Цареубийца?

В Европе и особенно в России не любили иудеев. Не евреев, как нацию, а именно исповедовавших Тору и Талмуд. Еврей, сменивший вероисповедание, тут же становился равноправным членом общества. Многие выходцы из Земли Обетованной этим пользовались, чтобы получать блага, а не прозябать в окружении таких же обездоленных в захолустных местечках.

Детство еврейского мальчика

Поначалу жизнь родившегося в Каинске Томской губернии Янкеля — третьего ребёнка из многодетной семьи сосланного в середине 70-х годов ХIX века в Сибирь за участие в беспорядках из Полтавской губернии сына раввина Хаима Ицковича мало отличалась от детства таких же как он еврейских мальчиков. И даже перебравшись в губернский Томск, оставалась тусклой и однообразной. У отца дела не ладились и семья испытывала крайнюю нужду. Даже старания матери — Эстер Моисеевны (1848 г.р., урожд. Варшавской), обшивавшей всех соседей, не могли выправить материальное положение.

Летом 1884 года шестилетнего Янкеля определили на учёбу в хедер начальную иудейскую религиозную школу, разместившуюся в помещении молитвенной школы «Талмуд-Тора», купленном для бывших единоверцев выбившимся в люди томским купцом 2-й гильдии М.М. Каминером.

Изучение Талмуда и Торы не давались Янкелю. Да и в познании арифметики он оказался не силён. После полутора лет обучения, в декабре 1885-го, его, не сумевшего окончить и двух классов первой ступени, отчислили из хедера ввиду отсутствия должного прилежания. Будущего раввина, способного выбрать дедовский путь, в нём не разглядел никто.

Из безвыходного положения всегда есть два выхода, и отец отдал нерадивого сына «мальчиком на побегушках» на «Дрожжевой завод братьев Кореневских». Проработав на братьев почти три года, в 1888-м его отдали учиться портняжному делу в «Пошивочную мастерскую Рабиновича». Но и тут у него не заладилось. Спустя год, июле 1889-го Янкель поступает учеником в «Часовой магазин Пермана». Проработав в Томске до сентября 1892 года, Янкель с последним перед закрытием навигации пароходом уплывает в Тюмень, где устраивается часовщиком. Домой он возвращается лишь на исходе лета 1894-го, но не находит понимания у отца — человека верующего и «нрава крутого», и вскоре покидает отчий дом. Однако в мае 1895 года с началом навигации возвращается в родной Томск и нанимается подмастерьем часовщика. Что натворил в Тюмени всем недовольный Янкель, так и осталось тайной, но за следующие два года, так и не научившийся зарабатывать праведным трудом, он с головой уходит в революционную борьбу, влившись в ряды появившегося в России Всеобщего еврейского рабочего союза «Бунд». В конце 1898 года 20-летний Янкель Хаимов сын Юровский осужден Томским Окружным Судом «за непредумышленное убийство» на два года тюремного заключения. Отбыв срок, в Томске он не остаётся, а сразу направляется в Тобольск к старшему брату Пейсаху, ставшему после крещения Петром. Но там долго не задерживается. Съехав на родину в Каинск к младшему брату Эле-Мейеру, ставшему Ильёй, у которого встречает замужнюю Маню Янкелеву и влюбляется в неё с первого взгляда. Его не смутил ни отбывающий за растрату тюремный срок муж, известный в городе коммерсант Канигер, ни малолетняя дочь Ребека. Янкель пренебрёг «общественным мнением» и склонил Маню к сожительству. Маня ответила взаимностью, что вызвало отторжение её еврейской общиной.

Любовники едут по КВЖД через Харбин в город Дальний (ныне — Далянь, КНР) неподалёку от Порт-Артура. В Харбине останавливаться нельзя: там с семьей поселился его старший брат Моисей. С бизнесом не ладится. Да и надвигающаяся Русско-японская война мешает планам. С Дальнего Востока любовники перебираются в Германию и для исполнения желаний решают изменить вере предков. Прибыв в начале 1904 года в Берлин оба принимают христианско-евангелическое вероисповедание и становятся лютеранами. Выкрест Янкель Хаимов Юровский официально становится Яковым Михайловичем, а Маня Янкелева — Марией Яковлевной. Они венчаются в одном из местных евангелистских храмов и возвращаются в Россию. Но не в Томск, а Екатеринодар (ныне — Краснодар), где их никто не знает. И снова не надолго. Их первенец Александр рождается в Батуме (ныне — Батуми, Грузия), в доме родителей Мани. Но год спустя семья уже в Томске. А в августе Яков становится там членом РСДРП.

В своей автобиографии Юровский писал, что в Томске пребывал в партии в качестве рядового члена и выполнял технические работы, ни словом не обмолвившись, что 20–22 октября 1905 года участвовал в уличных беспорядках и стрелял по черносотенцам, за что был арестован. Доказать, правда, ничего не смогли, и он был отпущен. В 1909 году у семьи Юровских родился второй сын Евгений.

В Томске Мария окончила «Повивальный институт» (акушерские курсы) при Томском родильном доме и занялась частной акушерской практикой. А Юровский познакомился с Сергеем Мироновичем Кировым (наст. Костриков, 1886—1934) и Валерианом Витальевичем Куйбышевым (1888—1935), открыл сначала часовую мастерскую, а вскоре собственный «Магазин часов и поделочных камней», располагавшийся в доме купца Диомида Шадрина, и... стремительно разбогател. История внезапного обогащения не отражена ни в одном архивном документе, дошедшем до наших дней. Только догадки.

Из уголовных в политические

4 апреля 1911 года Юровского арестовали. Месяц пришлось посидеть в Томском тюремном замке. На допросах 6 и 25 апреля он отрицал предъявленные ему обвинения в «противогосударственной» преступной деятельности. Тем не менее, освобождённый за недоказанностью тут же продал свой прибыльный бизнес и отдал на хранение сестре Перле девять пистолетов и револьверов. За несколько лет выполнения в Томске «технических работ» по заданию РСДРП Юровский зарекомендовал себя надёжным товарищем, которому можно доверить любое дело, который не предаст и не продаст.

С открытием навигации 1911 года Юровский несколько раз выезжал на север Томской губернии в Нарымский край, чем привлёк внимание местных жандармов, поскольку там отбывали ссылку особо опасные политические преступники. Объяснения поездок желанием заняться новым видом коммерции: торговлей древесиной чёрного тополя или осокоря, были приняты во внимание, но глаз с коммерсанта решили не спускать. В Нарыме в 1911 году Юровский познакомился с Филиппом Исаевичем Голощёкиным (наст. Шайя Ицикович, 1876 – расстрелян 28 октября 1941), с которым в дальнейшем будет тесно связан. Обо всех передвижениях коммерсанта-большевика Юровского жандармское управление Томска знало через внедрённого в Томскую группу РСДРП агента «Сидорова». Было принято решение его не трогать, но и глаз не спускать.

Зато Голощёкину после посещения его товарищем Юровским, в сентябре удалось бежать.

Арестованный вместе с Голощёкиным Яков Михайлович Свердлов (наст. Яков-Аарон Моисеевич, 1885—1919) был также сослан в Нарым, бежал, но в Санкт-Петербурге вновь арестован и 5 мая 1911 года доставлен в Нарым, где тут же организовал «Бюро побегов». Его арестовали и поместили в Томский тюремный замок, откуда, по всей видимости, не без помощи Юровского, ему удалось бежать в декабре.

Выслали и придирались

При отсутствии у жандармов прямых доказательств противоправной деятельности Юровского, ему предъявили предписание Томского губернатора Петра Карловича Грана (1869—1941) о высылке за пределы Томской губернии, запрещавшее ему переселение в 64 административных центра Российской Империи.

Юровский выбрал Екатеринбург. Туда его доставили два полицейских и передали под надзор местных органов. Следом в Екатеринбург прибыла его семья. Поданное 24 мая 1912 года прошение об отмене предписания и возможности возвращения в Томск на имя товарища министра внутренних дел Игнатия Михайловича Золотарёва (1868—1918), осталось без ответа. И Юровский начинает осваиваться на новом месте. В 1913 году на имя жены он открывает специализировавшееся на портретных фотографиях «Фотоателье М.Я. Юровской». В 1923 году Юровский напишет в автобиографии, что в начале Екатеринбургского периода жизни «до Февральской революции связи с организацией не имел, так как в силу своей работы находился на виду у жандармерии и полиции, куда меня очень часто таскали», «В Екатеринбурге жандармерия ко мне всё время придиралась, требовала сфотографировать заключённых и т.д.».

Во избежание переселения в Чердынский уезд Пермской губернии, по совету ординатора Екатеринбургского военного лазарета Кенсорина Сергеевича Архипова, Юровский ранее признанный негодным к военной службе в связи с имевшимися у него хроническими заболеваниями: туберкулезом легких, ревматизмом и язвой двенадцатиперстной кишки, в 1915 году записывается в местное ополчение и остаётся в Екатеринбурге. Его приписывают к 696-й Пермской пехотной дружине 56-й бригады Государственного ополчения. Оттуда он переводится в Фельдшерсую школу и по окончании, по протекции доктора Архипова, его направляют фельдшером в хирургическое отделение лазарета.

В марте 1917-го на первом заседании Совета солдатских депутатов Юровского единогласно избирают представителем от воинской команды Екатеринбургского Лазарета. 23 марта он становится депутатом Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов. В апреле прибывший в Екатеринбург от ЦК большевиков Свердлов организовал Всероссийскую конференцию, на которой 24 апреля Ленин объявил план перехода к социалистической революции. На случай, если переворот в Петрограде потерпит неудачу, Свердлов готовил альтернативный на Урале, руководить которым был прислан Голощёкин. Юровский назначен его заместителем. Для вооружения рабочих были устроены акты экспроприации оружия из шедших на фронт железнодорожных составов.

После большевистского переворота

После захвата власти большевиками в октябре Юровский совмещает сразу несколько ответственных постов и выборных должностей на Урале. 4 июля 1918 года его назначают комендантом «Дома особого назначения» (ДОН). Спустя две недели его деяние в этой должности обессмертит как главного цареубийцу.

Организованный в октябре Военно-Революционный комитет вскоре передал власть УралСовету, который в конце ноября возглавили Юровский и Павел Данилович Хохряков (1893 — погиб 17 августа 1918), а затем Лев Семёнович Сосновский (1886 — расстрелян 3 июля 1937). УралСовет наложил на местных заводчиков контрибуцию в 10 млн рублей на содержание власти, а после отказа объявил переход управлений заводов под контроль рабочих комитетов. После удачного опыта на Надеждинском заводе, 9 декабря вышел декрет СНК «О конфискации и объявления собственностью Российской республики всего имущества акционерного общества Богословского горного общества».

Мало кто знает, но после заключения «Брестского мира» УралСовет заявил, что не признаёт решение центральной власти, объявляет революционную войну Германии и на эти цели начинает экспроприацию средств у местных богатых граждан. Забирали золото, платину и денежные знаки, которые... отправили в Москву, чем вызвали в Екатеринбурге крайнее недовольство. Рабочие вышли на улицы под лозунгами: «Долой комиссаров!», «Да здравствует Учредительное собрание!». Зачинщики утверждали, что большевики грабят рабочих и оставляют их без средств, требовали вернуть ценности, освободить заложников и распустить Красную гвардию. Голощёкин и Юровский взяли отряд красногвардейцев с пулемётами и расстреляли митинг рабочих. Те «были не вооружёны и ответить не могли». По воспоминаниям участника тех событий Медведева они «безжалостно расстреливали всех, кто проявлял антисоветскую активность», и «после этого город притих».

После того, как Романовых перевезли в Екатеринбург, Юровского поставили комендантом ДОНа. Быков в воспоминаниях пишет, что Свердлов при угрозе захвата города колчаковцами предложил «решить вопрос без формального народного суда, и расстрелять Романова в Екатеринбурге». 16 июля была получена шифрограмма с приказом Романовых уничтожить. Начальник охраны ДОНа Пётр Захарович Ермаков (1884—1952) пишет, что директива из центра о расстреле бывшего царя была подписана Свердловым, но УралСовет постановил расстрелять всех. Голощёкин в 6 часов вечера приказал Юровскому привести приказ в исполнение. Исполнение приказа произошло в ночь с 16 на 17 июля. Юровский утверждал, что лично застрелил Романова из своего маузера, однако другие участники приписывают «подвиг» себе. Уничтожение трупов было поручено Ермакову, но Юровский не доверял ему и лично поехал в составе команды.

***
25 июля 1918 года Белая армия вошла в Екатеринбург, и Юровский бежал в Москву, где стал членом коллегии Московской ЧК и начальником районной ЧК. Когда большевики вернулись в Екатеринбург, его поставили Председателем Уральской ГубЧК. Он поселился в богатом особняке Агушевича — почти напротив того расстрельного дома. В 1921 году для «приведения в порядок и ликвидное состояние хранившихся ценностей» его направили в Гохран заведовать отделом золота. Затем Юровский был председателем торгового отдела валютного управления наркомата иностранных дел (НКИД). В 1923 году переместили на пост заместителя директора производившего галоши завода «Красный богатырь». С 1928 года он работал директором Политехнического музея. Умер в 1938 году в Москве от прободения язвы двенадцатиперстной кишки.