Так какая же ты Русь?

   Так какая же ты Русь?

   Наступал вечер. С утра он находился в поиске идеи для нового рассказа или повести. На любовную романтику он давно махнул рукой, так как считал, что её гением был Бунин, и никто уже не напишет так, как написал он в небольшом рассказе «Холодная осень»; «Ну что ж, если убьют, я буду ждать тебя там. Ты поживи, порадуйся на свете, потом приходи ко мне». Сколько грусти, сколько печали, любви и надежды.(…я буду ждать тебя ТАМ». После Бунина читал «Мёртвые души» Гоголя. Простой сюжет. Ездит Чичиков к помещикам покупает мёртвые души, но как написано. Единицы читают, но и они вымирают. Никому из писателей не удалось до сих пор даже близко подойти к его мастерству. Читая некоторых современников (в женские романы он вообще не заглядывал), у него возникало ощущение, что попал под камнеград.

   Критиковать можешь, а сам, что написал. Пожалуй, один единственный стоящий из 400 рассказов рассказ «Мираж».

   Отрывок.

   «Может быть, вам придется когда-нибудь ехать по большой степной дороге, которую называют шляхом, проложенную еще нашими предками, ходившими по ней с подводами, арбами… Шлях - самая таинственная дорога, не похожая ни на одну дорогу в мире. Это слышал я от деда, жившего с монахами на горе Афон и ходившего в Иерусалим. Он рассказывал мне о разбойниках, гулявших по шляху в надежде на счастье; странниках, богомольцах… Сейчас я думаю, что тот мир, о котором мне рассказывал дед и который я застал уже умирающим, был тоже обычным, как и вся история наша. И только воображение тех, кого мы называем великими, хотя их владычество уносит тысячи и миллионы жизней и невежество, играющих в великих, выдают нашу историю как необычную.

   Так, если вам придется ехать по шляху и вы человек наблюдательный, вам всегда бросится в глаза перекресток с дорожной остановкой: каменной будочкой, возле которой растет одинокое дерево и стоит указатель, на котором написано полуистертое название поселка. Может вас заинтересует название поселка. Странные иногда бывают названия… «Пришиб». И вы попытаетесь отгадать, кто дал такое название: Кто его основатель? Кто живет в нем?.. Но чаще всего другие мысли отвлекут вас, и вы, поудобней устроившись на сиденье, подумаете: "Пришиб". Ну и ну!» и улыбнетесь.

   Случается, что о существовании таких поселков не напоминают даже указатели.

   Но… вдруг вам захочется увидеть такой поселок. Сойдите на перекрестке. И если вы молоды и сильны, и стоит лето - не ждите попутку, а идите пешком. Идите прямо через степь. Зачем вам дорога, если вы молоды. Вы увидите посадки, могильные курганы, балки, суходолы, овраги… Зайдите в посадку. Вас встретит чистый и свежий воздух, тишина и прохлада. Вы почувствуете, как свободно дышится и слегка кружится голова. Высокие абрикосовые деревья и крепкие дикие груши защитят вас от шума большой дороги, жары и ослепительного степного солнца, словно высеченного в густой синеве неба. Между кустами с волчьими ягодами, терном бегут узкие дорожки, протоптанные охотниками за грушами, абрикосами, грибами… Дорожки проведут вас к небольшой поляне с густой рослой и упругой травой, которую вы уже никогда не встретите в степи, иссушенную солнцем и отданную человеку. На поляне вы увидите шалаш, срубленный из веток лиственницы сторожем-огородником, а в шалаше - спящего сторожа, крепко набравшегося с утра всякой всячины, до которой так охоч человек русский. Земля в посадке покрыта толстым слоем старых листьев. Наберите охапку листьев и присядьте на них, прислонившись спиной к дикой груше. Вы услышите легкий шорох. Это трудится под слоем листьев еж, падают поспевшие абрикосы, груши… Увидите галочьи гнезда, сверкающую паутину, как бьются солнечные лучи о листья и плывут облака. Если вы человек впечатлительный, не смотрите долго на облака. Вам захочется уйти за ними. Лучше послушайте, как звенит степная тишина, и слегка поскрипывают галочьи гнезда. Уходя, свистните. Ваш пронзительный свист вспугнет галок. И вы улыбнетесь, и вспомните детство.

   Попадутся вам по пути и могильные курганы, поросшие жесткой травой и оставленные нам в те времена, которые слышали свист стрел и дикое гиканье… Много еще таких курганов, и не скоро уйдут они с памяти нашей. На не крутых склонах кургана неглубокие рвы, похожие на морщины. Это следы веселой весенней воды. С каждым годом становится их все больше. И кажется, что курган, как и человек, стареет и так же, как и человек, умирает, оставляя после себя только лишь воспоминания старожил, когда-то ходивших к курганам искать счастье. У подножья кургана растет густой жилистый репейник, как бы преграждая путь любителю взобраться на курган. Часто скапливается бездомное перекати-поле, вечно гуляющее по степи, словно человек в надежде на счастье. А вы возьмите палку и, как в детстве, размахивая палкой, словно саблей, прорубите среди репейников дорожку и взойдите на верхушку кургана. Вы увидите все тот же степной мир: овраги, суходолы, посадки… Ваш взгляд отыщет вдали и стога сена, буровую вышку, церковь и одинокую могилку, приютившую, может быть, какого-нибудь странника, на которые так щедра была земля наша. Но забудете вы и посадки, и церковь, и кто знает, что почувствуете, о чем задумаетесь, увидев залитый ярким светом жаркого степного солнца бескрайний ослепительный простор. Застынете ли, охваченные тревогой своего одиночества, и попытаетесь предугадать судьбу свою в этом таинственном мире, обратитесь ли к давно умершему в вашем сердце образу, к которому обращались наши деды и прадеды, или от восторга, что вы один на воле, приложите руки ко рту и закричите. Прокатится ваше слово по степи и рассыплется. Никто не откликнется. Только вырвется из травы испуганная птица и исчезнет.

А может, станет вам грустно, как бывает грустно человеку, вдруг задумавшемуся почему-то о своей жизни. Но не стойте долго на кургане. Они не раз обманывали искателей счастья.

   Встретится вам по дороге и глубокая степная балка, скрывавшая когда-то лихих людей, об удали которых любят рассказывать древние старики, может быть и сами искавшие, но так и не нашедшие удачу на степных дорогах. Склоны балки крутые, покрытые колючей малиной. Спускаться по таким склонам чрезвычайно трудно. Из-под земли торчат острые серые камни, а склоны часто уходят в обрыв. Не ищите обход, спускайтесь по самой крутизне, и ваш труд будет вознагражден. Вы почувствуете, как пробудится ваше сердце, когда вы зависните над обрывом, а оглянувшись на пройденный крутой путь давно забытую мальчишескую гордость. Идите вглубь балки. Ее дно усеяно камнями, которые неустанная вода вымывает из склонов. Среди камней вы увидите, как пробивается к солнцу молодая поросль тополей, акаций… и не позавидуете ли вы ее желанию жить, не упрекнете ли себя? или станете оправдывать себя? Идите дальше. И перед вами раскроется мир, от которого отвернулся современный человек: густые кусты шиповника, дикие розы, сгорбленные от старости лиственницы, дикие яблони, которые поселковые мальчишки называют «кислицами», засохшие ландыши… а там, куда не достает солнечный свет, вы услышите негромкое журчание. Это говор родника, который бережливая природа, словно зная безжалостную руку человека, спрятала в самую гущу диких зарослей. Чистая и холодная вода утолит вашу жажду, придаст свежесть и впечатлительность вашим мыслям и чувствам, и вы, откинувшись на спину и подложив руки под голову, отыщете среди густых крон деревьев светлое окошко и снова увидите, как плывут облака, падают листья, колышутся от легкого ветра верхушки деревьев, вольно кружит в бездонном небе птица. И может быть, снова позавидуете птице, ветру, гуляющему по степи, и снова задумаетесь о своей жизни, мечтах… древних истинах человечества и его вековых иллюзиях о счастье. Отдохните, а потом ищите тропинку, которая выведет вас из балки на высокий бугор». (конец отрывка)        

   Остальные рассказы, повести…макулатура. А что за идея в «Мираже»? Русь большая, но не Великая? Кого затронет эта мысль? Чья душа воспримет? Кто задумается? А так ли это? Большая или Великая? Кому сейчас интересно знать, какая она Русь? Знать сейчас, не оглядываясь на прошлое, на котором наездились. Наверное, только самые ленивые не похвалили и не поклевали её. Вспоминаются слова Гоголя. «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа». Для ответа без прошлого не обойтись. Промчалась через революцию, гражданскую, отечественную войны. Сколько боли и крови пролила. Выстояла. Не сломалась. Калекой не стала. Дух не растеряла. Казалось бы: вот она такая. Нет. Это лицом она такая, а на обратной стороне лагеря тюремные и расстрелы. Рассекают на две половины. Бьются, травят и разделяют. И не сойдутся, потому что и то правда, и то правда. Не вписываются они друг в друга. И не впишутся, не забудутся и не сотрутся, потому что всё, что было, имеет право на жизнь. Так и придётся жить с болью. Только не стоит делать боль источником ненависти, а некоторые делают не потому, что правду ищут, а чтоб ещё больше расколоть, разметать, да не выйдет. Что Богом создано, то и подвластно Ему, и человек для Него не указ. Так какая же ты Русь? Какую дорогу избираешь? Сама ли по воле своей, или избрана дорога для тебя давным, давно и не свернуть тебе с неё. Судьба. Так и будешь биться за жизнь, метаться? И не будет тебе покоя, пока не вступишь на дорогу: выбирай жизнь, чтобы жить. А, может, избрали тебя среди других народов, чтоб показать им, что так, как ты живёшь, жить не стоит? Отказываешься от многого своего, но много и чужого принимаешь, чьи корни не на твоей земле проросли. Приняла Христианство, а потом и уничтожила его и вновь приняла. Так какая же ты Русь? «…и мчится вся (Русь – авт.) вдохновенная богом!». (Гоголь), а в бричке бессменный авантюрист Чичиков сидит. А почему бессменный? Да потому, что, хотя и сильным народом ты обладаешь, но доверчив он. Пообещай жизнь лучшую – он слово примет, а сбудется ли дело – не задумается. Мчится, несётся, меняя лица. Многоликая… Колокольным звоном летит. А звон то громкий, а то на мелкий рассыпается.

   Он сел за компьютер и стал рассылать рукописи в журналы, издательства. День оказался удачным. Два журнала напечатали пять его рассказов. Третий обещал через месяц. Остальные не откликались. Поработав часа три, устал, разделся, сполоснулся под душем и лёг.

   Под утро ему приснился во всю стену книжный шкаф, забитый его рукописями: рассказы, повести, романы, стихи, возле дома длинная вереница грузовиков, огромная толпа, из которой доносились раздирающие голоса, похожие на карканье ворона.

- Мы грузчики. Давай свои рукописи. Доставим, куда скажешь. Не за деньги.

- Мы читатели. Вали нам. Всё читать будем. И покритикуем, и похвалим. Посмотрим, что ты за птица.

- Мы издатели. Напечатаем, сколько хочешь, в самом лучшем виде и бесплатно.

   Особенно надрывались издатели, наскакивая на читателей.

- Да понимаете ли вы, что рукописи нужно вначале напечатать, а потом читать. Мы первые.

   Он проснулся, когда услышал грохот. Сонный, с картинкой грузчиков, читателей, издателей в сознании, вскочив с кровати, метнулся к окну на балконе с мыслью: наконец свершилось... Отдёрнув шторы, увидел, мусоровоз и двух мужиков, которые цепляли контейнеры с хламом к крюкам. В это время на балкон вышла жена.

- Всё в облаках летаешь, а когда напечатают всё твое?

- Когда сдохну.