Ленин в наши дни. Фантасмагория. ч.2

 Продолжение и финал.

…День в Думе начинался как обычно. Депутаты постепенно подъезжали, усаживались в кресло. Сновали между рядом помощники и секретари, можно было выпить неспешно кофе с о свежими круассанами. На повестке дня стоял вопрос об индексации пенсий.

     - Итак, господа! – спикер включил микрофон. – Начинаем наше заседание.  На фоне последних событий мы ставим вопрос об индексации пенсий и зарплат…- он откашлялся и потянулся было к высокому графину с водой. Якобы с водой.

     Но продолжить свою мысль он не успел. В зал вошли странные люди. Вернее, они не вошли. Они ворвались. Во главе странной компании был сам Владимир Ильич Ленин. Сопровождали его матросы в чёрных бушлатах и с винтовками наперевес.

    «Господи, опять эти ряженые» - устало подумал спикер. Вслух же он произнёс:
     - Кто пустил сюда этих клоунов? Вы же знаете, в Госдуму запрещён проход с оружием, даже с муляжами.

     - Это у нас-то муляжи? – заорал Михей и приставил дуло винтовки прямо к голове спикера. – А ну, которые тут временные, слазь! Кончилось ваше время!

     Тут до спикера дошло, что стволы у матросов были самые настоящие. Он ощутил холодную сталь у виска. Перед глазами промелькнула вся жизнь…всё, что было прожито и нажито и всё, что ещё не прожито и уже никогда не будет…

     Депутаты начали вставать из мягких кресел и спешно устремились к выходу.
     - Теракт! Теракт! – пронзительно кричала какая-то молоденькая спортсменка, без году неделя депутатка.
    

Но дорогу законодателям преградили штыки. Ильич забрался на трибуну, и вскинув характерным жестом руку вперёд, вещал:
     - Товагищи! Вся власть – Советам! Земля – кгестьянам! Фабгики – габочим! Бей бугжуев, бей пгоклятых капиталистов, кговососов на теле тгудового нагода!

Матросы штыками согнали депутатов обратно в зал. Кто-то истерил, крича о своей депутатской неприкосновенности. Кто-то подавленно молчал. Женщины рыдали.

     - Ильич, командуй, что делать! Мы ужо им зададим! – кричали матросы.

     Тут Карнаухов разошёлся. Он кричал, что всех депутатов сейчас же надо вывести к кремлёвской стенке и пустить пулю в лоб. А на кого пуль не хватит – того повесить на фонарных столбах. Вместо флагов.

     - Товарищ Ленин, - робко подал кто-то голос из коммунистической фракции, - а с нами что будет? Может, Вы нас домой отпустите?

     - Да вас, пгедателей, пегвых в гасход! – закричал Ильич. Он уже словил кураж и его несло.  – Этих пегвыми. На гастгел!

     Матросы подхватили упирающихся коммунистов и поволокли на выход.

     - Ага, - Ильич хищно обвёл горящим взором сбившихся в кучку депутатов. – Я вижу тут Чегешкову!
     Депутаты напряжённо притихли. Черешкова заплакала.

     - С ней что? – сурово спросил Семён.
     - А её – в космос! Безвозвгатно! – крикнул Карнаухов.

     Женщина-космонавт упала без чувств.
     - Так! – распорядился Ильич. – Остальных – в тюгьму!

     Матросы начали сгонять депутатов к выходу, держа их на прицеле.

Они уже вывели толпу законодателей на площадь и вели их, униженных, враз сгорбившихся и жалких, в Лефортово.

Но тут..

     Но тут на пути наших славных революционных матросов возникли полицейские. При полном боевом обмундировании, с автоматами и дубинками. Даже на неискушённый взгляд было понятно, что силы явно не равны. Но матросы, закалённые в перипетиях уличных боёв, так просто сдаваться не собирались.

     Депутаты приободрились и, воспользовавшись внезапной подмогой, быстренько рассосались по сторонам. И вот уже на площади стояли друг против друга малочисленный матросский патруль с штыковыми винтовками и оцепление полицейских, в полусферах, бронежилетах и с щитами, вооружённых по последнему слову техники.

     - Братцы! Полундра! – крикнул Семён и закусил ленточку от бескозырки. Это был сигнал для матросов.

     И они с криками: «За Ленина! За революцию! Ураааааа!» кинулись на полицейских.
     Битва была жестокой, но короткой. Угадайте, кто победил? Нам бы хотелось, чтобы наши храбрые бравые матросы, но, увы…

     Полицейские вели героических моряков, заломив им руки. Автозаки готовились принимать гостей из прошлого. Но никто не увидел, что в вечернем темнеющем небе вдруг полыхнула яркая звезда. Она на какое-то время зависла неподвижно на месте, потом уменьшилась до размеров точки и исчезла. Время и пространство сместились, завертевшись вокруг персонажей этой странной истории. Миг – и моряки исчезли. Полицейские только в удивлении вертели головами, стараясь понять, что это всё было и не приснилось ли им это всё.

     …Петроград, 1917 год. И вновь морской патруль на улицах Петрограда.
 - Братцы, держи его, держи, а то утикает! – кричит Семён, и матросы бегут за типом в пальто в подворотню.

     Скоро всё изменится в их жизни. Начальник патруля Семён Сергеенко поднимет восстание в Кронштадте и будет расстрелян по приговору трибунала.

Петруха, Пётр Дымов, сделает головокружительную карьеру, станет командующим N*** военного округа. В роковом для многих 1937 году будет обвинён в заговоре и расстрелян.

     Михей и Сашко. Михаил Тарасов и Александр Черкесов. Два друга, два товарища  не-разлей-вода. Михаил в годы Великой Отечественной служил на минном тральщике. И спас корабль и экипаж ценой жизни от взрыва мины. А Александр сложил свою голову в битве за Севастополь.

Но это будет потом, в будущем. А сейчас они едины, они идут плечом к плечу. И они верят в победу революции и светлую лучшую жизнь.

     А вот следы лже-Ильича Карнаухова затерялись в стенах Лубянки. Или, скорее всего, в палатах одной из многочисленных дурок Москвы…

     …Митрич сидел за столом, уставленном пустыми бутылками.
     - Ну, за нас, за Россию! За хорошую жизнь! За светлое будущее!  – наливал он гуманоидам в серебристых скафандрах.

     Те пили странную обжигающую жидкость, морщились, но деваться было некуда.
     - Есть там у вас жизнь, на Альдебаране? – спрашивал Митрич. – А выпить чего есть?
     - Есть-есть, - кивали гуманоиды. – Порой допиваемся до больших белых людей.