Советский Союз разворовали всем народом

Тотальное хищение было характерным признаком социалистической экономики

Сейчас часто можно услышать о том, что, мол, такой коррупции и воровства раньше не было, при советской власти жили честнее и проще. Так вот это не так.

Советский Союз разворовали всем народом

Алексей Меринов. Свежие картинки в нашем инстаграм

 

 

 

Уважаемые читатели, вы никогда не пробовали обмотать себя пудом (16 килограммов) «Любительской» колбасы и так прогуляться от работы до дома? Я тоже не пробовал и даже представить себе не могу, как такое возможно! Однако для настоящих советских людей не было ничего нереального, когда нужно было что-то стащить у родного советского государства.

Кто забыл — «Любительская» колбаса — это не «Краковская» и не сосиски. «Краковской» и сосисками обмотаться можно, а вот из толстенной «Любительской» «ожерелье» не сделаешь. Я бы никогда не поверил в возможность обмотаться такой колбасой, если бы сие не было отражено в официальном документе — милицейском протоколе:

«Уборщица Сезина похитила из варильного цеха завода 16 килограммов «Любительской» колбасы и других мясопродуктов на общую сумму 45 рублей. Похищенные мясопродукты Сезина привязала к себе под одеждой» (Из официального сообщения Министерства охраны общественного порядка РСФСР за №791 в Бюро ЦК КПСС по РСФСР от 29 июля 1964 года, РГАСПИ).

Кстати, цена «Любительской» колбасы была 2 рубля 90 копеек за килограмм. Зарплата уборщицы — рублей 60–70 в месяц, т.е. за один рабочий день она зарабатывала примерно на килограмм такой колбасы, а тут за один раз вынесла сразу 16!

Сколько такая труженица выносила за месяц, мы с вами не знаем, и никогда не узнаем. Но то, что явление было массовым, это факт: из того же протокола вы можете узнать, что «уборщица Васильева похитила 11 батонов вареной колбасы общим весом 15 кг и 1 кг «Любительских» сосисок на общую сумму 42 руб. Похищенные колбасные изделия Васильева привязала к туловищу и ногам».

Когда в соцсетях поднимаешь тему тотального воровства в СССР, то всегда найдутся «защитники», которые начинают объяснять, что «народ воровал, потому что в магазинах ничего нельзя было купить». Но в данной истории этот аргумент не проходит: задержанные с ворованной колбасой труженицы являлись работницами колбасного завода №3 Московского мясокомбината. А в Москве эта самая вареная колбаса была в свободной продаже почти до самого развала СССР. Зачем же тогда они ее воровали, да еще в таких количествах? Ведь съесть 16 килограммов колбасы даже всей семьей можно разве что за месяц. Но где ее хранить все это время? В 1964 году холодильники были мало у кого, да и разместить 16 кг в холодильнике сложно.

Ответ на самом деле простой: «ударницы социалистического труда» воровали колбасу на продажу. Кому они могли продать эту колбасу, если она свободно продавалась везде? Да кому угодно — они ведь продавали дешевле, чем в магазине. Воровство всего и вся с предприятий в Советском Союзе было тотальным. Ворованное можно было употреблять самому, можно было продать либо обменять на такие же ворованные товары с других предприятий, например на ботинки, запчасти для автомобиля, стройматериалы.

И дело тут не в дефиците и даже не в нищете, а в ментальности: «Тащи с работы каждый гвоздь — ты здесь хозяин, а не гость!»

То, что воровство было тотальным, подтверждает даже этот отдельный случай: вместе с уже упомянутыми уборщицами Васильевой и Сезиной было задержано девять человек. Суммарно у них изъято 120(!) килограммов колбасы и колбасных изделий.

Важно подчеркнуть: успешное задержание расхитительниц социалистической собственности стало возможным только благодаря совместным действиям милиции и оперативного комсомольского отряда. То есть милиция сама не справлялась — она была просто не в силах перекрыть все «дырки в заборе», через которые выносили народное добро.

Во всем этом есть интересный момент. Основатель советского государства — тот самый, чей труп лежит в Мавзолее, — писал: «Социализм есть учет и контроль». И действительно, тоталитарное советское государство пыталось контролировать все сферы деятельности и учитывать движение всех материальных ценностей в социалистической экономике. И я себе не могу представить, как выкручивались красные директора при таком тотальном воровстве!

Судите сами: вот на комбинат поступает мясо. Оно все учтено — так как его сдают колхозы и совхозы, там свои работники сидят и отвечают за то, чтобы ни один килограмм не пропал. Сдали, к примеру, 1000 кг мяса. Сделали из него, допустим, 1200 кг колбасы.

А труженики стырили 200 кг. Как директор покроет эту недостачу? Понятно, что как-то он должен был покрывать — ведь иначе его самого отдадут под суд. Но хищения-то были не разовыми, процесс воровства был перманентным. Кого-то ловили, кого-то даже сажали, но на их место приходили другие — и все продолжалось. Т.е. руководители подобных предприятий должны были покрывать недостачу постоянно!

А это значит что, по сути, они постоянно должны были совершать должностные преступления, и все они, по сути, были преступниками — вынужденно или добровольно. Понятное дело, если директор вынужден был прикрывать недостачу от сворованного кем-то, то он и себя не забывал. Так в Советском Союзе формировалась «параллельная», или «теневая» экономика. Особенно бурно процесс пошел тогда, когда советские граждане в результате заботы партии и правительства стали получать больше рублей за свой труд, покупательная способность выросла. Однако советские рубли в значительной степени представляли собой резаную бумагу, не обеспеченную в должной степени товарами, поэтому рост покупательной способности тут же привел к дефициту — как продовольственных, так и промышленных товаров. Соответственно, как у рядовых сотрудников, так и у руководителей предприятий, которые производили этот самый «дефицит», появился дополнительный стимул воровать. К началу 80-х годов дефицитом было почти все: колбаса, сыр, молочные продукты, фрукты-овощи, качественная обувь, косметика, парфюмерия, модная одежда, автозапчасти, стройматериалы и так далее. Соответственно, с ростом дефицита рос и спектр товаров, которые советские граждане тащили со своих предприятий.

Возникает вопрос: почему же советская власть не пресекла это тотальное воровство? Да все очень просто: для того чтобы остановить массовое воровство, нужно было сажать всех, кто ворует. Но если в отдельных областях счет только пойманных с поличным «несунов» шел на десятки тысяч, то в масштабах всей страны это были уже миллионы. Для них понадобился бы новый ГУЛАГ. Управлявшие страной геронтократы из Центрального Комитета Коммунистической партии СССР не решились пойти на такое. Массовое воровство продолжалось, и, по оценкам Госплана СССР, расхищалось до 40% ВВП! Вдумайтесь: почти половину разворовывали! Тотальное воровство наряду с бесхозяйственностью и неэффективностью социалистического способа производства привели в конечном итоге к развалу экономики и распаду СССР.

Я лично наблюдал это воровство в разных отраслях народного хозяйства — в больницах, на колхозных полях, на стройках... После первого курса я подрабатывал грузчиком на складах холодильного комбината, где хранились мясо, колбасы, сыры. Грузчики, которые работали в штате, тащили все — прямо через проходную. Охрана их не трогала, потому что была в доле. Они прямо так и говорили: «Ну, что вы нам сегодня заработали?».

В больнице, где я начал свой трудовой путь санитаром, все отделение ходило в нашу перевязочную за бинтами. Просто приходили и брали по 2–3 рулона совершенно спокойно. Бинты — это мелочь, в те времена стоили 5 копеек, но если медсестра каждый день брала по 3 рулона, за год выходило на сто советских рублей. Умножьте на 200 миллионов советских трудящихся, получится 20 миллиардов рублей — тех, советских рублей. Чтобы перевести на нынешние деньги — умножьте на 400. Получается космическая сумма! А ведь мы взяли просто медсестру с ее копеечными бинтами! А если взять уборщицу Сезину, которая только за одну ходку на 45 рублей вынесла? Сколько за год? Да на тысячу наберется. Воровали просто в космических масштабах!

Поклонники СССР начинают истерить: мол, воровали не все. Да, не все. Были те, кто не воровал принципиально, но таких были единицы, просто доли процента, которые вообще не влияли на общую картину. Могли не воровать те, кому просто нечего было взять на своей работе. Но таких тоже было немного. В качестве примера часто приводят учителей — мол, им нечего было взять, кроме мела. Да, но учителя с удовольствием принимали подношения от родителей учеников, которым нужно было «подтянуть отметки». Это тоже было своеобразное воровство, просто в иной форме. Собственно, весь СССР к восьмидесятым годам прогнил — и экономически, и идеологически. Поэтому и развалился.

Но есть и еще одно серьезное последствие тотального воровства: оно приводило к моральной и нравственной деградации советских людей. Менялся менталитет: воровство на предприятии не считалось преступлением и даже пороком, и практически стало нормой! Сформировался новый тип людей — homo sovetikus. Эти люди приспособились к уродливой советской системе и очень успешно паразитировали на ней. Вот они сегодня и ностальгируют по той «райской жизни», рассказывая детям и внукам о том, «как хорошо жилось в Советском Союзе».

Хорошо жилось тем, кто воровал. Сегодня именно так уже не выйдет, отсюда и ностальгия.