Россия, экономика: «Все равно это будет яма. Просто мы поползем по ее стенке со дна»

"Российский бизнес потеряет десятки миллиардов долларов. Последствия эпидемии  станут катастрофическими для целых отраслей. Колоссальный ущерб нанесен сферам туризма, перевозок, непродовольственного ритейла, общепита и развлечений", - сказал в беседе с "Деталями" российский бизнес-аналитик Вячеслав Ширяев.

С 2002 по 2012 гг. Ширяев возглавлял основанную им группу компаний Vesco, строящую коттеджные поселки, а сейчас строит эко-отели на юге России. Шмрокую известность ему принесли программы "Средний класс" на НТВ и «Деньги» на телеканале «Дождь», которые он вел. В последнее время Ширяев в своем блоге много пишет о влиянии коронавируса на происходящее в России.

- Как и везде, в России пострадали, в первую очередь, сферы туризма, перевозок, непродовольственного ритейла, общепита и развлечений. Все, что завязано на верхушку пирамиды Маслоу. Падение у них до 95 процентов, - говорит Ширяев. - Показательны качели в строительном секторе – его то закрывали, то открывали, вызывая недоумение у граждан. Стройка - один из самых значительных факторов ВВП, так как обеспечивает спрос и на металлургию, и на финансовые услуги, и на рабочую силу, и на многие производства.

Базовые человеческие потребности удовлетворялись исправно, и завязанные на них отрасли не сильно пострадали. Однако сфера услуг обеспечивает огромный вклад в ВВП, поэтому коронавирусные последствия для экономики поистине катастрофические. Ведь если у людей, занятых в одной сфере, совокупные доходы падают на десятки процентов, то рано или поздно это аукнется и в других сферах.

- Имеет ли смысл сравнивать последствия в России с другими странами?

- В России не самая худшая ситуация. Во многом за счет того, что у нас не закрыли все подчистую: продолжали работать машиностроительные заводы, металлургия, нефте- и газодобыча.  Например, в моем родном Северодвинске нужно было сдать заказ – подводную лодку, так тысячи людей там оставались в цехах, в тесных отсеках лодки, что стало причиной резкого роста заболеваемости. Но я не сказал бы, что это привело к значительному скачку уровня смертности в городе. Люди болеют, поправляются и снова идут работать.

У нас были свои перегибы – например, связанные с пропусками для транспорта: в Краснодарском крае фермеры уничтожали продукцию, потому что не могли вывезти ее из-за отсутствия нужных пропусков. В целом по стране мы столкнулись лишь с краткосрочными последствиями. После трехмесячного шока последует долгосрочный кризис, завязанный на изменении потребительского поведения.

30 млрд. рублей было выделено на спасение всей авиаотрасли, но их не хватает даже на спасение одного «Аэрофлота», которому в итоге выделяют 80 млрд. Ведь «Аэрофлот» потерял не только собственные деньги за перевозку пассажиров, но и «роялти», которые зарубежные авиакомпании платят за перелеты над территорией России.

Хуже всего, что коронокризис исковеркал конкурентную среду. Никто не будет считать, сколько денег в реальности нужно «Аэрофлоту», чтобы выжить - ему просто дадут столько, сколько попросит. А другие авиакомпании останутся в менее выигрышной ситуации из-за слабости своих лоббистов. В итоге «Аэрофлот» может потеснить компании, которые выбрали более грамотную стратегию в кризис. Например, авиакомпания «S7» весной вырвалась в лидеры по пассажиропотоку, но поддерживать будут не эффективных менеджеров и собственников, а тех, кто ближе к «телу».

- Это связано с определенной политикой государства? Поменяется ли механизм принятия правительством тех или иных решений в области экономического регулирования?

- Изменились административные механизмы. Например, в Москве раньше было некое подобие публичных слушаний, когда люди могли прийти и обсудить, например, очередную новостройку на месте их детской площадки. Во время карантина слушания проходили в интернете, о них никто не знал, и положительные решения штамповались пачками. Приближенные воспользовались этими полулегальными мерами. Возможно, новые механизмы нормативно обоснованы, но являются анти-конкурентными и анти-деловыми по своей сути. Вот эти явления должны беспокоить больше, чем сам факт закрытия экономики во время карантина.

- И в этих условиях 30 процентов российских компаний, как считают некоторые эксперты, просто вымрет?

- Для меня само понятие «компания», как способ ведения бизнеса, перестало иметь значение. Вот был магазин или ресторан. Что это за бизнес? Всего лишь помещение, взятое в аренду. Допустим, три месяца за него не вносились платежи, и юридическое лицо, заключившее договор, подало на банкротство.

Кстати, для многих это оказывалось отличным решением финансовых проблем – списываешь все на коронакризис и спокойно обнуляешься. Но ведь помещение никуда не делось, работники остались, да и клиенты, которые туда ходили, тоже не исчезли. Что происходит дальше?  Приходит новый предприниматель, дешево получает классное помещение, оформляет новое юридическое лицо, меняет вывеску, нанимает тех же сотрудников и с нуля взлетает ракетой. Кому плохо в такой ситуации? Только прежнему арендатору. А еще - владельцу помещения, который три месяца не получал платежей.

В моем эко-отеле «Оранжереи», который находится в Сочи, после отмены карантина на регистрацию прилетает одна бронь за другой. Да, упущенная выгода есть, а катастрофы нет. Любой предприниматель, не имеющий большой кредитной нагрузки, пережив это обнуление, вполне может стать новым игроком на рынке. Это прекрасная возможность.

- До сих пор мы говорили о малом и среднем бизнесе, а как последствия пандемии отразятся на крупных игроках?

- Крупный бизнес – это просто люди, приближенные к власти. В данном случае я говорил бы не о «Газпроме» или «Металлоинвесте», а об их бенефициарах. То, что они потеряли, доберут по-другому.  Например, пока развивалась вся эта коронавирусная истерия, были разыграны самые крупные куски мусорного рынка России. Их распределили между собой несколько приближенных к Кремлю «бизнесменов». Я не стал бы называть их предпринимателями. То, что эти люди потеряли, они дополучат из карманов простых россиян.  Если бы провели честные конкурсы, мы платили бы меньше за вывоз отходов и имели более качественные услуги.

Да, у нас сильная просадка по нефтегазу. «Газпром» отчитывается о гигантских убытках. Такая же ситуация и в «Роснефти». Но пострадают ли их бенефициары? Нет! Правления компаний выпишут огромные бонусы, на подрядах станут еще активнее «пилить», а потери самих компаний возмещать из бюджета. Эти люди всегда найдут способ себя не обидеть – даже если это уже не природная рента, а регулируемые государством монопольные секторы экономики.

- А стоит ли вообще ждать реформ и перемен?

- Наша система неспособна ни к каким переменам. Хотя снова звучат призывы к амнистии бизнеса, вводятся льготы для IT-сферы, но все настоящие предприниматели давно выучили урок: здесь опасно инвестировать в то, что нельзя быстро перевести за границу. Арендовал помещение, открыл ресторан, тебя прижали – ты свернулся и начал в другом месте. Сделал классное приложение – перерегистрировался в Европе.

Ничто из предлагаемых мер кардинально не изменит ситуацию в экономике России. Кредит доверия к власти у бизнеса нулевой. Когда начнется рост ВВП, это все равно будет яма. Просто мы поползем по ее стенке со дна. Относительно уровня 2019 года мы начнем расти нескоро.

- То есть помощи от государства вашим предпринимателям ждать не приходится?

- Вспомним историю с московской сетью ресторанов «Андерсен», чья хозяйка взывала лично к Путину, но ее мольбы были проигнорированы. Хотя раньше она часто использовалась Кремлем во время политических кампаний. Система кормится не с налогов успешных бизнесменов, а с монопольных секторов экономики и с коррумпированного госсектора. Поэтому предпринимателям не стоит ждать помощи от государства.

- ЕС продлил антироссийские санкции до января. Способны ли они в сочетании с экономическими проблемами, вызванными эпидемией, привести режим Путина к падению? Или, напротив, из-за пандемии Запад можно убедить Россию возобновить диалог?

- Никакие санкции к свержению режима не приведут. Северная Корея и Иран живут под санкциями десятилетиями – и ничего. На Россию наложены не самые тяжелые санкции: нас даже не отключили от SWIFT. Хотя стратегия импортозамещения и провалилась – все наши достижения из китайских комплектующих, но с яркими ярлыками на кириллице.

Кремлевские старцы не хотят или не могут понять, что их циничный прагматизм не может быть принят западными демократиями, пусть худо-бедно, но опирающимися на систему ценностей. Евроатлантическая элита, возможно, и хотела бы играть с Путиным "по-пацански", но основой их контракта с подданными являются именно ценности. Отказавшись от них, элита больше потеряет, чем приобретет. Поэтому санкции останутся до конца.

Марк Котлярский, «Детали»
(Автор благодарит Екатерину Трахтенберг за организацию данного интервью)
Фото: Marina Lystseva AP Photo