«Больные задыхались, а мы могли только разговаривать с ними»

Как из-за недостатка кислорода умирали пациенты в ростовской больнице №20 — и как врали, оправдываясь, чиновники. Впервые о трагедии открыто заговорили врачи

Елена Романова

Анестезиолог-реаниматолог отделения инвазивной и неинвазивной вентиляции легких первого моногоспиталя на базе МБУЗ Городская больница № 20 Артур Топоров зашел на смену в красную зону в 21.00 11 октября. Он говорит, что коллеги предупредили сменщиков: перебои с кислородом.

— Отмечаются проблемы: кислород в системе снижен, периодически падает до звукового сигнала. Это значит, что концентрация снижается до 30% от нормы, — вспоминает начало смены врач.

На смене их было двое — на 27 коек. Это не просто мало, это превышает допустимые нормы нагрузки на реаниматолога более чем в два раза.

Но в таком режиме работает большинство ковидных госпиталей: кислородная поддержка тяжелых больных — основа госпитальной помощи.

Артур Топоров. Фото: соцсети

— Снижение давления в системе случалось и раньше, но обычно длилось недолго. Обычно мы звонили в кислородную службу, они сразу помогали: переставляли баллоны, переподключали, увеличивали давление. Но сейчас мы имеем дело не с нашими обычными больными. Для нынешних пациентов любое изменение концентрации в подаваемой смеси крайне негативно сказывается на их состоянии, — объясняет Топоров.

Он не знает, что произошло в 21.10, но кислород в системе упал настолько, что врачам пришлось проводить реанимационные мероприятия.

— Пациенты сразу впадают в панику, стараются получить кислород откуда-то еще, грубо говоря, ловят воздух, как рыбы, когда их вытаскивают из воды... Даже когда они на аппаратах. Когда это происходит один раз — это не скажется критично, но когда семь десять раз за час полностью прекращается подача кислорода, сказать, что нам повезло, что мы спасли 20 человек, это не сказать ничего.

То дежурство 27-летний врач запомнит на всю жизнь.

Топоров рассказывает, что врачи и медсестры разговаривали с пациентами, просили не впадать в панику. Стресс, сердцебиение учащается, кислорода надо больше — каждая секунда в таком состоянии буквально убивала людей с пораженными легкими.

— Разговаривали — больше мы ничем им помочь не могли, — говорит реаниматолог.

Примечательно, что среди больных на кислородной поддержке в тот день находился главный врач этой же больницы Юрий Дронов.

За несколько дней до инцидента он был госпитализирован и, по словам Топорова, находился в тяжелом состоянии. Как и все остальные пациенты, главврач пережил кислородное голодание, но спустя две недели, 26 октября, умер от инфаркта уже в другой больнице — туда его перевели после трагического инцидента. Друзья Дронова говорят, что в свои 60 врач находился в прекрасной физической форме, и не исключают, что пережитый стресс от работы им же созданной кислородной службы усугубил его состояние.

Здание городской больницы №20 в Ростове-на-Дону. Фото: РИА Новости

Подчиненные пытались спасти и Дронова в том числе: разрываясь между реанимационными мероприятиями, оглушенные криками больных и тревожным ревом аппаратов ИВЛ...

Борис Розин, который весной этого года открывал ковидный госпиталь на базе горбольницы, известный ростовский реаниматолог, Заслуженный врач России официально находится в отпуске. Неофициально из горбольницы № 20 он ушел месяц назад со скандалом. Журналистам заявил: Я не хочу возвращаться туда, потому что корабль на полной скорости летит в бездну. И теперь уже сделать ничего нельзя .

Борис Розин (второй слева). Фото Торгово-промышленной палаты Ростовской области

Новой газете Розин сообщил: в тот вечер его бывшие подчиненные звонили ему.

— Мне позвонили и сказали, что кислорода нет. Что сначала было низкое давление, а потом вообще перестал идти кислород. Я спросил: по всей больнице? Они сказали, что да. Сказали, что через час (кислород) подвезут. Я ничем им помочь не мог. Сказал сделать записи в историях (болезни) обязательно.

Фраза через час подвезут очень огорчает Управление здравоохранения Ростова-на-Дону. Там сначала все отрицали, но после выступления доктора Топорова экстренно созвали пресс-конференцию. Бывший начальник Управления здравоохранения Надежда Левицкая приложила все усилия, чтобы не ответить на вопрос: что же на самом деле случилось в крупнейшей городской больнице?

— На этот вопрос (были ли перебои в подаче кислорода. — Е. Р.) мы не можем дать однозначный ответ. <...> В ходе проверки было выявлено, что именно перебоев с подвозом кислорода — то есть, со стороны организации, снабжающей кислородом, — не было. Была ли утечка (в системе снабжения кислородом больницы. — Е. Р.) — мы тоже сейчас однозначно не можем сказать, — отбивалась от журналистов Левицкая.

Артур Топоров говорит, что приблизительно в 21.40 кислород исчез полностью, и медики приняли решение подключить так называемый личный резерв отделения — несколько баллонов с газом, которые припрятал на такой случай предусмотрительный бывший главный реаниматолог Розин.

— Но этот резерв не был рассчитан на такую огромную потребность отделения в кислороде. Там было всего пять баллонов, резерв старый, — объясняет Топоров.

По его словам, те пять баллонов дали возможность на полчаса стабилизировать подачу кислорода в систему.

Врачи ждали, что за это время кислородная служба исправит ситуацию, но резерв закончился в 22.10, а регулярная подача возобновилась только в 22.50. За это время медики были вынуждены констатировать смерть пятерых пациентов: двое получали кислород инвазивно, трое — неинвазивно. Еще шесть больных умерли во втором моногоспитале.

— Я не могу сказать, что они бы все выздоровели, но с кислородом шанс у них был, — резюмирует врач.

Он говорит, что кислородная служба больницы отлично работала в допандемийные времена. И даже справлялась, когда на базе больницы работал один моногоспиталь. Но недавно на базе роддома той же больницы открыли второй моногоспиталь.

— Наша реанимация немного потребляет кислорода, немного — палата интенсивной терапии и немножко — операционные. Кислородная служба ни от чего не задыхалась, — вспоминает Топоров. — Все коронавирусные больные требуют подачи кислорода, спрос на него огромный, и когда открылся новый моногоспиталь, старую кислородную службу не увеличили, новую не построили.

Пока из всех медиков, которые стали свидетелями ЧП, Топоров — единственный, кто заговорил.

Напарник Топорова — более старший и опытный доктор Ильиченко молчит.

По мнению Бориса Розина, причиной перебоев могли стать кислородные рампы — системы, объединяющие несколько кислородных баллонов.

— Рампы не приспособлены для такого количества кислородозависимых больных, — сказал Розин Новой газете .

Другая версия: у больницы, где организовано более 600 ковидных койко-мест, просто не хватило обменных баллонов для своевременной поставки газа в систему. Своей кислородной станции у МБУЗ Городская больница № 20 нет, в течение года она заключила три контракта на 31 миллион рублей со сторонними организациями — Оксиген , СпецХимТранс из Новочеркасска и Кубаньтехгаз из Краснодара.

Из-за резкого роста числа больных в области нельзя исключить, что покупателей газа тоже стало больше. Для оперативной работы больницам необходим больший подменный фонд баллонов, в противном случае машины кислордной службы вынуждены ждать, когда заполнят их тару.

Это только версия, но в ее пользу говорят два факта:

1. вскоре после обнародования информации об инциденте в 20-й больнице губернатор Ростовской области Василий Голубев распорядился выделить деньги на дополнительную закупку 600 баллонов для медицинского кислорода;

2. именно перебои в поставках кислорода первым делом начали опровергать в администрации Ростова-на-Дону.

Стоит отметить, что отрицание фактов и угрозы журналистам за распространение фейков стали нормой ковидной осени в Ростове. Так, после публикации видео из ЦГБ Кагальницкого района, где в палате с больными несколько часов пролежал труп, главврач больницы не придумал ничего другого, как заставить женщину, снявшую ролик, написать опровержение , в котором она призвала не верить тому, что есть на видео. Позже женщина призналась, что была вынуждена сделать это, опасаясь за жизнь матери, которая в тот момент находилась в руках разгневанных врачей.

После публикации в СМИ истории из 20-й больницы губернатор Ростовской области тоже заявил, что верит чиновникам, а не журналистам.

— Такого не было, исходя из доклада. Это означает, что руководители Ростова не должны ждать, когда у них попросят комментарий, а должны опровергать фейки, — потребовал Василий Голубев.

На пресс-конференци чиновники признались, что лишь после публикации в СМИ они создали комиссию, которая сейчас разбирается в случившемся. Проводятся патологоанатомические исследования всех 13 пациентов, умерших в тот день в госпитале, изучается документация. С особым удовольствием Надежда Левицкая отметила, что в медицинских картах умерших нет никаких отметок о перебоях в подаче кислорода.

Надежда Левицкая. Фото: rostof.ru

Артур Топоров говорит, что лично делал эти отметки.

— В историях болезни мои коллеги и я всегда фиксировали, если были какие-то перебои с кислородом. И у всех этих пациентов, которые в тот момент лежали в нашем отделении, мы с коллегой оставили дневники в историях болезни, — рассказал Топоров Новой газете .

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Отключение системы? Причиной смерти тринадцати пациентов ковидного госпиталя в Ростове-на-Дону могло стать прекращение подачи кислорода

— Дневник — это текущая запись в истории болезни, констатация состояния больного и объективных критериев его статуса, — пояснил Новой один из реаниматологов больницы. — Если все ординарно, то дневников может быть два в сутки в обычных отделениях, врач отмечает динамику в состоянии — улучшение или ухудшение. В реанимации, в зависимости от протокола, может быть дневников гораздо больше.

Например, если состояние больного и объективные параметры изменились, то врач срочно пишет дневник, в котором описывает изменения, вносит коррективы в диагностические и лечебные мероприятия. Если ЧП — красный код — это должно быть отражено в дневнике как событие непреодолимой силы и экстренно извещены руководители стационара для принятия неотложных мер.

Спустя сутки после инцидента Топоров был снят со смены: 13 октября пришли результаты его последнего мазка на коронавирус. Тест положительный, врач находится на самоизоляции. Он знает, что его коллег вызывали в Следственный комитет, сам Топоров показания послал почтой.

По его словам, коллеги рассказали ему, что видели у следователей истории болезни умерших. Без дневников.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Асфиксия системы: кто виноват в смерти 13 пациентов. В Ростове продолжается расследование причин гибели людей в больнице № 20 из-за возможных перебоев в снабжении кислородом

— Если нет дневника в истории болезни, а его там нет, это в принципе объясняет позицию нашей больницы, — говорит Топоров. — Мои коллеги видели истории, которые им показывали в Следственном комитете. И там нет записей о том, что были отключения кислорода. Я подписывался в совсем других историях. Когда пациенты умирали, я совсем в других историях подписывался.

КСТАТИ

Кислородное голодание

Поставками кислорода в горбольницу №20 занимается единственная компания Оксиген . За последние несколько медучреждение потратило на покупку у нее кислорода больше чем 58 млн рублей, а всего с 2017 года Оксиген поставил в больницы и медучреждения региона кислорода больше чем на 300 млн рублей. Контракт почти на 11 млн рублей на обеспечение кислородом больницы на 2020 год стороны подписали в декабре 2019 года. В последние несколько лет, как следует из информации с сайта госзакупок, больница снижала объем закупки медицинского кислорода с 38,5 тысяч до 23 тысяч кубометров.

Единственный учредитель Оксигена — Жанна Гомелаури, а сама компания зарегистрирована в одном здании с ростовской Больницей скорой помощи №2, которой также несколько лет поставляет кислород.

Еще одна компания Гомелаури Крит также участвовала в тендерах на поставку кислорода для медучреждений Ростовской области.

Находящийся в соседнем здании с компанией ростовский перинатальный центр также числится среди заказчиков кислорода у компании. В 2018 году центр купил станцию по производству кислорода за 16 млн рублей, выделенных областным правительством. Планировалось, что кислородная станция сможет производить кислород не только для нужд перинатального центра, но и для других медучреждений города. В этом же году ее работу приостановил региональный Минздрав, а в отношении бывшего руководителя центра Валерия Буштырева возбудили уголовное дело за производство кислорода без лицензии по статье Незаконное производство лекарственного препарата .

По словам главного врача центра Максима Уманского, до конца 2018 года на кислородной станции работали 12 человек, а на их зарплаты ежегодно уходило порядка 1,7—1,9 млн рублей. Затем штат сотрудников сократили до четырех человек, а само оборудование планировали передать в аренду неназванной организации, которая имеет лицензии для производства кислорода.

Владимир Прокушев,
Новая