Семь утопий, которые потрясли мир: Томас Мор, Франсуа Рабле и другие

Что общего у Франсуа Рабле и современных либералов? Как неудачно пошутил Эдмунд Берк? Зачем анархисты придумали жанр триллера?

Чудо-остров

«Утопия» Томаса Мора, написанная в 1516 году, дала название соответствующему жанру в литературе. Утопия — это островное государство. В этом государстве правит король, но высшие административные должности — выборные. Проблема, однако, в том, что каждый гражданин Утопии накрепко привязан к своей профессиональной корпорации, а значит, не имеет никаких шансов получить доступ к управлению. Поскольку правители слишком далеки от народа, на острове нет единой продуманной идеологии: утверждается вера в единое божество, но «детали» каждый волен продумывать по собственному усмотрению. Можно быть христианином или язычником. Нельзя говорить, что одни боги лучше других или что никаких богов вовсе не существуют.

Карта острова Утопия из первого издания книги 1516 года

На острове нет денег и частной собственности, распределение полностью вытеснило свободный товарооборот, а вместо рынка труда — всеобщая трудовая повинность. Утопийцы работают не очень много, но только потому, что грязную и тяжелую работу выполняют рабы. Островитяне «обращают в рабство своего гражданина за позорное деяние или тех, кто у чужих народов был обречен на казнь за совершенное им преступление».

В таких условиях невозможно никакое эстетическое разнообразие: жизнь одной семьи ничем не отличается от жизни другой, язык, нравы, учреждения, законы, дома, и даже планировка городов по всему острову одинаковы. Все утопийцы носят идентичную одежду:

Что же касается одежды, то, за исключением того, что внешность ее различается у лиц того или другого пола, равно как у одиноких и состоящих в супружестве, покрой ее остается одинаковым, неизменным и постоянным на все время, будучи вполне пристойным для взора, удобным для телодвижений и приспособленным к холоду и жаре… Когда утопийцы выходят на улицу, то надевают сверху длинный плащ, прикрывающий упомянутую грубую одежду. Цвет этого плаща одинаков на всем острове, и притом это естественный цвет шерсти.

Томас Мор. Утопия

Конечно, проект английского писателя никогда не был осуществлён, но отдельные его черты легко узнать в государствах нашего времени. И дело не в забавных параллелях, а в универсальных закономерностях. Например, нет никакого смысла в демократической процедуре, если доступ к пульту управления государством могут получить только в плохом смысле «избранные». Отказ от частной собственности неизбежно ведет к культурной унификации наподобие лагерной — это понимали уже читатели XVI века. И еще одна очевидность: без технологического рывка (а об НТП Томас Мор не задумывался) снизить трудовую нагрузку с одних можно только за счет сверхэксплуатации других. Весьма поучительно.

Делай, что хочешь

«Утопия» Мора была настолько популярна и породила такую волну подражаний, что очень скоро появились и первые утопии-пародии. Самая известная из них — описание Телемского аббатства из первой книги романа Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль».

После победы над королём Пикрохолом великан Гаргантюа решил наградить своего верного слугу монаха Жана Зубодробителя и предложил ему на выбор любое аббатство в своем королевстве. Но брат Жан отказался, пожелав вместо этого «основать обитель, не похожую ни на какую другую».

Гюстав Доре. Девиз Телемского аббатства «Делай, что хочешь». Иллюстрация к «Гаргантюа и Пантагрюэлю». 1854 год

Жизнь в этом монастыре построена на отрицании традиционных монашеских добродетелей: целомудрия, бедности и послушания. Каждый телемит мог сочетаться законным браком, быть богатым и пользоваться полной свободой. Само название аббатства происходит от греческого слова thelema, которое в средневековой философии означало «выбирающую волю».

Вся их жизнь была подчинена не законам, не уставам и не правилам, а их собственной доброй воле и хотению. Вставали они когда вздумается, пили, ели, трудились, спали когда заблагорассудится; никто не будил их, никто не неволил их пить, есть или еще что-либо делать. Такой порядок завел Гаргантюа. Их устав состоял только из одного правила: ДЕЛАЙ ЧТО ХОЧЕШЬ, ибо людей свободных, происходящих от добрых родителей, просвещенных, вращающихся в порядочном обществе, сама природа наделяет инстинктом и побудительною силой, которые постоянно наставляют их на добрые дела и отвлекают от порока, и сила эта зовется у них честью. Но когда тех же самых людей давят и гнетут подлое насилие и принуждение, они обращают благородный свой пыл, с которым они добровольно устремлялись к добродетели, на то, чтобы сбросить с себя и свергнуть ярмо рабства, ибо нас искони влечет к запретному, и мы жаждем того, в чем нам отказано.

Франсуа Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль

История Телемской обители — первая либеральная утопия. Её изъян виден невооруженным глазом. Этот общественный идеал не для всех, а только для людей со светлыми и чистыми лицами, хорошим происхождением и воспитанием. Логическое развитие этой идеи — элои и морлоки Герберта Уэллса.

Под светом звезды

Весной 1918 года В.И. Ленин выдвинул план монументальной пропаганды: памятники, скульптуры, фрески и барельефы должны были продвигать идеологию новой власти. Идея была заимствована вождем мирового пролетариата из книги Томмазо Кампанеллы «Город солнца», пожалуй, самой известной и самой «тоталитарной» из всех утопий.

В Городе Солнца, по замыслу утописта, прямо на стенах должны были быть изображены всевозможные учебные пособия: деревья, животные, небесные тела, минералы, реки, моря, горы. Владимир Ильич хотел чего-то подобного. Но монументальная пропаганда — далеко не единственная общая черта соляризма и большевизма.

Третье издание книги Томмазо Кампанеллы «Город солнца». 1643 год

Все беды, все преступления, считал Кампанелла, от двух вещей — от частной собственности и от семьи. Поэтому в Городе Солнца всё общее, а моногамный брак и право родителей на ребенка объявлены пережитком прошлого. Солярии трудятся только вместе, едят только в общих столовых, спят только в общих спальнях.

Идеи демократии соляриям чужды. Во главе города каста жрецов-учёных: верховный жрец, по имени Метафизик или Солнце и его соправители — Мощь, Мудрость и Любовь. Их никто не выбирает, наоборот верховные правители назначают всех более мелких начальников, жрецов-ученых низшего ранга. Наука — религия соляриев. Цель их жизни — восхождение по ступеням рационального знания. И выстроена она в строгом соответствии с научными принципами, которые в свою очередь применяют к бытовой эмпирике жрецы:

Наверху храма пребывают двадцать четыре жреца, которые в полночь, в полдень, утром и вечером, четыре раза в сутки, поют Богу псалмы. На их обязанности лежит наблюдать звезды, отмечать их движения при помощи астролябии и изучать их силы и воздействие на дела человеческие. Таким образом, знают они, какие изменения произошли или имеют произойти в отдельных областях земли и в какое время, и посылают проверять, действительно ли там случилось, отмечая и верные и ложные предсказания, дабы иметь возможность предсказывать впредь с наибольшей точностью на основании этих данных. Они определяют часы для оплодотворения, дни посева, жатвы, сбора винограда и являются как бы передатчиками и связующим звеном между Богом и людьми. Из их среды по большей части и выходит Солнце.

Читаешь и думаешь: что с этой стройной системой не так? Где она дает сбой? Почему общество, управляющееся учеными и на началах науки… нежизнеспособно? Видимо, потому, что человек не может быть счастлив без возможности побыть наедине с собой, со своей женой, детьми, любимыми вещами и даже своими грехами. Утопия Кампанеллы, равно как и любая другая социалистическая утопия, этого счастья человека лишает.

Где-то в Индийском океане

При дворе герцога Бэкингема (сына того самого Бэкингема) трудился на какой-то бумажной работе француз Дени Верас. В 1675 году он выпустил романчик «История севарамбов» — средней руки литературное произведение, которое, однако, вошло в историю как первая беллетризированная утопия. Описание идеального общества впервые оказалось встроено в относительно увлекательный приключенческий сюжет.

Первое немецкое издание книги Дени Вераса «История Севарамбов». 1689 год

Где-то в Индийском океане английское судно «Золотой дракон» попадает в шторм и тонет. Выжившие члены экипажа попадают на неизвестный материк, где знакомятся с мудрым и прекрасным народом северамбов.

Путешествуя по материку, они постепенно знакомятся с устройством и обычаями различных северамбских городов. Самым лучшим городом оказывается Севаринд, которым управляет мудрый король Севариас, чья власть ограничена народным собранием, где нет частной собственности (да что ж такое!), сословного деления, эксплуатации человека человеком и где невозможен праздный образ жизни. В стране севарамбов не упразднен институт брака, а прелюбодеев даже публично наказывают. Религия севарамбов лицемерна. С одной стороны, продвинутые интеллектуалы «больше отдают дань доводам разума, чем откровению». С другой, для народных масс в городе существуют яркие богослужения, длинные и красивые молитвы, святыни и храмы. Зачем? Верас отвечает на этот вопрос так:

Религия обязывает севарамбов повиноваться высшим, тем более что они не только признают солнце своим королем, но поклоняются ему как богу и верят в то, что оно является источником всех благ, которыми они обладают. Поэтому они глубоко почитают законы и формы управления их государства, веря, что они установлены самим Солнцем через посредство его наместника Севариаса. Кроме того, получив хорошее воспитание, они с детства привыкают к повиновению законам; это становится как бы врожденным, и чем больше они в них вникают, тем охотнее они им подчиняются и тем справедливее и разумнее они им кажутся.

Дени Верас. История Севарамбов

Тезис о том, что «служители культа обслуживают интересы правящего класса», изобретен, как мы видим, далеко не XX веке.

Искусственное и естественное

Эдмунд Берк — родоначальник идеологии консерватизма. А его «Оправдание естественного общества» — первая консервативная утопия. Она была написана Берком в ответ на «Письма об изучении и пользе истории» виконта Генри Болингброка, в которых последний, будучи деистом, нападает на Церковь. Берк, что интересно, защищает не институты религии, а институты государства, показывая, что в их ликвидации столько же смысла, сколько в ликвидации церковных учреждений.

Джеймс Сейерс. Карикатура «»Размышления о мирном убийстве» Эдмунда Берка». 1796 год

Писатель прибегает к иронической форме изложения. Он описывает все известные человечеству формы правления и, в конце концов, говорит: посмотрите, все они — прямыми или окольными путями — ведут человека к рабству. Поэтому давайте вовсе откажемся от государства и будем жить по законам «естественного общества»:

Если политическое общество, какую бы форму оно не имело, уже превратило большинство людей в собственность немногих, если оно привело к появлению видов труда, в которых нет необходимости, а также пороков и болезней, ранее не известных, удовольствий, противных природе, если во всех странах оно сокращает жизнь миллионам человек и повергает эти миллионы в крайне жалкое и плачевное состояние, то разве мы должны по-прежнему поклоняться столь вредному идолу и ежедневно приносить ему в жертву свои здоровье, свободу и мир? А может, мы должны с презреньем пройти мимо столь ужасного нагромождения абсурдных идей и гнусных дел, считая, что выполнили свой долг, показав убогое жульничество и нелепые фокусы нескольких сумасшедших… Совершенно иная картина в естественном состоянии. Здесь нет нужды ни в чем, что дает природа. В этом состоянии человек не может испытывать иные потребности, кроме тех, что могут быть удовлетворены весьма умеренным трудом, а потому тут нет рабства. Нет здесь и роскоши, ибо никто в одиночку не может создать необходимых для нее вещей. Жизнь проста, а следовательно, счастлива.

Эдмунд Берк. Защита естественного общества

Берк, повторимся, иронизирует. Его точка зрения заключается как раз в том, что никакое развитие общества невозможно без исторической преемственности, без опоры на уже существующие политические, общественные и религиозные институты. Для него существующее государство — естественно, а любой революционный проект, ломающий через колено социальную действительность, искусственен. Тезис — на все времена.

Враг государства

Иронию Берка многие не заметили и всерьез посчитали его теоретиком анархизма. Одним из таких нечувствительных к юмору людей оказался Уильям Годвин, создатель первой анархической утопии. В начальной части своего труда «Исследование о политической справедливости» он по большей части пересказывает Берка, а во второй — предлагает позитивную программу.

В центре мировоззрения Годвина стоит индивидуум, всё поведение которого определяется разумом. Здоровым и правильным может быть только то общество, что построено на принципах разума. Истина одна, а значит истинное устройство общества только одно. Вряд ли стоит искать это устройство в прошлом, потому что (см. Берка) вся история человечества — это история преступлений, это история насилия государства над индивидуумом. Да и не только государства, а вообще всего, что закрепощает разум, навязывает ему унифицирующую норму.

Иллюстрация к роману Уильяма Годвина «Калеб Уильямс». 1838 год

Человек в мировоззрении Годвина — это вечный Уилл Смитт, вечный «враг государства», противостоящий вселенскому Госдепу. Кстати столкновение всесильного преследователя и маленького, но упорного беглеца, — главный мотив романа Годвина «Калеб Вильямс», задуманного для популяризации идей «Исследования». Жанр триллера коренится в политической философии раннего анархизма.

Годвин считает, что человечество ждет Новая Эра, когда на смену государствам придут небольшие и самодостаточные общины, населенные новыми людьми.

Новый человек во всех
своих действиях будет руководствоваться исключительно велениями своего собственного
разума; мысль и деятельность каждого будут
направлены на общее благо. Из всех форм зависимости между людьми сохранится лишь
моральная зависимость. Никакой внешней
регламентации, никакого принудительного
единообразия, стесняющего развитие человеческого духа, не будет. Сохранится лишь свободное воздействие людей друг на друга в
форме общественной оценки поведения индивидов. Общество будет влиять на человека, но
не грубой силой, а доводами разума.

Уильям Годвин. Исследование о политической справедливости

Наша цель — коммунизм

Книжка Этьена Кабе «Путешествие в Икарию», вышедшая в 1840 году, по содержанию малопримечательна, а по художественному исполнению – посредственна. Со времен Томаса Мора прошло более 300 лет, и сочинения в жанре «Идеальное общество в неведомом краю» давно перестали быть оригинальными. Кабе в 50-й раз предлагает все отнять и поделить, ввести необременительную, но всеобщую трудовую повинность, строго и научно обоснованно регламентировать жизнь.

Суперобложка советского издания «Путешествия в Икарию» 1935 года

Вроде ничего нового, но книжка стала безумно популярной и, видимо, эта популярность стала одним из знамений, предвещающих всеевропейскую революционную грозу 1848-1849 годов. Тем более, что икарийцы Кабе вовсе не благодушны. Они рассуждают о том, что их идеи должны быть распространены по всему миру, а затем, когда «трудящиеся всех стран» этими идеями проникнутся, Икария должна выступить в Крестовый поход для насаждения нового общественного устройства.

Мы хорошо сделали, что сперва занимались только нашими внутренними делами и не стремились распространять наши отношения вовне. Мы даже хорошо поступили, когда не старались стать известными отдельным нациям и посылали к ним только тайных комиссаров. Но не настало ли время ознакомить с нами весь мир? Посмотрите, как велико теперь наше могущество! Нам больше нечего опасаться… Свыше двух миллиардов в золотых и серебряных слитках и сосудах и свыше миллиона солдат позволяют нам предпринять все, ибо если бы республика провозгласила крестовый поход в пользу общности, то я убежден, что свыше миллиона молодых граждан добровольно стало бы под знамя пропаганды коммунизма. И если бы это знамя явилось народам, сколько союзников, сколько миллионов угнетенных в первую очередь захотело бы стать в ряды вокруг знамени свободы! Никогда народ или завоеватель не имел в своих руках подобной силы… Нужно поднять знамя общности во Франции или Англии, потому что это знамя, отправившись из одной или другой из этих великих стран, обойдет всю остальную Европу, и мы одним ударом освободим весь мир.

Этьен Кабе. Путешествие в Икарию

Среди многочисленных поклонников Икарии был и молодой философ, студент Берлинского университета Карл Маркс. Ему очень понравились идеи Кабе, изобретенный французским писателем термин «коммунизм» и некоторые яркие фразы вроде «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Потом что-то подобное Икарии последователи Маркса строили в XX веке.

<hr/>