Общинность по-русски

Для русского населения кризисное существование исконно являлось обыденным, когда начальство традиционно далеко, а лихие люди, наоборот, близко.

И суровый климат властно дополнял эту картинку, делая жизнь на наших широтах и просторах абсолютно невозможной с точки зрения западной цивилизации. Но именно в таких условиях были столетиями выработаны, отшлифованы и до сих пор живы в нашем народе формы организации и взаимодействия, которые ждут своего часа, чтобы стать общеупотребительным мировым стандартом.

Помню дикие глаза немцев, которым сибиряки рассказывали про правила передвижения по зимним сибирским дорогам, где ездить по одному не просто не принято, а вообще считается антисоциальным поведением и открыто осуждается. Так и уехали они, не поняв, в чем тут «собака порылась» и даже не осознав, что наткнулись на частичку крайне интересного опыта выживания и обеспечения безопасности через самоорганизацию населения, которую язык не поворачивается назвать стихийной, зная, сколь глубоки и обоснованы эти традиции.

В середине 90х, сознательно обрушивая российскую пирамиду ГКО, «наши западные партнёры» рассчитывали вызвать падение уровня жизни населения России на 30% и более. По их расчетам после этого должен был начатья неуправляемый распад государства на отдельные территории. Однако уровень жизни, вопреки всем расчетам просел на 10-15, в максимуме – на 20% и затем стабилизировался, несмотря на все нечеловеческие (то есть дьявольские) усилия заокеанских благожелателей.

Янки, обожающие статистику, всевозможный анализ и систематизацию результатов, с удивлением обнаружили, что практически каждый житель России включен в неформальную социальную сеть, где у него имеется от 5 до 15 потенциальных «доноров», к которым он имеет возможность в любую минуту обратиться за материальной или (и) психологической поддержкой, и не просто обратиться, а гарантированно получить её в той или иной форме.