Русская традиция: православие или язычество?

Максим Кузнецов

«Славянам нужна новая религия. В марксизме слишком много модернизма и цивилизации. Можно скрасить эту сторону марксизма, возвратившись к нашим славянским богам, которых христианство лишило их свойств и их силы, но которые они вновь приобретут»[1], – это не строки из фантастического романа, это реальные размышления маршала Советского Союза М.Н. Тухачевского. Им же была направлена в Совнарком записка с предложением объявить язычество государственной религией РСФСР… Советские вожди с интересом изучили предложение красного командира, на столь радикальный шаг было решено не идти, однако идея противопоставления язычества ненавистному для большевиков Православию, судя по всему, понравилась. Действительно, формально атеистическое советское государство на протяжении всей своей семидесятилетней истории делало недвусмысленные реверансы древнему язычеству.

Исторически сложилось так, что русская нация была сформирована Православием, а русская народная культура была глубоко христианская по своей сути. Однако советские вожди рассматривали Россию лишь как плацдарм для последующей мировой революции, а русский народ как субстрат для нового вненационального «советского общества».

Русская народная культура была глубоко христианская по своей сути

Православие и национальная культура мешали этим глобальным планам, а, следовательно, были приговорены. Поэтому понятен интерес к язычеству со стороны советских руководителей, которое рассматривалось как естественный союзник в борьбе с Православием. Грубая атеистическая пропаганда в духе газет типа «Безбожник» подходила лишь для совсем примитивной публики, основная часть населения, большую часть которого составляло крестьянство, была достаточно религиозна и слабо реагировала на стандартную атеистическую пропаганду. Именно крестьянству как основному носителю традиционного народного уклада был нанесен главный удар. Помимо раскулачивания, колхозов и иных экономических мер порабощения, были предприняты шаги по изменению народной культуры. Стало активно внедряться такое явление, как «самодеятельное народное творчество», которое по сути своей представляло авторскую переработку народного фольклора, осуществленную советскими специалистами. Повсеместной унификации подвергались народные песни и танцы. Был по сути уничтожен самобытный народный костюм, на смену которому пришли атласные сарафаны с вульгарным орнаментом кричащих расцветок и несуразные кокошники. Современные этнографы по крупицам восстанавливающие утраченное, неспроста называют этот синтез русско-советского фольклора «развесистой марсианской клюквой».

Однако основной целью советской идеологической машины, призванной перемолоть русскую культуру, стали народные праздники. По мнению известного религиоведа Мирча Элиаде, «праздник — это период непосредственного контакта сакральной и мирской сторон существования человека. Праздник является универсальной и важнейшей чертой цивилизации, в то же время особенности праздников отражают различия между цивилизациями»[2]. Поэтому праздники очень важны для народного самосознания. Русская культура обладала богатой традицией праздников, которые были наполнены образами и иносказательным символизмом, отлично понятным народу. Основу череды праздников составляли церковные памятные даты. Конечно же, с таким вопиющим клерикализмом советское правительство мириться не хотело и изобретало всякого рода подмены. Так, Рождество стало Новым годом, Успение – днем урожая, Масленица – праздником проводов зимы и т.п. Как правило, из основы праздника удалялось все, связанное с христианством, но оставался народный символизм – лишенный своей сути, он уже не воспринимался в качестве христианского, а, напротив, казался неким языческим отголоском, дожившим до наших дней. Именно эти проявления изучают светские специалисты, основывающиеся на материалистическом мировоззрении, при этом, как правило, очень слабо разбирающиеся в христианстве, находя язычество там, где его просто никогда не было. Больше всего в этом преуспел советский академик Б.А. Рыбаков, который ничтоже сумняшеся просто взял и приписал всю народную культуру к язычеству. Тогда никто не смел возразить маститому академику, но в наши дни его работы подвергаются аргументированной и объективной критике и расцениваются как очень слабые.

Стоит заметить, что наши предки отнюдь не были невеждами в религиозных вопросах и отлично понимали, что нельзя одновременно славить Христа и языческих богов. Рассмотрим, к примеру, столь любимую нашим народом Масленицу.

Наши предки отлично понимали, что нельзя одновременно славить Христа и языческих богов

Масленица – последняя неделя перед Великим, сорокадневным, постом. С одной стороны, это праздничный, разгульный период, когда еще можно и даже нужно петь, плясать, веселиться, с другой – подготовка к посту, и на богослужении уже звучат покаянные песнопения. Светские ученые видят здесь только языческие гульбища, приуроченные к весеннему равноденствию, однако объективный подход способен выявить совсем иной смысл Масленицы. В работе «Что скрывает народная культура? Смыслы и символы Масленицы» доцента ТГУ к.ф.н. Д.Е. Крапчунова приводится подробнейший анализ масленичной атрибутики и обрядности и делается следующий вывод: «Анализ масленичной обрядности, выявление мифологемы праздника через фольклорные тексты и его календарная привязка к Пасхе не подтверждают распространенное представление о Масленице как об исключительно языческом наследии. Несмотря на то, что в традициях Масленицы прослеживается общеиндоевропейское прошлое, есть все основания видеть в этом празднике глубокие христианские смыслы, раскрываемые через различные вербальные, визуальные и драматургические образы»[3].

Масленица, появившись на Руси с принятием христианства, получила свое название – «белая», «сырная» или «масленая неделя». Однако суть иносказательных символов масленицы сугубо христианская. Масленичное чучело в Христианской культуре – это символ человеческой «ветхости», греховности, которая сгорает, «как сено, прикоснувшееся к огню».

«Огнь сый Владыко, не смею, сено, прикоснуться огню, да не опалиши мене сено суща!» – абсолютно понятный христианский образ, взятый из службы Собора Иоанна Предтечи. Греховность сгорает, человек погружается во дни Великого Поста и возрождается к новой вечной жизни с победным возгласом «Христос Воскресе!» в день светлого праздника Пасхи! Сама традиция сжигания чучела не является уникальной для христианского мира, к примеру, в Греции есть традиция сжигать чучело Иуды.

Сейчас, когда советские эксперименты уже в прошлом, набирает популярность неоязыческое перетолковывание христианских праздников. Неоязычество — это достаточно молодое псевдорелигиозное движение. К историческому язычеству данное явление отношения не имеет. У славянских народов в дохристианский период не было письменности, к тому же религиозная традиция индоевропейских народов традиционно передавалось устным способом. Поэтому сведения о славянском язычестве дошли до наших дней только в виде апологетических заметок христианских летописцев и миссионеров, а также мусульманских путешественников, то есть аутентичных источников просто нет, и сама идея реконструкции этой давно ушедшей религиозной традиции звучит абсурдно. Характерной особенностью неоязычества является его ярко выраженное антихристианство, а в связи с прерванной традицией – поверхностность и примитивизм. Для неоязычников основной задачей является очернение Православного христианства, которое они представляют чуждым для Руси явлением, так и не укоренившимся в народном сознании. Неоязычники активно эксплуатируют фольклорное наследие, ими публикуется масса дилетантских статей, в которых делаются попытки найти в русских праздниках языческие следы, а то и просто объявить их языческими. К сожалению, даже воцерковленные люди, а порой и духовенство принимают за истину подобные агитки. Однако не стоит бояться народной культуры и не доверять ей.

Христианство никогда не подстраивалось под культуру, не боролось и не уничтожало традиции народов, оно постепенно преображало сознание людей, а те в свою очередь творили новую, пронизанную истинной верой, одухотворенную культуру. И нет совершенно ничего плохого, что в традиции православных японцев принято снимать обувь перед входом в храм, в традиции православных сербов – приносить из леса дубовое полено, которое должно гореть в домашнем очаге все Рождественские праздники, а в традиции православных русских – плести березовые венки на Троицу или сжигать соломенное чучело на Масленицу. В этих столь различных культурных особенностях прослеживается одинаковое уважение и благодарность ко Творцу, который дал возможность спастись людям всех народов. Важно знать и понимать истинный смысл народных традиций и постараться при необходимости объяснить его заблуждающимся.

---------------------

Бывший клирик Усатов о гундяевской РПЦ: бабло,бабло,бабло.

Россияне не склонны читать Писание и выполнять библейские заповеди, кроме одной: верь в Единого Бога.
Я пришел к выводу, что в современной Церкви многое построено на формировании у прихожан комплекса вины и неполноценности. Если добавить к этому пищевые и сексуальные запреты, получается отличный механизм для управления людьми.

Церковное «душепопечение» не работает, не помогает верующим справиться с внутренними проблемами. Людей призывают соблюдать массу запретов и табу, что невозможно в принципе. Остается лишь бесконечно винить себя и ждать прощения. Люди ходят на исповедь еженедельно, каются, но в их жизни ничего не меняется. Вы бы посоветовали своим близким такую «клинику»? Я не советую.

Так я постепенно утратил чувство, что мое пастырское служение нужно и полезно людям. Не разбираясь в психологии, священники часто приносят людям вред и причиняют боль. Патриарх недавно призвал не воспринимать исповедь как психоанализ, но фактически все происходит именно так. Это не настоящая психотерапия, а отвратительная пародия.

Многие годы мне казалось, что духовное просвещение способно в какой-то мере изменить церковную атмосферу. В Ростовской-на-Дону епархии в 2005 году чуть ли не впервые в РПЦ мы сделали обязательными подготовительные беседы перед принятием крещения. Вспоминаю, насколько неприятным сюрпризом это стало для многих священников. Это стало для меня шоком: оказалось, что духовенству чуждо богословие и наставление в вере обычных людей с улицы. Высокопарные проповеди для «своих» и конвейер обрядов ради получения «денежки» — так я представляю себе церковную жизнь в обычном приходе. Катехизация, миссия, работа с молодежью — кроме лозунгов здесь ничего нет, а бумага стерпит любую ложь и отписки для начальства. Угадаете, почему все эти направления деятельности Церкви в загоне? Это не приносит денег здесь и сейчас, а вот свою душу, свои знания приходится вкладывать непрестанно без всякой гарантии положительного результата.

Церковь сейчас разговаривает сама с собой, она отвечает на вопросы, которые никто не задавал. РПЦ буквально застряла в средневековье, когда социум полностью подавлял любое проявление индивидуальности, где насилие в семье воспринималось как очевидное благо. Это касается не только захожан и прихожан. В тисках несвободы находятся практически все священники. Многие из них ничего не умеют кроме требоисполнительства, и почти каждый прошел через фильтр т. н. послушаний, то есть проверки на лояльность епископу и готовности платить налоги. Есть хорошее сравнение Русской церкви с франшизой. Надеваешь черный халат с ювелирным украшением в виде креста. Всё! Теперь люди начнут нести тебе пожертвования. Кроме власти и денег ее администраторов мало что интересует. А отдельные «романтики» в среде священников часто еще опаснее, ведь они сами не ведают, что творят, распространяя идеи «от ветра главы своея».

Признаюсь, мне стало сложно терпеть других священников. Многие священнослужители возомнили из себя непогрешимого папу римского в любой области знаний. Такой горе-пастырь легко раздает свои измышления о генетике и истории, о геологии и социологии, о том, как спастись, и том, что нужно отсечь, как рожать и в какие дни зачинать ребенка. Каждый из них по-своему преодолевает свои комплексы, у каждого свое уникальное проявление чувства собственного величия, но мне не хочется иметь с этим ничего общего.