Самоедство Владимира Путина

«Проблем (в сфере госуправления.— ред.) очень много
...складывается впечатление, что, чего бы мы ни делали, мы одни проблемы устраняем, другие возникают.
…нужно шаг за шагом менять саму философию работы госаппарата.
…бюрократический аппарат, многочисленные регламенты, процедуры нуждаются в серьезной ревизии, было очевидно.
...контрольно-надзорные органы обросли целым рядом так называемых карманных аффилированных с чиновниками фирм.
…процедуры выдачи разного рода разрешений и согласований непрозрачны и запутаны, создают почву для коррупции и вытягивания денег из карманов граждан и из бизнеса.
...многочисленные проверки и, по сути, формальный контроль вовсе не обеспечивают безопасности— ни безопасности объектов, ни производства, ни качества товаров.
…получение элементарной госуслуги, справки, бумажки оборачивается стоянием в очередях и унижением для людей
…нужно запустить экономические принципы,
... нужно максимально помочь людям без административных помех и лишних затрат, разного рода издержек начинать и развивать свое дело».

Да-да, это нарезка из всего лишь одного— вполне официального — выступления Путина на последнем заседании правительства. А вовсе не цитаты из какого-нибудь зловредного клеветника и оппозиционера. Да что там далеко ходить: злейшие критики нынешнего режима из Партии народной свободы — Владимир Милов, Борис Немцов и Владимир Рыжков— зачастую оценивают его деятельность не в столь резких выражениях.

Впрочем, не об оппозиции речь. Тем более, что именно сегодня должен быть опубликован очередной разоблачительный опус под многообещающим заголовком «Путин. Коррупция». При всем уважении к литературному таланту вышеупомянутых лиц я сильно удивлюсь, если увижу в этом докладе что-то, кроме компиляции давно опубликованных— общедоступных— историй и обвинений разной степени голословности или (кому что больше по вкусу) обоснованности.

Речь о самой власти.

11 лет у Путина в руках все рычаги власти. С самого начала его главная задача, главное дело— и по речам, и по делам,— выстроение механизма госуправления. Устав от «анархии 90-х», мы согласились поступиться и политическими свободами, и местным самоуправлением, и прозрачностью власти. Согласились на разрастание госсектора, рост бюрократии, централизацию и бюджетных потоков, и принятия ключевых решений в экономике. «Вертикаль власти по-путински» многим казалась (да и продолжает казаться) вполне оптимальным решением— ну, может, «отдельные недостатки» подправить, и все будет шоколадно.

И вдруг — беспощадная, по сути, оценка результатов деятельности собственного правительства. В конце которой просто просятся слова: «Простите, не получилось. Не справились».

Нет-нет, до 1 апреля— еще неделя. Никаких шуточек об отставке правительства. Да и сам Путин, если не ограничиваться надерганными из его выступления цитатами, на самом деле говорит примерно следующее: есть еще некоторые проблемы, надо энергичнее браться за их ликвидацию. Эдак, по-отечески строго: не ждите и не надейтесь, неуважаемые господа оппозиционеры.

Впрочем, похоже, что Путин— да и подавляющее большинство российских чиновников масштабом поменьше — не отдает себе отчета в том, что даже невинная самокритика или просто констатация стоящих перед страной проблем все чаще воспринимаются как то, что власти расписываются в неспособности изменить ситуацию. Причем чувствуется это уже не только на уровне элит, все откровеннее демонстрирующих недовольство сложившимся статус-кво, но и соцопросов— доверие уходит, свидетельствует опубликованный на днях отчет Левада-центра.

Но даже если бы и понимали— разве бы это их останавливало? Ведь не останавливается же поток сомнительных сделок с активами госкомпаний, чем-то напоминающих мародерство. И не останавливается рост госрасходов, больше похожий на попытку подкупа избирателей. Да и самого премьера вряд ли смущает то, как могут быть интерпретированы его слова. За эти годы власти слишком привыкли к неподотчетности. Пора отвыкать, господа, сами же расписываетесь в том, что эта система не работает.