Подайте на Нобелевку: российская наука пошла по миру

В России выделяется на науку в десятки раз меньше средств, чем в развитых странах, заявил в четверг председатель комитета Госдумы по образованию и науке Вячеслав Никонов.

От США финансирование науки в РФ отстает в 33 раза. От Китая в 22 раза. От ФРГ в 8 раз. Даже от Южной Кореи финансирование научных исследований отстает в 4 раза.

Российская наука является единственной в развитом мире, где третье десятилетие подряд сокращается количество исследователей.

Вместо ученых федеральный бюджет финансирует чиновников, силовиков и ВПК.

Любопытство не порок

Плачевное состояние российской науки можно легко объяснить, если понимать, каким образом вообще происходит процесс превращения научной идеи во что-то практическое, говорит завлабораторией наноконструирования МФТИ Константин Агладзе.

В ученом сообществе ходит такая крылатая фраза, что наука — это способ удовлетворять собственное любопытство за государственный счет. В этой шутке есть только доля шутки,— сказал он.

Чтобы начать разрабатывать какую-либо тему, в наличии должны быть три фактора: социальный запрос на эту разработку, наличие финансирования — гранта — со стороны заинтересованных структур (государственных или частных) и наличие заказчика, готового претворить результаты исследования в «железо» (или любой другой материал).

В современной России все эти три фактора с каждым годом уменьшаются, что достаточно четко отражается в цифрах, приведенных Никоновым.

При этом число «научных» публикаций в околонаучных журналах не только не падает, а растет с каждым годом.

Это не обязательно статьи про постройку очередного вечного двигателя, но дело в том, что множество научных институтов получают госфинансирование в прямой пропорции к количеству публикаций. Этот принцип финансирования — по результатам KPI — плодит лженауку, но никак не помогает серьезным исследованиям,– говорит ученый.

<cite> </cite>

Если российская триада не в состоянии предложить ученым условия для работы, нет ничего неестественного в том, что они уезжают в те страны, где им готовы такие условия создать. А раз уезжают сильнейшие умы, то понятно, что в российских НИИ остаются те, кого «никуда не взяли».

За несколько десятилетий произошел такой естественный отбор: сильные ученые уехали и научные школы остались без старых лидеров, но и без возможности новых лидеров воспроизводить. В результате худшие воспроизводят еще более худших,– рисует Агладзе картину “отрицательного отбора”.

Стокгольм не принимает

Умирание российской науки видно и по тому, что после распада СССР нобелевскими лауреатами стали только четыре ученых, имеющих гражданство России: Жорес Алферов (2000), Алексей Абрикосов и Виталий Гинзбург (2003), а также Константин Новоселов (2010).

Все они получили Нобелевку по физике.

Еще три ученых, родившихся в СССР, получали премию в 2007, 2010 и 2015 годах, но на момент вручения премий они не имели гражданства РФ: это Леонид Гурвич (США, экономика), Андрей Гейм (Нидерланды, физика) и не вполне «ученая» Светлана Алексиевич (Белоруссия, литература).

Американские ученые чаще прочих получают Нобелевки в первую очередь как раз потому, что финансирование науки в США является безусловным приоритетом, говорит декан химфака МГУ Валерий Лунин.

Что в США лучше лаборатории, чем в России, — это ни для кого не секрет. При этом у нас, конечно, есть тоже прорывные исследования — например, я сам номинировал на премию профессора Дмитриева и академика Оганесяна за синтез пяти сверхтяжелых элементов таблицы Менделеева. Но Нобелевский комитет выбрал других номинантов,— говорит он.

Для того чтобы претендовать на высшую научную награду, исследователь должен в течение этих примерно десяти лет создать свое «портфолио» в виде статей в научных журналах — причем не во всяких, а таких, которое мировое ученое сообщество признает как показатель качества.

Разорвали на цитаты

И не просто опубликовать работу, а чтобы эта работа затем перепечатывалась, цитировалась, чтобы на нее ссылались другие ученые как на авторитетный источник, говорит завлабораторией в Институте биоорганической химии РАН Александр Петренко,

 

Ведь никто в научных журналах не упрашивает исследователей прислать им для публикации свои работы. Инициатива всегда должна исходить от самих ученых. Это среда в высшей степени конкурентная, и ученому мало сделать открытие и представить его на суд коллег. Надо еще доказать, что оно вообще заслуживает их внимания,— говорит он.

Для этого, продолжает он, ученый должен не просто сидеть в лаборатории, но и активно «тусоваться» на всевозможных научных конференциях — чтобы его начали «узнавать в лицо». Никто ведь не станет приглашать читать лекции в ведущие университеты малоизвестного ученого.

А «торговать лицом» (простите за столь неподобающее в научном контексте выражение), в свою очередь, стоит денег — участие в международных конференциях может быть занятием недешевым, учитывая оплату самой поездки, а часто — регистрационные взносы.

Поэтому нет ничего удивительного, что больше всего нобелевских лауреатов дает именно страна, которая не скупится на финансирование науки, — США. Доморощенное «Сколково» тягаться с такими монстрами явно не в силах.