Верх скопидомства и лицемерия

Почти месяц прошёл с момента объявления высокопоставленными государственными деятелями режима самоизоляции в Москве (и в Российской Федерации в целом). Подавляющее большинство населения нашей страны фактически отправили сидеть по домам под предлогом борьбы с коронавирусом. Действительно, вспышка пандемии COVID 19 диктует целесообразность применения жёстких мер в целях защиты общества от распространяющегося опасного заболевания. В этой связи многие согласны с предложением введения режима чрезвычайного положения. Однако в случае подобного поворота событий государство обязано в течение определённого срока выплачивать компенсации народу и предприятиям (равно как и временно освободить от уплаты тарифов за коммунальные услуги, налогов и ставок по кредитам). В противном случае мы столкнёмся с парализованной экономикой, с опустевшим бюджетом и с обнищавшим населением. Именно поэтому Коммунистическая партия Российской Федерации открыто выступила за осуществление вышеперечисленных мер. В партийных обращениях и документах обозначен конкретный перечень источников финансирования социальных программ. Инициатива коммунистов была поддержана некоторыми общественными деятелями, рядом политических организаций.

Казалось бы, вполне очевидная вещь. Более того, протесты во Владикавказе являются фактическим предупреждением тем, кто считает, что с народом можно творить всё, что угодно. Поэтому хотя бы в целях недопущения эскалации политического кризиса и ликвидации поводов нарушения режима самоизоляции в условиях вспышки пандемии власть должна была бы взять на вооружение предложения левопатриотических сил. Конечно, наивно надеяться на то, что буржуазия и её политические представители будут играть в поддавки с людьми труда. Тем не менее, когда беда пришла в наш общий дом, когда COVID-19 не щадит ни левых, ни правых, ни старых, ни молодых, ни богачей, ни простых людей, — следовало бы смягчить остроту обстановки. Тем более, что даже в «развитых капиталистических странах» правительства начали уделять внимание социальной поддержке народа и экономики. Однако создаётся впечатление, что доморощенный олигархический капитал настолько далеко зашёл в своей алчности, что даже не принимает к сведению факт распространения эпидемии. Заявления ключевых представителей власти и бизнеса, озвученные ими в течение последнего времени, не оставляют сомнений в этом.

Как отреагировали на инициативу коммунистов представители правящих кругов и их сторонники? Они начали искать предлоги, лишь бы не помогать населению пережить тяжёлые времена пандемии коронавируса и финансово-экономического кризиса в целом. Так, пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, заявив о наличии у нашей страны огромных финансовых резервов, выступил против «бездумного растрачивания» денежных средств. По его мнению, «подушку безопасности» надо беречь, поскольку она представляет собой «запас прочности». Конечно, никто не отрицает необходимость наличия государственных денежных резервов на случай экстремальной ситуации. В то же время не следует забывать, что запасы рано или поздно заканчиваются. Поэтому не лучше ли уделить внимание формированию новых источников пополнения государственной казны, создания основ устойчивого развития?

Почему странам вроде Китай, Вьетнама и Белоруссии удалось продолжать наращивать ВВП в момент двух мировых финансовых кризисов – как в 2008 – 2009, так и в 2015 гг.? Именно наличие развитого производственного комплекса, весомая доля внутреннего рынка позволили перечисленным государствам пережить непростые времена. Без целенаправленной промышленной политики по развитию реального сектора экономики, без принятия мер по укреплению покупательной способности населения (в частности, без повышения зарплат и пенсий, без проведения сильной социальной политики) невозможно было бы добиться решения упомянутых задач. В конце концов, мы призываем вас обратить внимание на следующие слова: «Глобальный кризис конца первого десятилетия XXI века наглядно продемонстрировал, что государства, имеющие мощные рычаги воздействия на экономику, оказались, по сути, единственным действенным барьером на пути развёртывания финансово-экономического коллапса». Кто автор соответствующей фразы? Нам скажут, что это цитирование либо программных документов КПРФ, либо статей деятелей, подобным С.Ю. Глазьеву и М.Г. Делягину. На самом деле вещи своими именами назвали… авторы «Стратегии 2020», неолиберальные воззрения которых очевидны. Выходит, что поборники «свободного рынка» расписываются в банкротстве исповедуемой ими идеологии? Так почему же в таком случае они (как обитатели кремлёвских стен, так и проправительственная научно-экспертная обслуга) навязывают России соответствующую систему? На каком основании они, зная исчерпанность монетаристской доктрины, фактически призывают всех ожидать у моря погоды, не желают даже предпринимать шаги, направленные хотя бы на сохранение платёжеспособного спроса?

И так, народу, оказывается, ничего нельзя раздавать, поскольку следует беречь государственные денежные запасы. Словом, никому ничего не следует выделять. Но чем вы тогда обусловлено распоряжение кабинета министров от 26 апреля 2020 года о выделении из резервного фонда 24 млрд рублей банкам? Как на фоне заявлений об отказе поддержке народа под предлогом целесообразности недопущения растраты финансовых резервов вы объясните подготовку докапитализации Внешэкономбанка на 350 млрд. рублей? Примеры подобных противоречий в позиции исполнительной власти можно приводить до скончания века.

Впрочем, на слуху заявления о «бессмысленности» осуществления компенсационных социальных выплат гражданам России. В частности, небезызвестная Ксения Собчак полагает, что в случае развития событий по соответствующему сценарию деньги «сгорят как в огне», поскольку люди их, оказывается, «проедят». И вот тут моментально возникает пара закономерных вопроса.

Во-первых, вы на полном серьёзе уверены в том, что при выделении государством денег на спасение банковского капитала пользы будет больше? Некоторые ответят, что финансовые ресурсы предоставлены банкам для оказания поддержки производственному комплексу, народным предприятиям и мелкому бизнесу. Аналогичные мысли звучали из уст руководителей правительства во время двух предыдущих волн финансово-экономического кризиса при принятии подобных мер. И что в итоге? В 2010 году в докладе Счётной палаты РФ было чёрным по белому написано, что «потенциал российских банков, наращенный в период кризиса за счёт государственной поддержки, в обеспечении роста инвестиций… не использован. Объём кредитования клиентов составляет около 50% ВВП, в экономически развитых странах – в три, пять раз больше». В 2015 году картина не особо сильно изменилась. В тот год аудиторы СП РФ по результатам проверки деятельности получивших государственную поддержку банков пришли к следующему заключению: «… при принятии решений о предоставлении кредитов банками не учитываются целевое назначение кредита, его отраслевая принадлежность и срочность». Подчёркивалось, что в результате «кредитные ресурсы… направляются не в развитие производства, а на цели поддержания краткосрочной ликвидности предприятий и организаций реального сектора либо на рефинансирование ранее заключённых кредитных договоров».

Тем не менее, сторонников неолиберализма вышеизложенное обстоятельство нисколько не смущает. Более того, они ни секунды не сомневаются в том, что вливание государством денег в банковскую сферу не является выбрасыванием денег «на ветер» (как будто подлинные факты ни о чем не говорят). При этом они с порога отвергают всё, что в той или иной степени связано с социальной политикой, почему то считая подобное мероприятие «пустой тратой средств».

Во-вторых, да будет известно некоторым, предоставление народу компенсационных выплат, да и проведение сильной социальной политики в целом могло бы не допустить обвального падения покупательной способности населения. Более того, увеличение платёжеспособного спроса стимулировало бы увеличение выпуска продукции в отраслях, ориентированных на конечного потребителя. В противном случае экономика так и останется в загоне.

По крайней мере, очень многие представители хозяйствующих субъектов называют обусловленный бедностью российского населения низкий уровень потребительского спроса как один из ключевых факторов, препятствующих развитию производительных сил. Прежде всего, мы процитируем выдержки из интервью директора «Совхоза имени В.И. Ленина» Павла Николаевича Грудинина, который недвусмысленно заявил, что главная проблема отечественного сельского хозяйства заключается в «отсутствии покупательной способности населения». Вследствие отсутствия у людей «денег на натуральное продовольствие» наша страна проигрывает «войну не только импорту, но и суррогатам». Также Павел Грудинин, комментируя в 2017 году сокращение инвестиций в ранее процветающее птицеводство, констатировал, что «нет смысла производить больше, когда продукт никто не купит: платёжеспособность населения падает». Фактически подобные мысли озвучивал в 2016 году в одном из своих интервью директор Петербургского тракторного завода Сергей Серебряков. Он недвусмысленно заявил, что «недостаточной платежеспособный спрос населения и нехватка оборотных средств у предприятий являются сегодня сдерживающими факторами для роста экономики». 

Впрочем, можно приводить много других примеров того, как руководители предприятий разных форм собственности обращали внимание на соответствующую сторону дела. Например, в канун 2019 года аналитиками «Альфа-банка» было зафиксировано снижение индекса ожиданий малого предпринимательства до низкой отметки. Руководитель лаборатории исследований предпринимательства НИУ ВШЭ доктор экономических наук Александр Чепуренко уделил внимание множеству факторов, повлиявших на изменение настроений «делового сообщества» в худшую сторону. В частности, он отметил, что представители малого бизнеса опасаются сокращения покупательной способности населения. В свою очередь, год спустя Чепуренко в одном из своих интервью, затронув тему низкого платежеспособного спроса как фактора, препятствующего развитию предпринимательства, констатировал следующее: «Что такое малый бизнес? Это в подавляющем большинстве фирмы или индивидуальные предприниматели, которые работают с населением, а не с компаниями. И если в последние 5-6 лет доходы россиян как минимум не растут, то это снижает платежеспособный спрос со стороны тех потенциальных клиентов, которые могут быть у типичного малого предпринимателя».

А вы говорите – «деньги сгорят при их выдаче населению».

Надо иметь в виду, что социальная политика представляет собой не только способ создания благоприятных условия для достойной жизни и свободного развития каждого человека (хотя это тоже архиважная сторона дела). Данный метод одновременно является своеобразным инструментом решения задачи перехода экономики на устойчивый путь развития. Как ни крути, по мере роста доходов населения и повышения покупательной способности укрепляется позиция отраслей, работающих на внутренний рынок. Недаром даже в ряде капиталистических государств (в том числе в США при Ф.Д.

Рузвельте, в ФРГ при Адэнауре и Эрхарде) правительство рассматривало принятие социально-ориентированных мер в качестве способа стимулирования экономического роста. Между прочим, никто не расценивал предпринятые ими шаги как «проявление популизма».

Идентичные меры предприняло правительство Евгения Примакова и Юрия Маслюкова в России в 1998 – 1999 гг. Только совершенно ангажированный деятель будет отрицать конструктивный характер проводимой ими политики. Одновременно следует иметь в виду, что в 2005 – 2008 гг., в период ограниченной, но определённой реализации «национальных проектов» в социальной сфере удалось добиться небольших, но некоторых сдвигов в области здравоохранения, демографии, ну и добиться определённых подвижек в отраслях производства, ориентированных на конечного потребителя. Так, наблюдалась определённая модернизация технической базы медицинских учреждений. До вхождения России в ВТО были зафиксированы незначительные, но определённые сдвиги в сельском хозяйстве.

В конце концов, ни в коем случае нельзя забывать о стоящей перед Россией задачи преодоления демографического кризиса. А это автоматически ставит на повестку дня вопрос о создании благоприятных условий для сохранения населения нашей страны, для увеличения рождаемости. Данное обстоятельство осознают практически все жители России, независимо от политических воззрений. Примечательно, что даже некоторые матёрые антисоветчики (включая кумиров антикоммунистов) в середине 2000-х годов, ставив вопрос о выходе из «демографической ямы» и о сбережении народа России, делали акцент на целесообразности принятия мер «по поднятию общенародного жизненного уровня – в бытовом, пищевом, медицинском, образовательном и моральном отношениях». Мы не хотим повторения трагической участи Византийской империи – поэтому срочно должны отойти от проолигархического антисоциального курса. В противном случае винить за возможную национально-государственную катастрофу будет некого кроме самих себя.

Но, к сожалению, компрадорская буржуазия и её политические представители в лице либералов и «демократов» словно не замечают очевидного. Более того, они устами председателя Центробанка РФ Эльвиры Набиуллиной продолжают с упорством, достойным лучшего применения, твердить об угрозе «инфляционного всплеска» в случае реализации идеи КПРФ по выплате народу компенсаций. Что же, очередное повторение штампов «глобалистской» пропаганды о мнимой безальтернативности политике «вашингтонского консенсуса».

О разработке подобных, с позволения сказать, «концепций» в недрах МВФ, Всемирного банка и ВТО, об использовании упомянутыми структурами соответствующих постулатов в целях удушения подконтрольных ими стран (в частности, в целях ликвидации производственной базы как России, так и Украины, равно как и сокращения численности населения нашей страны как «избыточного») сказано множество слов. Здесь мы всего лишь обратим внимание на игнорирование результатов многочисленных исследований об особенностях российской инфляции. В частности, поборники неолиберализма не вспоминают об обнародованных в 2008 году экспертами Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования данных. Подчёркивалось, что огромную роль в раскручивании инфляционной спирали играют немонетарные факторы. По мнению специалистов, рост цен связан «с импортом инфляции, монополизацией (в том числе теневой) отдельных локальных рынков, инфляцией издержек (автономным ростом затрат на энергию». Тем не менее, об этом даже слышать не желают.

Между прочим, несостоятельность суждений «правых» доказывают итоги политики правительства Примакова – Маслюкова в 1998 – 1999 гг.. Тогда уделялось внимание и преодолению социального кризиса, и поддержке реального сектора экономики. Также добавим, что данный кабинет министров принял ряд шагов, которые принесли в бюджет дополнительные доходы, что позволило увеличить финансирование социальных и инвестиционных программ. Например, была введена государственная монополия на водку (постановление Правительства РФ от 6 октября 1998 года № 1159 «Об усилении государственного регулирования в сфере производства и оборота этилового спирта и алкогольной продукции»), и сокращён отток капиталы за рубеж (Указание ЦБ РФ № 347-У от 11 сентября 1998 года «О внесении изменений и дополнений в Инструкцию Банка России «О порядке обязательной продаже предприятиями, учреждениями, организациями части валютной выручки через уполномоченные банки и проведения операций на внутреннем валютном рынке Российской Федерации» №7 от 29 июня 1992 года»), и в определённой степени установлен государственный контроль над экспортом сырьевых ресурсов (постановление правительства РФ 3 1267 от 31 октября 1998 года «О введении лицензирования экспорта из Российской Федерации шкур крупного рогатого скота, овец и прочих необработанных шкур», а также постановление правительства № 18 от 5 января 1999 года «О дополнительных мерах государственного регулирования при заготовке, реализации и экспорте древесины ценных лесных пород»), в частности, посредством повышения пошлин на вывоз углеводородов (решение правительства РФ от 4 января 1999 года № 17 «Об утверждении ставок вывозных таможенных пошлин на товары, вывозимые с территории Российской Федерации»).

К слову, «демократы» в 1998 году аналогичным образом запугивали общество угрозой «инфляционного всплеска» в случае реального поворота правительства к социальной проблематике. Тем не менее, все знают, что с октября 1998 года по март 1999 года рост промышленного производства составил 23,8%, а инфляция снизилась с 38 до 3 процентов в месяц. Факты – вещь упрямая, от которых никуда не денешься.

Следовательно, инвестиции в экономику не способствуют раскручиванию инфляции, поскольку снижают стоимость кредита. Более того, сколько бы монетаристы с Неглинной и с Ильинки не унимались бы, изымая деньги из экономики, инфляционная спираль продолжает раскручиваться. Многочисленные исследователи показывают, что отнюдь немонетарные факторы положены в основу инфляции. Так нет, это прямо игнорируют!

И потом, если решать задачу «таргетирования инфляции» следует путём фактического отказа от экономического развития и от повышение уровня жизни народа, тогда и чистоты экологии нужно добиваться путём свёртывания промышленности.

Наконец, последнее. В реальности все вышеперечисленные доводы либералов скрывают хищнические устремления капитала. Господствующей компрадорской буржуазии и её «старшим партнёрам» из за границы нужно ограниченно число людей, способных добывать полезные ископаемые. А остальные им не нужны. Поэтому прилагают усилия, направленные на сокращение якобы «ненужного» большинства населения. Между прочим, много лет назад данная политическая группировка сама себя выдала с потрохами. Достаточно вспомнить об опубликованной в 2001 году в «Московском комсомольце» статье «Молодые людоеды», содержащей интервью с двумя студентами «рассадника неолиберализма» в лице Высшей школы экономики. Они прямо договорились до того, что им интересны лишь те, кто приносит прибыль. Все остальные, по их мнению, должны уйти в мир иной.

АНТОН. Есть рынок труда, есть фонд заработной платы. Если население сократится, фонд останется таким же. Заработная плата вырастет. То есть сначала мы сожмемся, а потом постепенно будем накапливать, накапливать…

МИНКИН. Вы сказали, если сократятся люди, зарплата вырастет. У нас 145 миллионов людей. Предположим, половина из них умрет. Вы почему-то считаете, что фонд зарплаты останется прежним. Зарплата возникает из производства. Нефтяные скважины, газ… Если умирают историки, лингвисты, то производство не уменьшается.

АНТОН. Совершенно верно. А умрут в первую очередь именно они. Вот мы и видим вымирание учителей, вымирание военных.

МИНКИН. Значит, должны остаться только те, которые бурят скважины…

АНТОН. Естественно, естественно. А потом, когда они смогут накопить себе денег, они купят образование, медицину, и мы не будем делать большие социальные выплаты. Ведь у нас социальные выплаты достаточно большие. Если мы их сократим, что у нас произойдет?

МИНКИН. Если перемрут историки и пенсионеры…

АНТОН. Мы на них не будем деньги тратить.

…

МИНКИН. 10 минут назад вы сказали, что нужны только те, которые бурят скважины, а историки и лингвисты должны умереть. У кого выше интеллект — у буровика или у лингвиста? (На самом деле лингвист может быть дураком, а буровик — умным. Но бакалавр даже не заметил, как я подставляюсь.)

АНТОН. Я имею в виду интеллектуала с точки зрения бизнеса. Мне не интересен человек, который занимается наукой ради науки. Мне интересен человек, который занимается наукой, чтобы получить большие деньги. Вот этот человек заслуживает внимания. Да, я согласен, может быть, с точки зрения общества, это достаточно жестоко…

МИНКИН. Вы сейчас сказали: “Я, бизнесмен, буду решать — кому жить, а кому не жить”.

АНТОН. Это не так.

МИНКИН. Вы сказали: “Меня интересует только тот ученый, который приносит мне деньги. Меня интересует только ученый, который нашел новый способ бурения скважины”.

АНТОН. Да. Совершенно верно. Вот они и останутся жить.

МИНКИН. А тот ученый, который расшифровывает клинопись Урарту, он должен умереть?

АНТОН. А он прибыль какую-нибудь принесет?

МИНКИН. …должен умереть?

АНТОН. Что поделаешь.        

Трудно предположить, что руководство упомянутого ВУЗа было не в курсе позиций, озвученной его студентами в беседе с представителями средств массовой информации. Но к молодым людям не применили санкций, ни сделали замечаний. Равно как и со стороны власти в адрес ВШЭ не послышалось упрёков. А то, что они были не в курсе этого, трудно поверить. Ведь информационные рупоры правящих кругов отреагировали в 2010 году на содержание подготовленного профессорами исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова учебника по Отечественной истории XX века, в котором давалась объективная оценка разворачивающимся в Сталинский период процессам. Подобным образом непременно бы действовали после публикации интервью студентов ВШЭ в случае несогласия с ними. Но этого не произошло. Следовательно, есть основания полагать, что они в душе были солидарны с людьми подобного умонастроения как в 2001 году, так и теперь.