Не старайся быть тем, кем ты не являешься

Джонатан Сакс

Великие лидеры знают границы своих возможностей. Они не пытаются делать все сами, а создают команды и возможности для людей, сильных там, где они слабы. Они осознают важность системы сдержек и противовесов и разделения властей. Они окружают себя людьми, отличными от себя. Они осознают опасность концентрации всей полноты власти в одних руках. Но знание границ своих возможностей, знание того, что есть вещи, которые ты не можешь сделать, — не говоря уже о том, чем ты не можешь стать, — часто оказывается болезненным. Иногда это вызывает душевный кризис.

В Торе есть четыре изумительных рассказа о подобных ситуациях. Они связаны не словами, но музыкой. На заре еврейской истории Тору пели, а не просто читали вслух. Моше в конце жизни называет Тору песнью (Дварим, 31:19). В Израиле и Вавилоне складывались разные традиции, и начиная с Х века песнопение оформлялось в виде музыкальной нотной грамоты, известной как Таамей а‑Микра, или знаки кантилляции, введенной масоретами Тверии, хранителями священных текстов иудаизма. Один весьма редкий значок — шалшелет (цепь) — встречается в Торе всего лишь четыре раза. И каждый раз это связано с описанием жизненного кризиса. Три раза он встречается в книге Берешит. А четвертый раз — в главе Цав. Как мы увидим, в четвертом случае речь идет о лидерстве. Но если в широком смысле, то и предыдущие три раза — тоже.

Первый раз шалшелет встречается в рассказе о Лоте. Лот отделился от своего дяди Авраама и поселился в Сдоме. Там он стал жить по соседству с местным населением. Его дочери вышли замуж за местных мужчин. Сам же он сидел у городских ворот, что было знаком того, что он стал судьей. Потом пришли два незнакомца и сказали, чтобы он покинул город — потому что Г‑сподь решил его истребить. Но Лот сомневался и медлил, и в Торе над словом «медлил», «ваитмама», появляется шалшелет (Берешит, 19:16). Лот терзается сомнениями, внутренним конфликтом. Он интуитивно понимает, что пришельцы правы и город действительно будет уничтожен. Но ведь он связал со Сдомом свое будущее, судьбу, которую он выбрал для себя и дочерей. И если бы ангелы не отвели его в безопасное место, он так и медлил бы до тех пор, пока не стало бы слишком поздно.

Второй такой случай был, когда Авраам просит слугу (традиция считает, что это Элиэзер) найти жену для Ицхака. Комментаторы указывают, что Элиэзер остро переживает двусмысленность своей миссии. Если бы Ицхак остался без жены и без детей, все имущество Авраама впоследствии досталось бы Элиэзеру или его потомкам. Авраам говорил об этом еще до рождения Ицхака: «О Г‑сподь Б‑г! Что Ты дашь мне? Я хожу бездетный, а управителем в моем доме — Элиэзер из Дамаска!» (Берешит, 15:2). Если миссия Элиэзера закончится успешно и он приведет Ицхаку будущую жену и если у них родятся дети, то у него нет никаких шансов когда‑либо унаследовать богатства Авраама. В его душе борются два чувства: преданность Аврааму и личные амбиции. Стих звучит так: «О Г‑сподь! Б‑г моего господина Авраама! Помоги мне сегодня, окажи милость моему господину Аврааму!» (Берешит, 24:12). Преданность побеждает, но не без острой душевной борьбы. Вот почему тут стоит шалшелет.

Третий случай относится к к жизнеописанию Йосефа, к его пребыванию в Египте. Проданный братьями в рабство, он теперь работает в доме знатного египтянина Потифара. Оставшись наедине с женой хозяина, он становится объектом ее вожделения. Он красив. Она хочет спать с ним. Он отказывается. Если бы он принял ее предложение, говорит Йосеф, то предал бы своего хозяина, ее мужа. Это было бы грехом перед Г‑сподом. И над словом «отказался» стоит шалшелет (Берешит, 39:8), указывая, как утверждают некоторые раввинистические и средневековые комментаторы, что подобное решение далось ему ценой неимоверных усилий . Он почти уступил ей. Но это не просто борьба с искушением. Это вопрос идентичности. Вспомним, что в этот момент Йосеф живет в новой, незнакомой для него земле. Его братья отреклись от него. Они ясно дали понять, что не желают считать его членом своей семьи. Тогда почему он, будучи в Египте, не поступает как все египтяне? Почему не переспать с женой хозяина, тем более что она сама этого хочет? Вопрос, вставший перед Йосефом, заключается не только в том, хорошо ли так поступать, но и в том, египтянин он или еврей.

Все три эпизода повествуют о внутренних конфликтах, и все три — о самоидентификации. Бывает время у каждого из нас, когда надо не только определиться с тем, что делать, но и понять, кто мы есть. Этот вопрос носит особенно судьбоносный характер в случае с лидером, и это подводит нас к четвертому эпизоду — на сей раз из жизни Моше.

После греха с золотым тельцом Моше по повелению Г‑спода приказывает израильтянам построить святилище, которое должно стать постоянным символическим домом Г‑спода среди людей. Работа завершена, Моше остается лишь возложить на своего брата Аарона и его сыновей обязанности священнослужителей. Он облачает Аарона в особые одежды первосвященника, помазывает его елеем и совершает жертвоприношения, подобающие ситуации. Над словом «ваишхат» — «зарезал» (Ваикра, 8:23) — стоит шалшелет. Однако теперь мы знаем, что это означает: Моше ведет внутреннюю борьбу. Но почему? В тексте нет ни малейшего намека на то, что он переживает душевный кризис.

Аарон. Скульптура Джованни Мариа Морлайтера.Венеция. 1750–1751Фото: Wolfgang Moroder

До сих пор Моше вел еврейский народ за собой. Ему в этом помогал Аарон, его старший брат, который шел вместе с ним к фараону, действовал как его представитель, советник и заместитель. Но теперь Аарон готовится к новой роли: он сам станет лидером. Он не будет больше тенью Моше. Теперь он будет делать то, что сам Моше делать не сможет. Он будет совершать ежедневные жертвоприношения в Скинии. Он станет посредником между народом и Г‑сподом в богослужениях израильтян. Раз в год, в Йом Кипур, он будет проводить службу, которая даст народу искупление грехов. И, перестав быть тенью Моше, Аарон становится тем, кем самому Моше стать не суждено: первосвященником.

Талмуд еще сильнее заостряет момент. У горящего куста Моше многократно отвергает призыв Б‑га стать лидером народа. Тогда Б‑г говорит ему, что Аарон пойдет с ним и поможет поговорить с народом (Шмот, 4:14–16). Талмуд отмечает, что в этот момент Моше утратил свой шанс стать священником. «Первоначально (сказал Г‑сподь) я решил, что ты будешь священником, а Аарон, брат твой, — левитом. Но теперь он будет священником, а ты — левитом» (Звахим, 102a).

Вот в чем причина душевного смятения Моше, переданного значком шалшелета. Он собирается возложить на брата обязанности, которые сам никогда не будет исполнять. Все могло бы быть иначе — но история не знает сослагательного наклонения. Он, несомненно, рад за брата, но не может быть в полной мере свободен от чувства зависти. Возможно, он уже чувствует то, о чем узнает лишь впоследствии: хотя он пророк и освободитель, у Аарона будет привилегия, которой не дано Моше, — его дети и их потомки будут наследовать его должность. Сын священника будет священником. Сын пророка редко когда тоже бывает пророком.

Все эти сюжеты рассказывают, что наступает момент для каждого из нас, когда мы должны окончательно для себя решить, кто мы такие. Наступает момент истины. Лот — еврей, а не житель Сдома. Элиэзер — слуга Авраама, а не его наследник. Йосеф — сын Яакова, а не египтянин с вольными нравами. Моше — пророк, а не священник. Чтоб признать в себе то, чем мы являемся, требуется мужество отвергнуть в себе то, чем мы не являемся. А это сопряжено с внутренним конфликтом и душевными муками. Вот в чем смысл шалшелета. Но зато мы выходим из этой ситуации менее отягощенными внутренними конфликтами, чем прежде.

Это относится прежде всего к лидерам — вот почему случай с Моше в этой главе так важен. Существовали вещи, которые Моше не было суждено совершить. Он не мог стать священником. Эта задача была возложена на Аарона. Он не перевел людей через Иордан. Это была задача Йеошуа. Моше нужно было принять оба этих факта со смирением, потому что он хотел оставаться честным перед самим собой. А великие лидеры должны быть честны перед собой, если они хотят быть честны с теми, кого они ведут вперед.

Лидер не должен стремиться быть всем для своего народа. Лидеру следует удовольствоваться той ролью, которая на него возложена. Лидеры должны иметь силу осознать, кем они быть не могут, если им достает мужества быть самими собой.