Русские поэты и писатели о евреях.

На модерации Отложенный

 

Вещий Олег

Евреи любят жаловаться на то, что их, «бедных» (беру это слово в кавычки, поскольку все золото мира сконцентрировано, преимущественно, в еврейских руках) везде притесняют и третируют.

Они объясняют это происками «проклятых антисемитов», которые только и делают, что им «завидуют». Как только не называют евреи людей, отказывающихся петь им дифирамбы: и «пещерными шовинистами», и «злобными фашистами», и «черносотенцами-погромщиками».

Но странное дело – во все века и у всех народов против еврейского (а точнее сказать – иудейского) диктата и засилья выступали, в первую очередь, самые честные, мужественные и разумные люди, прекрасно понимающие, что представляет из себя сионистская верхушка, и ради каких грабительских целей она бессовестно стенает о постоянных, якобы, «еврейских страданиях и преследованиях». Так может быть и правда, как говорится в русской пословице: «Не за то волка бьют, что он сер, а за то, что овцу съел»?..

Евреи могли бы еще сослаться на то, что «антисемитизм – это удел отсталых, необразованных и бескультурных людей», но как быть с десятками, если не сотнями талантливейших писателей, поэтов, философов - которые камня на камне не оставили от сионистских поползновений организовать очередной гешефт на теме «еврейской дискриминации».

Со слов всех этих достойнейших людей выходит, что преследуют то, как раз, не евреев – дискриминации и даже геноциду подвергаются те народы, среди которых приняли решение поселиться - с целью дальнейшего их безудержного грабежа и мародерства - международные паразиты (особо подчеркну, что речь идет не о всех евреях, а только лишь о верхушке Сиона, исповедующей ярко выраженные людоедские принципы)…

Надо признать, что везде, где бы не появлялся еврей – за ним всегда, уверенно и неотступно, следовала тень антисемитизма.

Но она почти никогда не мешала еврею. Более того, за многие столетия скитаний по земле «вечный жид» прекрасно наловчился культивировать это удивительно стойкое отвращение к себе других народов, оберегать, лелеять его, и даже гордиться им... Для Сиона в принципе не существует запретных тем для обогащения - он с успехом монетизирует сегодня даже Холокост, откровенно наживаясь на памяти невинно убиенных евреев. Ну, кому из народов такое кощунство вообще могло придти в голову?..

Но вернемся к нашим тараканам. Вот что пишет об антисемитизме, как об «удивительном явлении в русской культуре», еврейский историк Я. Рабинович:

«Следует отметить, что среди русской - и не только русской - интеллигенции антисемитизм не является исключительным явлением. К примеру, великолепный писатель и тонкий психолог Ф. Достоевский грешил, и изрядно грешил антисемитизмом. И многие писатели, деятели искусства тоже были антисемитами… Многие евреи думают, что антисемит в любом смысле слова - это обязательно дебил, бездарность, неуч или завистник. В общем, негодяй, дерьмо. Но, вникнув в суть вопроса, на основании жизненного опыта я с огорчением понял, что это не всегда так. Нередко евреев недолюбливали вполне уважаемые, талантливые и честные люди. Когда я узнал, что антисемитом был и Чехов, то испытал шок. И я понял, что стоит подумать о причинах этого печального явления. О некоторых из них, например о Владимире Дале, Гоголе, Достоевском, широко известно. О других - о Чехове, Блоке, Белом, Куприне, Флоренском, Булгакове, Лосеве, Шукшине - известно в меньшей степени»…

К этому списку выдающихся мыслителей-антисемитов можно еще добавить – А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. С. Лескова, И. А. Гончарова, Г. Р. Державина, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова, В. Г. Белинского, М. Е. Салтыкова-Щедрина, И. С. Аксакова, В. В. Розанова, М. О. Меньшикова, И. А. Бунина, Г. И. Успенского, В. А. Солоухина, В. С. Пикуля, Л. В. Корнилова, А. Н. Толстого, В. П. Астафьева, М. А. Шолохова, Я. В. Смелякова, С. А. Есенина и даже поэта-певца И. В. Талькова…

В представленном ниже материале, вы узнаете, за что все эти замечательные и талантливые люди не любили евреев, как расценивали их роль в истории России, и чего ожидали от «неугомонного племени» в будущем. Итак, русские поэты и писатели о евреях:

А. С. Пушкин, поэт:

«Жид

Есть у меня знакомый старичок,
Еврей, аптекарь бедный…
Альбер
Ростовщик
Такой же, как и ты, иль почестнее?
Жид
Нет, рыцарь, Товий, торг ведёт иной,
Он составляет капли… право, чудно,
Как действуют они.
Альбер
А что мне в них?
Жид
В стакан воды подлить… трех капель будет,
Ни вкуса в них, ни цвета не заметно;
А человек без рези в животе,
Без тошноты, без боли умирает.
Альбер

Твой старичок торгует ядом.
Жид

Да, и ядом.

Альбер

Что ж? Взаймы на место денег
Ты мне предложишь склянок двести яду,
За склянку по червонцу. Так ли, что ли?
Жид
Смеяться вам угодно надо мною -
Нет; я хотел… быть может, вы… я думал,
Что уж барону время умереть.

Альбер

Как! Отравить отца! И смел ты сыну…
Иван! Держи его. И смел ты мне!..
Да знаешь ли, жидовская душа,
Собака, змей! Что я тебя сейчас же
На воротах повешу.

Жид

Виноват!
Простите: я шутил»…

М. Е. Салтыков-Щедрин, писатель:

«Собрал начальник еврейцев и говорит им: «Скажите, мерзавцы, в чем по-вашему мнению, настоящий вред состоит?» - И ответили еврейцы единогласно – «Дотоле, по нашему мнению настоящего вреда не получится, доколе наша программа вся во всех частях выполнена не будет. А программа наша вот какова: Чтобы мы, еврейцы говорили, а прочие все молчали. Чтобы наши, еврейцев предложения принимались немедленно, а прочих желания оставались без рассмотрения. Чтобы нас, мерзавцев, содержали в холе и нежили, а прочих - в кандалах. Чтобы о нас, о мерзавцах, никто слово сказать не смел, а мы, еврейцы, о ком задумаем, что хотим, то и делаем. Вот коли все это неукоснительно выполнится, тогда и вред настоящий получится. - Ладно, - говорит начальник, - принимаю вашу программу, господа мерзавцы. С той поры вредят еврейцы невозбранно и беспрепятственно»…

Г. Р. Державин, поэт и государственный деятель:

«Жиды, ездя по деревням и напоив крестьян со всеми их семействами, собирают с них долги свои и похищают последнее нужное их пропитание. Пьяных обсчитывая, обирают с ног до головы, и тем погружают поселян в совершенную бедность и нищету. Всего же более упражняются в деревнях в раздаче в долги всего нужного крестьянам, с приобретением чрезвычайного росту, и потому, попав крестьянин единожды в их обязанность, не может уже выпутаться из долгу»…

Н. В. Гоголь, писатель:

«Этот жид был известный Янкель. Он уже очутился тут арендатором и корчмарем; прибрал понемногу всех окружных панов и шляхтичей в свои руки, высосал понемногу почти все деньги и сильно означил свое жидовское присутствие в той стране. На расстоянии трех миль во все стороны не оставалось ни одной избы в порядке: все валилось и дряхлело, все пораспивалось, и осталась бедность да лохмотья; как после пожара или чумы, выветрился весь край. И если бы десять лет еще пожил там Янкель, то он, вероятно, выветрил бы и все воеводство. Тарас вошел в светлицу. Жид молился, накрывшись своим довольно запачканным саваном, и оборотился, чтобы в последний раз плюнуть, по обычаю своей веры, как вдруг глаза его встретили стоявшего позади Бульбу. Так и бросились жиду прежде всего в глаза две тысячи червонных, которые были обещаны за его голову; но он постыдился своей корысти и силился подавить в себе вечную мысль о золоте, которая, как червь, обвивает душу жида»…

М. О. Меньшиков, философ и писатель:

«Судя по «Тарасу Бульбе», где «рассобачий жид» изображен во всей правде народного его понимания, Гоголь далек был от идеи не только «полноправия», но даже «равноправия» еврейского. Борьба запорожских рыцарей, наша русская «Илиада», представлена Гоголем не с турками, не с крымскими татарами, а с наиболее заклятыми врагами малорусской и общерусской народности - с поляками и евреями. Так понимал Гоголь, коренной русский человек, вынесший душу свою из недр народных. Он нашел в истории, то есть в самой природе, вековой отпор польщине и жидовству и воспел этот отпор, одобрил всем пафосом своей души»…

Г. Р. Державин, поэт и государственный деятель:

«В корчмах, открытых в чертах оседлости жидами, крестьяне развращаются, истощают свою жизнь. Из 1 650 питейных заведений 1 548 принадлежат жидам. Из 1 297 табачных лавок 1 293 были также собственностью жидов. И сама торговля и ростовщичество постоянно подвигают жидов к обману и мошенничеству, а их кагалы, их раввины, их Талмуды дозволяют жидам применять все средства для высасывания жизненных сил из крестьянства. Лишь бы был удовлетворён жидовский интерес. Честь у жидов ничего не стоит. Посему предлагаю… корчмы, в которых сидели жиды и продавали вино, – уничтожить и до вредного промысла впредь не допускать»…

А. Д. Кантемир, поэт:

«По мудрости Государей российских Великая Россия доселе есть единственное государство европейское, от страшной жидовской язвы избавленное. Но зело тайно иудеи, притворно в христианство пришедшие, в Россию ныне проникают и по телу ее расползаются. Посему за кознями и происками жидовскими зорко следить надобно»...

В. Г. Белинский, литературный критик:

«Я согласен, что даже и отверженная порода капиталистов должна иметь свою долю влияния на общественные дела: но горе государству, когда она стоит во главе его! Лучше заменить её ленивою, развратною и покрытою лохмотьями сволочью: в ней скорее можно найти патриотизм, чувство национального достоинства и желание общего блага. Недаром все нации в мире, и западные, и восточные, и христианские, и мусульманские сошлись в ненависти и презрении к жидовскому племени: жид - не человек, он торгаш по преимуществу»…

М. Ю. Лермонтов, поэт:

«Арбенин
Он мне не нравится… Видал я много рож,
А этакой не выдумать нарочно;
Улыбка злобная, глаза… стеклярус точно,
Взглянуть - не человек - а с чёртом не похож.
Казарин
Эх, братец мой, - что вид наружный?
Пусть будет хоть сам чёрт!.. да человек он нужный,
Лишь адресуйся - одолжит.
Какой он нации, сказать не знаю смело:
На всех языках говорит,
Верней всего, что жид. -
Со всеми он знаком, везде ему есть дело,
Всё помнит, знает всё, в заботе целый век,
Был бит не раз, с безбожником - безбожник,
С святошей - езуит, меж нами злой картёжник,
А с честными людьми - пречестный человек.
Короче, ты его полюбишь, я уверен.

Арбенин

Портрет хорош, - оригинал-то скверен!»…

М. Е. Салтыков Щедрин, писатель:

«Еврей сыскался… Наружность Лазарь имел очень приличную. Это был еврей уже культивированный, понявший, что по нынешнему времени, прежде всего, необходимо освободиться от еврейского облика. Явился он в Благовещенское в щёгольской гороховой жакетке, в цветном галстуке, с золотым пенсне на носу, коротко подстриженный и без малейшего признака пейсов. Он скромно именовал себя русским Моисеева закона… Человек он был молодой, с пунцовыми губами, пухлыми руками, с глазами, выпяченными, как у рака, и с некоторой наклонностью к окружению брюшной полости… Когда он говорил о мужичке, то в углах его рта набивалась слюна, которую он очень аппетитно присасывал. Еврей не дремал: рубил леса, продавал движимость, даже всех крупных карасей в пруду выловил…

Когда мы приехали в Благовещенское, в нём не осталось уже и следа прежней зажиточности. Избы стояли почерневшие, покривившиеся, с полуразрушенными дворами, разорёнными крышами и другими изъянами… Лет пятнадцать назад здесь рос отличнейший сосновый лес, но еврей-арендатор начисто его вырубил, а со временем надеялся выкорчевать и пни, с тем, чтобы кроме мхов, ничего уже не осталось. Еврей уже был сыт по горло, и даже сам нередко мечтал пуститься в более широкое плавание, но оставалась ещё одна какая-то невырубленная пустошонка, и он чувствовал смертельную тоску при одной мысли, что она выскользнет из его рук… «Я бы и парк вырубил… - говорил он. - Какие деревья - дубы, лиственницы, кедры есть! - сколько тут добра! И вот всё пропадает задаром»…

Путин.Хабад.

Трамп.Хабад.

Меркель.Хабад.

И. С. Аксаков, писатель:

«Можно предположить, что никогда никто из этих ревнивых заступников за еврейство и не заглядывал в наши южные и западные губернии, потому что даже поверхностное знакомство с краем не может не вызывать добросовестного человека на серьезное размышление о способах избавления от тирании еврейского могущественного кагала, о создании сносных не для евреев, а для русских социальных и экономических условий существования... Шинкарь, корчмарь, арендатор, подрядчик – везде, всюду крестьянин встречает еврея; ни купить, ни продать, ни нанять, ни наняться, ни достать денег, ничего не может он сделать без посредства жидов – жидов, знающих свою власть и силу, поддерживаемых целым кагалом (ибо все евреи тесно стоят друг за друга и подчиняются между собой строгой дисциплине), и потому дерзких и нахальных»…

Г. И. Успенский, писатель:

«Приходит крестьянин к жиду, просит рубль серебром в долг и даёт в заклад полушубок. Жид берёт полушубок и говорит, что процентов на рубль в год будет тоже рубль. Мужик соглашается и взял рубль. Но только что он хотел уйти, как жид говорит ему: «Послушай, тебе ведь всё равно, когда платить проценты, теперь или через год». Мужик соглашается с этим и говорит: «Всё равно». - Так отдай теперь и уже не беспокойся целый год». Мужик и с этим согласился и отдал рубль, чтобы уже совсем не беспокоиться о процентах. Отдав рубль, он приходит домой и без денег, и без полушубка, и в долгу»…

И. С. Тургенев, писатель:

«Как-то раз, после страшного проигрыша, мне повезло, и к утру (мы играли ночью) я был в сильном выигрыше. Измученный, сонный, вышел я на свежий воздух и присел на гласис. Утро было прекрасное, тихое; длинные линии наших укреплений терялись в тумане; я загляделся, а потом и задремал сидя. Осторожный кашель разбудил меня; я открыл глаза и увидел перед собою жида лет сорока, в долгополом сером кафтане, башмаках и черной ермолке. Этот жид, по прозвищу Гиршель, то и дело таскался в наш лагерь, напрашивался в факторы, доставал нам вина, съестных припасов и прочих безделок; росту был он небольшого, худенький, рябой, рыжий, беспрестанно моргал крошечными, тоже рыжими глазками, нос имел кривой и длинный и все покашливал…

Он начал вертеться передо мной и униженно кланяться. - Ну, что тебе надобно?- спросил я его наконец. - А так-с, пришел узнать-с, что не могу ли их благородию чем-нибудь-с... - Не нужен ты мне; ступай. - Как прикажете-с, как угодно-с... Я думал, что, может быть-с, чем-нибудь-с... - Ты мне надоел; ступай, говорят тебе. - Извольте, извольте-с. А позвольте их благородие поздравить с выигрышем... - А ты почему знаешь? - Уж как мне не знать-с... Большой выигрыш... большой... У! какой большой... Гиршель растопырил пальцы и покачал головой. - Да что толку,- сказал я с досадой,- на какой дьявол здесь и деньги? - О! не говорите, ваше благородие; ай, ай, не говорите такое. Деньги - хорошая вещь; всегда нужны, все можно за деньги достать, ваше благородие, все! все! Прикажите только фактору, он вам все достанет, ваше благородие, все! все! - Полно врать, жид. - Ай! ай!- повторил Гиршель, встряхивая пейсиками.- Их благородие мне не верит... ай... ай... ай...

- Жид закрыл глаза и медленно покачал головою направо и налево... - А я знаю, что господину офицеру угодно... знаю... уж я знаю! Жид принял весьма плутовской вид... - В самом деле? Жид взглянул боязливо, потом нагнулся ко мне. - Такая красавица, ваше благородие, такая!..

- Гиршель опять закрыл глаза и вытянул губы. Ваше благородие, прикажите... увидите сами... что теперь я буду говорить, вы будете слушать... вы не будете верить... а лучше прикажите показать... вот как, вот что! Я молчал и глядел на жида. - Ну, так хорошо; ну, вот хорошо; ну, вот я вам покажу...

- Тут Гиршель засмеялся и слегка потрепал меня по плечу, но тотчас же отскочил, как обожженный.

- А что ж, ваше благородие, задаточек?

- Да ты обманешь меня или покажешь мне какое-нибудь чучело.

- Ай, ваи, что вы такое говорите? - проговорил жид с необыкновенным жаром и размахивая руками. - Как можно? Да вы... ваше благородие, прикажите тогда дать мне пятьсот... четыреста пятьдесят палок, - прибавил он поспешно...

- Да вы прикажите... В это время один из моих товарищей приподнял край палатки и назвал меня по имени. Я поспешно встал и бросил жиду червонец.

- Вецером, вецером,- пробормотал он мне вслед... Вечером Гиршель привел мне свою дочь»…

Н. А. Некрасов, поэт:

«Денежки есть - нет беды,
Денежки есть - нет опасности
(Так говорили жиды,
Слог я исправил для ясности).
Вытрите слёзы свои,
Преодолейте истерику.
Вы нам продайте паи,
Деньги пошлите в Америку…
Денежки - добрый товар, -
Вы поселяйтесь на жительство,
Где не достанет правительство,
И поживайте как - царр!»…

В. В. Розанов, философ и писатель:

«Евреи устроились спрутообразно. Сосут, потому что у них кончики ног, рук, головы - с присосочками. И сосут, к чему бы они ни приложились. Сосут, как дышат. Сосание необходимо им, как дыхание. Их нельзя судить, осуждать. Жидки вообще сладенькие. Они вас облизывают, и вам приятно быть под их тёплым, влажным языком. Вы нежитесь. И не замечаете, что поедание вас уже началось. Евреи знают, что с «маслом» вкуснее, и намасливают, намасливают русского гражданина и русского писателя, прежде, чем его скушать. Всё затянуло жидом… Так они съели Египет и Рим. Справиться же с вислоухой и легкомысленной Россией им уже ничего не стоит. Они только «делают вид» среди других наций. Им подай «золото» и «вся земля наша»…

Н. С. Лесков, писатель:

«В строю они (жиды) учились хорошо; фигуры, разумеется, имели неважные, но выучились стоять прямо и носки на маршировке вытягивать, как следует. Вскоре и ружьём стали артикул выкидывать, - словом всё, как подобало; но вдруг, когда я к ним совсем расположился и даже сделался их первым защитником, они выкинули такую каверзу, что чуть с ума меня не свели. Измыслили они такую штуку… Вдруг все мои три жида начали «падать»! Всё исполняют как надо: и маршировку, и ружейные приёмы, а как им скомандуют: «пали!» – они выпалят и повалятся, ружья бросят, а сами ногами дрыгают… И заметьте, что ведь это не один который-нибудь, а все трое: и вороной, и рыжий, и пегий… А тут точно назло, как раз в это время, получается известие, что генерал Рот… собирается объехать все части войск в местах их расположения и будет смотреть, как обучены новые рекруты…

Рот - это теперь для всех один звук, а на нас тогда это имя страх и трепет наводило. Рот был начальник самый бедовый, каких не дай господи встречать: человек сухой, формалист, желчный и злой, при том такая страшная придира, что угодить ему не было никакой возможности. С этим-то прости господи, чёртом мне надо было видеться и представлять ему своих падучих жидов. А они, заметьте, успели уже произвести такой скандал, что солдаты их зачислили особою командою и прозвали «жидовская кувыркаллегия». Можете себе представить, каково было моё положение! Жидов наказывали. И по морде, и розгами. Ничего не помогает. Думаю: давай я их попробую какими-нибудь трогательными резонами обрезонить. Призвал всех троих и обращаю к ним своё командирское слово:

- Что это, - говорю, - вы такое выдумали падать?

- Сохрани бог, ваше благородие, - отвечает пегий: - мы ничего не выдумываем, а это наша природа, которая нам не позволяет палить из ружья, которое само стреляет.

- Это ещё что за вздор!

- Точно так, отвечает: - потому Бог создал жида не к тому, чтобы палить из ружья, ежели которое стреляет, а мы должны торговать и всякие мастерства делать. Мы ружьём, которое стреляет, все махать можем, а стрелять, если которое стреляет, - мы этого не можем.

- Как так «которое стреляет»? Ружьё всякое стреляет, оно для того и сделано. - Точно так, - отвечает он: - ружьё, которое стреляет, оно для того и сделано. - Ну, так и стреляйте…

Послал стрелять, а они опять попадали. Черт знает, что такое! Хоть рапорт по начальству подавай, что жиды по своей природе не могут служить в военной службе. Срам и досада! Положение усугубилось тем, что жиды стали «падать» и в других воинских частях Западного Края.

Выход подсказал начальству рядовой солдат Мамашкин. Он обещал эту жидовскую кувырколлегию уничтожить. Он взял двух приятелей, Петрова и Иванова, и они протянули веревку через реку. Прикрепили на середине реки к верёвке две лодки, на лодках положили кладь в одну доску. По приказу командира жиды должны палить с этой лодки, повернувшись лицом к воде. И… представьте себе - жид ведь в самом деле ни один не упал! Выстрелили и стоят на досточке, как журавлики. Я говорю: Что же вы не падаете? А они отвечают: - Мозе, ту глибоко… Прекратили после этого «падать» жиды и в других воинских частях»…

В. В. Розанов, философ и писатель:

«Евреи – женственная нация, вот на что надо обратить внимание. Если и среди нас встречаются люди с особенно женственным, мягким сложением, – с мягким лицом, мягким голосом, мягкими манерами, – то у евреев эта женоподобность – национальна. Обратим внимание на голос: за всю жизнь я не помню, чтобы еврей когда-нибудь говорил октавой. Даже густого баса я не помню определенно, чтобы встречал когда-нибудь. Все их голоса – пискливые, крикливые, и, ещё чаще – мягкие и интимные… Все их «гевалты» – это бабий базар, с его силой, но и с его слабостью. В сущности, на «одоление» у них не хватает сил, но в них есть способность к непрерывному повторению нападений, к неотступности, привязчивости. «С бабой – не развяжешься», – это относится к евреям, относится к нации их. Это нация гораздо более неприятная, чем существенным образом опасная; с ней всегда много «хлопот», как с нервной и капризной женщиной. Она угрожает «историями», «сплетнями», «сварой», – и где евреи, там вечно какая-нибудь путаница и шум. Совершенно как около навязчивой и беспокойной женщины. Они избегают и не выносят трудных работ, как и солдатский ранец для них слишком тяжел. Это от того, что они просто физически слабее других племён, именно как «бабье племя». Охотника с ружьём среди евреев нельзя себе представить. Также «еврей верхом» – смешон и неуклюж, неловок и неумел, как и «баба верхом». За дело ли они возьмутся – это будет развешивание товаров, притом легких (аптека, аптекарский магазин), конторское занятие, часовое ремесло. Но они не делают часы, а починяют часы. Вообще они любят копаться в мусоре вещей, а не то, чтобы сотворить, создать новую цельную вещь. Они какие-то всемирные штопальницы…

Отсюда мучительный «гевалт», который поднимается в еврействе, когда их гонят, отторгают от себя, – когда в них заподозрен дурной поступок или дурной человек. Опять это не деланно, и тут не одни деньги. Прислушайтесь к тону, тон другой. Тон бабий. «Я – честная жена!», «Я ничего худого не делала!», «Это – сплетня обо мне». «Я – верна своему мужу» (мужественному племени, среди которого евреи живут). Они боятся не факта, а у них вызывает тоску мнение. Они оскорблены, как «честная женщина», заподозренная в «дурном поведении». Просто они оскорблены этим и кричат на весь мир. В безумных их выкриках есть нотка отчаяния: «уходит возлюбленный». Самое отторжение, которое у финнов вызвало бы грубость, у немцев – высокомерный отпор или методическое сопротивление, у евреев вызывает истерику, как если муж «предлагает жене жить на отдельной квартире». Тут всё настоящее и никаких подделок. Евреи знают, что банки у них останутся по-прежнему, что богаче всех они будут по-прежнему. Не в этом дело, бабе нужна «любовь». И она визжит на весь свет, когда ей говорят: «не люблю». Все их ругательства теперь России есть ругательства «заподозренной в измене жены». Оттого они не хотели суда, – ни Дрейфуса, ни Бейлиса. «Как смеют подозревать!»…

Ф. М. Достоевский, писатель:

«Уж не потому ли обвиняют меня в «ненависти», что я называю иногда еврея «жидом»? Но, во-первых, я не думал, чтобы это было так обидно, а во-вторых, слово «жид», сколько помню, я упоминал для обозначения известной идеи: «Жид, жидовщина, жидовское царство». Тут обозначалось известное понятие, направление, характеристика века. Можно спорить об этой идее, не соглашаться с нею, но не обижаться словом»…

А. И. Куприн, писатель:

«Все мы, лучшие люди России (себя я к ним причисляю в самом-самом хвосте), давно уже бежим под хлыстом еврейского галдежа, еврейской истеричности, еврейской повышенной чувствительности, еврейской страсти господствовать, еврейской многовековой спайки, которая делает этот избранный народ столь же страшным и сильным, как стая оводов, способных убить в болоте лошадь. Ужасно то, что все мы сознаем это, но во сто раз ужасней то, что мы об этом только шепчемся в самой интимной компании на ушко, а вслух сказать никогда не решимся. Можно иносказательно обругать царя и даже Бога, а попробуйте-ка еврея!? Ого-го! Какой вопль и визг поднимется среди этих фармацевтов, зубных врачей, адвокатов, докторов, и, особенно громко, среди русских писателей, ибо, как сказал один очень недурной беллетрист, Куприн; каждый еврей родится на свет божий с предначертанной миссией быть русским писателем…

Мы, русские, так уж созданы нашим русским Богом, что умеем болеть чужой болью, как своей. И никто не способен так великодушно, так скромно, так бескорыстно и так искренне бросить свою жизнь псу под хвост во имя призрачной идеи о счастье будущего человечества, как мы. И пусть это будет так. Тверже, чем в мой завтрашний день, верю в великое мировое загадочное предначертание моей страны и в числе ее милых, глупых, грубых, святых и цельных черт - горячо люблю ее безграничную христианскую душу. Но я хочу, чтобы евреи были изъяты из ее материнских забот…

Один парикмахер стриг господина и вдруг, обкорнав ему полголовы, сказал «извините», побежал в угол мастерской и стал ссать на обои, и, когда его клиент окоченел от изумления, фигаро спокойно объяснил: «Ничего-с. Все равно завтра переезжаем-с». Таким цирюльником во всех веках и во всех народах был жид с его грядущим Сионом, за которым он всегда бежал, бежит и будет бежать, как голодная кляча за клочком сена, повешенным впереди ее оглобель… И что бы ни надевал на себя еврей: ермолку, пейсы и лапсердак, или цилиндр и смокинг, крайний ненавистнический фанатизм, или беспросветную, оскорбленную брезгливость к гою (свинья, собака, гой, верблюд, осел, менструирующая женщина - вот «нечистое» нисходящими степенями по Талмуду), - это все не от сердца и души. И потому каждый еврей ничем не связан со мною: ни землей, которую я люблю, ни языком, ни природой, ни историей, ни потом, ни кровью, ни любовью, ни ненавистью.

Потому что в еврейской крови зажигается ненависть только против врагов Израиля…

Идет, идет еврей в Сион, вечно идет. И всегда ему кажется близким Сион, вот сейчас, за углом, в ста шагах. К чему же еврею по дороге в чужой стране строить дом, украшать чужую землю цветами, единиться в радостном общении с чужими людьми, уважать чужой хлеб, воду, одежду, обычаи, язык? Все во сто крат будет лучше там, в Сионе. И оттого-то вечный странник, - еврей, таким глубоким, но почти бессознательным, инстинктивным, привитым наследственностью, стихийным кровным презрением презирает все наше, земное. Оттого-то он так грязен физически, оттого во всем творческом у него работа второго сорта, оттого он опустошает так зверски леса, оттого он равнодушен к природе, истории, чужому языку. Оттого-то, в своем странническом равнодушии к судьбам чужих народов, еврей так часто бывает сводником, торговцем живым товаром, вором, обманщиком, провокатором, шпионом, оставаясь «честным и чистым евреем»…

Нельзя винить еврея за его презрительную, надменную господскую обособленность и за чуждый нам вкус и запах его души. Это не он - а его 5 000 лет истории, у которой вообще даже ошибки логичны. Итак, дайте им, ради Бога, все, что они просят. Если им нужна будет помощь - поможем им. Не будем обижаться их презрением и неблагодарностью - наша мудрость древнее и неуязвимее. Но есть одна - только одна область, в которой простителен самый узкий национализм. Это область родного языка и литературы. А именно к ней еврей - вообще легко ко всему приспосабливающийся - относится с величайшей небрежностью. Кто станет спорить об этом? Ведь никто, как они, внесли и вносят в прелестный русский язык сотни немецких, французских, польских, торгово-условных, телеграфно-сокращенных, нелепых и противных слов. Они создали теперешнюю ужасную по языку нелегальную литературу и брошюрятину. Они внесли припадочную истеричность и пристрастность в критику и рецензию. Они же полезли в постель, в нужник, в столовую и в ванную к писателям…

Мало ли чего они еще не наделали с русским словом. И наделали, и делают не со зла, не нарочно, а из-за тех же естественных глубоких свойств своей племенной души - презрения, небрежности, торопливости. Ради Бога, избранный народ! Идите в генералы, инженеры, ученые, доктора, адвокаты - куда хотите! Но не трогайте нашего языка, который вам чужд, и который даже от нас, вскормленных им, требует теперь самого нежного, самого бережного и любовного отношения. А вы впопыхах его нам вывихнули и даже сами этого не заметили, стремясь в свой Сион. Вы его обоссали, потому что вечно переезжаете на другую квартиру, и у вас нет ни времени, ни охоты, ни уважения для того, чтобы поправить свою ошибку…

Эх! Писали бы вы, паразиты, на своем говенном жаргоне и читали бы сами себе вслух свои вопли. И оставили бы совсем-совсем русскую литературу. А то они привязались к русской литературе, как иногда к широкому, умному, щедрому, нежному душой, но чересчур мягкосердечному человеку привяжется старая, истеричная, припадочная блядь, найденная на улице, но по привычке ставшая давней любовницей. И держится она около него воплями, угрозами скандала, угрозой отравиться, клеветой, шантажом, анонимными письмами, а главное - жалким зрелищем своей болезни, старости и изношенности. И самое верное средство - это дать ей однажды ногой по заднице и выбросить за дверь в горизонтальном положении»…

В. В. Розанов, философ и писатель:

«Они будут нашептывать нашим детям, еще гимназистам и гимназисткам, что мать их - воровка и потаскушка, что теперь, когда они по малолетству не в силах ей всадить нож, то по крайней мере должны понатыкать булавок в ее постель, в ее стулья и диваны; набить гвоздиков везде на полу... и пусть мамаша ходит и кровянится, ляжет и кровянится, сядет и кровянится. Эти гвоздочки они будут рассыпать по газеткам. Евреи сейчас им дадут «литературный заработок», будут платить полным рублем за всякую клевету на Родину и за всякую злобу против Родины. Революция есть погром России, а эмигранты – погромщики всего русского, русского воспитания, русской семьи, русских деревень, русских сел и городов... Вся литература теперь захвачена евреями. Им мало нашего кошелька: они пришли по душу русскую»…

Ф. М. Достоевский, писатель:

«Вы вот жалуетесь на жидов в Черниговской губернии, а у нас здесь в литературе уже множество изданий, газет и журналов издается на жидовские деньги жидами (которых прибывает в литературу все больше и больше), и только редакторы, нанятые жидами, подписывают газету или журнал русским именем - вот и все в них русского. Я думаю, что это только еще начало, что жиды захватят гораздо больший круг действия в литературе, а уж до жизни, до явлений текущей жизни я не касаюсь - жид распространяется с ужасающей быстротою»…

А. А. Бурнакин, писатель:

«Нашествие евреев в русскую литературу, пленение иудеями русского слова, русской мысли началось со времени либеральных реформ Александра II. Евреи жадно присосались к этим реформам и быстро наполнили университеты, газеты и журналы. На смену дворянской чопорности и лояльности пришли неугомонное нытье, непременная оппозиция, дух отрицания. Благородное свободолюбие Герцена заменилось шипением еврейского недовольства. Началась на многие годы литература о плохом городовом…

К 90-м печатное слово уже представляло чуть ли не сплошное еврейское засилье, уже засоряли русский язык, уродовались русские идеи, насаждалось безверие и отрицание, расцвели мещанство, пригнеталась русская душа к земле, оскудевала русская мечта, наполнялись русские сердца местью и злобой; корчилось общество в судорогах самооплевывания, с грязью смешивался патриотизм, позором клеймилось национальное достоинство. Еврейские газеты делали свое черное дело, а за ним шло покорное стадо шабесгоев, жидовствующих недоумков, зажимающих рот каждому, кто решался протестовать против еврейского кодекса. Все были одержимы «страхом иудейским»…

В. С. Пикуль, писатель:

«Кстати, обращаю ваше высочайшее внимание: «Россия» и «Московские Ведомости», эти главные органы национализма, призывающие «бить жидов - спасать Россию», имеют своими главными редакторами... двух евреев! Позволительно ли это с точки зрения моральной этики в государстве»…

А. А. Блок, поэт:

«Истерия идет, что творится; а жидки жидками - упористо и смело, неустанно нюхая воздух, они приспосабливаются, чтобы не творить, так как сами лишены творчества; творчество - вот грех для еврея… И я хорошо понимаю людей, которые поступают так: слыша за спиной эти неотступные дробные шажки (и запах чесноку) - обернуться, размахнуться и дать в зубы, чтобы на минуту отстал со своим губительным хватанием за фалды… Господи, когда, наконец, я отвыкну от жидовского языка и обрету вновь свой русский язык»…

А. В. Белый, писатель:

«Чистые струи родного языка засоряются своего рода безличным эсперанто из международных словечек: всему оригинальному, русскому объявляется бойкот. Вместо Гоголя объявляется Шолом Аш, провозглашается смерть быту, учреждается международный жаргон. Рать критиков и предпринимателей в значительной степени пополняется однородным элементом, вернее, одной нацией, в устах интернационалистов все чаще слышится привкус замаскированной проповеди иудаизма... Вы посмотрите списки сотрудников газет и журналов России. Вы увидите сплошь имена евреев. Общая масса еврейских критиков совершенно чужда русскому искусству и терроризирует всякую попытку углубить и обогатить русский язык. То же и с издательствами: все крупные литературные предприятия России или принадлежат евреям, или ими дирижируются; вырастает экономическая зависимость писателя от издателя. Морально покупается за писателем писатель, за критиком критик. Власть еврейского «штемпеля» нависает над творчеством: национальное творчество трусливо прячется по углам; фальсификация шествует победоносно. И эта зависимость писателя от иудейской критики строго замалчивается: еврей-издатель, с одной стороны, грозит голодом писателю; с другой стороны - еврейский критик грозит опозорить того, кто поднимает голос в защиту права русской литературы быть русской, и только русской»…

А. П. Чехов, писатель:

«Такие писатели, как Лесков и Максимов не могут иметь у нашей критики успеха, так как наши критики почти все - евреи, не знающие, чуждые русской коренной жизни, ее духа, ее формы, ее юмора, совершенно непонятного для них, и видящие в русском человеке ни больше ни меньше, как скучного инородца. У петербургской публики, в большинстве руководимой этими критиками, никогда не имел успеха Островский; и Гоголь уже не смешит ее»…

В. В. Крестовский, писатель:

«Мысль моя, коли хотите, может быть выражена двумя словами: «Жид идет». Понятно ли?.. Куда ни киньте взгляд, повсюду вы видите, как все и вся постепенно наполняется наплывом жидовства. И это не у нас только – это и в Европе, и даже в Америке, которая наконец тоже начинает кряхтеть от жидовства. Это явление общее для всего «цивилизованного» мира индоевропейской расы, обусловливаемое одряблением ее… Жид – космополит по преимуществу, и для него нет тех больных вопросов, вроде национальной и государственной чести, достоинства, патриотизма и прочее, которые существуют для русского, немца, англичанина, француза»…

М. О. Меньшиков, философ и писатель:

«Правительство наше должно же наконец убедиться, что евреи с ним соперничают и по всем направлениям посягают на главенствующую роль. Хитрое племя оставляет нашим сановникам пышные звания и титулы, а себе отбирает втихомолку силу действительного влияния и даже силу распоряжения. Не сочтите последнее слово преувеличением. Захватив печать, евреи сделались настоящими хозяевами либеральной партии, самой многочисленной в России и до сих пор самой влиятельной. Либералами радикально-еврейской марки, проще – жидокадетами, переполнены все наши государственные и общественные учреждения…

Мне кажется, в этом национальная наша опасность. Нельзя великому народу отказываться от элементарной необходимости иметь национальную власть. Только при национальной власти народ свободен, ибо сам владеет собой. Скоро дойдет до того, что в своей собственной стране, в век политической свободы русский человек потеряет право свободного мнения: и печатать, и говорить с кафедры он будет в состоянии только то, что угодно евреям. Скоро русскому человеку нельзя будет отдать своих детей в школу, не захваченную евреями или их прихвостнями. Скоро нельзя будет найти русского врача или русского адвоката, так как эти профессии сплошь захватываются евреями. Скоро нельзя будет послушать русской музыки или посмотреть русской драмы, так как и консерватория, и театральные школы уже превратились в еврейские местечки. Скоро нельзя будет, даже обладая талантом и энергией, получать трудовой кусок хлеба иначе как из рук жида. Доживем, может быть, до того, что и храмы наши, как в эпоху Тараса Бульбы, будут в еврейской аренде»…

Ф. М. Достоевский, писатель:

«Ну, что, если б это не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы 80 миллионов - ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они им сравняться с собой в правах? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали бы кожу совсем? Не избили бы до тла, до окончательного истребления, как делали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю? В окраинах наших спросите коренное население, что двигает евреев и что двигало их столько веков. Получите единогласный ответ: безжалостность; двигала их столько веков одна лишь к нам безжалостность и одна лишь жажда напитаться нашим потом и кровью»...

В. В. Розанов, философ и писатель:

«Счастливую и великую родину любить – не велика вещь. Мы ее должны любить именно когда она слаба, мала, унижена, наконец, глупа, наконец, даже порочна. Именно, именно когда наша «мать» пьяна, лжет и вся запуталась в грехе, мы и не должны отходить от нее. Но и это еще не последнее: когда она наконец умрет и, обглоданная евреями, будет являть одни кости – тот будет русский, кто будет плакать возле этого остова, никому не нужного и всеми плюнутого»…

Ф. М. Достоевский, писатель:

«Верхушка иудеев воцаряется все сильнее и тверже и стремится дать миру свой облик и свою суть. Вместо христианской идеи спасения лишь посредством теснейшего нравственного и братского единения наступает материализм и слепая, плотоядная жажда личного материального обеспечения. Идея жидовская охватывает весь мир. Наступает торжество идей, перед которыми никнут чувства христианские. Близится их царство, полное их царство... Жид и банк - господин уже теперь всему: и Европе, и просвещению, и цивилизации, и социализму, социализму особенно, ибо им он с корнем вырвет Христианство и разрушит ее цивилизацию. И когда останется лишь одно безначалие, тут жид антихрист и станет во главе всего. Ибо, проповедуя социализм, он останется меж собой в единении, а когда погибнет все богатство Европы, останется банк жида. Наступит нечто такое, чего никто не мыслит. Все эти парламентаризмы, все гражданские теории, все накопленные богатства, банки, науки... все рухнет в один миг бесследно, кроме евреев, которые тогда одни сумеют все прибрать к своим рукам»…

А. А. Блок, поэт:

«Век буржуазного богатства
(Растущего незримо зла!).
Под знаком равенства и братства
Здесь зрели темные дела...
И тот, кто двигал, управляя
Марионетками всех стран, -
Тот знал, что делал, насылая
Гуманистический туман:
Там, в сером и гнилом тумане,
Увяла плоть и дух погас,
И ангел сам священной брани,
Казалось, отлетел от нас...
Так, с жизнью счет сводя печальный,
Прозревши молодости пыл,
Сей Фауст, когда-то радикальный,
«Правел», слабел… И все забыл;
Ведь жизнь уже не жгла - чадила,
И однозвучны стали в ней
Слова: «свобода» и «еврей»...

Ф. М. Достоевский, писатель:

«Революция жидовская должна начаться с атеизма, так как евреям надо низложить ту веру, ту религию, из которой вышли нравственные основания, сделавшие Россию и святой и великой!.. Безбожный анархизм близок: наши дети увидят его. Интернационал распорядился, чтобы еврейская революция началась в России. Она и начинается, ибо нет у нас против нее надежного отпора - ни в управлении, ни в обществе. Бунт начнется с атеизма и грабежа всех богатств, начнут разлагать религию, разрушать храмы и превращать их в казармы, в стойла, зальют мир кровью и потом сами испугаются. Евреи сгубят Россию и станут во главе анархии. Жид и его кагал - это заговор против русских. Предвидится страшная, колоссальная, стихийная революция, которая потрясет все царства мира с изменением лика мира сего. Но для этого потребуется сто миллионов голов. Весь мир будет залит реками крови»...

И. А. Бунин, писатель:

«Рассказывают, что Фельдман (большой еврейский начальник на юге России) говорил речь каким-то крестьянским «депутатам»: - Товарищи, скоро во всём свете будет власть Советов! И вдруг голос из толпы депутатов: - Сего не будет! Фельдман яростно: - Это почему? - Жидов не хватит!»…

С. А. Есенин, поэт:

«Слушай, Чекистов!.. С каких это пор
Ты стал иностранец?
Я знаю, что ты настоящий жид.
Фамилия твоя Лейбман,
И черт с тобой, что ты жил за границей…
Все равно в Могилеве твой дом.
Чекистов:
Ха-ха! Ты обозвал меня жидом?
Нет, Замарашкин! Я гражданин из Веймара
И приехал сюда не как еврей,
А как обладающий даром
Укрощать дураков и зверей.
Я ругаюсь и буду упорно
Проклинать вас хоть тысячи лет,
Потому что хочу в уборную,
А уборных в России нет.
Странный и смешной вы народ!
Жили весь век свой нищими
И строили храмы Божие…
Да я б их давным-давно
Перестроил в места отхожие»…

В. А. Солоухин, писатель:

«Да ты пойми, что это были за люди!.. В первые же дни революции Царское Село, летняя резиденция русских императоров, Царское Село, где жил и учился Пушкин, Царское Село, воспетое в поэзии и живописи, стало называться – как? – Ну, я не знаю. – Оно стало называться: Детское имение товарища Урицкого. – Не может быть! – Это факт. А Дворцовая площадь в Петербурге? – Не знаю. – Тоже площадь Урицкого. А Воскресенская площадь в Москве перед Большим театром? – Не знаю. – Площадь Свердлова…

А там и пошло, и пошло. Володарки, Свердловки, Ленинки. Улицы, библиотеки, площади, театры, университеты, поселки, огромные древние города, и все своими, своими, своими, черт возьми, именами… Ну, скажи, на кого мы были бы похожи, если бы, захватив власть, дорвавшись до власти, ударились бы в вакханалию переименований и начали бы присваивать свои имена всему и направо, и налево. Только по одной этой вакханалии переименований неужели нельзя увидеть, что за люди дорвались до власти?»...

В. В. Сорокин, поэт:

«Мы не звали тебя, не просили,
Не лобзали при встрече в уста.
Ты явился как жулик в Россию
От ночного распятья Христа.
И теперь нас куда б ни бросало,
Ты везде, как судьбы приговор,
Посвежевший от нашего сала,
Первый в мире предатель и вор.
Это ты по кровавым законам.
Там, где села от горя тихи,
Мордовал мужика за икону
У скрипучей дубовой сохи.
Это ты, в революциях скорый,
Потерявший родительский кров,
В золоченые наши соборы
Лошадей загонял и коров»…

О. А. Платонов, писатель:

«М. Булгаков в условно-фантастической форме в повести с символическим названием «Собачье сердце» показал перспективу «нового» жизнеустройства. Профессор Преображенский, претендующий на роль творца, решается на рискованный опыт. Как показывает Булгаков, вмешиваться в законы природы с целью их пересоздания - дело очень опасное, не имеющее ничего общего с подлинно научными поисками. Нигилистическое сознание революционного общества порождает чудовище в образе Шарикова. В искусственно созданном новом существе стало побеждать животное начало. Появилась агрессивность животного и остались все пороки дурного человека из маргинальной среды, без образования, с хамскими манерами поведения. Собачье сердце - условный термин для обозначения комплекса агрессии, примитивизма, отсутствия совести и культуры. Шариков - производное от революции и страстей…

Однако сам по себе Шариков еще не столь опасен. Он становится исчадьем ада, когда за его спиной вырастает зловещая тень управдома Швондера. Булгаков показывает, что маргинальной средой руководят евреи-бюрократы, они умело манипулируют агрессивной волей и направляют силу разрушения в угодную швондерам сторону. Швондеры сеют «разруху в головах» деклассированных элементов, культивируя примитивные инстинкты толпы. Таким образом, Булгаков убедительно показал пагубность атеистических начинаний, роль евреев-большевиков в революционных «преобразованиях» и в сатирическом плане высмеял новые социальные порядки»…

Я. В. Смеляков, поэт:

«Прокламация и забастовка.
Пересылки огромной страны.
В девятнадцатом стала жидовка
Комиссаркой гражданской войны.
Ни стирать, ни рожать не умела.
Никакая не мать, не жена
Лишь одной революции дело
Понимала и знала она…
Брызжет кляксы чекистская ручка.
Светит месяц в морозном окне,
И молчит огнестрельная штучка
На оттянутом сбоку ремне.
Неопрятна, как истинный гений,
И бледна, как пророк взаперти.
Никому никаких снисхождений
Никогда у нее не найти.
Все мы стоим того, что мы стоим.
Будет сделан по-скорому суд,
И тебя самое под конвоем
По советской земле повезут»…

М. А. Шолохов, писатель:

«Красные режут людей. У них одни жиды да китайцы… Отцов и дедов ваших расстреливают, имущество ваше забирают, над вашей верой смеются жидовские комиссары»… Солдатов, услышав речи Кошевого о равноправии, взвился: «Ты, сукин сын, казачество жидам в кабалу хотел отдать?! - крикнул он пронзительно, зло. - Ты… в зубы тебе, и все вы такие-то, хотите искоренить нас?!»...

В. П. Астафьев, писатель: «Евреи отчего набросились на это величайшее творение века (Тихий Дон» М. А. Шолохова) оттого, что ничего подобного они создать не могут. Только поэтому они хватают любого своего художника – от Фейхтвангера до Гроссмана, от Мандельштама и до Бродского – и поскорее объявляют его гением, а творения его – гениальными. Хочется – вот и торопятся»…

В. А. Солоухин, писатель:

«Как меня сделали антисемитом? Пока я писал об уничтожении казачества и русского крестьянства, я был просто русским писателем. Как только я начал писать о том, КТО это делал, – я сразу же стал антисемитом»…

Л. В. Корнилов, поэт:

«А сейчас я повторю, что, на самом деле, хочу сегодня знать, как отзовётся наше слово, обращённое к русскому народу? Некогда загадывать на века. Время сжалось. Дыхание сбито. И мучает жажда поступка. И жизненно необходимо быть услышанным и понятым. Но надеяться на то, что ты докричишься до пассионарных миллионов – глупо. Мы отрезаны и разобщены завоевателями – тихушниками. У нас, русских писателей-патриотов, ни газет, ни радио, ни телевидения, ни издательств. Свобода слова - богомерзкая жидовская ухмылка нью-хазарского кремля, ощерившегося узколобой омоновской охранкой… Причина злобы – в типичном семитском человеконенавистничестве. Вот напиши на заборе слово «русский» и русофобы-приживалы за ночь его разберут. Ну, не любят они тех, чей хлеб веками жрут. Превосходства хозяевам простить не в силах. И вся их история только в том и состоит, что у них ничего своего – всё заёмное. Даже – фамилии…

Много их бродит, чужих русской земле, на которой они, допустим, даже и родились. И может быть, даже не в первом поколении обрусеть стараются. Но невозможно это. Противоестественно. Прикинуться русским ещё можно, а стать им с иудиным нутром нельзя. И особенно заметно это в литературе. Не даётся русский язык чужаку. Вроде бы и правильно слова складывает, а поэзии нет. И объяснение тут простое. Тогда лишь величие русского языка доступно, когда ты его способен воспринимать на генном уровне. Когда он у тебя в крови, что называется. А нерусей да нехрисей ждёт графоманская злобивая доля. Мучаются они, мучаются на стихотворном поприще, но ничего кроме зависти чёрной в них не растёт…

Николай Соломонович Мартынов, в упор застреливший Лермонтова, мирно сидевшего в седле, тоже ведь страдал пустым рифмоплётством. И не смог пережить того, что на его глазах однокашник по военному училищу вырос в гения. Иудина мстительная зависть границ не знает… И, наконец, главное наше достоинство, заказанное кочевому племени – родство с Русским Языком. И мы победим, если правильно усвоим скорбные уроки трагических дуэлей наших великих учителей. Стрелять нужно первым. И не только потому, что жить хочется. Есть более серьёзная причина: нас не так много, но за нами стоит русское Отечество»…

В. А. Солоухин, писатель:

«Надо знать тайну времени. Тогда любое политическое событие станет ясным, как Божий день. У меня теперь формула вместо «шерше ля фам» – «шерше ле жуив». То есть – ищи еврея. Кеннеди укокошили? Двадцать версий? Загадка века? Нет – шерше ле жуив. Кеннеди категорически высказался против военной помощи Израилю и вообще против обострения военной обстановки в этом районе. Он не хотел давать санкции на развязывание войны с арабами. Он не хотел, чтобы огромные Соединенные Штаты Америки превратились в послушную марионетку. Когда убедились, что Кеннеди непоколебим, они его немедленно укокошили. Во-первых, устранили помеху. Во-вторых, дали пример всем будущим президентам США. И теперь Америка в их руках. Любое их требование удовлетворяется незамедлительно…

Я рассмеялся. Уж очень забавной показалась мне ситуация. Соединенные Штаты Америки на службе у Израиля, который на карте можно закрыть пятачком, зажать одним пальцем. Я высказал Кириллу причину своего смеха. – Ошибаетесь, Владимир Алексеевич, Израиль не накрыть не только пятачком, но и всей картой мира. Израиль – это болезнь всего человечества, это рак крови. Болезнь началась давно, еще в древности, а теперь выходит на финишную прямую. – Но в чем же болезнь? И в чем вообще этот пресловутый еврейский вопрос?..

– Я не знаю, откуда это пошло, кто из древних еврейских мудрецов сформулировал основные законы жизни и поведения евреев на все будущие времена и каким образом эти законы развились в религиозные догмы. Кто-то внушил им с самого начала, что – они народ особенный, единственный на земле, а все остальные народы – лишь среда для их жизни и развития, лишь организм, на котором или в котором евреи должны паразитировать. Ты только представь себе: все религии мира твердят с небольшими вариациями – «люби ближнего, не убей, не укради, все люди – братья». И только одна религия из всех человеческих религий твердит евреям: отними, презирай, покори, заставь служить себе, уничтожь. Деньги, находящиеся не у евреев, это твои деньги, они только временно находятся в других руках, поэтому при первой возможности отбери любыми средствами»…

В. С. Бушин, писатель:

«Особые заслуги у Ельцина в раздувании антисемитизма. Он окружил себя отбросами еврейской нации - людьми злобными и невежественными, бездарными и наглыми, хищными и беспощадными. Они и без того вызывали отвращение. Навязанный Западом «курс реформ» был чужд России и вел только в болото, а ельцинские выдвиженцы умели только болтать и разрушать, их руками Ельцин выполнял самые грязные и подлые дела - вроде приватизации. И народ возненавидел их люто»…

И. В. Тальков, поэт и певец:

«Сионисты всегда и всем кричали и продолжают кричать: «Антисемиты!» - в тот момент, когда их хватают за руку на месте преступления. «Антисемитизм» - одно из средств защиты сионистов, придуманное ими с целью борьбы со своими противниками - это те, кто не признает антибожественную сущность сионизма. Когда осквернялись и уничтожались памятники русской национальной культуры, когда сжигались древнейшие книги и рукописи, когда русский народ варварским способом отрывали от своих корней, перевирая его историю, никто почему-то не говорил о русофобии, исключая горстку патриотов, ну а уж о сионизме, Боже упаси, было что-либо сказать. Геноцид в отношении русского народа беспрепятственно процветал и набирал силу, но стоило только русским людям заявить о том, что они - русские, что у них есть богатейшая культура и история, из которой они не позволят выбросить ни одной страницы, как сразу же раздались испуганные вопли об «антисемитизме», «шовинизме», «национализме». Этот хитрый приём рассчитан на непосвящённых»...

В. В. Розанов, философ и писатель:

«Вот что, мои милые русские: такое всеобъемлющее недоверие к евреям и от таких древних времен - не может не иметь под собою основания. Евреи пытаются, настаивают и делают «реальные шаги» переменить у нас образ правления. Между тем нам не позволяют переменить у себя даже метод убоя скота. Почему такая разница? Почему они вправе, а мы не в праве? Нет, господа: «за шиворот-то» держит не русский еврея, а еврей русского. Понимаете ли вы теперь, что каждый честный и любящий Родину русский неодолимо и истинно чувствует в евреях проклятие России? Народы около них вечно будут рахитичны, бледны, малокровны и немощны. Как человек с солитёром. Иудеи распяли Христа. Они и нас распнут и уже распинают. Но всё-таки будут-то побеждены именно они. Вот в чём дело. Настанет то, что придёт великая омега и покроет всё»...