Хочешь понимать политику? Прочти это!

Как понимать процессы, происходящие в Белоруссии? Как ориентироваться в громадном потоке политической информации, ежедневно проносящимся через ваш мозг? Кто говорит правду, а кто цинично манипулирует вами? Как отличать стихийные процессы от управляемых, а кукловодов от марионеток? Как обещал, раскрываю методологию элементарного политического анализа, доступную любому человеку, мало-мальски способному к мыслительным усилиям.

Понимание политических процессов начинается со способности идентификации субъектов политики. На самом деле вопрос предельно прост: субъект – тот, кто претендует на власть (влияние). Политическим субъектом может быть физическое лицо, устойчивая группа лиц, социальная группа, организация. Поскольку власть – понятие широкое (властью может обладать патриарх в семье, пахан в банде и т.д.) применительно к политике имеется в виду исключительно государственная власть. Взаимодействие (борьба, сотрудничество, конкуренция), возникающее между субъектами политики, составляет политический процесс. Политика сводится к обретению, укреплению, защите своего господства политическим субъектом.

Политическая субъектность тесно связана с понятием «управление». Субъект управления - лицо, группа людей или организация, принимающие решения и управляющие объектами, процессами или отношениями для достижения поставленных целей. Но это уже отдельная тема, поэтому просто будем иметь в виду, что политическая субъектность проявляется в возможности чем-то управлять (влиять на управление, блокировать чьи-то управляющие сигналы).

В теории все просто. На практике – сложнее, потому что видимость обманчива. Например, политическая партия – это как бы политический субъект по определению. Да, но нет. Формальные признаки здесь роли не играют, важно учитывать контекст. Например, в РФ на федеральном уровне системные политические партии несубъектны: они не имеют возможности реализовать законотворческие инициативы, формировать правительство, оппонировать президенту и т.д. Их задача – имитировать демократию, создавать «картинку». Это то, что необходимо режиму электоральной автократии – имитация и картинка.

Но в регионах иногда можно наблюдать, как, например, жириновцы отчаянно воюют с единороссами, бьются за власть. И ЛДПР и «Единая Россия» управляются из Администрации президента, это – инструменты, а не субъекты политики. Почему же тогда управляющий субъект допускает склоки в регионах, не является ли это признаком утраты управления? Не значит ли оное, что в партийных низах начинает стихийно формироваться субъектность? Нет, нисколько!

Реальными субъектами региональной политики являются криминальные группы, крупные хоязйствующие структуры, силовики, мафиозно-чиновничьи кланы. Они конкурируют за доступ к бюджету, за влияние на центры принятия решений (в том числе федеральные). Одной из арен этой конкуренции являются выборы. Но чтоб участвовать в выборах, необходимо обладать инструментами. Партийный бренд – один из таких инструментов.  Но, как видим, партия и здесь – исключительно инструмент, никаких самостоятельных целей она не преследует.

Может ли народ (нация) быть политическим субъектом? Однозначно нет, потому что народ (общество) – это объект управления. В реальности у людей, составляющей общество, не просто различные, а антагонистические интересы (цели), поэтому народ в целом единым субъектом выступать не может. Впрочем, не все так однозначно. В международных или межгосударственных отношениях нация может выступать как моно-субъект по отношению к другому субъекту. Например, в армяно-азербайджанском конфликте обе стороны воспринимают друг друга строго с трайбалистских позиций.

Теперь перейдем к практике. Читатели просили разобрать вопрос политической субъектности на примере революционных событий в Республике Беларусь. Ранее я очень много постов посвятил раскрытию понятия «легитимность», видам легитимности, механизмам ее обретения и утраты. Не буду все повторять, отмечу главное: любая власть опирается на легитимность, то есть признание, согласие со стороны социума (объекта управления). В демократическом обществе легитимность обретается не через одобрение большинством населения на выборах, а через ПРОЦЕДУРУ голосования. Если сама процедура вызывает доверие, то легитимным в глазах гражданина становится та власть (скажем, мэр), который победил в ходе процедуры. Даже если он набрал меньшинство голосов (выборы в один тур). Даже если гражданин голосовал за другого кандидата.

Выборная процедура заставляет уважать не политический субъект, как таковой, а интересы граждан, которые его поддержали. Этот механизм имеет мощную психологическую основу. Индивид в общем случае старается «быть как все», противопоставлять себя большинству он категорически не желает. Поэтому внутренне признать несимпатичного лично ему руководителя он может, получив зримые доказательства, что ему отдало предпочтение большинство, пусть и относительное, других членов общества. Возникает даже эффект ложной памяти. На вопрос социологов «Кого вы поддержали на прошлых выборах?» большинство непроизвольно и совершенно искренне отвечают, что голосовали за победителя, даже если голосовали за другого или вообще не участвовали в выборах.

Еще раз подчеркиваю: демократия держится не на доверии к избираемому лицу, а на доверии к процедуре избрания. Таким образом происходит трансферт легитимности от процедуры к победителю выборов. Это правило действует не только для правовых государств, но и для диктаторских режимов, опирающихся на инструменты имитационной демократии. Не важно, реально победил диктатор на выборах или ему накидали голосов, были выборы конкурентными или безальтернативными. Главное – принимает общество результат или нет. Например, российское общество легко принимает даже грубо сфальсифицированные итоги голосования, если победа достается тому, кто по мнению большинства, все равно «должен победить».

Именно поэтому при диктатуре никаких альтернативных политических субъектов, как реальных претендентов на власть, быть не может. Их заменяют имитационные инструменты – медийные клоуны, псевдопартии и прочие петрушки вроде «непримиримых борцов с системой», которые при этом отчаянно пытаются в нее встроиться, а вовсе не разрушать. Кстати, я сознательно не упомянул по имени ни одной внесистемной петрушки, но уверен, что большинство непроизвольно подумали в первую очередь об одном очень конкретном персонаже. Не правда ли?

Так вот, то, о чем я говорил раньше – ярко проявилось в Белоруссии. Катастрофический обвал легитимности Лукашенко в ночь с 9 на 10 августа произошел вовсе не потому, что массы вдруг резко разочаровались в картофельном дуче. И даже вовсе не потому, что он незаконно исполняет обязанности президента. Как раз с законностью никаких проблем нет, Лука является законным главой государства до ноября месяца (отсчет времени исполнения полномочий начинается с момента инаугурации, а не с момента победы на выборах). Утрата легитимности произошла по причине непризнания большинством процедуры голосования. Всем очевидно, что итоги голосования были сфабрикованы, причем настолько грубо, что проглотить это общество не смогло. Даже большинство тех конформистов, кто голосовал за диктатора, отвернулись от него, получив зримое доказательство, что подавляющее большинство против Батьки. Конформисты – они потому и конформисты, что всегда стремятся быть «как все».

Утрата легитимности = утрата власти. Я утверждал, что 9 августа Лукашенко потеряет власть – так оно и произошло. Да, он пока остается в должности президента. Но даже если б он признал поражение, он все равно продолжал бы исполнять обязанности президента. Процесс утраты политического господства не одномоментен. Сейчас в Белоруссии происходит то, что называется трансфертом власти. Субъект, утративший легитимность, уступает ее (не важно, добровольно или под давлением) альтернативному субъекту.

И вот в этом месте мы сталкиваемся с парадоксом. Диктатор Лукашенко, режим Лукашенко в лице контролируемого им госаппарата – политический субъект и субъект управления. Но альтернативный субъект, к которому должен совершаться трансферт власти, ОТСУТСТВУЕТ. Толпы по проспектам могут бесконечно долго маршировать, скандируя «Уходи, Уходи!», но пока не возникнет политический субъект, претендующий на власть, никто никуда не уйдет. Именно эта довольно редкая в истории ситуация субъектного ваккума является определяющей в дальнейшей судьбе Республики Беларусь.

Давайте оценим белорусскую «оппозицию» по критериям субъектности. Всех потенциальных игроков перебирать не станем, для анализа достаточно рассмотреть Светлану Тихановскую, как персону, и Координационный Совет, как субъект коллективный. Остальных читатель самостоятельно сможет проанализировать по аналогии.

Тихановская получила колоссальный объем легитимности в ходе процедуры голосования.

Еще раз подчеркиваю, что конкретные проценты или количество бюллетеней гармошками, итоговые протоколы с печатями значения не имеют. Для легитимности важно ОТНОШЕНИЕ социума к факту, а не сам факт. Массы восприняли как факт победу Тихановской. Космические по масштабу фальсификации только убедили людей в том, что победила популярная жена блогера (или жена популярного блогера), а Таракан – узурпатор. Его легитимность обвалилась, перейдя в распоряжение Тихановской.

Как она ею распорядилась? Ну, если коротко, то бездарно просрала. Трансферт легитимности не может осуществляться в одностороннем порядке. Белорусы делегировали легитимность Тихановской. Та должна была ее принять и тем самым заявить о себе, как о политическом субъекте. Технически это могло выглядеть как угодно. Например, она могла выйти на площадь перед бушующей толпой и принять присягу президента. Это был бы символический, а не юридический акт, но таким образом она бы заявила о своих претензиях на власть. Она могла уехать за границу (по мне так это самое разумное – уехать самой, а не быть унизительно вышвырнутой) и объявить себя главой правительства в изгнании и лидером движения сопротивления.

Это создало бы точку кристаллизации субъекта. В дельнейшем она могла спокойно удалиться из большой политики, делегировав полномочия своему аппарату. Для создания «картинки» достаточно было раз в неделю появляться в инфополе с публичными заявлениями. А работать будет аппарат.

Но ничего подобного не произошло. Все, что Тихановская делала в дальнейшем – метания, бабские слезы, каминг-аут, что я, дескать, простая домохозяйка, простите меня, что подвела – весь этот унылый пиздец выглядит пышным надгробием над ее несостоявшейся политической карьерой. Кто-то попытается возразить: мол, она же выступает в ООН, встречается с послами западных стран – значит они ее воспринимают, как полномочного представителя белорусского народа!

Нет, это совершнно не так. Утратив статус политического субъекта, Тихановская стала инструментом. Да, внешние игроки пытаются использовать ее, как инструмент давления на режим Лукашенко. Возможно, ЕС приберегает ее, как козырь, на случай переговоров о судьбе Белоруссии с Кремлем. Это, кстати, весьма вероятно – судьбу несостоятельных стран решают на международных конференциях. Но никакой политической субъектностью Тихановская не обладает – она ни на что не влияет, никого не представляет и ничем НЕ УПРАВЛЯЕТ, поскольку у нее нет даже аппарата управления. Вроде как была пресс-секретарь, да и та куда-то затерялась в суматохе.  Еще раз: политический субъект является одновременно субъектом управления. Тихановская ничем не управляет, поэтому и политическим субъектом не является.

Насколько субъектен некий Координационный Совет оппозиции, который в момент своего создания заявлял о том, что он создан с благословления законно избранного президента – тети Светы? Попытка делегировать свою легитимность коллективному органу – это потуги передать уже безвозвратно потерянный актив. КС мог приобрести легитимность из другого источника – через безусловную поддержку гражданского общества, полномочным представителем которого он являлся бы, исходя из его кадрового состава и структуры, основанной на максимально широком представительстве. Аналогом КС, если провести исторические параллели, является русский Земский Собор, выбиравший государя в случае пресечения династии. Ну, или Сейм, определяющий судьбу Речи Посполитой в междуцарствие (и так же решающий вопрос о власти путем выборов короля). Но…

Но это все лишь могло бы быть теоретически, если бы участники сего сборища преследовали политические цели. Однако давайте откроем официальный сайт пресловутого Совета и прочитаем там следующее:

Координационный совет ставит своей целью поиск путей для преодоления политического кризиса в Республике Беларусь и обеспечения согласия в обществе на основании Конституции. Координационный совет не ставит своей целью изменение конституционного строя и внешнеполитического курса. (Программная резолюция КС от 19 августа 2020 г.)

Ребята, у вас еще есть какие-то вопросы относительно этого балагана? Даже Тихановская – и та в ходе избирательной кампании обещала изменить Конституцию и провести честные выборы. То есть себя она позиционировала как гарант демократических преобразований на переходный период в шесть месяцев. А КС в первом же своем заявлении категорически отказывается не только от притязаний на власть, но даже не выдвигает политических требований к власти существующей (например – не требует повторных или новых выборов), трусливо блея что-то о «поисках путей» и незыблемости курса.

Совет этой, прости господи, «оппозиции», в крайне витиеватых выражениях лишь выразил мнение, что для преодоления кризиса было бы неплохо выпустить политзеков и провести выборы. Но это мнение они даже не отважились кому-то адресовать! То есть они не сказали «Президент Лукашенко должен провести новые выборы» или «призываем мировое сообщество и ООН ввести санкции, требуя освобождения узников совести согласно приложенного списка». Они просто пернули в пустоту, что, дескать, нам хотелось бы вот так и вот эдак. Ей богу, я в жизни не встречал более трусливой и беззубой декларации!

Из дальнейших пояснений деятелей КС стало понятно, что они готовы «вести диалог» в интересах народа, правда, так и не осмелились сказать, с кем именно они намерены вести диалог. Никаких механизмов легитимации себя, как представителей общества (выборы, коаптация, заявительный принцип участия) КС так же не представил, оставшись междусобойчиком, где кто-то кого-то непонятно как выбирает в президиум, кто-то кого-то зачисляет в расширенный состав с правом совещательного голоса, а кто-о выступает от имени Совета.

По сути, комитетчики просто предлагают себя в качестве ИНСТРУМЕНТА, а их невнятная адресация своих хотелок обусловлена тем, что они не знают, кто может стать их хозяином. Выставили себя на аукцион, так сказать. Захочет этот инструмент приобрести Путин (Алексиевич уже забросила удочку) – отлично, будут величать его гарантом и привычно лизать очко. Согласится Лука прибрать их к рукам – тоже неплохо, трусливые комитетчики готовы дружно взвыть о политике национального примирения, конституционной реформе и охотно признают Таракана главой правительства на переходный период. Судя по тому, что свой манифест КС-овцы перевели на английский и немецкий, им хотелось бы продаться и Западу. Но тут, боюсь, им ничего не светит. Кому нужны там такие откровенные бляди?

Абсолютно точно можно говорить лишь о том, что на роль политического субъекта эти оппозиционные клоуны ни в коем случае не претендуют. Они ничем не управляют и не пытаются управлять – ни протестами, ни забастовками, они не инициируют акции прямого действия, не пытается создавать аппарат или низовые структуры самоуправления. Гнилая постсоветская интеллигенция занимается привычным делом – ищет себе хозяина. Ну, не может она без барина, некомфортно себя чувствует.

Особенно ржачно было обставлено хождение на допросы в Следственный Комитет в окружении прессы с раздачей на ходу пафосных интервью. То есть сначала комитетчики кукарекуют, что режим нелегитимен, а потом демонстрируют свою холопскую законопослушность и ползут на коленях в допросную к «нелегитимным» карателям, бормоча мантры о том, что главное – соблюдать закон и не провоцировать репрессии. Редкостно отвратительное, паскудное зрелище.

Приходим к неутешительному выводу: Лукашенко, даже проигравший выборы, потерявший остатки легитимности, являющийся лишь президентом ОМОНа, остается ЕДИНСТВЕННЫМ реальным политическим субъектом в стране (при этом его субъектность тает с каждым днем). Альтернативного политического субъекта внутри Беларуси не существует. Оппозиции не существует. Предположить дальнейшее несложно: судьбу страны, если восстание не родит хоть какой-то субъект, будут решать внешние игроки. Собственно, уже решают: пропагандистские рычаги в руках Кремля, Белорусская экономика в руках Кремля, скукоженные от страха яйки президента ОМОНа тоже в руках Кремля. Хуйло просто подождет, пока инфантильные белорусы устанут бегать по улицам, осознают свою неполноценность, как нации, смирятся с этим и примут нового хозяина в его лице. Пока все стихийно катится именно в этом направлении.

Белорусы, если вы не способны взять власть в своей стране, никакой своей страны у вас скоро не будет! Оккупация под видом интеграции – наиболее вероятный исход. Утешением вам будет служить лишь то, что Таракана вы все-таки свалили. Хотя, как знать, может именно его в рамках изощренного глума Плешивый царек назначит вам рейхскомиссаром в Белорусский Федеральный округ.

P. S. Кстати, Марию Колесникову, которая воспринималась в качестве зиц-президента этого неуклюжего Координационного совета, «нелегитимные» каратели сегодя схватили в центре Минска и увезли в «нелегитимные» застенки. Вы хотели диалог? Ну, вот вам и диалог. Со следователем. Или вы рассчитывали на что-то иное, беспомощные розовые эльфы?