Опыт русской изоляции

В единственном на Русском Севере русском этнокультурном центре поддерживают местные традиции, решая не только проблему сохранения национальной культуры, но и социальные вопросы. Здесь не ждут массового наплыва туристов, не чувствуют давления глобализации и сознательно учат СВОЙ диалект русского языка.

Нюксенский район с центром в селе Нюксеница находится на северо-востоке Вологодской области. Постоянных жителей более 11 тысяч человек. Это исконная территория расселения северных русских, которую обошли стороной миграционные процессы как в имперские, так и в советские годы.

Вот уже несколько лет администрация позиционирует свой район как место бытования традиционной русской культуры. В ближайшее время власти намерены даже установить соответствующий указатель на трассе Вологда – Великий Устюг (Сухонский тракт).

Сейчас здесь работают два муниципальных учреждения культуры: Нюксенский районный центр традиционной народной культуры в селе Нюксеница и Районный этнокультурный центр в деревне Пожарище, которые собственно и занимаются поддержанием и развитием традиций местного населения.

Центр в Пожарище

Куст деревень, объединенный общим названием Пожарище – по имени самого многочисленного поселения, – расположен в 14 км от райцентра, на берегу реки Уфтюга. Живут здесь 230 человек. Местные жители традиционно назывались уфтюжанами. Именно уфтюжские традиции и сохраняют в этнокультурном центре.

Тут почти нет мигрантов из других регионов, а деревенская община поименно помнит своих родоначальников, обосновавшихся в Пожарище почти 400 лет назад. Культурные традиции предков признаны здесь абсолютным эталоном и обязательны для подражания. Пожарищенцы живут натуральным хозяйством, лесом. Влияние глобальной городской цивилизации практически незаметно, но оно все же есть – кое-кто из жителей работает в райцентре и на компрессорной станции, а еще в каждой избе есть телевизор.

– Пожарище представляет большой интерес с точки зрения живости традиций. Их хорошо помнит старшее поколение деревенских жителей, которым за 80. В течение последних 17 лет (время работы центра. – Прим. ред.) традиции активно передаются молодому поколению, – рассказывает руководитель этнокультурного центра Олег Коньшин.

– Наш район находится на востоке Вологодской области и долгое время был отрезан от цивилизации – у нас не было дороги. Вся самобытность сохранилась, особенно в небольших деревнях. А в деревне передать традиционную культуру молодому поколению проще, чем в городе, – соглашается с ним начальник районного управления по делам культуры и спорта Елена Малафеевская.

Результаты этой культурной ретрансляции: новые рабочие места в круглогодично проводящем обряды и традиционные праздники центре и даже решение части вопросов социальной сферы.

– Мы решаем социальные проблемы – от благоустройства территорий до сохранения колхозной собственности и влияния на «непростые» семьи, где есть пьянство. Центр старается детей из этих семей вовлечь в свою деятельность и воздействовать на родителей. Мнение деревенской общины у нас все еще очень значимо. В результате по уровню преступности несовершеннолетних тут у нас наиболее спокойная обстановка, – подчеркивает Е. Малафеевская.

Делай, как заведено

Мотивация сохранения локальных особенностей не исчерпывается только рациональными причинами – снизить уровень криминала или благоустроить клумбу.

– Я не буду сильно мудрствовать, скажу о традициях словами бабушек: «Не нами начато – не нам и покидать!» Бабушки говорят, мы коллективизацию прожили, колхозные годы – все это несли на себе, а сейчас вам передаем.

Теперь уж вы несите. А как вы несете, и не стыдно ли будет потом, или какая-то польза будет – никто не знает. Мы, как могли, передали, – Олег Коньшин говорит с обычным для Вологодчины мягким распевным оканием.

Традиции уфтюжан в советское время подвергались прессингу со стороны советской власти. Начальство в колхозах заставляло замужних крестьянок снимать нижние платки, чего, согласно традиции, делать нельзя, а в школах неместные учительницы прилюдно обрезали девочкам сарафаны. Но уфтюжане всегда отличались завидным упорством: женщины платков не снимали, многие жители так и не вошли в колхозы, оставшись единоличниками, несмотря на немалые проблемы, с этим связанные. Нынешние жители Пожарища уверены, чтобы назваться русским, недостаточно просто говорить на русском языке, смотреть на нем фильмы и спектакли.

– Много ли осталось русских, которые знают свои корни? Не просто что-то такое общепринятое русское, а настоящее. В нашей деревне испокон веков – начиная с XVII века – жили семь основных родов. Эти люди обладали своими традициями, навыками, умениями, мастерством и языком своим. Пойдешь в следующий куст деревень, например Тарногского района, а у них говорят по-другому немножко. Они русские, но у каждого попа свой устав – в какую стаю попал, так и пой, что называется. Сейчас в отличие от общерусской культуры необходимо, чтобы была все ж таки искра своей памяти – генной памяти локальной территории. Почему мы, скажем, должны жить так, как нам диктует Юг России? У них свои традиции, а у нас – свои. Русский Север – это сокровищница мировой культуры. Здесь встречаются такие архаичные формы, которых нет ни на Юге, ни в Центральной России.

Только одна пляска «Уточка», которая здесь зафиксирована, не жива уже на территории Вологодской области, а здесь вот благодаря нашим бабушкам ее передали нашим девочкам, и они ее теперь замечательно пляшут, – для Коньшина необходимость сохранения именно локальных русских обычаев абсолютно очевидна.

Одним из столпов современной уфтюжской культуры является местный диалект русского языка. Взрослые говорят на нем осмысленно, ему учат своих детей, а невладение диалектом трактуется как отрицательная черта.

На Рождество я стал свидетелем местного колядования: славя Христа, работники этнокультурного центра и пожарищенская молодежь обходили все дома жителей, обращались к хозяину или хозяйке дома с просьбой одарить рублем. Обряд проходил исключительно на местном диалекте, а колядующие все как на подбор были одеты в национальную северорусскую уфтюжскую одежду. Во второй половине дня все деревенские собирались в здании этнокультурного центра на вечору – посиделки, где были и общая трапеза с обнесением каждого присутствующего братиной с самодельным пивом, и песни под гармонь, пляски, частушки и театрализованные игры в стиле «народного театра». Все обряды стараются проводить в том виде, в котором они бытовали до начала коллективизации.

Что дальше?

В Пожарище осознают, что объективной проблемой развития их учреждения культуры выступает демографическая ситуация. Молодых семей в деревнях все меньше, а потому и количество уфтюжан постепенно уменьшается. В самом Пожарище остались только начальная школа, где сегодня учатся всего семь человек, и детский сад. Старшеклассники вынуждены ехать в Нюксеницу в интернат.

– У нас есть программа «Жизненный круг». Мы ее адаптировали для младших и средних классов, – рассказывает сотрудник этнокультурного центра Галина Лукьянова. – Очень сложно работать там, где среднее поколение говорит, что все это не нужно. Человек ведь сейчас потребитель в обществе. Что мы можем предложить такому человеку? Мы ведь не потребители!

Не связывают тут пока каких-то особых надежд и с развитием туризма. Одиночные туристы и сейчас приезжают в центр. Но инфраструктуры для приема гостей здесь нет, а местные жители считают, что массовый наплыв приезжающих может отрицательно сказаться на их уникальной уфтюжской культуре.