За пистолеты хватались Пушкин и Лермонтов. А виноват во всем почему-то оказался Бенкендорф

Мой читатель, ты, конечно, знаешь про две дуэли XIX века. Про Пушкина и Лермонтова. В школе проходил.

И, наверное, слышал, что у обоих характер был, прямо скажем, не самый покладистый. Один – ревнует жену к одному кавалергарду, который с одной стороны его свояк, с другой стороны – вроде не совсем традиционно ориентированный господин.

Потом, правда, судя по детям, родившимся в браке с Екатериной Гончаровой, окажется, что с ориентацией все нормально. Но в любом случае, как говорится, на себя бы посмотрел. И потом, свояк все-таки.

Второй – такое ощущение, что твердо вознамерился довести бабушку до приступа и старательно, при каждом удобном случае нарывался на скандал.

Плюс оба порой пишут такое, что у цензоров и полиции глаза на лоб лезут. Хорошо, что император не знает, а если и знает, то не все. Потому что императору забот и без двух поэтов хватает, а они поручены шефу жандармов и, между прочим герою наполеоновских войн (о чем все забыли) Александру Бенкендорфу.

Тот не испытывает ни восторга, ни особенного пиетета ни от Пушкина, ни тем более от Лермонтова. У него тоже голова пухнет от кучи забот. На нем восстания, бунты, сектанты, дурные помещики, декабристы всякие. Но надо все дела побросать и бегать за Александром Сергеевичем, уговаривать того, чтобы он не стрелялся. Еще и императору не забыть рассказать, чтобы он, так сказать, повлиял своим авторитетом.

И ведь самое главное, что Бенкендорф на самом деле вместо того, чтобы заниматься своей собственной службой: и бегал, и уговаривал, и письма писал, и торжественные обещания с Пушкина брал. А ведь брать это самое обещание – как бы вообще абсурдно. Потому что по закону дуэли вообще-то запрещены. То есть человек, надзирающий за законностью, вынужден брать с придворного чиновника торжественное обещание, что он закон нарушать не будет. Нормально, правда!

И надо понимать, что в то время уже нельзя было просто так собраться и отправиться прогуляться с оппонентом «На Черную речку». Надо, чтобы никто не узнал. Потому что дуэль – по закону карается. Недонесение о дуэли – тоже карается. Поэтому надо, чтобы все было тихо, гладко, чтобы никто не узнал, пока не прогремели пистолеты.

Но в случае с Пушкиным то, сколько народу знало. И все проморгали. Зато потом все сокрушались:

«Если бы я знал, да я бы руки-ноги ему скрутил».

Поэтому кого же обвинить в том, что все получилось так, как получилось? А вот прекрасный кандидат - царский сатрап Бенкендорф.

А тут, не успели с Пушкиным забыть историю, как еще и Лермонтов вышел прогуляться с Мартыновым. И тоже, что характерно, не вернулся. И опять во всем виноват кто? Конечно, Бенкендорф. Кто же еще?!

Нашли, в общем, крайнего. Молодцы.