Открытый микрофон

На фото: самый маленький человек (его рост 76 см) 1950-х Генри Беренс танцует со своим котом. 1956 год.

Россия полностью перешла на цифровое телевидение. Это я сообщаю тем своим читателям, кто живёт за рубежом. Так сказать, для общего понимания ситуации. Я, правда, российское телевидение почти не смотрю. Ибо смотреть там уже давно нечего. Ну или почти ничего. Всюду типовые ток-шоу, КВН, телепередачи типа «Мы выбираем лучшего самодеятельного певца» и идиотские сериалы про войну и не только, сериалы, в которых актёры даже не притворяются, что играют. Ибо – зачем? Итак ясно, что это не фильмы, а просто рекламные площадки. Смотрят такие передачи либо полные дауны, либо те, у кого нет никакой альтернативы. Это может показаться странным – как так, в наше-то время и чтобы не было альтернативы в лице того же интернета, например? Но вот бывает. Со мной, например, этим летом случилось такое. Погодите, сейчас расскажу.



Этим летом по делам пришлось мне оказаться в самом центре Сибири. И проживал я там в доме, где не было никакого интернета. Нет, ну не так, чтобы вообще полный голяк. Но вот там где жил я – ничего. Тем более что находиться мне там надо было всего несколько недель. Так что в общем и целом меня это не потрясло. Тем более что с самого утра и до вечера я был занят делами. А поздно вечером пред сном можно в конце-концов даже и российское ТВ посмотреть. Ну хотя бы ради того, чтобы понять, что смотрят иные сограждане. Но тот, кто внимательно читал начало этого поста, должен уже догадаться, что и тут меня ждал некоторый облом. Оказалось, что в доме, в котором я жил, не было специального устройства, при помощи которого можно принимать цифровой сигнал. Поэтому телевизор принимал только два канала. Первый – «СТС» – был скорее инфернальным радиоканалом. Потому что звук ещё можно было разобрать, а изображение представляло из себя какие-то тени на фоне мощнейшей ряби.

Второй канал хотя тоже показывал не очень хорошо, с рябью, и исключительно в чёрно-белом варианте, но в целом смотреть его было можно. Можно было даже разглядеть лица людей. Это был телеканал «ТНТ».

Для тех, кто не знает – по каналу «ТНТ» показывают душераздирающую передачу «Дом-2». В виду крайних обстоятельств я честно пытался её смотреть. Но видимо я оказался недостаточно подготовленным для этой передачи телезрителем. Я не смог. И порой думаю – что же должно твориться в мозгу у тех людей, кто эту передачу смотрит. Нет, это в самом деле интересно с научной точки зрения.

Ещё там показывают передачу «Comedy Club». И тоже как-то не получилось. Хотя даже какие-то смешные шутки там бывают. Но в целом общая атмосфера зала, полностью набитая провинциалами, которые теми или иными путями осели в Москве и теперь мироточат этим счастьем – сидеть в московской телестудии и демонстрировать как они умеют громко смеяться над шутками и, главное, их понимать – почему-то меня напрягает. Видимо напрягло то, что так вальяжно должны себя вести разные лорды и графы, но в студии – я в этом стопроцентно уверен – не было никаких лордов и графов. В общем, я пришёл к выводу, что не комики как таковые напрягли меня в этой передаче, а общий антураж и публика. Казалось бы, это там чистый фон. Но вот как-то давит.

А вот что меня неожиданно зацепило – это передача «Открытый микрофон». Ну то есть оказалось, что я её могу смотреть.

Эта передача идёт под грифом «Stand Up». До того, как я очутился в такой странной для себя ситуации, что каждый вечер смотрел канал «ТНТ», я думал, что «Stand Up» – это синоним «Comedy Club». Оказалось, что не совсем. А передача «Открытый микрофон» – это такой как бы социальный лифт в мир «Stand Up». Ну то есть формат такой типовой для современного телевидения – некое жюри просматривает выступления начинающих комиков и кого-то отсеивает, кого-то пропускает в следующий тур.

Телепередачи, в которых выступают начинающие свой творческий путь артисты имеют тот шарм, каковой имеет всякая самодеятельность. Ну типа музыкального оформления в старых советских телеспектаклях. Вот как в этом, например телеспектакле «Московские каникулы» (1973 год)



Такая милая инструментальная разлаженность в стиле «метр влево – метр вправо». С музыкальной точки зрения звучит зверски. Но в целом есть какая-то милота, нечто такое исконное, неогранённое, самодеятельное.

Вот такая же самодеятельность – выступления начинающих комиков в «Открытом микрофоне». Я честно просмотрел почти все передачи, которые шли на протяжении нескольких недель. В известном смысле я даже стал чуть ли не экспертом по этому жанру. И между прочим там в самом деле немало смешного. Не смешного в богом плане, а, наоборот, смешные хорошие шутки там попадаются довольно часто. И зал не «фонит» отрицательной энергией, и даже жюри не раздражает. Но вот что я с удивлением отметил.

Это самое жюри – а в жюри сидят четыре человека, насколько я понял уже маститых «стендапера» – это нечто вроде такого коллективного Мессии. И к этому Мессии со всех концов страны и даже из дальнего зарубежья стекаются «хромые, слепые, немые, увечные и иные многие».

И я ничуть не утрирую.

Это в самом деле какой-то ужас. Я видел выступающих одноглазых, людей с огромными дефектами речи – заика, например, какого-то парня без руки. Нет, на самом деле без руки. Выступал там какой-то карлик из Барнаула, который даже не карлик, а просто в свои 30 с лишним лет выглядит, словно он подросток. А сегодняшний пост я пишу потому, что вчера случайно снова – правда уже не в центре Сибири, а в Москве – наткнулся на эту передачу, причём в хорошем качестве и в цвете – и увидел выступающего психиатра из колонии для зеков, который имеет диагноз ДЦП – детский церебральный паралич – и это в самом деле не шутка, он так и выглядит.

И вот все они свои выступления строят на выпячивании этих своих дефектов и шутят над ними. И порой это даже смешные шутки. Ну в самом деле, у одного чувака из-за того, что во время родов ему акушер как-то надавил на глаз, теперь не работает веко у глаза и само то открывается, то закрывается, игнорируя волю хозяина. Это смешно. И когда человек-карлик рассказывает, что ему в гастрономе даже по паспорту не продают пиво – это тоже смешно. А заика смешно рассказывает о том, что заики в Макдональдсе выбирают только гамбургеры, потому что им сложно произнести названия других блюд.

Нет, я сейчас конечно не смешно это пересказываю – я не комик, я не умею смешно. А у этих инвалидов получается смешно. Но есть в этом что-то нездоровое.



Вот представьте. Сидят на постамента четыре вальяжных члена жюри, у которых и руки целы, и глаза закрывают и открываются когда положено, и вообще в жизни всё хорошо, потому что они уже в обойме и зарабатывают, я думаю, очень неплохо. И вот они слушают, как очередной инвалид шутят над своими дефектами, а потом говорят ему: «Нет, ну это круто, что ты рассказал нам про свои дефекты, что ты нас повеселил, но вот ты немного не дожал, вроде вот та шутка, когда на тебя смотрят как на говно смешная была, но ты не развил мысль, скомкал, так что пока не подходишь». Что-то в этом есть неправильное.

Нет, я понимаю, этих инвалидов никто не заставлял. Они сами пришли и сами про себя рассказывают. Понимаю, что в детстве они пережили много всяких унижений, пока у них не выработался иммунитет и даже не появилось желание шутить над своим дефектами. И также понимаю, что в их не самой весёлой жизни выйти на пять минут на подиум, услышать смех в зале и аплодисменты – это уже счастье. Некоторая компенсация за всё, что они пережили до этого. Однако всё же должны быть какие-то тормоза.

Это нечто вроде контрабанды средневековья. Весёлое общество кушает за большим столом и вовсю потешается, глядя на кривляющихся перед гостями карликов и прочих уродцев. И вообще это печально. Это говорит о том, что у человека вообще нет ничего, раз он вынужден продавать свою инвалидность.

Вообще я заметил, что в этом самом стендапе одной из мейнстримных тем является тема «а вот послушайте, какой я лох». Человек рассказывает о том, как у него в жизни ничего не получается. Не обязательно на любовном фронте – хотя эта тема одна из профилирующих. Другие комики, которые не имеют физических увечий, рассказывают про свои проблемы по жизни. И тоже часто довольно смешно. Ну, скажем, одна хрупкая девушка рассказывала, что она и её парень – два ссыкла. Они никогда не будут отстаивать своих прав, скажем, нарушенных официантом в ресторане. Смешно рассказывала. А я вот почему-то подумал, что должен был чувствовать её парень, которого она с телеэкрана (с немаленькой аудиторией, вообще-то) назвала ссыклом. Ну допустим зрители-то этого парня не знают. А если его друзья это смотрели? И зачем вообще эта девушка выбрала себе такого парня, которого она сама называет ссыклом? Неужели сложно найти парня, за которым будешь как за каменный стеной?

Также трендовой шуткой является высмеивание родителей и родственников. То есть такой комик тщательно собирает все чудачества или нелепые поступки своих родителей и близких, чтобы потом посмешить этим зрителей. Смешно. Но зло.



Ну и конечно негры. Если выступает негр, то к бабке не ходи, он обязательно начнёт пережёвывать тему расизма. Причём расизм для него это не то, что его не пускают туда, куда пускают белых. Нет, вроде он не видит нигде табличек «White only». Но всё равно постоянно сталкивается с проявлениями вопиющих случаев расизма. В первую очередь это то, что белые замечают, что он чёрный.

Ну вот такая шутка например. Он пришёл в дом к какой-то русской девушке. И там родители для такого случая накрыли стол. Но родители, особенно папа, были расистами. Потому что когда мама спросила пупу, будет ли тот белый хлеб, тот ответил: «Нет, мне другой». То есть постеснялся произнести при негре вслух слово «чёрный». Смешно. И явный факт расизма. Но что удивительного в поведении папы, если негры достали уже всех своей сложной душевной организацией. Они, видишь ли, очень болезненно воспринимают, когда белый видит чёрный цвет их кожи.

А как не видеть это цвет? Нет, ну что это в самом деле за идиотизм? Почему белый не устраивает истерики, если негр скажет, что у него белая кожа. А вот негр этого не любит. А ещё негр не любит слова «негр». Слышал случай, что где-то в Нью-Йорке два русских разговаривали на улице и один произнёс слово «книга». Мимо проходил негр, принял на своё счёт. Началось несусветное. Какая «книга»?! Только – афроамериканец. Или афроевропеец. Жил в хижине в Сомали, грабил проходящие мимо корабли. А потом контрабандно перебрался в Европу – и он уже афроевропеец. И если уж про смешное говорить, то самое смешное, что уже немало белых переняли эту негритянскую игру в замену слов. И тоже теперь говорят исключительно «афроамериканцы», «афроевропейцы». Ага, и «афроафриканцы». Лишь бы не «негр». В итоге иной папа уже робеет сказать «дай мне кусок чёрного хлеба», если сидит рядом с «афророссиянином».

Но вообще конечно, когда негр, пардон, афророссиянин, который имеет цвет кожи, как у куска хлеба, который «не белый», шутит по-русски со сцены – это конечно сильно. Ибо он сумел выучить наш язык так, что может на нём шутить.


У начинающей стендап-комика Ксении (10 лет) претензия к взрослым комикам: «Почему вы все такие грустные?». А в самом деле?

Ну то есть в целом противоречивые какие-то чувства от той программы. С одной стороны в самом деле немало смешного – порой очень сильных шуток – попадается. С другой – если вдуматься, то это какой-то паноптикум неудачников и просто инвалидов, которые свои неудачи и физические дефекты пытаются конвертировать в звонкую монету. И вот именно это – как-то грустно. Ибо конечно у каждого человека в жизни бывают дурацкие и смешные ситуации. Но когда буквально вся жизнь человек только и состоит из дурацких нелепостей, то надо в жизни что-то кардинально менять. Мне так кажется. Как сказала 10-летня Ксения «Я вас долго слушать долго не могу. Потому что одно бу-бу-бу. Словно деду пенсию дали и он её пересчитал».

Хотя, с другой стороны понятно. Любому приятно посмеяться над неудачником. «Дякую тобі Боже, що я не такий». От этого как-то легче на душе. Отсюда и успех этого жанра.

Вот написал это всё и подумал – неправильно на этом закончить. Наверное надо немного побыть в образе и коли я пишу про стендап, то и закончить надо где-то немного в стендап-стиле. То есть рассказать какую-нибудь историю про себя, в которой я выгляжу полным придурком. Что бы такое рассказать? Да вот, пожалуй. Расскажу одну историю, которая скорее ужасна – по крайней мере для меня – но в чём-то и забавна.

Это было в мой первый день и даже первый час в армии. Когда идёшь в армию, то всегда есть отслужившие товарищи, которые дают мудрые советы. И ты их такой внимательно слушаешь и мотаешь на ус. Ибо армия, дело такое – неизведанное. И вот один из советов, который дал один мой многоопытный отслуживший товарищ. Вопрос был в том, стоит ли брать с собой в армию деньги. А если брать, то как их защитить. Ибо по авторитетным утверждениям всех отслуживших, все деньги, которые ты с собой возьмёшь, у тебя сразу отберут старослужащие. И вот мне дали такой совет: поскольку сразу, как прибудешь в часть, вас поведут в баню, где поменяют гражданские вещи на обмундирование, то единственный способ – взять с собой в баню деньги, предварительно ещё дома скрутив купюры в трубочку и запаяв в полиэтиленовый пакет. А там засунуть в рот. Был конечно в совете и ещё один вариант, куда эту трубочку надо было засунуть. Но я второй вариант сразу отверг. А вот использовать собственный рот в качестве филиала сберкассы – это мне показалось дельным решением.

В общем, так и сделал. Накануне отправки изготовил себе такой аккуратный пакетик с купюрами, причём специально подгонял, чтобы во рту было незаметно. И как только наша команда прибыла в часть – а попал я в учебку – нас повели в баню. Всё как докладывали мои авторитетные товарищи. Там нас раздели и всё наше гражданское тряпьё – а в армию мы уходили в разных обносках, которым место на помойке – забрали. Ну значит я засунул за щёку этот денежный пакетик. Помылись. Далее порядок был такой. Каждый призывник по одному выходил в предбанник в голом виде. В предбаннике сидел старшина роты и два бойца, которые ему помогали. Старшина буквально на глаз определял размеры одежды и выдавал обмундирование, начиная от кальсон и нижней рубахи (дело было в конце ноября) до шинели и шапки-ушанки.

Старшина был дока и практически с одного взгляда определял, у кого какой размер. Но когда дело дошло до размера сапог, то он засомневался, какой у меня размер. Ну и спрашивает: «Ты какой размер на гражданке носил?» Простое дело – ответить на такой вопрос. Но не тогда, когда у тебя во рту пакет с денежными купюрам. Я стою, весь такой голый, только после бани, и молчу. Старшина снова: «Ну чего молчишь? Какой размер обуви?» Пришлось отвечать. Я очень старался говорить чётко. Но всё равно получилось мычание. «Что это там у тебя во рту? – спрашивает удивлённый старшина. – Ну ка дай сюда». И я к своему позору на глазах старшины и двух бойцов вытаскиваю пластиковый конверт. «Это что такое?» – ещё больше удивляется старшина. «Деньги» – готовый провалиться сквозь пол уже вполне чётко отвечаю я. «А ты кем на гражданке был?» – спрашивает старшина. «Студентом». «Где учился?» «В экономическом институте». «Аааа, – расплылся в циничной улыбке старшина – это там тебя так экономить научили?».

Что интересно, старшина мне потом этот случай ни разу не вспоминал. А для меня это до сих пор один из самых жутких случаев в моей жизни. Большего позора я наверное никогда не испытывал. И сделал для себя вывод: никакие деньги не стоят того, чтобы ради них попадать в такую ситуацию. А деньги, кстати, мне старшина отдал. Такая вот история. Хотя, конечно, и не для «Открытого микрофона». Но какая есть.

Так что, граждане-товарищи, давайте чаще смеяться. И давайте не создавать себе ситуаций, в которой мы выглядим полными дураками, На этом у меня сегодня всё. Всего хорошего. Пока!