Новый Эммануэль: Как понимать шпильки Макрона в адрес Путина и России

Политологи объяснили ряд высказываний 75-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН

На фото: выступление президента Франции Эмманюэля Макрона с видеообращением на 75-й сессии Генассамблеи ООН (Фото: Manuel Elias/XinHua/Global Look Press)

В эти дни проходит 75-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН (ГА ООН).

Необычным в этот раз стал формат заседаний: президенты выступали онлайн. Также впервые за длительное время во время заседания прозвучала речь президента России Владимира Путина, ее содержание «Свободной Прессе» уже прокомментировали писатель Герман Садулаев и политик Виктор Алкснис.

Но были и другие яркие моменты. Например, выступление кубинского лидера Мигеля Диаса-Канеля, который осудил НАТО:

«Мы вновь осуждаем попытки НАТО расширить свое присутствие вплоть до границ России и установить односторонние и несправедливые санкции против этой страны. Мы осуждаем иностранное вмешательство во внутренние дела Республики Беларусь и вновь подтверждаем нашу солидарность с законным президентом этой страны Александром Лукашенко и братским белорусским народом. Мы решительно осуждаем вмешательство во внутренние дела Китайской Народной Республики и выступаем против любых попыток нарушить ее территориальную целостность и суверенитет», — сказал Мигель Диас-Канель.

Иранский лидер Хасан Роухани поблагодарил Совбез и отдельно Россию с Китаем за решительный протест против «незаконных попыток США использовать Совет».

Одно из самых жестких выступлений сделал президент Франции Эмманюэль Макрон. Он заявил, что ситуация в Белоруссии может повлиять на весь континент:

«Но ситуация в Беларуси несет в себе риск нового перелома на нашем континенте. Мужество белорусского народа вызывает всеобщее восхищение. Его стремления необходимо уважать, и мы на его стороне».

Далее Эмманюэль Макрон потребовал от России быстрого и безупречного объяснения ситуации с Навальным, высоко оценил усилия США, направленные на достижение договоренностей с Северной Кореей. И предложил странам Европы построить новую систему коллективной безопасности, которая будет учитывать конец действия договоренностей между США и Россией и обеспечит безопасность стран Европы. А также призвал повысить роль Евросоюза в мировых процессах.

Руководитель Центра французских исследований института Европы РАН, политолог Юрий Рубинский считает, что Эмманюэль Макрон продолжает свою политику усиления влияния Евросоюза.

«СП»: — Выступление Франции было достаточно жестким. Макрон сказал о необходимости установления нового мирового порядка с усиленной ролью Европы и зависимостью безопасности Европы только от европейских стран. Что за этим стоит?

— Повышение роли Евросоюза, который для него синоним Европы, в решении мировых проблем, в поисках ответа на глобальные вызовы, стоящие перед человечеством, и особенно в условиях коронакризиса, но и не только — это изначальная установка Макрона, и он остается ей верен. В этом смысле его выступление в Генеральной ассамблеи четко вписывается в общую стратегию.

Его установка сводится к тому, что именно ЕС, а не только глобальные державы, как США, Китай или Россия, должен определять будущее мирового порядка.

Это выступление просто подтвердило изначальную установку.

«СП»: — Имеет ли Евросоюз сейчас ресурсы для обеспечения собственной безопасности и активного влияния на мир?

— Ресурсы у него, безусловно есть, это все-таки крупнейший центр и производства, и торговли, и научно-технического прогресса — тут двух мнений нет. Но нет ясности со степенью взаимодействия стран и их возможностями для воздействия на кризисные ситуации в мире.

Выступление Макрона — заявка на то, чтобы Франция выступила в роли представителя интересов и ценностей ЕС в глобальном масштабе. Но вопрос, в какой степени это будет принято другими партнерами.

«СП»: — Франция, говоря о химическом оружии, еще раз потребовала от Москвы «пролить свет на историю с Навальным». Можно считать это обвинением?

— Это поиск диалога с Москвой, с чего Макрон начинал свой президентский срок. Тогда он пригласил Путина в Версаль. И позже этот диалог продолжился.

Макрон всячески подчеркивает, что диалог с Москвой необходим. Но он не наивен, и считает, что по целому ряду параметров условия такого диалога будут достаточно жесткими, причем с обеих сторон. Но эти условия не должны вести к прекращению диалога. не приводящими к прекращению диалога.

Эта несколько противоречивая позиция Франции не всегда и не во всем находит поддержку у ее партнеров, включая главного — Германию. Последние события, связанные в частности с Навальным и его пребыванием в клинике Шарите, в конечном счете превращается для Франции в очень сложную проблему сохранения диалога. И последний телефонный контакт между Макроном и Путиным наглядно продемонстрировал это.

В какой степени Франция может сыграть здесь роль не только посредника, но и партнера в диалоге Запада с Россией на фоне американо-китайской конфронтации — тоже вопрос. Макрон ищет на него ответ. Причем, такой ответ, при котором Франция играла роль именно полномочного представителя ЕС в диалоге и с Россией, и с Китаем.

«СП»: — В позитивном ключе Россию упомянули Куба, Иран, в ярко негативном — Франция, а США и Китай Россию вообще не упомянули.

Как вы оцениваете такие результаты?

— Наиболее острых кризисных ситуаций гораздо больше. И не только в Европе, но также в Азии, например, между Китаем и Индией. Здесь пока Евросоюз не сказал своего слова «центра силы», который способен был бы если не навязать, то хотя бы предложить решения, которые потом претворялись в жизнь.

Также о том, чем запомнилось заседание Генеральной Ассамблеи ООН, «Свободная Пресса» поговорила с доцентом кафедры европейских исследований факультета Международных отношений СПбГУ Дмитрием Ланко.

— Заседание ГА впервые проводилось онлайн, это новый формат, поэтому сравнивать то, что было сейчас и в прошлом году, или пять лет назад, когда Путин выступал в предыдущий раз — сложно, — уверен Дмитрием Ланко.

«СП»: — Как вы в целом оцениваете результат вчерашнего заседания?

— Генеральная Ассамблея — место, где, в основном, ставятся вопросы и звучат призывы пытаться искать на них общие ответы. Вопросов у нас сейчас много. В первую очередь всех волнуют вопросы стратегической стабильности.

Потихоньку разваливается старая система нераспространения оружия массового поражения. Все те соглашения, которые мы подписывали в 70-е годы разрядки, в годы перестройки и в постсоветский период — все это постепенно приходит в упадок. Надо что-то делать, и призывы к этому звучали, российский президент тоже об этом говорил. Но что делать — пока непонятно. Проектов, которые все стороны были бы готовы обсуждать, уточняя технические детали — пока даже не видно.

Состояние мировой экономики тоже нехорошее. Международная торговля трещит по швам. Президент Трамп говорил о том, что он ставит Америку на первое место, но в целом, если все остальные страны тоже начнут ставить собственные интересы на первое место — это, по его словам, «ок». По сути, это скрытый призыв к усилению протекционизма в международной торговле с непонятными пока последствиями для мировой экономики.

Гуманитарные вопросы тоже обсуждались, включая глобальную экологическую повестку, изменение климата. Тут все стабильно, хотя нехорошие новости приходят из стран, откуда мы их не ждали: Британия, Австралия и Польша увеличивают долю ископаемого топлива в своем энергетическом балансе. И это не может не настораживать людей, которые всерьез относятся к изменениям климата.

Коронавирус. Президент Трамп начал выступление с того, что назвал его китайским вирусом. Китайская народная республика своей ответственности, естественно, не признает. И большинство стран мира тоже не готовы соглашаться с точкой зрения Трампа по этому вопросу. Но, по сути, две ведущие мировые державы — Китай и США — взаимно обвиняют друг друга, вместо того, чтобы вместе пытаться искать ответы.

Интересные заявления прозвучали со стороны Германии и Японии. Они в очередной раз выступили с идеей о том, что надо расширить число постоянных членов Совбеза ООН за счет них. И, я полагаю, Индия тоже считает, что ее следовало бы включить. Но эти разговоры идут все последние 30 лет. Все понимают, что, с одной стороны, ООН — это та организация, которая спасает нас от крупномасштабного вооруженного конфликта вот уже 75 лет. А с другой стороны, она работает не так хорошо, как хотелось бы канцлеру Меркель или японским властям.

Вопросов много. Не могу сказать, что прозвучали какие-то вопросы, которые не звучали раньше. Чего не прозвучало, так это внятных заявлений о том, как мы будем разбираться со всем этим комплексом проблем.

«СП»: — Что стоит за выступлением Макрона, в котором он обозначал стратегические задачи Евросоюза?

— Роль Франции в мировых делах растет. В той же ГА ООН почти все страны голосуют блоками. Так, страны ЕС, как правило голосуют одинаково, за исключением редких острых моментов. Одна из ведущих стран ЕС накануне голосования сообщает остальным, как они все вместе будут голосовать. И если ни у кого нет возражений, все голосуют солидарно.

До сих пор ведущей страной ЕС была Великобритания. Именно британский представитель сообщал представителям других стран, как надо голосовать по тому или иному вопросу. Но Великобритания четыре года назад объявила, что выходит из состава ЕС. И хотя формально выход еще не оформлен, понятно, что она на всех парах движется к этому.

Соответственно, растет роль других держав. Франция пытается играть первую скрипку. Тем более, что президенту Макрону лично такая роль очень импонирует. Но с другой стороны, есть Германия, которая утверждает, что она — более крупная экономика, чем французская, и вообще, это несправедливо, что Германия не входит в Совбез ООН, и Совет надо реформировать.

Это именно внутренние разборки, которые, естественно, будут иметь долгосрочные последствия. Надо посмотреть, кто будет новым канцлером Германии. Это может быть сильный дипломат, который будет пытаться поделить с Францией роль ведущей европейской державы в мировых вопросах. А может быть слабый дипломат, и тогда роль лидера уйдет к Франции. А может быть, это будет настолько сильный дипломат, что на первое место выйдет именно Германия, такое маловероятно, но возможно.

А если Германия вообще не выйдет на первую роль, то она обидится, и что тогда будет — тоже вопрос, который будет иметь глобальное значение для всех нас. Но это внутренние противоречия ЕС, и решать их, конечно, самому Евросоюзу.

Ольга Слабада