Свидание с Николаем Мистрюковым – его показания повлекли арест Фургала

Ева Меркачёва. Свидание с Николаем Мистрюковым – его показания повлекли арест Фургала

Опубликовал Ева Меркачёва

Николай Мистрюков – это тот самый, кто проходит по одному делу с губернатором Хабаровского края Сергеем Фургалом и на чьих показаниях строится обвинение по Фургалу.

И нам, членам Общественной наблюдательной комиссии Москвы (ОНК) наконец удалось увидеть Мистрюкова.

До этого несмотря на слезы супруги, которая обращалась в ОНК, он, со слов сотрудников, отказывался показаться даже правозащитникам.

Он жив, но совсем не здоров. Раздавленный психологически, с тяжелейшим диагнозом он, похоже, потерял всякую надежду.

Странности с заключенным Мистрюковым стали происходить незадолго до ареста Фургала. Они приятели, вместе начинали как предприниматели, потом вместе стали делать политическую карьеру.

Мистрюкова посадили еще в ноябре прошлого года все по тому же обвинению в организации убийств.

Но губернатора не трогали, поскольку, видимо, не хватало прямых показаний на него.

И вот Мистрюков их дал…Перед этим он писал жене странные письма, просил адвоката, а потом отказывался от защиты (и так много раз). Жена умоляла членов ОНК проверить – жив ли он вообще.

Он, со слов сотрудников ФСИН, отказался два раза выйти из камеры, даже чтобы просто показаться на глаза.

На этот раз все произошло ровно так же.– Он не хочет, а мы не можем тащить его силой, – заявил сотрудник.

– Общение с членами ОНК – право, а не обязанность.

– Запищите его на видео и покажите нам, – попросила я. – Мы должны убедиться, что это он и что он живой и здоровый, без травм и ранений.

На днях писали, что его вывозили в целях безопасности на конспиративную квартиру.

– Где же может быть более безопасно, чем у нас?

Его вывозили, но только в больницу. Это дважды было. А видео показать прямо сейчас не можем, у нас нет такой технической возможности. Пишите запросы.…

Между тем в СИЗО с плановой проверкой прибыл депутат Госдумы Иван Сухарев. По камерам его не пустили, ссылаясь на карантин, а общаться с заключенными запретили, ссылаясь на то, что в законе это не прописано.

Но долгое его общение с руководством возымело эффект: Мистрюкова неожиданно к нам вывели!

– Передумал, решил все-таки поговорить с вами, – пояснили сотрудники.

Я прошу заключенного снять маску. Да, это он.

Но как он изменился! Постарел лет на 20.

И какие измученные глаза...– Вы действительно отказывались от общения с ОНК?– Да, но я не понял, кто вы.

Мне не разъяснили.

 А потом уже пришли и рассказали подробно, чем вы занимаетесь. Если бы знал, то не отказывался бы.

– То есть вам не передавали, что мы пришли по обращению супруги, которая с ума сходит от страха за вас?

– Передайте ей, что все хорошо (сжал губы, глаза заслезились).– Вас пытали? Били?– Нет, я не избит.

Пытать можно психологически. Стены тут такие… (По соседству, через стенку – СУ ФСБ.)В СИЗО нормально, кормят хорошо.

Только отказывают в лечении. У меня рак нескольких органов малого таза. Диагноз переподтвержден. Каждый день дорог.

– Вас вывозили на освидетельствование на наличие заболевания, препятствующего содержанию под стражей (по постановлению Правительства № 3)?

– Да, три недели назад – и до сих пор не ознакомили с результатом.

Когда вывозили в онкоцентр, там я был в наручниках, наверное, потому было соответствующее отношение.

– Какое?– Как к подопытному. На мне студентов тренировали. Они все процедуры проводили без обезболивания. Это было невыносимо (голос дрожит). Спина мокрая была вся (видимо, от крови).

Если мне скажут, что нужна срочная операция, я откажусь – не смогу такое перенести больше. Я многое делал для своего края, налоги платил в бюджет большие, но, видимо, заслужил все это.

– Никто не заслуживает мучений. Мы направим жалобу в Минздрав. А в СИЗО дают обезболивающие?

– Нет. Мне и моих лекарств-то не дают. Я ослеп на один глаз, второй тоже начинает лепнуть. Отслоение сетчатки. Нужен курс лечения, препараты дорогостоящие.

Но только дадут наконец разрешение на лекарства, как что-то происходит.

А жена живет в Хабаровске, пока она доберется в Москву – рецепт уже не годен по срокам. Так я и не получал вех нужных мне препаратов. Острая боль постоянно присутствует.

– Мы очень вам сочувствуем и напишем обращение в медуправление ФСИН России.

– Спасибо.

– Жена нам говорила про ваше странное поведение. Приводила в пример отказы от адвокатов, которых вы сами же просили.

– Да, я отказывался много раз хотя просил. Это происходило после общения со следователем. Он меня убеждал, что адвокат не нужен. Я не выдержал всего.Мистрюков, видимо, имел в виду свои показания.

Говорить больше с ним мы не стали – заметно было, что еще чуть-чуть, и нервы сдадут.

И боль видна была по глазам, затуманенным и мокрым. Страшная болезнь нередко съедает заключенных, которые начинают «есть» себя сами своими мыслями и переживаниями.

Но тянуть с диагнозом, не лечить должным образом такого арестанта, не давать обезболивающие и на фоне этого давить, чтобы дал показания… Разве это не преступление?➡ Источник: http://vesma.today/news/post/1...