Истоки создания Русской освободительной армии в период советско-германской войны.

На модерации Отложенный

Превентивное нападение Германии 22 июня 1941 г. поставило Советский Союз в крайне бедственное положение не только в военном, но и в политическом отношении, т. к. внутренние противоречия большевистского государства, до сих пор существовавшие лишь в скрытом виде, враз неприкрыто вышли наружу.

В условиях беспощадной системы надзора, террора и откровенного геноцида эти противоречия, естественно, не могли проявиться в форме открытой оппозиции. Но там, где аппарат НКВД терял свою действенность, уже очень скоро обнаруживалась и непрочность идеологических основ большевистской власти. Сами советские граждане своим поведением демонстрировали, что с пафосом восхвалявшиеся устои большевистской доктрины – монолитное единство советского общества, нерушимая верность Коммунистической партии и самоотверженный «советский патриотизм»  – не выдержали уже первого испытания на прочность.

Жители территорий, с приближением немецких войск, не только оказали сопротивление приказаниям партийных и советских органов об эвакуации и уничтожении материальных ценностей, где только это удавалось  – подавляющее большинство населения встречало немецкие войска явно благожелательно, по меньшей мере – что точно так же противоречило догме – с выжидательным любопытством и, во всяком случае, без ненависти.

Неблагополучие на советской стороне еще сильнее бросается в глаза, если учесть непредусмотренное поведение солдат Красной Армии. Последним всегда внушали, что в бою у них остается лишь один выбор – победить или погибнуть. Третьего было не дано, ведь Красная Армия представляла собой единственные вооруженные силы, где уже простая сдача солдат в плен расценивалась как дезертирство и измена и подвергалась тяжелейшим карам.

Тем временем, вопреки всему политвоспитанию и всем угрозам наказания, до конца 1941 г. в плену оказалось не менее 3,8 миллиона красноармейцев, офицеров, политработников и генералов, а в целом во время войны – около 5,24 миллиона. Население, встречавшее немцев и их союзников дружелюбно и открыто, а не с ненавистью и враждой, миллионы красноармецев, предпочитавших сдаваться в плен, а не сражаться до последней капли крови и умирать «за партию и правительство, за Советскую Родину, за товарища Сталина» – это был почти неисчерпаемый человеческий резервуар, который мог быть использован в целях ведения политической войны против советского режима.

 

Доверенное лицо адмирала Канариса и германского Абвера в российских вопросах, барон Каульбарс был лишь одним из тех, кто на основе своих знаний и опыта придерживался мнения, что в случае «создания русского национального правительства» основы советской власти, вероятно, рухнули  бы. Власов был продолжателем Белой идеи в борьбе за национальную Россию! Это было страшное явление для большевистской концлагерной системы, и оно таило смертельную угрозу. Если бы немцы поняли Власова, то РОА только в результате своего возникновения, лишь с помощью пропаганды, без борьбы сотрясла бы до основания всю большевистскую  систему».

«Было время, в самом начале войны, когда почти все пленные были готовы сражаться с большевизмом даже в рядах германской армии».

Генерал Власов и его ближайшие сотрудники, точно знавшие положение дел в Советском Союзе, даже в 1943 г. еще были убеждены, что радикальное изменение курса германской восточной политики и в этот момент привело бы к падению сталинского режима. Во всяком случае, достоверно известно, что Сталин ничего так не боялся, как создания альтернативного правительства на германской стороне.

Лишь когда немцы не дали русскому народу создать свое национальное правительство, это дало Сталину возможность со своей стороны поставить национальную идею на службу борьбе против угрозы своему господству извне. При помощи жестоких мер,  увязанных с ловко инсценированной пропагандистской кампанией, советское руководство сумело  восстановить подорванную мораль частей Красной Армии и  преодолеть кризис.

Однако само Русское движение сопротивления против Сталина и большевизма, имевшее влиятельных сторонников и помощников, особенно в германском вермахте, медленно, но верно пробивало себе путь и в неблагоприятных условиях. 

Именно как признак его стихийной силы следует рассматривать тот факт, что оно, несмотря на почти непреодолимые препятствия, смогло развиться в «Третью силу» и в конечном итоге, обрело организованное выражение в лице Русского освободительного движения генерала Власова.