Формульная, скучная речь Владимира Путина в ООН

Во вторник, 22 сентября, прошли общеполитические дебаты 75-й сессии Генеральной ассамблеи Организации Объединенных Наций (ООН), где впервые за пять последних лет выступил и президент России Владимир Путин.

Владимир Путин напомнил, что ООН было основано после Второй Мировой войны, а устав организации до сих пор поддерживает миропорядок. Также Владимир Путин подчеркнул важность постоянных членов Совета Безопасности ООН и права вето, которым среди прочих обладает и Россия.

Владимир Путин в очередной раз осудил попытки произвольно трактовать итоги Второй мировой войны. «Эти попытки недальновидны и разрушают основы миропорядка», — подчеркивает президент.

Следующую часть выступления президент посвятил выходу из мирового экономического кризиса, связанного с пандемией коронавируса, предложив очистить торговлю от санкций. Для товаров первой необходимости Путин предложил создать «зеленые коридоры».

Кроме того, Путин с гордостью поделился успехами России в создании первой в мире вакцины от коронавируса и предложил добровольную вакцинацию всем сотрудникам ООН.

Ради поддержки мировой безопасности, Путин привлек внимание участников Генассамблеи ООН к необходимости восстановления договоров о разоружении между Россией и США — СНВ-3 и ДРСМД.

Прокомментировать выступления российского президента в ООН мы попросили советского и российского политика Виктора Алксниса.

«СП»: — Владимир Путин уделил значимую часть своего выступления разговору о значимости победы над нацизмом во Второй мировой войне и в очередной раз осудил попытки переписывания ее итогов. Блок про ВОВ становится обязательным в официальных речах президента?

— Я, конечно, понимаю всю важность победы советского народа в Великой Отечественной войне, но делать это чуть ли не единственным достижением нашей страны и постоянно на это ссылаться? При всем уважении к подвигу нашего народа, сегодня тема Второй мировой войны — не является определяющей в международных отношениях и даже попытки переписать ее итоги — не являются трендом мировой политики и несут пропагандистское значение. Вряд ли кто-то снесет памятник воинам-освободителям в Берлине.

Когда есть более острые темы для того, чтобы обсуждать на саммите Генассамблеи ООН, мне кажется, нужно заниматься этим. Владимир Путин острые темы попытался обойти. Он не призвал снять с России санкции, которые могут быть в ближайшее время усилены. Вместо этого, предложив какие-то зеленые коридоры о общую «расчистку экономик от санкций».

«СП»: — Владимир Путин также не стал поднимать такие темы, как политический кризис в Беларуси и отравление Навального. При этом президент Кубы Мигель Диас-Канель в своем заявлении Беларусь упоминал.

— Это вызывает удивление. Почему нельзя было коснуться ситуации в Беларуси или вокруг Навального? Я понимаю, что в доме повешенного не говорят о веревке, но избегать этой темы на международном уровне? Это неправильно. Если у России такая позиция, что все это провокация и клевета, то изложите ее на заседании Генассамблеи четко и ясно. Предоставьте доказательства, чтобы опровергнуть версию Запада. Они свои доказательства, по крайней мере, озвучили. И мировое сообщество с ними согласно. Возникает вопрос, все ли так гладко в позиции России по Навальному?

Мне такая позиция напоминает позицию страуса, который прячет голову в песок. Президент старательно обходил острые темы, что удивительно, ведь он заинтересован в том, чтобы транслировать официальную позицию России. Он должен высказаться в том числе по поводу Украины, Крыма, Сирии, и по поводу коррупции — учитывая, что есть проект резолюции Европарламента о санкциях против фигурантов расследований Навального, — подытожил Алкснис.

Своим мнением о речи Владимира Путина также поделился писатель, публицист, член партии КПРФ Герман Садулаев

«СП»: — Как вы в целом оцениваете речь Путина на Генеральной ассамблеи ООН? Насколько она сильная, насколько важны затронутые в ней темы?

— Мне эта речь совершенно не показалась сильной. Она была довольно формульной и скучной.

Перед Путиным выступал президент Кубы Мигель Диас-Канель, и его речь была гораздо сильнее: он заявил очень четкую, самостоятельную, недвусмысленную позицию по Палестине, по Китаю, по Северной Корее, по той же России, расставил все точки над «i». Наше выступление было похоже на позу покорности.

«СП»: — На ваш взгляд, почему у нас не было конкретики?

— Видимо, мы нерешительны, не готовы сказать резкое слово. Особенно поразила полная покорность перед ВОЗ, которая находится в структуре ООН. Всем уже понятно, что деятельность ВОЗ, как минимум, сомнительна, и оказывать ей сейчас полную поддержку, декларировать полное согласие с ее позицией — это я воспринимаю как сигнал о том, что мы готовы подчиняться.

Сигнал всей речи Путина в ООН: не затрагивайте наши минимальные интересы, и тогда мы в целом готовы подчиняться. Мы готовы работать в той парадигме, которая установлена мировыми державами.

«СП»: — По поводу ВОЗ: покорность перед организацией не может быть связана с вакциной? Лесть была не ради того, чтобы вакцину приняли?

— Да, возможно, нам хотелось таким образом продвинуть вакцину. Но я не думаю, что единственным путем для ее продвижения было принятие позы покорности перед ВОЗ. Можно было указать и на некоторые недостатки организации, в том числе и в противокоронавирусной кампании.

«СП»: — Что по факту может измениться от этого выступления Путина? Скажем, может ли ООН фактически повлиять, например, на договор России с США о стратегическом наступательном вооружении?

— Я не думаю, что за этим выступлением последуют какие-то изменения. Это даже не «Мюнхенская речь Путина», когда было сказано что-то новое и достаточно радикальное. В этот раз устами своего президента Россия еще раз повторила, что выступает против фальсификации истории, против пересмотра итогов Второй Мировой войны, против реформирования ООН. Мы заявили, что намерены защищать право вето и свой статус постоянного члена Совбеза.

Это все правильно и хорошо, но в целом речь была довольна конформистской.

«СП»: — В чем тогда был смысл соглашаться на участие, выступать, если ничего конкретного мы не сказали?

— У меня возникает такой же вопрос. Выступили, чтобы еще раз подтвердить то, что и так все знают? Я думаю, для этого не обязательно было использовать такую трибуну, не обязательно было выкатывать самую тяжелую артиллерию.

Это была хорошая речь — если бы она звучала на уровне представителя ООН или министра иностранных дел. Довольно дипломатичная, обтекаемая.

Вспоминается последняя громкая речь президента Франции Эмманюэля Макрона накануне саммита «большой семерки», когда он заявил об особом значении Франции, о том, что капитализм мертв и больше не устраивает людей. Это была речь на уровне главы государства. Были сказаны радикальные вещи, и для этого был задействован голос главы государства. Выступление президента смотрелось органично.

Если на международных мероприятиях говорит глава государства — должно быть сказано что-то очень важное и необычное. А нынешнюю речь России вполне мог прочитать министр иностранных дел — в какой-то другой обстановке, на каком-то другом заседании.

Тем более, что Путин все равно только прислал запись…

Да, и тут непонятны технические моменты. Это была запись, и все это знали. Это была даже не трансляция выступления. И совершенно непонятно, почему Путин бубнил слова, глядя на бумажку, лежащую на кафедре. Что за этим стояло? Если это запись, разве нельзя было повесить суфлер, чтобы президент хотя бы смотрел в камеру?

Вообще-то, политик такого уровня, как Путин, может говорить и без бумажки, и без суфлера. И тогда, если он будет запинаться, это будет полностью компенсировано живостью речи. В таком случае ошибки воспринимаются вполне нормально.

А если вы хотите, чтобы речь была четкой, повесьте суфлер.

От всей речи осталось впечатление, что нам надо было срочно заявить о своей покорности. Дать сигнал о том, что мы согласны на все, за исключением отдельных вещей. Оставьте нам членство в Совете Безопасности, право вето, победу во Второй Мировой войне, а в остальном мы готовы сотрудничать. Вот, и вакцину готовы передать, и технологии ее производства, — заключил Герман Садулаев.