стаканами и оборвал полку с посудой. Новенький умолял не беспокоиться. Нелегкое это дело разливать из десяти литрового бутыля. Получив по стакану, сказали: - За знакомство! Опрокинули, крякнули, в глазах появилась мечта. Петрович уставился в пустой стакан и глубоко вздохнул.

- В жизни такой вкуснятины не пробовал, - сказал он. Взгляд его снова остановился на бутыльке, - может лучше в графин налить. Новенький ободрился. Выпили, покурили, прожгли занавеску, еще раз порадовались, что жены новенького нет, снова выпили и когда новенькому стало плохо раньше, чем хорошо, вспомнили зачем пришли.

-  Приятно посидели, - сказал Серега.

- Проспится будет ему тошно, - заключил Петрович. Оглядели пол в черепках битой посуды и окурках, отдали должное бутыли, там еще порядочно оставалось, задумчиво на новенького посмотрели.

- Хороший мужик этот новенький, - сказал Иван Кузьмич, - только как подумаю про его жену, меня прямо в дрожь кидает.

Без усилий, споров и раздумий притащили лестницу, прислонили к стенке, сели покурить, Татьяна Михайловна обрадованная их возвращению или лестнице, угостила бутербродами с колбасой, которые уютно улеглись у них в желудках поверх выпитого вина. День убывал, воодушевление росло. Паразит сидел во дворе, утолял жажду пивом и ощипывал петуха. Рыжий петух, забрел далеко от дома, вздумал перейти дорогу и не успел увернуться от машины, паразит без труда на него наехал. Иван Кузьмич наблюдая как паразит подливает себе пиво и со смаком вливает в себя, решил разговорить его на пиво, как истинный шифровальщик начал из далека.

- Как думаешь, сколько петуху? Паразит отведал питья, налил себе еще, прикинул сколько осталось.

- Даа, - сказал он мрачно,- не знаешь где найдешь, где потеряешь. Иван Кузьмич решил не сдаваться.

- А интересно, сколько может протянуть петух, если не свалит его птичий грипп и не переедут? Татьяна Михайловна, следившая за мужиками, резво подхватила тему: - Вот ия говорю, петух болен, иначе чего б ему уходить из двора, вот кошки или собаки, когда чувствуют кончину уходят из дома. А этот паразит, всякую заразу тащит в дом. По телевизору такие страсти рассказывают про птичий грипп.

- Слушай, - сказал Иван Кузьмич, - у женщин так закручены мозги, чего только ни мерещится подозрителному уму и все выходящее из уст женщины и телевизора - ядовито. Паразит в знак согласия налил Ивану Кузьмичу стакан пива, он задумчиво потянул из стакана и облизнулся.

- Ты в армии служил? - спросил Иван Кузьмич.

- Шофером, ответил паразит, и отставил пиво подальше. Татьяна Михайловна скользила между мужиками, на нее не обращали внимания, нагнеталось недовольство, и она решила напомнить.

- Бутерброды съели, пора и за благородное дело. Мужики недовольно зашевелились, Серега полез на крышу, Петрович перешел на новые средства выражения. Паразит изо всех начал помогать им, то критическим замечанием, то советом. Общая благородная цель сплотила их и совершенно вытеснели недовольство, дела шли хорошо. И когда спустилось солнце, по дачам зашевелились тени, комары вылезли из тайников, засвистел первый перепел, работу успешно завершили. Мужики стали собираться. Подозрительный ум Татьяны Михайловны радовался, глаза светились умом и жизнью, зубы сверкали в улыбке. Природа женской логики до конца недостаточно изучена, каждая личность, и чаще всего не без причуд. Она вручила мужикам заветный бутылек, от щедрости души литровую баночку маринованных грибов, огурчиков и тайком от паразита сунула в пакет ощипанного петуха. Прихватив на руки кошку, с благодарностями проводила мужиков за калитку.

- Петрович, ты заходи по случаю,- поглаживая кошку сказала она. Он кашлянул и ничего не сказал. Через десять минут они сидели на даче у Петровича. Он разжог камин, Иван Кузьмич изучив петуха, разделал его на части, запихал в кастрюлю вместе с очищенными луковицами, душистым перцем и лаврушкой, установил на костер. Серега не отрывал глаз от бутылька.

- Может снимем пробу? - робко сказал Серега. Все закивали в знак согласия, он налил в рюмки. Петрович отведал питья, обвел всех глазами.

- Да,- сказал он мрачно, - вкус гнусный.

- Ты грибочком закуси, - предложил Серега

- Нет, - отмахнулся Петрович, - как-то жена в газете "Бабушка" вычитала, что от радикулита помогает водка настоянная на мухоморах. Я две рюмочки принял, в общем в реанимации меня откачали, капельница , электрошок. С тех пор я ненавижу грибы. Сереге стало неловко и чтобы отвлечь Петровича от неприятных воспоминаний он спросил: - Слышишь перепела? Прощается на целую ночь с солнышком.

- Я щегла люблю, поет неистово с одержимостью гения.

- Нет, - возразил Иван Кузьмич, - гений соловей, щегол просто талант, а сорока бездарность, поет мерзко, одну и туже песню, одного и того же содержания, как наши политики. Петрович поправил огонь под петушиным бульоном, Серега отдал должное бутыльку, после третьей рюмки.

- Отличный вкус, - тактично сказал Серега и продолжил: - Я вот смотрел сегодня с крыши на нашего паразита, он и при деле как бы, а помощи никакой. Копия наших политиков. Они не работают,но, слава Богу имеют работу.

- Ну почему же, - возразил Петрович, - петуха вот ощипал.

- Так это он для себя, а  для себя знаешь как они стараются.

- А оберегают их как, - подсыпая соль в кастрюлю, подитожил Иван Кузьмич, - заходить приглашала. Завидую тебе Петрович.

- Я уже старик для этой забавы. И все уставились на огонь, и стихли. Настали сумерки, потянуло прохладой, над дачами нависли звезды, где-то драматично мычала корова, стонали лягушки. И как всегда с наступление сумерок распустилась энотера и запахла. Пахучий ветерок перенес в воспоминания, куда-то туда, в молодость, в пору навсегда ушедшую и полузабытую, которой словно бы никогда и не было. И запахло так сладко, то ли паровоной гарью, то ли общежитием на новостроках. Когда это было? В кастрюле забулькало, петух, еще утром окликавший зарю, сразу чудесно запах.

- Ух ты как пахнет, - сказал Серега и потянулся к бутыльку.

- А давайте за счасливые дни выпьем. Иван Кузьмич в задумчивости произнес: - Вряд ли новенькому случиться еще когда так радоваться. Хорошо, что жены не было. Звезда, как ящерица юркая, перебежала синеву. Угомонились лягушки, перепел, только сверчки да три старых комсомольца, сидели, вели треп, радовались, что принесли пользу обществу. Бутыль ходила по кругу и согревала их.