Ну, очень женская дружба

Начиталась я Драгунского, сегодня в посте  http://clear-text.livejournal.com/241704 он пишет о подругах.  Так всегда он  изящно описывает сложнейшие зигзаги человеческих отношений. Напомнил он мне одну мою подругу. Экс, само собой.
Назовем ее Ираида. Мы познакомились в  электричке  Вильнюс-Снечкус (Висагинас теперь). Бывает так: клик, зацеп ! И понеслось, "зацепились языками" называется. Понравилась она мне чрезвычайно.  . Потом вместе ходили в хор, готовились к Республиканскому празднику песни. О, эти праздники песни в Прибалтике! Заслуживают отдельного рассказа. Она была преподавательницей музыки, закончила консерваторию, но меня было труднее сбить с тона, ведь пели мы голосов на 8, так что моя музыкантша прилипала ко мне и мы игрались иногда, затягивая чужую партию, чтобы сбить соседок.  Потом была неделя репетиций праздника в Вильнюсе, а потом потрясающие впечатления от пения в хоре на 25000 человек.
Ираида была замужем, у нее были чудесная дочка-отличница 8 лет, брат-милиционер (негодяй, как впоследствии выяснилось), муж-инженер на атомной, то есть богатенький буратинка по тогдашним временам, старше ее на 8 лет. Я же была в то время уборщицей, мыла рабочее общежитие.
Лирическое отступление о мытье полов в рабочих общежитиях. Неплохая работа, способствует хорошей спортивной форме и дает возможность добавить хороший кусок к 90 рублям зарплаты за счет сдачи бутылок клиентов. Сдавала и я, куда ж деваться, назвавшись груздем, полезай в кузов. Ведь пособия на Мишу я получала в ту пору 5 рублей.  Слава СССР. До этого пике в своей карьере я работала инженером-диспетчером на базе снабжения. Сутки через трое. Сыну было тогда 6 лет, так что я оставляла его дома до перерыва на обед (11-30), затем привозила его на работу, отдавала на попечение солдат-стройбатовцев, которые в те времена составляли большинство рабочей силы на нашей великой стройке коммунизма (атомной электростанции), а сама продолжала заниматься своей высокоинженерной работой - расстановкой под погрузку разной техники: вагонов, машин, кранов, прочего добра. Почему диспечеров именовали инженерами - тайна сия велика есть, видимо, так было возможно заплатить народу лишнюю двадцатку. Самая инженерная часть этой работы - печатание отчета на разбитой пишмашинке (вот где я впервые приобщилась к тайнам клавиатуры, помогло впоследствии получить работу наборщицы в газете).
Карьера инженерно-диспетчерская моя оборвалась через год, когда начальник базы обнаружил моего сыночка, мокрого, но довольного, в кабине крана, как раз в тот момент поднимавшего какую-то металлоконструкцию и опасно накренившегося. Я знала, что крановщик этот - лучший, надежнейший, и оставляла с ним Мишку без тени колебаний. Однако, если бы я увидела этот крен сама, то дважды подумала бы. Но куда деваться, садика мне не давали, денег на няньку не было. Выживание предполагает хорошую долю фатализма. Итак, начальник увидел безобразие, явился лично в нашу будку и заявил, чтобы сына моего больше на базе не видел. Ну, делать нечего, пришлось уволиться. Единственной работой, на которую можно брать ребенка, оказалась работа уборщицы в общежитии. Ок, уборщица, так уборщица. Надо сказать, что не так уж безопасно было в общаге, на базе было даже получше. Были там алкоголики, был тоже алкоголик гомосек-педофил, которого я заподозрила, уличила и отлупила личными руками. Вдвоем с приятельницей-комендантшей мы быстренько от него избавились, доложили о его алкоголизме, подстроили пару визитов милиции в нужное время и поганец был уволен и покинул общагу и город. Итак, работа мне нравилась, особенно хрустящая чистота после уборки, нас там было трое, отличные все женщины, и работали мы на совесть, тем более, что соревнование между общагами по чистоте и порядку были нешуточным. Мы неизменно побеждали. Сами подкрашивали царапины на стенах, наши унитазы были белее теперешних капиталистических. Одно только омрачало благодать - отношение господ-офицеров Советской армии, которые нагло срали в соседнем отсеке во время уборки туалета. Спасибо, что с одетыми штанами выходили из кабинок. Шоферы (а общага была шоферская) такого себе не позволяли.

Многие ребята-шоферы стали мне друзьями на многие годы. В 1986 г. почти 50 моих подопечных (а меня тогда повысили до воспитателя того же общежития) уехали в Чернобыль. Многие завидовали их чернобыльским заработкам, но позднее почти все они умерли от рака или абсолютно подорвали здоровье.
Так, вернемся к теме женской дружбы. Ираида была женщина яркая, очень женственная, начитанная, отлично одетая, очень темпераментная и открытая. Почему она выбрала меня себе в наперсницы и лучшие подруги, я не понимаю до сих пор. Может, потому и выбрала, что взаимных знакомых у нас не было, вращались мы, само собой, в разных слоях и кругах. Инициатива и лидерство принадлежали ей, несмотря на то, что я была на 7 лет старше. Мишке очень нравилось бывать в их богатом и хлебосольном доме. Ираида не любила своего мужа, считала его старым, нудным и постоянно пребывала в поисках любви и любовников. Обо всех своих приключениях она мне подробно докладывала, требуя совета, чаще всего сводящегося к одному - переспать или нет с тем или другим. Она также была очень открыта и откровенна с братом, знала его интимные тайны. Это меня шокировало: в нашей семье не принято делиться такой информацией. Особенно неприятно мне было слушать о нашей общей руководительнице хора, девушка влюбилась в братца. Тот же глумливо рассказывал, например, как она встала на колени, предлагая ему минет, а он гордо отказался и выгнал ее. С этого момента и сестрица прекратила отношения с бедной девицей, несмотря на то, что та много ей помогла при сдаче экзаменов в институт. Я слегка ограничила свое общение с Ираидой, потому что стала замечать, что обо всех своих бывших подругах та рассказывает интимные вещи и всех она осуждает и высмеивает. "А когда мы с тобой поссоримся, ты и обо мне всем рассказывать будешь?". - "Ну что ты, я не собираюсь отказываться от дружбы с тобой, несмотря на то, что братец мой смеется, мол нашла с кем дружить, уборщиц у тебя еще не было". Я успокоилась, потому что любила ее, - непутевую, но брызжущую, жизнью и страстью. Она и мои секреты знала, не без этого в подобных отношениях.
Все закончилось в одночасье. Ираида поступила на заочный факультет музыковедения в Минске. Там она встретила художника, симпатичного, талантливого, но сильно пьющего и нищего. Начала готовиться к разводу. И чтобы провентилировать почву, начала часто и постоянно говорить своей дочку гадости про папу. Чем дальше, тем больше. Я ей сказала, что так нечестно: муж ее отличный отец, души не чает в дочке, та его тоже любит. Надо как-то по-другому.
И вот однажды при мне она завела разговор про то, что ей будет лучше жить с другим папой - в большом городе, где доступно многое. При этом она смотрела на меня, явно ожидая моей поддержки. Дело в том, что ее дочка, очень "правильная", амбициозная девочка, очень уважала меня, зная, что я получила в школе медаль, она часто обращалась ко мне за советами по поводу школьных заданий, мама была сильна только в литературе и искусстве, мои же знания были более универсальны. Я поддакивать Ираиде не стала, даже, видимо, что-то неодобрительное отразила мимикой, так что через пару минут, когда девочка вышла из комнаты, последовала атака, которой я не забуду до последнего дня жизни:
"Я с самого начала знала, что тебе чего-то от меня надо. Навязалась мне в подруги. А теперь до меня дошло: ты это сделала, чтобы настроить против меня дочку и привязать ее к себе. Ведь моя дочка - умница и отличница, а у тебя - слюнявый идиот!"
Я оторопела,побелела, развернулась и ушла. Никогда больше я с ней не виделась, не здоровалась, хотя со стороны узнавала, как у нее сложилась жизнь. Она развелась, первый муж скоро умер, прожил в одиночестве лет 5 только, с художником тоже не задалось. Теперь она живет в Бельгии. Замужем была, может и теперь еще, кто ее знает. Дочка выросла, никаких звезд с неба не достала, что с ней теперь, не знаю.
Можно сравнить боль, которую она мне причинила, с болью от разрыва с любимым мужчиной. Не меньше. Другая слегка, но даже в чем-то хуже, с мужчиной обычно расходишься без ударов в спину и оскорблений (я по крайней мере так делала всегда).