Волхвы
Волхвы
«Пришел к своим, и свои Его не приняли.»
(Иоан.1:11.)
В своем коротком произведении автор стремился, как можно точнее следовать хроно-логии Библейский событий. И допускал попытки построения гипотез лишь там, где от-сутствовали точные указаний на время или событие. Заменяя временные и пространст-венные привязки мнениями отцов церкви, гипотезами известных богословов, или догадками видных ученых, указывавших, к примеру, на тот факт, что поклонение пастухов, сторо-живших стада и узревших на небе Ангела, не могло случиться зимой. Так как в декабре ме-сяце ни один из них не отважился бы заночевать в горах.
Благовещение
Шел 747 год от основания Рима. Стоял июль. Оливковые рощи в предместье Иерусалима, пьющие прохладные воды Кедрского потока, радовали путников плодами. В эти дни послан был Ангел Господень в Галилейский город Назорет. В дом плотника Иосифа. К обрученной ему деве Марии.
Представ пред Ней, Ангел приветствовал Деву словами: «Радуйся, Мария, Господь с Тобою. Благословенна Ты между женами».
Мария испугалась. И не в силах смолчать, спросила:
- Кто Ты? Откуда пришел?
Ангел ответил:
- Имя мое Гавриил. Я служу Господу и послан Им, чтобы объявить Тебе радостную весть. Ты обрела благодать Всевышнего и вскоре родишь сына, которого назовешь Иисусом. Он будет велик и наречется Сыном Бога и получит престол Давида. Царствию Его не будет конца.
Мария отвечала:
- Как может такое случится, если Я мужа не знала?
Ангел сказал Ей в ответ: «Дух Святой найдет на тебя, И сила Всевышнего осенит Тебя. По-этому, Святое, родившийся от Тебя, наречется Сыном Божиим. Вот и родственница Твоя – Ели-савета, зачала от Духа Святого, хоть и в годах преклонных она и муж ее Захария».
Мария, покорно склонив голову, произнесла: «Я раба Господня. Пусть будет Мне по слову Твоему».
В эту же ночь небо на Востоке озарилось яркой вспышкой. Это стало знамением того, что Мария понесла в своем чреве Божественного Сына.
Муж ее - Иосиф, узнав о том, что Мария беременна, хотел тайно отпустить Ее. Но во сне ему явился Ангел и сказал:
- Иосиф - сын Давидов - не бойся принять жену свою. Ибо родившееся в Ней, есть от Духа Святого.
Перепись
Римский император Октавиан Август - приемный сын несравненного Юлия Цезаря - никогда не решал важных дел в банях, или за пирами. Он прожил долгую жизнь, и ему было кого опа-саться. Даже, беседуя со своими друзьями, он мог восседать на троне. Исключение делалось лишь для Гая Мецената, которого Август любил и, которому верил до конца своих дней.
- Демократия хорошая штука, - не спеша расхаживая по огромному парадному залу своего загородного дворца, промолвил Октавиан . - Плохо лишь то, что при демократии любой лидер
может запросто лишиться своей политической репутации. Это несносное племя газетчиков, ко-торое в свое время пригрел у себя на груди мой отец, может за один месяц уничтожить любого политика. И ладно бы по заслугам. Иные словоблуды с радостью обольют вас грязью за деньги. А народу нужно знать, что им управляет, если не сам бог, то, по крайней мере, его наместник. Иначе никакого подчинения не жди. А хаос, как все мы знаем, родит только хаос.
- Ты, как всегда прав о, божественный, - оторвав спину от высокой мраморной колоны, ска-зал Меценат.
- В любой правоте, и в моей тоже, дорогой Гай, совсем мало проку, - продолжил Октавиан. - Ведь на вопрос: что есть истина? не существует ответа. Этому меня учили великие греки. Де-мокрит и Эпикур. Правда, эти философы уже умерли к тому времени, когда я учился в Аполло-нии Иллирийской. Но смерть для настоящего философа - это только рождение. Но и живущие ныне мудрецы думают примерно также. Возьми, к примеру, Лукреция или Вергилия. Их поэмы восхитительны. Зачем только Вергилий выдумал этот бред про какого-то Царя-Мессию, кото-рый вскоре должен придти и подчинить себе все земные царства. В том числе и мое.
- Вергилий велик, - попробовал заступиться за поэта Меценат. - А все великие подобны де-тям. Они любят игрушки. Одной из таких модных игрушек является миф о грядущем Спасителе.
- Мода на события - вещь скоротечная, - остановившись напротив Мецената, промолвил Ав-густ. - В отличи от вещей незыблемых. Одну из таких незыблемых вещей удалось подметить тебе, мой дорогой Гай. Что ты там говорил по поводу народных свобод. Напомни.
- Свобода и демократия являются благом только тогда, когда они принадлежат людям благо-разумным. Гражданские войны показали, что римляне неразумны. Давать свободу таким людям, все равно, что давать меч в руки ребенка или сумасшедшего.
- Превосходно сказано, - хлопнув в ладоши, воскликнул Октавиан. - А теперь скажи мне: за кого меня почитает народ?
- За сына бога Аполлона, - не задумываясь, отрапортовал Меценат.
- Так считают все?
- Большинство.
- Пифагор в своих трудах не упоминал о подобном числе, - изрек Октавиан. - Большинство нельзя исчислить. А мне нужно знать точное количество людей, считающих мою политику бо-жественной.
- Но, как это сделать, о, божественный?! - воскликнул Меценат. - Ведь мы не знаем точного количества людей, живущих в пределах Священной Римской Империи.
- Необходимо занести в специальные списки все взрослое населения, - спокойно ответил Ок-тавиан. - Попробуй запустить эту идею в сенат. И как только сенаторы ее одобрят, пусть проку-раторы и наместники немедленно начнут всеобщую перепись.
- А, если они воспротивятся?
- Ну, тогда я напомню этим упрямцам о том, что они остались в живых только благодаря сво-ему предательству, - с мягкой улыбкой на лице, промолвил Октавиан. - Ведь это по их доносам были казнены тысячи других. В том числе и мой любимый учитель - Цицерон. В те времена о числе казненных никто не мог высказаться даже приблизительно. Но те времена прошли. А сей-час мне нужно знать, какое число несогласных мы можем отправить на казнь, без вреда для им-перии. Если же среди несогласных окажется больше половины населения, то дешевле будет из-менить политику. Не убивать же всех.
- Ты шутишь, о, божественный? - спросил Меценат.
- Конечно, шучу, милый Гай, - ответил Август. - Шучу по поводу новых казней, но не по по-воду всеобщей переписи. Запускай мою идею в сенат уже завтра утром. Подумай, как лучше это сделать. У тебя есть полдня. Поэтому не теряй время на болтовню со мной. Отправляйся.
Волхвы
Когда Риму стукнуло 747 лет, Мелхиору исполнилось 78. Он родился в Персии, а магом стал в Египте. В свои семнадцать он прибыл в Мемфис, чтобы приобщиться к Великой Тайне. При этом он хорошо помнил изречение Пифагора: «Если весь этот мир не в силах объяснить мне меня, значит я не от этого мира». Тем ценнее было для Мелхиора оккультное учение египетских жрецов, скрываемое от непосвященных под покровом грандиозных по красоте и величию мис-терий. Человеческий разум не в состоянии постичь того, что постигается духом. Знания без ве-ры - камень на шее. Только мудрость безгранична. Во все это верил Мелхиор. Но в Мемфисе его ждало серьезное испытание.
На пороге подземного храма иерофант, сообщил ему, что ставкой грядущего испытания яв-ляется жизнь. Безумие или смерть находят в подземелье слабые и порочные. Теперь Мелхиор должен был семь дней трудиться по двенадцать часов. Слушать гимны. Регулярно совершать ритуальные омовения. И все время молчать.
Главное испытание началось на восьмой вечер. Два служителя отвели Мелхиора к дверям тайного святилища. Он вошел в темные сени. С обеих сторон его обступил ряд статуй. Это были тела людей с головами зверей и животных. При мерцающем свете факелов они в упор смотрели на вошедшего, оскалив зубы. Но чтобы не произошло, испытуемому велено было хранить стро-гое молчание. В противном случае он сразу же изгонялся вон.
В конце темного коридора лицом друг к другу стояли скелет и мумия. Не приблизившись к ним вплотную, нельзя было разглядеть отверстие в стене.
Это был вход в низкий коридор, про-никнуть в который можно было только на четвереньках.
Перед тем как начать пробираться ползком, Мелхиор узнал, что он еще может вернуться. Но через минуту будет поздно. Мелхиор промолчал и ему вручили масленый рожок, мерцавший слабым светом.
Встав на колени, Мелхиор услышал:
- Здесь погибают те, кто возжелал знаний и власти. Это могила для безумцев.
Благодаря акустическому приспособлению эхо повторило фразу семь раз.
Постепенно низкий коридор расширялся, образуя нечто напоминавшее покатую горку. Кру-той наклон заканчивался воронкообразным отверстием. В отверстии виднелась висячая желез-ная лестница. Он начал спуск.
Достигнув последней ступеньки лестницы, Мелхиор увидел внизу темный глубокий колодец. Возвращаться назад не было смысла. Дверь святилища уже никто не откроет. Полагаясь на ве-зение, Мелхиор хотел прыгнуть в темную бездну, но, к счастью для себя, этого не сделал. Иначе бы, погиб.
Прогнав растерянность и страх, он заметил небольшое углубление в стене. Поднеся свет, Мелхиор увидел в углублении стены узкую спиральную лестницу, ведущую наверх.
Поднявшись по лестнице, он оказался в начале галереи, на стенах которой были размещены символические фрески. По одиннадцать фресок на каждой стене. Каждая освещалась хрусталь-ной лампой. Здесь его встретил маг, который стал объяснять ему смысл священной живописи. Под каждой из фресок имелась буква и число. Двадцать два символа - это двадцать две первых тайны. Азбука оккультной науки. Своеобразные ключи мудрости, если суметь привести их в действие усилием воли. Каждая буква и каждое число отражали троичный закон.
В конце галереи была бронзовая решетка, которую маг отворил, сообщив Мелхиору, что пер-вое испытание он прошел. Теперь его ждало второе.
Впереди был длинный коридор, в конце которого пылал огромный костер. На предложение мага следовать вперед Мелхиор ответил отказом. Ему виделась неминуемая смерть в трескучем огненном вихре.
- Сын мой, - отвечал маг, - смерти нет. Смерть может пугать только незрелые души. Верь, что ты пройдешь через это пламя как по долине роз.
Подойдя к самому огню, Мелхиор обнаружил, что вид пылающего костра был иллюзией. Оптический обман создавали горящие смолистые ветки, умело размещенные косыми рядами в ячейках металлических решеток. Узкая тропинка между решетками позволяла испытуемому пройти и не обжечься.
За испытанием огнем следовало испытание водой. Мелхиор должен был преодолеть через водоем со стоячей черной водой. Не ведая его глубины.
Пройдя огонь и воду, будущий маг оказался в сумрачном гроте. Единственным предметом, который можно было разглядеть в бледном свете бронзовой лампы, была постель.
Мечтая об кратком отдыхе, Мелхиор опустился на ложе и два служителя тут же обтерли его тело толстыми сухими полотенцами. От них он узнал, что скоро здесь появится верховный жрец, наделенный высшей степенью посвящения.
Однако вместо иерофанта рядом с постелью Мелхиора неожиданно появилась прекрасная молодая нубийка, державшая в левой руке розу, а в правой чашу с вином. Из глубины грота на-чала звучать тихая музыка, часто прерываемая чьими-то сладострастными вздохами.
Тем временем молодая нубийка, одетая в прозрачный пурпуровый газ начала свой медленный танец. Ее бархатистая смуглая кожа, тонкие чувствительные ноздри, алые как сок граната губы и черные жгучие глаза манили к себе.
Не прерывая своего танца, красавица медленными шагами приблизилась к Мелхиору. Ее влажные губы шепнули:
- Не бойся меня. Я способна подарить тебе рай. В моих объятьях ты забудешь обо всех своих страданиях. Или ты не мужчина? Тогда моя чаша не для тебя.
Закончив фразу, девушка опустилась на постель. От ее плеч исходило пьянящее благоухани-ею. Но горе было тому, кто поддавался ее чарам. Из уст внезапно появившегося иерофанта он мог услышать следующее:
- Ты стал победителем в первых испытаниях. В них ты восторжествовал над смертью, огнем и водой. Но ты не сумел победить себя. Рабу плоти недоступны высоты духа. Оставайся рабом. Тебе никогда не быть жрецом. Под страхом смерти ты будешь делать черную работу при храме до конца своих дней.
Но Мелхиору не суждено было этого услышать. Он оттолкнул от себя девушку.
И тогда в гроте появились двенадцать неокоров с зажженными факелами. Они ввели его в святилище Исиды, где собрались верховные жрецы. Там стояла огромная статуя Женщины из литой бронзы с золотой розой на груди. Женщина держала на руках Своего Сына. На ее голове была святящаяся диадема.
Дальше следовало обучение. Мелхиор должен был овладеть естественными науками. Изу-чить минералогию, ботанику, историю древних народов, астрономию, астрологию, медицину и священную музыку.
Так протекали месяцы и годы. Иногда Мелхиор спрашивал, когда он, наконец, сможет при-общиться к Божественному Свету.
Ему отвечали:
- Божественный Свет нельзя дать. Истину можно найти только внутри себя. Работай и мо-лись.
Но вот тот день настал. Теперь он должен был умереть, чтобы воскреснуть.
Глубокой ночью жрецы с факелами в руках отвели Мелхиора в подземный склеп. Один из них произнес:
- Никому не дано избежать смерти. Ложись в гроб. Этой ночью ты должен будешь побе-дить свой страх.
В пустом каменном гробу было темно и зябко. (1) Леденящий холод проникал во все члены. Через какое-то время Мелхиор впал в летаргический сон. Тело его цепенело. Но душа, напро-тив, освобождалась. Он смог увидеть ее в образе прекрасной женщины. Его душа произнесла:
- Позови меня - и я приду. Спроси меня - и я отвечу.
Мелхиор не знал, сколько часов дней или месяцев прошло, прежде чем он очнулся. Ему дали выпить вина. С этой минуты он приобрел право называть иерофантов братьями. Но, спустя все-го десять лет, некоторые из них повели себя не по-братски. Завидуя Мелхиору, они обвинили его в свободомыслии. Это было связано с тем, что он позволил себе усомниться в точности рас-четов, с помощью которых жрецы измеряли ночное время. И если бы не заступничество фарао-на, то неизвестно чем бы все это для Мелхиора могло закончиться. Из разговоров с теми, кто ему сочувствовал, он узнал, что похожая участь тринадцать веков назад постигла приемного сына дочери фараона - Моисей. Иерофанта самой высокой ступени посвящения.
В «охранной грамоте», выданной опальному жрецу, говорилось, что Мелхиор назначается придворным астрономом и получает в удел один из небольших городов, наделяясь в его преде-лах полномочиями царя.
С этого момента Мелхиор вручил свою жизнь звездам. Почти полвека он находил свое уте-шение в знаниях. И эти знания вкупе с верой делали звездочета счастливым. В свободное время придворный астроном составлял гороскопы для богатых египтян. Его пророчества всегда сбы-вались.
Живя затворником, Мелхиор почти не имел друзей. Если не считать Каспера и Балтасара. Первый был родом из Эфиопии, второй из Аравии. Он познакомился с ними во время своего путешествия. Оба его друга тоже были звездочетами. И им троим, всегда было о чем погово-рить.
В финансовом отношении Мелхиор был независим. Но деньги не имели над ним никакой власти. Дорогую одежду и золото он купил всего один раз в жизни. Но обо всем этом позже.
Два письма
Письмо Мелхиора, отправленное Касперу, достигло своего адресата лишь через месяц. Все это время оно пылилось в просторной холщовой суме, переброшенной через верблюжье седло. Там же лежало его послание к Балтасару. Верблюжий караван, следовавший по торговому пути, достиг Аравии, спустя сорок дней.
Оба письма начинались с описания необычного звездного явления, которое, безусловно на-блюдать и Каспер с Балтасаром. Впервые за все время существования Вселенной три звезды - Сатурн, Юпитер и Марс сошлись в созвездии Рыб. Причем, так близко, что их парад вызвал не-обычайно яркое свечение. Как если бы вдруг в их окружении вдруг родилась сверхновая звезда. Посоветовавшись со своей душой, как писал Мелхиор, он понял, что в это мгновение некая Дева зачала Божественного Младенца, Которому суждено было по прошествии девяти месяцев ро-диться в Иудее. Почему в Иудеи? - спрашивал в своем письме звездочет. - Это просто, - отвечал он же, - ведь созвездие Рыб ответственно за судьбу именно этой страны - Иудеи.
В обоих письмах отправитель настоятельно просил своих друзей приехать к нему в Египет. Срочность не была главным условием. Напротив, друзья Мелхиора не должны были спешить. Им следовало основательно подготовиться к самому важному путешествию в их жизни. Мелхи-ор был убежден, что небеса послали им завидный жребий. Ведь трем магам суждено было пер-выми вручить дары Царю Царствующих. Само же рождение Мессии ожидалось в конце марта следующего 5501 года. То есть через пять с половиной тысяч лет после сотворения первого че-ловека - Адама.
В своем письме к Балтасару Мелхиор просил друга купить аравийский ладан. Благовонное курение, используемое иудейским священниками в своих храмах. Ну, а Касперу, в свою оче-редь, надлежало запастись смирной. Вещество способное уберечь тела умерших людей от тления. Ибо, всякий, рожденной женщиной, может познать смерть.
На себя самого египетский астроном возлагал обязанность поднести Царю Царствующих золото. Это дар не мог оказаться лишним. Ведь иногда деньги все еще пытаются упра-лять этим миром.
Весь путь из Египта до Иерусалима мог занять не более двух недель. Значит, выезжать сле-довало в начале марта. Но лучше было бы выехать заранее. Мало ли что могло случиться по дороге. Лишняя неделя еще никому и никогда не помешала. Тогда как нехватка времени сгубила много полезных и нужных дел.
Комментарии