ГОТЫ, НОВЫЙ ГОД И ОБМАНУТЫЕ ОЖИДАНИЯ ЧАСТЬ IV

В это сложно было поверить, но вся компания вывалилась на улицу. Дверь квартиры просто плотно закрыли. Ирка конечно несколько раз переспросила Лару – безопасно ли это, но услышав ее заверения, перестала беспокоиться. В конце, концов, форточку так никто и не починил. Толпой все двинулись к ближайшему магазину. Он располагался как раз по маршруту, и не пришлось петлять районами. До дома предложили добираться пешком, объяснив, что это совсем рядом и можно прогуляться через лес. 
— Какой лес в черте города? – Ирка смотрела на Дениса горящими от злости глазами. 
— Ну, не лес, а парк. Но он очень густой и красивый. Под снегом так вообще. – Галунов поспешил вперед, предпочитая прекратить разговор.
Ирке хотелось завыть. Завыть так громко, как только она смогла бы. Но проспект, город и опять же люди – поэтому она воздержалась. Она попыталась переключиться на новогоднее меню, ведь им нужно что-то покупать. Завалив в супермаркет, компания двинулась к полкам. 
— А что вообще нужно купить, Миша?- Ирка сделала ставку на хозяина дома. 
— Я буду готовить шашлык из козла, там есть еще пару салатов. Надо взять хлеба и кто, что будет пить. Мы не пьем, так что нам все равно. 
При словах «шашлык и козла» Ирка поняла, что она останется голодной. Она сразу представила этот вонючий запах жесткого мяса и непроизвольно скривилась. 
— Не переживай, я сын шашлычника, мясо будет мягким – Михаил словно прочитал ее мысли, поспешил успокоить. 
Ирка кивнула и снова включила фантазию, что бы такого купить. Сложность заключалась еще и в финансах. Она не понимала, какой бюджет заложен на покупки. Будет общая касса или каждый тратится по своим силам. Когда дело касалось денег, Галунов становился скользким как уж. Денег у него не было в принципе. Он не умел их зарабатывать, но очень умело их вытягивать из других. Он любил одалживать, но не любил отдавать. Хитрил, изворачивался, прибеднялся. Когда это не помогало – прятался. Потом конечно выгребал, но все равно не менял свою тактику. 
Ирине было ужасно за него стыдно. Ей приходилось даже содержать Дениса. Ей хотелось ходить по кафе, но на это у него не было денег. А если они шли гулять за счет Ирины, то его нужно было и приодеть. Ведь она не могла выйти с ним, если он был одет как бомж. Съемную квартиру оплачивала тоже Ирка. Пока они встречались, она не могла просить у него денег. А когда он перебрался к ней, сделать ей это было стыдно. Такой себе круговорот фигни в природе, который практически не объяснить.
Галунов периодически подбрасывал денег на еду, притаскивал консервацию от родителей, и даже пару раз сводил ее в ресторан. Но это закончилось так же резко, как и началось. И Ирка так и не успела привыкнуть к тому, что мужик начал зарабатывать.
Свой образ жизни Галунов объяснял таким себе протестом против правил. Ему было противно ходить на работу с восьми до пяти и подчиняться. Если работать, то сразу начальником. А все остальное — это для лохов. А лохи были кругом и всюду. Не было ни одного человека из его окружения, которые заслуживали его одобрения. Один был подкаблучником, другой женился по расчету. Третий был бесхребетный и жалкий. В общем, не компания — а какой-то сброд, среди которых Галунов выглядел талантливым и неповторимым. 
Все достижения Галунова — это несколько песен его собственного сочинения, с которыми он блистал в каждой компании. Его слушали с открытыми ртами, песни находили неординарными и достойными самых высоких наград. Исполнял он их с надрывом, всегда с закрытыми глазами и так входил в образ звезды, что невозможно было его не слушать. Если он брал в руки гитару, он всегда исполнял только свои песни. Объясняя это тем, что все остальное говно и тлен. И он был настолько убедителен, что даже те, кто не понимал, о чем собственно песни верили, что это шедевр и стопроцентный хит. 
Под эти воспоминания корзинка Ирины наполнилась разными вкусностями: паштеты на бутерброды, овощи для салатов, немного фруктов. Из напитков решили брать пиво, так как шампанское уже было на месте. Оценив корзину и все, что в ней находилось, Денис поспешил внести ясность:
— Я предлагаю всем скинуться, это будет по-честному. — Все присутствующие потупили глаза и стали как-то несмело ковыряться по карманам, — ну, кроме хозяина дома, конечно.  
Глядя на эту картину Ирину накрыла волна бешенства. Она поняла, что эти замечательные люди и не предполагали что-либо покупать, а собирались повеселиться на халяву. Когда стало понятно, что собранной кучки мелочи хватает только на бутылку пива, Ирина поняла, что опять она будет за все платить. Она выложила продукты на ленту и достала кредитную карту. В последнее время ей очень тяжело давались деньги, и часть кредитных средств была тупо проедена. Поэтому она молилась, что бы на карте хватило средств. 
Из всего выбранного пришлось отказаться от паштета и шпрот. Карта была вычищена под чистую, а в кошелек Ирки перекочевала мелочь, которую насобирала веселая компания. Галунов стоял в стороне, уткнувшись в телефон, делая вид, что все происходящее его не касается. Он здесь в качестве барда и поэта, а вот эти вот все мирские проблемы его просто не должны занимать. 
— Почему ты меня не предупредил, что так будет? Ты прекрасно знал, что тут соберутся одни нищеброды! Ты вообще, о чем думал? А если бы они вообще не собирались готовить мы бы до утра так и сидели голодные в притоне у Лары?

— Ирина крепко держала под руку Дениса и шипела ему на ухо. Она была в бешенстве. Если бы не ее сдержанность и страх показаться истеричкой, она бы устроила скандал в лучших традициях. 
— Ну, Ириш, не злись, пожалуйста. Я сам не ожидал, что так будет. Нас вообще приглашали на все готовое. 
— А тебя не учили, что в гости с пустыми руками не ходят? Что это не прилично и жрать на халяву взрослому мужику как-то некомильфо?
— Та ладно тебе, Ир. Ну, все ж хорошо закончилось!
— Что закончилось? Все только началось! Я сняла последние деньги с карты. Ты вообще брал какие—то деньги?
— Я… билеты купил, в обе стороны. Осталась так, мелочь. Да не парься ты так. Завтра вечером мы уже едем обратно, где ты тут собралась деньги тратить? 
— Галунов, ты идиот. Какой же ты идиот, — Ирка простонала и сжала руку Дениса, что бы он ощутил всю ее боль и отчаяние. 
— Смотри, а вот и лес, — Галунов и не собирался обращать на нее внимание. Он делал то, что ему нравиться — не парился и не заморачивался.  
Ирина подняла голову и обомлела. Перед ней стоял заснеженный лес. А за ее спиной были городские постройки и огни. Она ступила на тропинку и постаралась отстать от всей компании и побыть наедине. Лес завораживал. Назвать это парком не поворачивался язык. Здесь не было тропинок, лавочек и других парковых элементов. Места, где деревьев было меньше, освещала полная луна, и снег красиво искрил и переливался под луной. 
Ирину догнал Панда Брют.
— Скажи, здесь красиво? 
— Да, очень. Это, правда, лес?
— Скорее неухоженный парк. Но здесь красиво весной, когда деревья стоят зеленые. Я люблю сюда приходить и побыть в одиночестве.
Ирина слегка удивилась таким словам. Ей сразу подумалось, что он изгой либо в семье, либо в том месте, где учится. И, наверное, очень одинок. 
— А я вот не очень люблю одиночество. Хотя, иногда это даже необходимо. Слушай, а почему именно готы? — но ответа не последовало, Панда Брют остановился и прошептал:
— Посмотри, — он вытянул руку вверх, и Ирина проследила за его пальцем.
На высокой толстой ветке дерева висело тело, обмотанное в лохмотья. Оно болталось из стороны в сторону и на фоне полной луны выглядело жутко. Ирина остановилась и замерла.
— Твою мать, что это такое? Брют? Что это? — Ирка готова была завопить от страха, но что—то ее сдерживало. Она никогда не видела покойников, тем более висящих на деревьях. Картина была ужасной, но оторвать взгляд она просто не могла. Вся эта картина выглядела какой-то нереалистичной. Зачем нужно было так высоко взбираться, чтобы повеситься? 
Сделав пару шагов в сторону, Ирина поменяла угол зрения и выдохнула. Огромная черная пленка зацепилась за ветку, напоминала женский силуэт. За время, пока она там висела, ветер ее изрядно потрепал. Наматывая на ветки и придавая ей реалистичные формы. Если бы Ирина осталась на прежнем месте, она могла бы поклясться, что видела висельника в темных лохмотьях. 
— Хороший лес, просто замечательный. Пойдем, я хочу, что бы этот год уже закончился. — Ирина взяла Брюта под руку, и они двинулись дальше.
— Ты спрашивала, почему готы. Это романтично. И даже красиво. Многие путают нас с эмо, но мы не такие эмоциональные подростки, которые хотят умереть в юности. Мы скорее по мистике и страшилкам. Ну, это так, что бы тебе понятнее было.
— А вот этот внешний вид? Зачем? 
— Не люблю когда как у всех. Это ведь не интересно.
— Да уж. Не интересно. 
Ирина слушала гота Мишу и удивлялась. Ни одного матюка, ни сигарет, ни резких движений. Все торжественно, сдержано и как-то печально. Даже раздражения не было в его словах. Он просто ответил на вопрос.  
По пути к дому, Ирина узнала, что Миша живет с мамой, отчимом и двумя младшими братом и сестрой. Учится и параллельно помогает отчиму по столярке. В целом очень обычный и простой парень. Брют оказался хорошим собеседником, с ним можно было поболтать о книгах, фильмах и приятно слушать о его увлечении. Казалось, что он вкладывает какой-то свой отдельный смысл в готику и для него это очень серьезно. 
Слушая Мишу, Ирина не понимала, как они вообще познакомились с Ларой? Ведь они были совершенно из разных миров — интеллигентные готы и чекнутая художница. Потом подумала про себя и Галунова. Как? Как так вышло, что умница и красавица повелась на тунеядца, и позабыв о своей жизни и желаниях стала обслуживать барда-нарцисса? Она подняла голову и посмотрела вперед, где Галунов что-то увлеченно рассказывал Ларе, а она, открыв рот, ловила каждое его слово и преданно смотрела в глаза. 
Ирина не испытывала ревности. Она ничего не испытывала. Она прекрасно знала, что Галунов никуда не денется, пока она удовлетворяет его потребности и обеспечивает ему комфорт. Только вот желания это делать у нее оставалось все меньше.