О "кровавом палаче" Сталина

Мифы очень живучи. Одним из таких живучих мифов стал миф, о том, что Верховный Главнокомандующий Сталин специально направлял на различные фронты своего бездарного в военном деле, но «верного пса» Л.Д. Мехлиса, чтобы тот в страхе держал командование, вследствие чего в итоге и произошла Крымская катастрофа.

Лев Захарович Мехлис был весьма не простой человек. Был резок, порой даже очень, зачастую прямолинеен в оценках и требованиях. Мягко выражаясь, дипломатничать не любил. Миндальничать - тоже. Был жестким, в том числе и на грани жестокости, а иногда, в годы войны, и переваливал за эту грань, если того, конечно, требовала обстановка. И в то же время был принципиальным, храбрым, действительно обладал несгибаемой волей, твердым характером. К сожалению, не имел военного образования на уровне академии и не обладал полководческими талантами, наподобие великого Рокоссовского.

В то же время нельзя забывать, что в период Гражданской войны Мехлис приобрел уникальный опыт по формированию соединений и командованию в наступательных и оборонительных боях с исключительно сильным противником - считавшимся наиболее талантливым генералом Белой армии генерал-лейтенантом Я.А. Слащевым. Конечно, опыт Гражданской войны это одно, а Великая Отечественная - совершенно другое. Тем не менее назвать Мехлиса полным дубом в военных делах ни язык, ни рука не поворачиваются. Понимал и даже очень неплохо понимал Лев Захарович, что такое война. Но полководцем все же не был.

Не следует стремиться сделать из Льва Захаровича некое подобие херувима или ангелочка с крылышками, но нельзя не признать , что на него незаслуженно вешают всех «собак», в том числе и за катастрофу Крымского фронта. Причем представляют дело так, что именно он, Лев Захарович Мехлис, оказывается главным виноватым в этой катастрофе. Это, как говорится, общий фон, который необходимо знать, прежде чем приступим к попытке понимания, что в истории с Крымским фронтом к чему. А для этого нам придется вкратце пробежаться по основным ее вехам.

Мехлис прибыл на Крымский фронт (до 28 января 1942 г. - Кавказский фронт) 20 января. Накануне его прибытия на этот фронт в статусе полномочного представителя Ставки Верховного Главнокомандования войска фронта успешно осуществили Керченско-Феодосийскую десантную операцию (25.12.41-02.01.42) и захватили важный плацдарм. В связи с этим командующий фронтом генерал-лейтенант Д.Т. Козлов получил указание Ставки ВГК всемерно ускорить сосредоточение войск, для чего было разрешено перебросить дополнительные силы (47‑ю армию) и не позднее 12 января перейти в общее наступление при поддержке Черноморского флота. Наступление сорвалось. Обычно этот срыв описывают так, что-де советское командование недооценило силу и возможности противника. Кстати говоря, эта безумно неадекватная реалиям войны формулировочка Жукова фигурирует при описании практически каждой сорвавшейся операции. Поневоле тут вспомнишь известную присказку о том, что же мешало танцору… На самом же деле наступление сорвалось из-за отсутствия продуманного плана, а также четкого материально-технического и боевого обеспечения десантированных в Крыму войск. Что прежде всего выразилось в нехватке транспортных судов для переброски живой силы с «большой земли», артиллерии, специальных частей. А с обеспечением войск боеприпасами и горючим дело обстояло вообще катастрофически…

Сказался и любимейший бардак нашего генералитета той поры - отсутствие нормальной связи, средств противовоздушной обороны. Все это привело к тому, что после овладения немцами Феодосией командующий фронтом генерал Козлов принял решение на отвод войск на Ак-Монайские позиции - оборонительный рубеж примерно в 80 км от Керчи. Вот в такой ситуации на фронт прибыл Мехлис. Его направили для укрепления руководства фронтом. Как отмечают многие исследователи, здесь он впервые получил едва ли не высшую степень самостоятельности как представитель Ставки.

Через два дня после прибытия Мехлис отправил Сталину телеграмму следующего содержания: «Прилетели в Керчь 20.01.42 г. Застали самую неприглядную картину организации управления войсками… Комфронта Козлов не знает положения частей на фронте, их состояния, а также группировки противника. Ни по одной дивизии нет данных о численном составе людей, наличии артиллерии и минометов. Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был…»

Почему Мехлис был полностью прав?! Да потому, что командование фронтом находилось в… Тбилиси. И оттуда, сидя в теплых кабинетах штаба округа, руководило боевыми действиями! Из тысячекилометрового далека!

Мехлис же быстро разобрался, в чем дело. И немедленно поставил перед Ставкой вопрос о выделении фронта из Кавказского в самостоятельный Крымский. Более того, поставил вопрос о переносе управления войсками Крымского фронта на Керченский полуостров. Одновременно Мехлис немедленно затребовал пополнение в живой силе (три стрелковые дивизии), стал требовать срочного наведения порядка в артиллерии, ПВО, в тыловом обеспечении.

К этому следует добавить, что Мехлис особо тщательно проверил состояние ВВС и артиллерии фронта, от которых в решающей степени зависела его боеспособность. Оказалось, что из-за плохого материально-технического обеспечения на Керченском полуострове скопилось 110 неисправных самолетов, вследствие чего в день производилось менее одного самолето-вылета. Боеготовность артиллерии оказалась на низком уровне. Лев Захарович не поленился и проверил состояние войсковой разведки - оказалось, что и она поставлена плохо. А за это отвечают командиры всех уровней, начиная с командующего фронтом. Ибо если разведка работает плохо, то последствия этого всегда катастрофические.

Мехлис быстро добился от Ставки и Генерального штаба дополнительных вооружений - фронт получил 450 ручных пулеметов, 3 тысячи ППШ, 50 минометов калибра 120 мм и 50 штук калибра 82 мм, а также два дивизиона реактивных минометов М-8. Решался вопрос о выделении фронту дополнительного количества танков, в том числе и КВ, противотанковых ружей и боеприпасов к ним, другого вооружения и техники. Более того. Мехлис немедленно принялся и за укрепление командования фронта опытными кадрами. Укрепляя силы фронта, Мехлис тем не менее, к неудовольствию Сталина, при личной встрече с ним 15 февраля 1942 г. потребовал дополнительного времени для подготовки фронта к наступлению. То есть вовсе не стремился любой ценой выполнять приказы Ставки. И Сталин с ним согласился, хотя, особо это подчеркиваю, был весьма недоволен вынужденным переносом сроков уже намеченного наступления. Но аргументы Мехлиса подействовали. Так вот, если все это суммировать, то разве не очевидно, что представитель Ставки детально вник в суть тех проблем, которые буквально придавили фронт?!

И что же произошло дальше?! Виновен ли Мехлис в неоднократно разыгравшейся на фронте трагедии?! Если объективно, то куда менее чем командование фронтом. Потому как непосредственно за боевые действия и тем более их организацию персонально ответственны командующий и начальник штаба фронта. Однако когда 27 февраля 1942 г. началось запланированное наступление, «доблестное» командование Крымским фронтом - командующий генерал Козлов и начальник штаба генерал Толбухин - вместо того чтобы в условиях безлесной местности Керченского полуострова пустить вперед для прорыва немецкой обороны танки, коих, прежде всего КВ и Т-34, завезли на фронт в большом количестве, пустили вперед пехоту, которую немцы нещадно лупили, так как ей негде было укрыться. Тем самым они, если исходить из описаний присутствовавшего в те дни на Крымском фронте писателя К. Симонова, проверяли танкодоступность местности?! Три дня проверяли, итить их… гоняя пехоту в бессмысленные атаки без какого-либо прикрытия, положив тысячи людей ни за понюшку табака! 13 советских дивизий наступали против трех немецких и одной румынской. А безвозвратные потери - просто фантастические (к апрелю уже 225 тысяч человек!). Мехлис буквально взвыл от такого командования и уже 9 марта направил Сталину просьбу немедленно снять Козлова и Толбухина и назначить нормальных генералов. Сняли только Толбухина. Мехлис не успокаивается и 29 марта вновь письменно настаивает перед Сталиным на снятии Козлова, причем уже выдает суммарное резюме на него - за два месяца-то насмотрелся. Резюме не в бровь, а прямо в генеральский глаз: неумен, ленив, «обожравшийся барин из мужиков», оперативными вопросами не интересуется, поездки в войска расценивает как «наказание», в войсках фронта неизвестен, авторитетом не пользуется, кропотливой, повседневной работы не любит.



К началу мая 1942 г. ситуация на фронте была близка к критической. В результате «доблестного» командования Козлова сложилось положение, при котором группировка войск фронта, сохраняя все признаки наступательной, никак не могла перейти в наступление - оно все время откладывалось. Более того. Оборона-то не укреплялась. И в данном случае есть все основания говорить о том, что оборона не укреплялась самым преступным образом. Почему?! Да потому, что Верховный Главнокомандующий Сталин еще в октябре - ноябре 1941 г. трижды давал приказы о строительстве оборонительных сооружений в Северо-Кавказском военном округе. В том числе и в полосе будущего Крымского фронта (во избежание повтора чуть ниже содержание этих приказов приводится в связи с подготовкой к Сталинградской битве, так как в них речь идет и об обороне Сталинграда). Но ведь ни хрена же толком не было сделано. А это в условиях военного времени называется только одним термином - преступление.

6 мая 1942 г. Ставка дала распоряжение о переходе фронта к обороне. Но оборона-то на что-то должна опираться. А этой опоры не было. Уже в ходе майского прорыва нашей обороны немцами Ставка дала Козлову указание следующего содержание: «1) Всю 47 армию необходимо немедля начать отводить за Турецкий вал, организовав арьергард и прикрыв отход авиацией. Без этого будет риск попасть в плен… 3) Удар силами 51 армии можете организовать с тем, чтобы и эту армию постепенно отводить за Турецкий вал. 4) Остатки 44 армии тоже нужно отводить за Турецкий вал. 5) Мехлис и Козлов должны немедленно заняться организацией обороны на линии Турецкого вала. 6) Не возражаем против перевода штаба на указанное вами место. 7) Решительно возражаем против выезда Козлова и Мехлиса в группу Львова. 8) Примите все меры, чтобы артиллерия, в особенности крупная, была сосредоточена за Турецким валом, а также ряд противотанковых полков. 9) Если вы сумеете и успеете задержать противника перед Турецким валом, мы будем считать это достижением…».

Но ведь ни Турецкий вал, ни Керченские обводы не были оборудованы в инженерном отношении и серьезной преграды для немцев не представляли. А ведь приказы по строительству оборонительных сооружений на Керченском полуострове, подчеркиваю это вновь, были даны еще в октябре - ноябре 1941 г.!

Хуже того. Все три армии фронта были развернуты в один эшелон, что резко сокращало глубину обороны и еще более резко ограничивало возможности по отражению ударов противника в случае прорыва. Не думаю, что нужно специальное объяснение того факта, что за дислокацию и правильное построение войск для решения тех или иных задач отвечают лично командующий и начальник штаба фронта, а не представитель Ставки, кем бы он ни был. А ведь когда в мае немцы перешли в решительное наступление, то их главный удар пришелся именно же по самому неудачному, скорее, безумно преступному построению войск 44‑й армии генерала С.И. Черняка. Безумно преступное построение войск этой армии - потому как второй эшелон этой армии находился всего в 3-4 км от переднего края, что давало гитлеровцам возможность даже без смены позиций своей артиллерии разнести в пух и прах даже оперативную оборону армии, а не только тактическую. Что они и сделали. Размолотили всю 44‑ю армию.

Кстати, полюбопытствуйте, какого же мнения был Мехлис о генерале Черняке: «Черняк. Безграмотный человек, неспособный руководить армией. Его начштаба Рождественский - мальчишка, а не организатор войск. Можно диву даваться, чья рука представила Черняка к званию генерал-лейтенанта».

Далее. Почему-то едва ли не все исследователи злобно ёрничают по поводу того, что накануне немецкого наступления на нашу сторону перелетел летчик-хорват, который предупредил о наступлении, но, мол, Мехлис этому не поверил. А в связи с чем такое отношение?! Ведь в действительности-то виновато командование фронтом, а не Мехлис. Даже сам Ю. Рубцов и то прямо указывает, что, во-первых, информация летчика подтверждалась и другими данными, а во-вторых, в ночь на 7 мая военный совет Крымского фронта направил-таки в войска необходимые распоряжения, но это было сделано так неспешно, что к утру они дошли даже не до всех командующих армиями! Хуже того. 8 мая 1942 г. Мехлис отправил Сталину телеграмму, в которой написал: «Теперь не время жаловаться, но я должен доложить, чтобы Ставка знала командующего фронтом. 7го мая, то есть накануне наступления противника, Козлов созвал военный совет для обсуждения проекта будущей операции по овладению Кой-Аксаном. Я порекомендовал отложить этот проект и немедленно дать указания армиям в связи с ожидаемым наступлением противника. В подписанном приказании комфронта в нескольких местах ориентировал, что наступление ожидается 10-15 мая, и предлагал проработать до 10 мая и изучить со всем начсоставом, командирами соединений и штабами план обороны армий. Это делалось тогда, когда вся обстановка истекшего дня показывала, что с утра противник будет наступать.».



Как ведет себя командующий Крымским фронтом: все данные бьют прямо в глаз - завтра немцы начнут наступление, а он в приказе по фронту указывает срок 10-15 мая, а до 10 мая всем проработать план обороны, который давным-давно должен был быть готовым. Он всегда должен быть готов и лишь по ходу действия корректироваться в зависимости от ситуации.



В ответ на свою телеграмму, в которой в очередной раз просил сменить Козлова, Мехлис получил весьма раздраженное послание Сталина: «Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте вы - не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный на месте исправлять ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если “вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать”, а вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для вас. Значит, вы еще не поняли, что вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки.

Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов… Если бы вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте»

Формально выходит, что Мехлис вроде бы заслуженно получил «на орехи». Особенно если учесть, что Сталин затем отозвал его с фронта и понизил в должности. На самом же деле произошло иное. Сталин разозлился на то, что в наиболее ответственный момент Мехлис, который прекрасно видел, что Козлов попросту не справляется со своими обязанностями комфронта, не переключил командование на себя. Понять Мехлиса тоже можно и нужно. Ведь формально-то представитель Ставки не имел права полностью подменять собой командующего фронтом. Он обязан был помогать ему. А Козлов между тем весьма ловко устроился - раз Мехлис обо всем печется, ну так пусть и отвечает за все. Козлов свое получил от Сталина. Да еще как получил! Но о нем не вспоминают как о первоочередном виновнике провала Крымфронта. Все шишки валят на голову Мехлиса. И не за то, что он, в отличие от комфронта, отчаянно пытался переломить ситуацию дикого бардака, приведшего к трагедии. А только за то, что он открыто требовал сменить генерала Козлова за откровенную профессиональную непригодность. То есть за то, что попросту посягнул на святая святых генералитета - дубом в военном деле генерал может быть свободно, но никто не имеет права поднимать руку на генеральский статус. Вот за что на Мехлиса в послевоенное время и свалили всю ответственность. Своими требованиями о смене командующего он поднял гигантскую проблему профессиональной непригодности значительной части генералитета. За то и был оклеветан вдребезги. Тем более что он был комиссар, а генералитет комиссаров терпеть не мог. Такова нелегкая правда о делах Мехлиса на Крымском фронте.

p/s/ материал взят из статьи : А.Б. Мартиросяна "Миф о «верном псе» Сталина Льве Захаровиче Мехлисе"