Переворот 1993 года: идеологическая война

Переворот 21 сентября - 4 октября 1993 года был средоточием двух недель позора и горя, которые заложили основы нынешнего краха российской государственности. Противостояние законных властей заговорщикам-ельцинистам шло в полной информационной блокаде и обстановке оголтелой травли со стороны проельцинских СМИ.
Ельцин и его подручные руководствовались принципом Геббельса "чем чудовищнее ложь, тем быстрее в нее поверят." Уже в первый вечер переворота провокаторы из спецслужб назначили на ленинградском проспекте встречу руководителю союза офицеров Терехову. Этот непопулярный среди москвичей, зато популярный в офицерской среде общественный деятель подъехал на встречу в сопровождении нескольких охранников. Здесь он был арестован некой группой захвата.
В качестве обвинения было предъявлено нечто совершенно странное. Оказывается, Терехов с охранниками намеревался… штурмовать не больше не меньше как Объединенный штаб СНГ!
Абсурдность обвинения была очевидна не только потому, что сей объект крайне хорошо охраняется, и штурмовать его с группой товарищей не пришло бы в голову даже последнему психу, но и тем, что этот штаб не представляет никакого интереса в военной точки зрения, так как является штабом лишь по названию. На самом деле это - закрытая гостиница, где должны проводиться совещания СНГовских генералов, а на самом деле по большей части проводятся попойки.
Эту провокацию ельцинисты немедленно раскрутили как политическую. Во время задержания один из охранников Терехова был ранен. На следующий день многотиражная газета "Московский Комсомолец" вышла с заголовком: "Подонки из Белого Дома должны ответить за кровь!" Какая связь была между народными депутатами и Тереховым, не сообщалось. Не объяснялось и то, в чем все же вина самого Терехова. Важно было, что на защитников Конституции повесили кровь. Теперь по логике ельцинистов с ними можно было делать то же, что делал Гитлер с "подонками, распявшими Христа".
Затем состоялась еще одна провокация. В нашпигованной милицией Москве случилось серьезное дорожно-транспортное происшествие. Не поставленный на тормоза прицеп сдвинулся с места и начал двигаться в сторону стоявшего невдалеке старика из числа митинговавших в защиту Конституции пенсионеров. Увидевший это пожилой полковник милиции в благородном порыве бросился к старику и вытолкнул его из-под колес. Сам полковник не успел увернуться и был сбит прицепом, после чего скончался в больнице.
Эта история была подана ельцинскими СМИ также по-геббельсовски. Утверждалось, что "проклятые красно-коричневые" защитники конституции… пролили кровь сотрудника милиции. Теперь дело чести всех милиционеров - мстить проклятым депутатам и убивать их до последнего.
Все это не только раскручивалось в СМИ, но и втюхивалось на вводных всем приезжавшим из провинции ОМОНовцам, вызванным в Москву. Ставка делалась не на преданность их мятежным ельцинистам, а на то, что законные власти и их защитники стали теперь "кровными врагами" всем ментам.
Все это делалось на базе определенной идеологии, уже три года исподволь проводившейся ельцинскими СМИ. Начиная примерно с 1991 года все проельцинские СМИ в один голос занимались культовым восхвалением генерала Пиночета.

Основным их аргументом было то, что своими зверскими методами Пиночет якобы вывел страну из экономического кризиса, в который ее вогнал социал-демократ Альенде.
Это было явной ложью. За 20 лет Пиночетовской власти ВВП Чили вырос всего на 17% и так и не достиг уровня, существовавшего до Альенде. Нечто похожее на процветание в Чили началось уже после прихода к власти гражданского режима и приглашения профессиональных экономистов на смену пиночетовским "чикагским мальчикам". И то, сегодня Чили находится далеко не в первом ряду среди стран латинской Америки.
Этот "грандиозный экономический успех" превозносился всеми СМИ, а вместе с ним превозносился сам Пиночет. Утверждалось, что все зверства типа истыканных штыками женских половых органов, специально натренированных на изнасилование женщин овчарок, массовые расстрелы и калечения людей являются не только моральным и крайне эффективным, но и необходимым средством политики, так как они применялись якобы исключительно против левых, а придерживающихся левых воззрений - не люди, с ними необходимо обращаться именно так.
Сознание множества молодых москвичей, в основном из еще благополучных тогда семей, не растерявших еще накопленного за брежневские годы благосостояния, было отравлено этой пропагандой настолько, что еще и сейчас многие из них видя воочию результаты ельцинской политики все же продолжают истово убеждать себя, что в 1993 году Ельцин был прав, а его противники были врагами народа. Причина здесь в том, что принять истину очень страшно - придется сознаться себе в крахе жизненной позиции, занятой в тот трагический год.
Интересно, что многие в качестве оправдания пытаются до сих пор в чем-то обвинять неких "баркашовцев", оказавшихся в числе защитников Белого дома. Как известно, Баркашов и его группа придерживаются крайне радикальных взглядов с явным душком антисемитизма, и их идеология неприемлема в благовоспитанном обществе. Но следует помнить, что, в отличие от Ельцина и Ельцинистов, Баркашов и Баркашовцы никого в 1993 году не убивали. Судить же людей следует не за слова и взгляды, ими провозглашаемые, но за совершенные уголовные преступления.
Убийца, речи которого полностью соответствуют требованиям "политической корректности" является преступником, в отличие от политически некорректной личности, никого не убивавшей. Нежелание понять это, желание судить о людях исключительно по соответствию их заявлений усвоенной из телеящика схеме, стало показателем того крайнего морального краха москвичей, расплатой за который является кризис последнего шестилетия, который только лишь подходит к своему пику.
В 1993 году крайне правая идеология "вашингтонского консенсуса" показала себя в полной мере как аморальная и враждебная человечеству политическая доктрина. Даже несмотря на то, что я всегда придерживался и придерживаюсь правых воззрений в политике, тогда моральная правота левых перед крайне правыми была для меня абсолютно очевидна.
Тот факт, что крайне правые политики, отцы этого курса, Рейган, Тэтчер и Ельцин солидаризировались с Пиночетом, стал лакмусовой бумажкой, индикатором нравственной сущности этого курса. Результаты политики "вашингтонского консенсуса" стали абсолютно предсказуемыми и несомненными. Сегодня мы видим их воочию.