Церковь всегда служила мамоне.

Увы, индифферентность к проблемам социума присуща не только православным индивидам, но и Церкви в целом. Афанасий несколько идеализирует прошлое. Социальные деяния Церкви - благословение Сергия Радонежского на Мамаево побоище, мужественная позиция патриарха Гермогена, призыв митрополита Сергия (Страгородского) на борьбу с фашистами – все это эпизоды, вызывающие у нас чувство праведной гордости за Церковь. Но, повторяю, это – лишь эпизоды, отдельные проявления в критических обстоятельствах. А в основном-то Церковь всегда работала на индивидуальном уровне, не погружаясь в общенародные нужды, хотя жизнь требовала от Церкви сказать свое слово. Да, была (и есть сейчас) церковная благотворительная деятельность по призрению старых и больных, бесплатные ночлежки, столовые и пр. Но опять-таки  все это делалось ради спасения отдельных душ, совершенно не преследуя цели изменить сам тип отношений в обществе. К попыткам же организовать общинную жизнь христиан на подлинно христианских, евангельских началах (как это было, например, в Крестовоздвиженском трудовом братстве, созданном Н.Н. Неплюевым) Церковь всегда относилась настороженно отрицательно.

Впрочем, нельзя сказать, что Церковь никогда не стремилась к христианскому решению социальных проблем.

Такая попытка, причем с широким замыслом, была сделана. Речь идет о «симфонии» между Церковью и государством, а фактически между Церковью и монархической властью. Подлинный смысл «симфонии» в том, что император, как обладающий огромной властью глава общества, вводится в Церковь, занимая там особое, высокое место. Причем, вводится для того, чтобы проводить в государстве христианскую социальную политику, организуя в христианском духе подвластный ему социум. Ради этого Церковь готова была поступиться частью своей свободы, - и не только административной, но и канонической. Но в истории все получилось не так. Цари стремились использовать Церковь для укрепления своей власти, и преуспели в этом. А что касается социальных реформ, то они ограничивались минимумом. В Византии даже рабство не было отменено. Церковь же стала видеть в верховной власти источник финансирования и силовой таран против еретиков. А социальную концепцию, – план, в соответствии с которым государи должны были осуществлять свою социальную деятельность, - она так и не выработала. Оказалось, что «симфония» заключена ради взаимной поддержки Церкви и государства, но не ради преображения жизни народа. Так было в Византии, так было и у нас – в России.