Главная битва

Следственный комитет России намерен разобраться, что граждане думают о Второй мировой. Это отражает реальные приоритеты Кремля и лично президента

Пока вы следили за драмой с отравлением Алексея Навального, демократической революцией в Беларуси или пикирующим курсом рубля, коллективный Кремль продолжал заниматься самым важным. Я не о продолжающейся эпидемии COVID-19 и даже не о местных выборах с их привычными фальсификациями. Я о решении Следственного комитета создать отделение по расследованию преступлений, связанных с фальсификацией истории Отечества и реабилитацией нацизма . Деятельность сотрудников новой структуры будет иметь международное измерение. Ведь, по словам главы Следкома Александра Бастрыкина, мы видим, какую неприемлемую для России позицию занимают отдельные западные страны, оценивая итоги Второй мировой войны . Улавливаете связь? Вот и я не понимаю, как сотрудники Бастрыкина будут влиять на эти самые западные страны.

Если вы, как и я, думали, что непобежденная пока пандемия и набирающий обороты экономический кризис заставят российский режим пересмотреть приоритеты, то вы (как и я), очевидно, ошиблись. В Кремле по-прежнему серьезно озабочены реабилитацией так называемого пакта Молотова — Риббентропа (на самом деле сделки Гитлера и Сталина), отрицанием советской оккупации стран Балтии или хорошо задокументированных преступлений советских войск против гражданского населения Германии. По поводу последних — почитайте приведенные британским историком Антони Бивором в переведенной книге Падение Берлина. 1945 донесения представителей НКВД на фронте Лаврентию Берии, взятые из российских архивов.

Кстати, первая большая битва на этом виртуальном кремлевском фронте случилась именно из-за книги Бивора 18 лет назад, в 2002 году. Как только Падение Берлина вышло на английском, тогдашний российский посол в Великобритании Григорий Карасин разразился гневной отповедью историку на страницах The Daily Telegraph. Тогда же были вновь опробованы старые советские методы идеологической борьбы : письма виртуальных ветеранов в неизбывном стиле роман Пастернака не читал, но осуждаю , выступления придворных историков, которые отрицали наличие архивных документов, ссылки на которые приводил Бивор, и телевизионные ток-шоу на тему А чего они на нас гонят!? . Так что предыстория у нынешнего распоряжения Бастрыкина долгая.

И это означает, что желание Путина и его окружения контролировать прошлое, чтобы управлять будущим, зародилось давно. По-настоящему власть занялась этим на волне посткрымской истерии 2014 года. С тех пор ее активность не спадает, несмотря на явную смену приоритетов россиян. Они все чаще хотят равенства всех, включая чиновников, перед законом, нормального европейского социального государства и вменяемой внешней политики, а не бесконечных войн.

Ничего этого власть им давать не намерена. Вместо этого она — в лице Бастрыкина и его следователей — намерена упорно диктовать российскому налогоплательщику, за его, российского налогоплательщика, деньги, что ему думать о событиях 80-летней давности. Точнее, думать пока еще можно, а вот писать об этом в фейсбуке или твиттере лучше не стоит.

Скорее всего, самому Бастрыкину или его следователям до мюнхенских соглашений, антисемитской свиньи посла Липского или визита Молотова в Берлин в 1940 году нет никакого дела. Едва ли это то, что они обсуждают в сауне после горячей трудовой недели. Гораздо плодотворнее — во всех смыслах — заниматься расследованием экономических преступлений. Но обязательная демонстрация лояльности первому лицу стала неотъемлемой частью жизни госчиновников высшего уровня. Они твердо усвоили: Путина (как, вероятно, и ряд других бывших сотрудников КГБ во власти) реально волнуют все эти сюжеты. А значит, следует регулярно сигнализировать наверх : Мы на чеку! Бдим! Помним! И вы нас не обделите — бюджетами и звездами на погоны!

Погруженность Кремля в тематику Второй мировой давно вышла за пределы чисто пропагандистской операции советского типа. Она реально отражает сильнейшее желание Владимира Путина сформировать новую российскую идентичность на основе идеи государственного величия и безгрешности власти, причем любой. Важно, чтобы она, власть, сидела в Кремле. В этом президент, похоже, видит свою историческую миссию и главное наследие, которое он оставит потомкам.

Новации бастрыкинского ведомства имеют все признаки покушения на гарантированную Конституцией свободу слова. И это могло бы стать предметом рассмотрения в Конституционном суде. Однако все заранее знают, что скажут по этому поводу Валерий Зорькин и Ко. Короче, ждите новых уголовных дел за дискуссии в блогах.

Сюрреалистическая пьеса, начавшаяся в 2002 году, все никак не может завершиться.

Константин Эггерт, Сноб