Моя Япония

Мне не удалось побывать в Японии и, наверное, никогда уже не придется. Это одно из величайших моих сожалений, хотя с другой стороны, как сказал кто-то из великих, нет ничего печальнее осуществившейся мечты. Этой сентенцией я себя и утешаю. Но что всего удивительнее, так это то, что в Японии у меня есть родственник, то-ли трою- то-ли четвероюродный дядя по отцовской линии. Его отец был участником русской-японской войны 1905 года и попал в плен, а после освобождения остался в Японии навсегда. Там женился на японке и у них родился сын, Володя, по фамилии Янушевский. Его дальняя, но более близкая, чем я, родственница, до сих пор проживает в Кишиневе. И именно к ней он решил переселиться из Японии и приехал в Кишинев где-то в конце 50-х годов. Вначале он подрабатывал в ресторане, играя на саксофоне, затем, как специалист по лифтам, он помогал устанавливать первые лифты в здании Совета Министров республики. А потом он переехал в Москву, где и обосновался. Через несколько лет я узнал, что он уже доцент кафедры японского языка в МГУ, что написал 2 или 3 учебника японского языка. Жена его, которую мы называли Таня, хотя она была чистокровной японкой и носила, конечно, другое имя, не приняла советского гражданства, оставшись гражданкой Японии. Она возгляавляла японский отдел радио Москвы, вещавшего на зарубежье. Т.к. она была из под Хиросимы и ее коснулись последствия атомного взрыва, то она не могла иметь детей и Володя и Таня усыновили японского мальчика, который рос и учился в Москве.
Я гостил у них однажды, в их квартире на пр. Вернадского, обычной малогабаритной советской 2-комнатной квартирке. Но внутри ее была маленькая Япония, начиная с узенькой прихожей, где у вешалки стоял бачок с соевым японским соусом, а под вешалкой плетенные из тростника домашние шлепанцы. Все, что ела эта семья, привозилось из Японии, кроме сахара, соли, хлеба. Дело в том, что Таня имела право 2 м-ца в году бывать на родине и она привозила оттуда запас риса, пряностей и пр., а также одежду, аппаратуру и все другое, что мило японскому сердцу. Мне же после гостевания в этой семье достались джинсы, красивейшая рубашка и сандалии, в которые меня сразу же по приезду переодели, едва я вошел в их квартиру. В конце 1990-х годов вся семья вернулась в Японию и я больше ничего о них не знаю.
Но знакомство с этим удивительным семейством зародило во мне необычайно стойкий интерес к Японии и японцам. С годами он только рос и укреплялся. Так же, как когда-то братья Гонкуры открыли для европейцев японскую живопись, из чего, собственно, и произросло почти все европейское живописное искусство нового времени, так и я начал со знакомства с японской живописью, с великими мастерами Хирошига и Утамаро, потом пришло увлечение японской лирикой и мне стали близки и дороги имена Басё, Сайгё, Такубоку и другие. Дальше-больше, началось открытие японской литературы, и средневековой и современной, это и Сэй-Сёнагон, и Акутагава, и Кэндзабуро Оэ, и Абэ Кобо и многие-многие другие, включая великого японского фантаста, Сакё Комацу, который написал роман "Гибель Дракона", в котором описал гибель Японии в результате серии природных катаклизмов. Фантастичным в нем, правда, было только то, что действие происходило в наши дни, а не где-то в отдаленном будущем. Интересен финал романа, в котором описывалась судьба оставшихся в живых японцев. Насколько я помню, значительную их часть приютил Советский Союз, а также Китай, Австралия, США и многие другие страны. Самое же печальное во всей этой истории то, что описанное в фантастическом романе действительно может произойти с Японией буквально в любой миг и произойдет несомненно, т.к. Япония находится на стыке двух гигантских тектонических плит, поведение которых предсказать невозможно и стоит им чуть разойтись или, напротив, чуть ближе сойтись, и весь японский архипелаг уйдет навсегда под воды Тихого океана.
И получается, что эта великая (без всякого преувеличения), хоть и относительно молодая нация (всего-то тысячи полторы лет самостоятельного развития, а до того это была отдаленная провинция Китая и культура тоже была китайской), живет в ожидании неминуемой катастрофы уже которое столетие и являет при этом миру поистине чудеса выдержки, искусстности, трудолюбия, высочайшие нравственные нормы, совершенно самобытную и уникальную культуру, искусство, литературу и многое другое, достойное подражания и восхищения.


Я прочел очень много книг о Японии, и написанных самими японцами, и неяпонцами, в том числе 2 великолепные книги русских авторов - Всеволода Овчинникова "Ветка сакуры" и Владимира Цветова "Пятнадцатый камень сада Рёандзи", но больше всего меня поразил один эпизод из книги путешествий Редьярда Киплинга, написанный еще в конце 19-го века, во время его посещения Японии. Он пишет о пуговице, на которую застегивался пояс штанов японского крестьянина. Одновременно эта пуговица служила для подвески на нее кисета с табачком. Уж не знаю почему Киплингу захотелось рассмотреть эту пуговицу поближе, но разглядев ее, очень удивился и вот почему. Учтите, это обычная пугововица с обычных штанов обычного крестьянина, а не какой-нибудь там музейный экспонат. Так вот, на этой пуговице был выгравирован летящий журавль в верхней ее части, а в нижней было выгравировано его отражение в озере и разделяла эти две чати рисунка веточка не то сакуры, не то тростника. А в самом уголке еще было проставлено художественно выполненное клеймо мастера. Киплинг описал еще и шляпку медного 300-летнего гвоздя в притолоке синтоистского храма, на которой обнаружил целую картину выполненную черненной гравировкой и испытал настоящее потрясение от увиденного им.
Мне лично не пришлось держать в руках подобных редкостей, но помню, что 5 лет назад наша фирма решила преподнести к юбилею моему брату лаптоп, и выбирал его я. Т.к. брат мой бизнесмен, то я и выбрал ему мультимедийный 17-дюймовый сателлит фирмы Тошиба. Вот уже 6-й год он пашет как проклятый и я точно знаю, что любой другой компьютер в руках такого чайника, как мой брат, давным-давно бы дал дуба, а этот пашет, пашет и пашет. А еще у меня побывало в руках 4 фотоаппарата фирм Сони, а затем Кэнон. Все мэйд ин джапан, и я доверяю им больше, чем самому себе. У них есть только один маленький недостаток - они недешевы, но тут я вспоминаю часто повторяемую бабушкину сентенцию - я не так богата, чтобы покупать дешевые вещи. Бабушка моя была не японкой, а чистокровной русской женщиной, но этот ее совет спас мне на протяжении жизни много денег и еще больше нервов. Спасибо тебе, бабушка.
И спрашивается - зачем я все это понаписал? Ну люблю я японцев, ну и помалкивал бы себе в тряпочку. Так нет, попалась мне на глаза заметка моего друга, Андрея Перелогова, она то и явилась последним толком к написанию вот этой отсебятины. И чтобы уж закончить ее, я еще кое-что скажу.
Вне всякого сомнения японцы преодолеют последствия этого страшного события, все восстановят, сделают свою страну еще краше и комфортнее, и на месте порушенного возведут еще более современные и безопасные жилища, общественные здания, предприятия, пустят свои супер-поезда, восстановят связь и непременно придумают что-то такое, что в следующий раз не позволит им остаться без связи и света - они на это дело мастаки. Но больше всего я уверен в том, что в конце марта - начале апреля, несмотря на тяжелейшие потери и лишения, они всей страной отпразднуют единственный в мире праздник - День Цветущей Сакуры, и каждый японец обязательно хоть раз в год поднимется на вершину священной Фудзи. И еще я точно знаю, что это испытание еще крепче сплотит великий народ с удивительной и неповторимой судьбой. И хоть у меня сердце кровью обливается, когда я гляжу на эти кадры Рейтер или СиЭнЭн, я верю в то, что японцы выстоят и в этот раз. Такой уж это народ и я низко кланяюсь ему за его нешумный героизм, за терпение, за умение преодолевать трудности тихо, несуетно и с достоинством. Чтобы ни случилось с Японией - японцы не могут исчезнуть с лица Земли, они этого не заслужили.
Я размещаю совершенно бессистемно ряд фотографий, касающихся Японии. Здесь и пейзажи острова Хоккайдо, и японская девушка, и нэцкэ из слоновой кости, и обложки отсканенных мною книг японских авторов. Я решил не показывать виды городов или технических чудес, и это сознательно. Хоть японцы самая технически вооруженная в мире нация, но японскую изюминку искать следует не среди электронных схем, а вот среди этих пейзажей, в строчках хокку и танка, в живописи великих живописцев и граверов, да и во многом другом, чему мы пока еще не придумали наименований.