Хранители жизней: почему гениальных врачей ненавидели и убивали

В истории медицины есть просто кладезь сюжетов, связанных с великими открытиями. Практически все эти истории развивались по одному сценарию. Выдающийся врач, нашедший лекарство от страшной болезни, зачастую пугал своих современников больше, чем сама болезнь. Невежественный народ подозревал в нем колдуна и отравителя. Власти видели в нем смутьяна. Церковь – еретика, покусившегося на право господа бога насылать на землю мор и эпидемии. Ну а для коллег-медиков он становился опаснейшим конкурентом. Как результат, многие из спасителей человечества заканчивали очень плохо.

Чума на оба ваши дома

Самой страшной эпидемией, косившей миллионы людей на протяжении столетий, была чума. Несмотря на то, что человечество многократно страдало от «черной смерти», долгое время никто не понимал, откуда она берется.

В Средние Века все было просто. Любой «мор» насылается господом богом, типа кары за грехи. Соответственно предлагались и методы лечения – молитва, покаяние, паломничество, пожертвование на церковь, еврейский погром.

В разгар Великой чумы XIV века возникла экзотическая секта флагеллянтов. Эти ребята организованной толпой бродили из города в город и устраивали там свои перформансы. Выйдя на соборную площадь, они выстраивались рядами или кругом, вслух каялись в грехах, а потом начинали хлестать себя и друг друга плетьми и розгами. По завершении экзекуции флагеллянты просили бога отменить чуму, собирали пожертвования и уходили гастролировать дальше.

Еще одним интересным народным методом борьбы с чумой были пляски. Танцующие полагали, что чума выйдет из них с потом. Люди собирались на площади и плясали до упаду – от нескольких часов до нескольких суток. По окончании танцевального марафона многие падали замертво – не выдерживало сердце.

Во времена более просвещенные заболевшие чумой надеялись на помощь врачей. Но долгое время официальная медицина была бессильна. Врачи полагались на авторитет Гиппократа, который две тысячи лет назад решил, что чума распространяется по воздуху. Кстати, отсюда пошла традиция на Руси называть эпидемию «поветрием».

Отсюда и средства лечения – нюхать уксус и благовония типа ладана и смирны, окуривать помещения благовонными порошками, разводить костры, чтобы дымом прогонять заразу. Ничего из этого, натурально, не работало.

Замечено было, что чаще прочих заражаются чумой те, кто ходит в баню. И знаменитые средневековые бани, существовавшие во всех крупных городах Европы и обслуживавшие тысячи человек, были закрыты навсегда. «Никогда не мойся! – заклинал отец Микеландежло своего сына, покинувшего родной дом ради карьеры в Риме. – Можешь иногда обтираться, но никогда в жизни не мойся!»

Дело, конечно, было не в мытье. Проблема была в том, что люди, посещавшие баню, складывали свою одежду в своеобразном «гардеробе» рядом с вещами других посетителей. Вши и блохи – главные разносчики чумы – ползали по всей одежде. Так человек, пришедший помыться, подхватывал в бане чуму. Но ничего этого наши предки не знали.

© wikimedia.org

В 1768 году 24-хлетний Даниил Самойлович работал полковым врачом в Валахии во время русско-турецкой войны. Расспрашивая местных жителей, изучая поведение животных и птиц, российский ученый сделал эпохальное для тех времен открытие – чума передавалась не через воздух, а через зараженные предметы.

В 1771 году Самойлович проездом оказался в Москве. Там как раз вспыхнула эпидемия чумы. Население массово бросилось в храмы, молиться и целовать икону Божьей матери. Просвещенный московский митрополит Амвросий икону велел спрятать, а народ попросил разойтись и самоизолироваться. Возмущенный народ бросился в Донской монастырь, схватил Амвросия, долго истязал его и убил.

В это время Самойлович практически круглосуточно работал в московском госпитале. Он разработал защитные костюмы для своих помощников, ввел строгий карантин для зараженных, велел уничтожать все вещи, с которыми могли контактировать больные.

Постоянно вскрывая бубоны и исследуя их содержимое, Самойлович сам заболел чумой, но перенес ее в легкой форме. Это навело его на гениальную мысль о противочумной прививке. Первым в мире он предложил использовать содержимое вскрытых бубонов для того, чтобы прививать людей от чумы.

Но в Москве тем временем бушевал бунт, триггером которого послужила расправа над Амвросием. Толпы обезумевших людей носились по московским улицам. Громили карантины, «освобождали» заболевших, убивали врачей. Самойловича схватили на выходе из госпиталя и принялись нещадно избивать. Он закричал, что он не врач, а просто «подлекарь». Только это спасло его от гибели.

Идею с прививкой наверху не одобрили. Население России продолжало умирать от эпидемий еще полтора века – пока другой российский подданный, Вольдемар Хавкин не изобрел вакцину от чумы. Как и многие гении, Самойлович слишком опередил свое время. В XX веке ему поставили памятник и назвали в его честь улицы.

Непонятки с холерой

В 1858 году по Лондону бродил 45-летний врач. Он расспрашивал местных жителей о том, какую воду они пьют, изучал водопроводные колонки и делал какие-то загадочные пометки на карте города.

Врача звали Джон Сноу.

Это был год «Великого лондонского зловония». По мостовым текли канализационные стоки, трубы новомодных ватерклозетов выходили прямо в колодцы с питьевой водой, все улицы были завалены испражнениями и мусором, Темза воняла так, что слезились глаза. Самый перенаселенный мегаполис Европы выглядел как чашка Петри. «Через сердце города вместо прекрасной и свежей реки сочилась смертельная канализация,» – описывал положение в Лондоне Чарльз Диккенс.

Джон Сноу исследовал заболеваемость среди лондонцев. Прежде всего он обратил внимание на то, что бедняки болеют холерой на порядок больше, чем богачи. Потом исследовал расположение колонок, где местное население каждый день брало воду. Ему пришла в голову гениально простая идея – канализационные стоки идут в Темзу, вода из Темзы попадает в колонки, соответственно, инфекционные болезни, в частности, холера распространяются через колонки с водой.

© wikimedia.org

Медицинский истеблишмент высмеял идею Джона Сноу. Со времен Гиппократа «было известно», что холера распространяется по воздуху, а не через воду. Особенно забавной выдумкой показалось врачам его наблюдение о том, что частое мытье рук предохраняет от холеры. Над Джоном Сноу потешалось все научное сообщество – во главе с коллегами по лондонскому Королевскому обществу.

Сноу своими руками вскрывал лондонские колонки. Оказалось, они просто утопали в фекалиях, которыми кормились рыбы, заплывавшие из Темзы. Жители, бравшие воду из этих колонок, на порядок чаще подхватывали холеру, чем их соседи. Обходила инфекция стороной только местных монахов – те вообще не пили воду, потребляя исключительно пиво, которое сами же и варили.

Вскрыв колонку на Брод-стрит, Сноу ворвался на заседание местных властей и потребовал ее отключить. Впечатленные его напором чиновники сделали все, как он сказал, и эвакуировали местных жителей. Однако спасти заболевших не удалось, большинство из них умерли. В 1860-е Лондон накрыла еще одна эпидемия холеры, и вновь массово гибли бедняки, пившие воду из городских колонок.

Только в 1883 году, когда Роберт Кох открыл возбудитель холеры, научное сообщество признало правоту Джона Сноу. Однако замечательный медик умер от инсульта еще в 1858 году, не выдержав противостояния с властями и коллегами. Сегодня на Брод-стрит ему стоит памятник – в виде той самой водопроводной колонки.

Спасти Анну Каренину

В романе «Анна Каренина» героиня Толстого едва не погибает от «родильной горячки». Это популярное инфекционное осложнение считалось практически неизлечимым и выкашивало от 10 до 30 процентов всех рожениц, не щадя ни бедных, ни богатых.

Действие романа происходит в середине 1870-х. Однако еще в 1847 году молодой венский акушер Игнац Земмельвейс научился предотвращать родильную горячку. Работая в клинике Клейна, он заметил, что это заболевание возникает, когда в открытые родовые пути и в кровь роженицы попадает инфекция с немытых рук акушера, нестерилизованных инструментов и грязного белья.

Земмельвейс предписал персоналу в своем отделении постоянно мыть руки хлорной водой, кипятить инструменты, делать влажную уборку помещений и следить за стиркой простыней. Звучит на сегодняшний день элементарно, однако это было открытием современной антисептики. Ее принципы не изменились с тех самых времен.

© wikimedia.org

Результат не замедлил себя ждать. За три месяца смертность среди рожениц в клинике Клейна сократилась в семь раз. Об открытии Земмельвейса стали восторженно писать научные журналы.

Однако для других акушеров-гинекологов открытие Земмельвейса стало шоком. Они вынуждены были осознать, что из-за элементарной халатности отправили на тот свет буквально сотни и тысячи женщин. Немецкий коллега Земмельвейса ввел меры антисептики у себя в клинике и увидел, что смертность действительно упала на порядок. Не выдержав угрызений совести, он покончил с собой.

Земмельвейс публиковал статьи о своем открытии, писал личные письма ведущим врачам. Однако медицинское сообщество предпочло травить и высмеивать его. Особенно изощрялись пражские акушеры – их клиники ставили рекорды по числу смертей от родильной горячки. Врачи продолжали не мыть руки и не стерилизовать инструменты. Женщины продолжали умирать.

Земмельвейса выгоняли из одной клиники за другой. Он писал свои брошюры, их отказывались публиковать. Доведенного до отчаяния врача обвинили в сумасшествии и поместили в лечебницу для душевнобольных. Там он и умер в 47 лет.

Только открытия Луи Пастера убедили научный мир в правоте Земмельвейса. Оказалось, что к воспалению действительно приводят бактерии, проживающие на нестерилизованных предметах. С тех пор врачи всего мира моют руки долго и подробно, а антисептика является главным принципом существования клиник и роддомов. В 1906 году Земмельвейсу поставили памятник в Будапеште. На нем написано «Спасителю матерей».

Источник:https://www.ridus.ru/news/333677