Как Вы яхту назовете. Не в то время, не в том месте

Предыдущая статья автора, задуманная как первая статья серии «Как Вы яхту назовете» была посвящена русским минным заградителям «Амур» и «Енисей». Идея же самой серии основана на том, что военно-морская история дает нам немало фактов того, как имя корабля, кажется, определяет его судьбу. Уже в первой статье автор честно заявил, что в «мистику имен» он не верит. Но простая теория вероятностей, плюс традиция повторяемости наименований кораблей, часто приводит к совпадениям, внешне, действительно, «мистическим». Читатель, знакомый с материалом, изложенным в предыдущей статье, не может не заметить такого совпадения. Почему именно «Енисеи» трагически и несколько нелепо погибли почти в самом начале своей «военной карьеры»? Почему оба «Амура» оказались более удачливыми, но и их судьбы весьма подобны, ведь оба заградителя были уничтожены своими же? Приведенный нами пример – не единственный. Такие повторения часты в истории.

Автор интересуется историей, в основном, отечественного флота, но данный материал будет посвящен кораблям иностранным. Кораблям, имена которых тоже совпадают, а судьбы тоже аналогичны. Опять «магия имен»? Думается, даже не совпадение, а система. «Наши герои» судьбу имеют довольно типичную, они погибли в бою. Другое дело, что их гибель, как думается автору, хорошо соответствует названию, данному статье. В боях погибло множество кораблей, но эти два просто не должны были участвовать в «своих» боях. Ну не для них были эти бои!

В прошлой статье уже отмечалось, что «техническое средство», которым является боевой корабль, разрабатывается «под концепцию». Т.е. первичной является тип боевой задачи, а уж под эту задачу корабль и создается. Удачно или не очень, вопрос уже другой. Но вот если кораблю поручается задача, не соответствующая этой концепции, тут уж ничего хорошего ожидать не приходится! Какая уж тут «магия»?! Какая «мистика»?! Чисто – «человеческий фактор»…

Ну, перейдем к «героям нашего романа»! Это – два крейсера. Два «однофамильца». Имеются в виду броненосный (или большой, как его иногда называли) крейсер «Блюхер», а также тяжелый крейсер «Блюхер». Оба – немецкие, первый входил в состав германского Кайзермарине, второй – в состав гитлеровского Кригсмарине.

Броненосный крейсер «Блюхер»

Интересно само название корабля и причины его появления. Флот, как известно, серьезно относится к традициям. Своим традициям, естественно. По этой причине привычными во всех флотах мира являются названия кораблей, связанные с историей флота. Это названия побед, имена заслуженных (И.Б.: Частенько – героически погибших, т.к. мужество на флоте ценится выше несчастного случая! Хотя, если несчастья начинают повторяться, имя нередко исчезает «из списков». Суеверие на флоте тоже развито.) кораблей и знаменитых моряков. Но к моменту закладки первого «Блюхера» таких традиций у немецкого флота не было, да и не могло быть. Ибо совсем еще недавно не было как немецкого флота, так и Германии, как таковой.

Раздробленные германские княжества не могли, конечно же, иметь общего флота (И.Б.: Ну не считать же НЕМЕЦКИМ флотом флот Ганзы?!). Лишь объединение Германии в единое государство, исполненное Пруссией, и привело к появлению такого флота. А это объединение (не будем влезать в историю этого процесса), можно сказать, только что завершилось. Автор не претендует на АБСОЛЮТНУЮ историческую истину (да и существует ли эта абсолютная истина вообще?), он использует даты, которые можно считать одной из граней этой «истины». Возвышение Пруссии началось в 17 веке, тогда же можно найти и первые попытки создания НАСТОЯЩЕГО флота (И.Б.: Ганзу, как уже говорилось, не считаем, т.к. она «государственных» задач не ставила). А на Балтике в те времена гегемонами были шведы. В результате Фридрих Вильгельм, поставивший задачу защиты побережья от шведов, оказался в положении нашего Петра I. Точнее даже Ивана Грозного, если даже не Александра Невского… Флот нужен, а создавать его не из чего, не из кого и негде! В результате он поступил логично: купил за границей корабли и там же нанял экипажи (И.Б.: Почему я и упомянул Грозного, т.к. Петр НАЧАЛ таки строить собственный флот, хоть и не без помощи заграницы). Флот Великого Курфюрста, естественно, перестал существовать вскоре после его смерти. После смерти Петра русскому флоту тоже не поздоровилось, но он УСПЕЛ заложить традиции, впоследствии позволившие флоту ожить. Наемный же флот таких традиций заложить не мог по определению!

К середине 19 века подъем промышленности в Германии сделал актуальной задачу поиска ВНЕШНИХ рынков для ее продукции. Вот тут и понадобился флот. Сначала, конечно, торговый. В 1847 году появилась компания «Гамбург – Америка Лайн», после чего (постепенно) и появился громадный коммерческий флот Германии. А торговый флот просто диктует необходимость флота военного! Ведь какие задачи у военного флота? Защита своих коммуникаций – вот главная! Защита своего побережья – вещь важная, но отсутствие «вкусных» для зарубежного агрессора целей на берегу защищает страну лучше, чем любой флот. Не согласны? Позвольте два примера.

Крымская война. Англичане с французами атакуют Петропавловск. Согласитесь фрегат «Аврора» и транспорт «Двина» флотом не назовешь?! Ну и что далее? Ну, приплыли враги, ну постреляли. Даже десант высадили! Не-е, мы им, конечно, «люлей навешали»! Но, если бы были серьезные задачи – подтащили бы туда союзники эскадру помощнее и задавили бы оборону. В Севастополе флот был гораздо сильнее, помог он? Просто не было серьезной задачи! Присоединить Камчатку к английской короне? А потом повоевать за нее с обиженными французами?! Не смешно…

Русско-японская война. Россия имеет флот, не уступающий японцам. По крайней мере, формально. С Крымской уж никак не сравнить. Но японцам ПОЗАРЕЗ нужны Артур и Корея! Помог России флот (особенно с учетом, что самой-то России ни Квантун, ни Корея, по большому счету не нужны.)? Да японские, а потом китайские юные пионэры, поди до сих пор, весь металлолом еще не сдали…

А вот когда речь идет о морской торговле и снабжения, тогда – совсем другой коленкор! В описываемое время «флибустьерские дальние синие моря», конечно же, стали безопаснее. Но! В 1848 году, во время войны Пруссии и Дании, небольшой датский флот смог заблокировать германские порты на Балтике и Северном море. «Флоту – быть!», решил, наверное, принц Адальберт Прусский. Прямо, как наш Петр. И флот начал «становиться быть». Конечно, поначалу опять пришлось покупать корабли и нанимать команды. Но с учреждением Германского союза, Адальберт, став командующим флотом, предложил первую программу СТРОИТЕЛЬСТВА немецкого флота. Но появление нового морского флота явно не устраивало Англию. Воспользовавшись, как предлогом, первой же стычкой прусского и датского флотов около острова Гельголанд, англичане заявили, что не знают такого флага, как «союзно-германский» и будет считать корабли под этим флагом пиратами. Короче, пришел лесник и разогнал всех. Пришлось Союзному собранию флот расформировать, а корабли продать с аукциона. Само «сражение» грандиозным не назовешь, 14 убитых у датчан, 37 у немцев (точнее даже – у австрийцев). Правда, сам Гельголанд принадлежал тогда англичанам, но все равно, поведение англичан более похоже на действие «смотрящего на районе», чем на «соблюдение норм права». Но мы не о том…

Принц Адальберт был настойчив. Он продолжал продавливать идею, что сильный флот является одним из факторов, вызывающих уважение к государству в целом. «Германия должна или не строить совсем флота, или иметь активную морскую силу. Все промежуточные направления пустая трата денег и самообман, так как цель не достигается», - заявил он. Странность дальнейшего развития немецкого флота лишь в том, что немцы, обидевшись на Англию, решили создать флот, более мощный, чем… русский! Берега попутали, что ли? Или уже на этом этапе вспомнили старый немецкий лозунг «Дранг нах остен»?

В общем, строить – решено. Деньги вследствие объединения и развития страны – есть. Кадры помаленьку появляются. Где строить – тоже уже есть. В 1853 году Пруссия приобрела у герцогства Ольденбург участок в 5 квадратных миль на берегу залива Яде, где вскоре приступила к сооружению порта Вильгельмсхафен. Ну а в результате удачной войны Германского Союза с Данией, Пруссия получила в 1864 году удобную Кильскую бухту.

В 1865 году Пруссия принимает новую морскую программу. Теперь уже считается недостаточным для Германского Союза равенство с второклассными европейскими флотами. Была признана необходимость в будущем иметь флот, равный самым большим силам в Европе. Исключительный интерес немцев к военному флоту особенно отразился в горячей поддержке либеральной партии. Выступлением в парламенте в 1865 году «железный канцлер» Бисмарк показал, что он также является сторонником строительства флота.

После войны с Австрией 1866 года прусский флот стал называться Морские силы Северо-Германского Союза, с верховным главнокомандующим, как в мирное, так и в военное время, в лице прусского короля. Только после этого предприняли конкретные шаги, положившие начало создания активного флота. В соответствии с принятой в 1868 году третьей программой ядро флота должны были составить 16 броненосных судов.

В войну 1870 года с Францией ложная идея сухопутных генералов, заложенная в основание германской доктрины, сказалась на действиях флота, обречённого на пассивную роль в прибрежной обороне. Расположившись за минными заграждениями и банками, флот бездействовал всю войну, ожидая нападения французской эскадры и ничем себя не проявив. Однако победа над Францией дала и положительный результат. Пятимиллиардная контрибуция позволила Германии отказаться от практики покупки кораблей за границей и развивать собственное кораблестроение.

Войны же на море, в пределах франко-прусской войны просто не было. Можно отметить лишь бой канонерки «Метеор» под командой капитан-лейтенанта Кнорра с французским авизо «Буве» перед Гаваной. В этой «битве» – 10 убитых и раненых на «Буве» и двое убитых – на «Метеоре».

Как написал Альфред Штенцель в своей «Истории войн на море»: «Ни в одной войне между великими державами морская сила не оказала так мало влияния на конечный результат, как в этой. Можно сказать, что это влияние было равно нулю».

Мы несколько отвлеклись от прямой темы нашей статьи, но это сделано для того, чтобы показать, что к началу 20 века у немецкого флота практически не могло быть «чисто флотских традиций». И «славных имен» для начертания их на бортах новых кораблей тоже не хватало. Хотя Фридрих Великий и Принц Адальберт «свои» броненосец и броненосный крейсер (соответственно) честно заработали! Но вот ни Ушакова, ни Нахимова, ни кого-либо типа капитана Сакена, у немецкого флота пока не было. Пришлось искать имена на суше. Блюхер и стал одним из таких «сухопутных» героев, «командированных в море».

Герхард Леберехт фон Блюхер – прусский фельдмаршал. Участник Наполеоновских войн, прославившийся при Ватерлоо.В общем, «кандидат» вполне достойный, хоть и не имеет к флоту никакого отношения. В других флотах также достаточно «сухопутных» имен на бортах кораблей, часто не обладающих такой славой, как генерал Блюхер, получивший у солдат прозвище «генерал Форвертс».

Крейсер был спроектирован в 1904-1905 гг. и уже это «привело его к соответствию» с названием нашей статьи. Как и практически все крейсера, спроектированные в это время в самых разных странах. В источниках, как литературных, так и сетевых, часто встречаются заявления, что данный крейсер был ошибкой немцев, последовавшей вследствие отличной игры британской разведки, «занизившей» данные крейсеров типа «Инвинсибл», строительство которых начали сами англичане. Автору такая гипотеза представляется неубедительной. И вот почему.

Давайте просто вспомним, что это было за время. 1904 год, идет русско-японская война. Практически, это первая война, когда столкнулись эскадры эпохи парового металлического судостроения. Что было до этого? Японо-китайская война, с единственным боем в устье Ялу. Испано-американская война, также с единственным боем при Сантьяго-де-Куба. Не будем отвлекаться на эти события и выводы, которые из них сделали разные флотские начальники и судостроители. Все равно, значительная часть этих выводов была ошибочна.

Сама же русско-японская еще никаких выводов дать не могла. Да и какие выводы дала она вообще?! Что флот, настроенный на решительное выполнение конкретной и жизненно важной задачи, имеющий преимущество в обеспечении и ремонтной базе, а также возглавляемый грамотным и настойчивым командиром, победит флот, как командование, так и личный состав которого в основном не понимает «что они тут делают»? Нет, лозунг «не посрамим чести флотской» и личное мужество очень важны, но для выигрыша войны этого явно маловато!

Что интересно, АБСОЛЮТНО такие выводы можно сделать и из боев упомянутых выше войн. Сомневающиеся могут просто поднять информацию об этих войнах и морских битвах и посмотреть на них под «предлагаемым автором углом зрения»… Все же разговоры об увеличении дальности артиллерийского боя, усилении брони и увеличении калибра и скорострельности орудий, и прочая… В общем, почти все, что обычно упоминают, когда говорят об «уроках русско-японской войны», какое отношение все это имеет именно к русско-японской войне?! Это – тенденция развития военной техники, не более того.

Вот именно ТЕНДЕНЦИИ развития крейсеров, как класса кораблей (И.А.: Повторюсь, это – точка зрения автора, кто не согласен, пишите, с удовольствием поспорю!) и определили характеристики, а во многом и судьбу, первого «Блюхера». К моменту начала русско-японской войны, существовали два взгляда на задачи броненосных крейсеров. Если угодно, две концепции этих кораблей.

Первая – рейдер, истребитель торговли. Это – крейсер-одиночка, который должен «кошмарить» противника на широких просторах мирового океана, разрушая его коммуникации. А это, как уже отмечалось, самое «больное» место любого государство, для которого морская торговля имеет важное значение. Ничего принципиально нового, по сути дела, это было продолжением «добрых корсарских традиций». Можно считать эту концепцию «оружием слабого», в морском смысле слова. Ибо «сильному» все это не надо, он просто может блокировать вражеские порты, уничтожив его морскую торговлю «на корню». Самое смешное, что человечество должно сказать «спасибо» за эту концепцию, как представляется автору, именно англичанам. Пиратство было всегда, но именно англичане, после того как испанцы открыли Новый свет, сделали пиратство элементом государственной политики. Ибо тогда они были слабее на море, нежели испанцы. А вот когда над британской империей перестало заходить солнце, когда англичане СТАЛИ гегемонами на морских просторах, вот тогда все поменялось. Только тогда они начали нервно относиться к крейсерской войне на своих коммуникациях. Вспомним, хотя бы, приведенный уже пример, когда «вскипая благородной яростью» против «пиратства», они походя придавили морские амбиции Германского Союза…

Что же нужно рейдеру? Автономность. Скорость. То же, что и «классическому корсару». Сила? Лишь в той мере, чтобы можно было справляться с вражеской торговлей и ее легким прикрытием. Рейдер должен иметь возможность «обидеть» любого, кто слабее и удрать от любого, кто может «обидеть» тебя самого. Автономность во времена парусников проблемы не представляла, а вот угольные котлы кораблей «века пара» сложности добавили. Именно поэтому, вплоть до второй мировой, снабжение своих рейдеров специальными кораблями, или охота за вражескими и даже нейтральными угольщиками стала неотъемлемой частью «рейдерской стратегии».

Типичными представителями такой концепции являлись русские броненосные крейсера: «Рюрик», «Громобой», «Россия», с которыми Россия и подошла к русско-японской. Выбор этой концепции для России логичен и очевиден. Заморских колоний нет, морская торговля – не жизненная необходимость, а приятный «валютный» бонус. А враги постоянно подворачиваются «владеющие морем». То Швеция, то Турция, то Англия…

Другая концепция – «эскадренный крейсер». Тоже – не новость. «Метелящие» друг друга флоты парусных линейных кораблей, этакие морские аналоги фаланг Македонского или римских легионов, должны иметь при себе и более легкие силы. Нужна разведка, нужен авангард при завязке сражения, нужны корабли, способные на преследование и добивание поврежденных вражеских линкоров… В общем, фрегаты нужны! «Переть» фрегатом на стенку вражеских линкоров глупо, но можно и тут (хотя бы временно!) «побарахтаться». Глядишь, свои «большие парни» успеют выручить и вломят супостату! Да и дешевле фрегат, по сравнению с линкором.

Типичными представителями такой концепции явились японские броненосные крейсера русско-японской. Не случайно! Бороться с русской морской торговлей японцам не могло прийти в голову даже после изрядной доли сакэ. Ну не было у русских морской торговли! А вот денег на превосходящий линейный флот не хватало! Нужно было поддерживать «утюги» чем-нибудь более дешевым, но почти столь же убойным. Вот тут японцам повезло. Добрые кораблики сварганили им англичане и немцы! В свое время говорилось, что на экспорт англичане делали лучшие корабли, нежели себе. Не случайно японские «асамоиды» называют предтечами линейных крейсеров. Русские тоже построили (точнее, заказали у французов) себе эскадренный броненосный крейсер, «Баян». Но как-то без души… В результате он оказался слабее любого японского «одноклассника».

Но вернемся к немцам. Честно говоря, им трудно было позавидовать! Слишком разный спектр задач стоял перед немецким флотом. Нужно быть сильнее русских на Балтике. А тут – лоб в лоб, говорить о серьезной крейсерской войне в этом «бассейне» странно. Явно придется бодаться с англами. А вот тут «лоб в лоб» не пройдет – те уже принимают «двудержавный стандарт». Т.е. английский флот должен быть не слабее, чем два сильнейших флота их вероятных противников (а у англичан – весь мир, либо временные союзники, либо противники). А значит – придется рейдерством заняться. Да плюс еще – свои колонии и торговлю с ними охранять надо! Флоту нужны корабли универсальные, но универсальные не могут быть лучшими во всем, у них баланс держать надо! Немцы и пытаются…

В 1900 году они спустили на воду свой первый «большой крейсер», «Принц Генрих». Очевидный «уменьшенный и удешевленный» броненосец. Задача – разведка при эскадре. Шедевром его не назовешь, да и немудрено – первый же! Но! Пушки – 240 мм, те же, что и на броненосцах типа «Виттельсбах». Правда, 2, а не 4, но и водоизмещение у крейсера 9800, а не более 12, как у броненосца! Скорость – практически 20 узлов. Его очень часто называют неудачным, но английский тип «Кресси», при практически такой же артиллерии и скорости, имел водоизмещение за 12 тыс. тонн, т.е. был существенно дороже. Русский же «Громобой», тоже при 12 тыс. тонн водоизмещения, нес всего лишь восьмидюймовки (203мм). Такие же, как и у японской «Асамы», которая имела водоизмещение около 10 тыс. тонн и 4 восьмидюймовки, расположенные более удачно для эскадренного боя.

Вот постепенным развитием этой идеи (не будем останавливаться на промежуточных вариантах) и стал «Блюхер». За 4 года, от спуска первого крейсера до проектирования «Блюхера», немцы серьезно усилили артиллерию, бронирование, скорость и дальность крейсера. Даром ничего не бывает. Цена – резкое увеличение мощности и веса машин, а следовательно, и увеличение водоизмещения. Этот крейсер, проектировавшийся во время русско-японской войны, стал «тяжелее», чем русские и японские броненосцы, в этой войне сражавшиеся! Но здесь тоже не было ничего неестественного. Заложенные в 1905 году английский «Минотавр» имел водоизмещение более 16 тыс. тонн, японский «Цукуба» - более 15, а русский «Рюрик II» - вообще 18500 тонн. Другое дело, что в технике всегда так бывает: идет «линейное» развитие, казалось бы, создали идеал, «вылизали» его до невозможности… И тут, р-р-р-р-аз! Прорыв! И все вчерашние «идеалы» - на свалку…

И не причем тут ни разведка, ни «уроки русско-японской». Просто в 1903 году англичане начали проектировать ПРИНЦИПИАЛЬНО новый тип линейного корабля, а в 1904 году, «в комплект» к нему, новый тип крейсера. С единой главной идеей – единым главным калибром (И.А.: Вот так каламбуры и получаются!). Вместо 2-4 орудий главного калибра и десятка-полутора орудий среднего калибра – 8 орудий главного калибра. Новая гениальная идея? Ничего подобного! Еще на парусниках стояли десятки пушек одного калибра! И организация огня, и организация снабжения в этом случае гораздо проще. Проблемы флотской артиллерии после появления нарезных орудий были в том, что орудия крупных калибров имели устрашающе низкую скорострельность и малый ресурс ствола. Во время той же русско-японской у японцев были крейсера, на которые умудрились «впихнуть» 320 мм пушки. Про которые сами японцы и говорили: «Раз выстрелил, день прошел». Одного такого «чемодана» любому русскому крейсеру хватило бы за глаза! Да и броненосцу не поздоровилось бы. Только эти пушки НИКОГДА, НИКУДА не попали! А вот когда появились орудия «с приличными характеристиками», к этой идее просто обязаны были вернуться. «Законодателями мод» в крупнокалиберной артиллерии были англичане и немцы. Кто-то должен был догадаться первым. Первыми стали англичане. После чего все корабли «старых» типов, встретившись с новыми, были обречены на героическую гибель…

Вот первый немецкий «Блюхер» и «попал под раздачу». При встрече с крейсерами «нового проекта», получившими в дальнейшем название линейных, всем «классическим» «броненосным» и «большим» крейсерам оставалось только сдаваться или умирать. Просто история распорядилась так, что только немецким большим крейсерам довелось повстречаться с английскими линейными. У англичан хватало линейных, чтобы «не разбавлять» их броненосными. Броненосные крейсера англичан «свое» тоже получили! Достаточно вспомнить знаменитую атаку Веддигена. Но вот «со старшеклассниками» они не дрались… Немецкие же линейные крейсера были нацелены на поддержку основных сил Хохзеефлотте (точно выражаясь, они в этот флот Открытого моря входили). Да и было их слишком мало, чтобы они могли ими «разбрасываться», отправляя их куда-нибудь далеко, где для них не было реальных задач…

Японцы же, построив свои линейные крейсера, вообще получили противников для них лишь во время второй мировой.

Заложен «Блюхер» был в феврале 1907 года. Он «опоздал» уже в этот момент. Ибо три линейных английских крейсера были заложены в феврале, марте и апреле 1906-го. А в феврале, марте и апреле 1907 года они были спущены на воду. Думается, несмотря на все разговоры об успехах британской разведки, немцы не могли уже не понять, что «это были неправильные пчелы». Просто, проще уже было заложить крейсер по старому проекту, чем НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ. А для закладки своего первого линейного крейсера (март 1908 года) немцам нужен был еще год. В апреле 1908 «Блюхер» был спущен на воду, а в октябре 1909 – введен в строй.

ТТХ большого (броненосного) крейсера «Блюхер»:

Водоизмещение полное – 17526 тонн.

Длина – 161,8 м.

Ширина – 24,5 м.

Осадка – 8.84, 8.56 (носом, кормой) м.

Мощность – 32 000 л.с.

Скорость хода 25,4 узла.

Дальность плавания – 6600 миль (на скорости 12 узлов).

Экипаж – до 1097 чел.

Бронирование: ГП - 80-180мм, цитадель – 160 мм, палуба – 50-70 мм, башни ГК – 80-180 мм, казематы 80-140 мм, рубки – 80-250 мм (носовая), 30-140 мм (кормовая)

Вооружение – 6х2-210 мм, 8-150 мм, 18-88 мм, 4х450мм ТА.

Очевидно, что немцы, по вполне объективным причинам, тоже «шли в сторону» единого калибра. На «Блюхере» орудий ГК было значительно больше, чем на предшествовавших ему «Шарнхорсте» и «Гнейзенау». 12 против 8, причем у «Блюхера» все орудия ГК были в башнях, т.е. были равноценны с точки зрения организации огня. Орудий среднего калибра было уже меньше, чем орудий ГК. И они оставались, скорее, данью традиции, чем реально требовались кораблю. Как можно сравнивать боевую эффективность орудий, снаряды которых весят 108 и 40 кг?!

Немцам не хвалило «полшага»! Оставить количество пушек, как на «Шарнхорсте», но увеличить их калибр. И перейти с паровой машины на паровые турбины… А вот англичане эти «полшага» сделали. Хотя, думается, что здесь «виновата» совсем не английская разведка. Пушки калибра 280 мм, которые в дальнейшем немцы ставили на свои линейные корабли и линейные крейсера, в 1907 году только еще начали разрабатываться. Вариант «давайте быстренько построим новый кораблик с новыми пушками, машинами и прочей набивкой» - это опять для авторов «альтернативки»…

Но, что вышло, то вышло! Когда нужно перешагнуть с крыши на крышу, «шаг» и «полшага», как говорят в Одессе, две большие разницы!

Очевидное несоответствие крейсера изменившимся реалиям привело к тому, что его практически сразу сделали учебным кораблем, после того, как он недолго побыл флагманом разведывательного отряда. В сентябре 1911 года он был, как опытовый артиллерийский корабль, приписан к инспекции корабельной артиллерии. Правда нехватка линейных крейсеров привела к тому, что во время походов Флота Открытого моря «Блюхер» приписывали к флоту. Имеются сведения о том, что велись переговоры о продаже его Турции, но факт продажи, как говорится, отсутствует. А вот как раз на Черном море он оказался бы явно «к месту». Ибо у русских здесь не было ничего аналогичного, и даже при встрече с русскими броненосцами, «Блюхер» смотрелся бы вполне достойно. Ну а немцы могли бы «сэкономить» себе «Гебен». Еще один линейный крейсер им бы явно не помешал, ну а туркам он все равно не очень пригодился (если не считать того, что многие источники считают САМ «Гебен» весьма веским фактором при анализе причин вступления Турции в войну, если даже не причиной этого вступления). Но это – тоже для авторов «альтернативной истории»…

Часто пишут, что крейсер оказался ненужным флоту. Но это явно «не совсем так», ибо в 1912 и 1913 годах он несколько раз принимал участие в маневрах флота Открытого моря. В мае 1913 года, как раз возвращаясь с таких учений, «Блюхер» сел на мель. Пришлось доковаться. Упоминаемое выше использование крейсера в качестве «учебного корабля», о чем пишут множество источников, тоже следует понимать не как «катание гардемаринов по морю», а как проведение опытов по корректировке огня по всплескам при падении снарядов с самой высокой точки корабля. В результате этих опытов немцы создали свой первый центральный автомат управления артиллерийской стрельбой, который и установили на «Блюхере». Вряд ли это стали бы делать на «ненужном корабле»?! А вот офицеров и унтер-офицеров артиллерийской школы стрелять, используя этот автомат, действительно учили…

С началом войны из-за «ненужного корабля» разгорелись нешуточные страсти. Крупных крейсеров в составе флота в достаточном количестве не было. Поэтому командующий флотом Открытого моря, ответственный за боевые действия в Северном море, и командующий морскими силами Балтийского моря (гросс-адмирал принц Генрих Прусский, брат кайзера Вильгельма II) имели постоянные разногласия об использовании «Блюхера», так как каждый командующий пытался добиться передачи этого корабля в свое подчинение.

Сначала «победил» флот Открытого моря и «Блюхер» был приписан к первой разведывательной группе, действовавшей в Северном море. В группу входили и три боеготовых линейных крейсера. Но уже во второй половине августа «Блюхер» перевели в распоряжение командования морских сил Балтийского моря. И вот тут он оказался весьма «к месту». Узнав о появлении в районе Гогланда русских крейсеров «Россия», «Рюрик», «Олег» и «Богатырь», командующий морскими силами Балтийского моря принц Генрих Прусский решил провести против них операцию, используя "Блюхер" в качестве флагманского корабля.  К операции были привлечены также 6 линкоров (точнее, броненосцев), 5 легких крейсеров и эсминцы. Хотя и один «Блюхер» должен был без особых трудов «скушать» все упомянутые русские крейсера, три из которых участвовали еще в русско-японской.

В 5 час. 45 мин. утра 24 августа, снявшись с якоря у о. Эре, в дозор вышли русские крейсера «Баян» и «Паллада», радиостанции которых уже через четверть часа начали принимать сообщения о появлении неприятеля вблизи нашего побережья. Однако визуальный контакт с противником был установлен лишь спустя семь часов, когда на горизонте на дистанции 160 кб показался знакомый силуэт «Аугсбурга», явно пытавшегося завлечь наши крейсера в погоню. Учитывая близость главных неприятельских сил, на «Баяне» и «Палладе» сыграли боевую тревогу и увеличили ход до 15 уз, но покидать для атаки район дозора у Дагерорта сочли неблагоразумным.

Тем временем в северо-западной части горизонта обнаружилось множество дымов, а к 16 час. 30 мин. на удалении 220 кб удалось распознать броненосный крейсер «Блюхер» (принятый русскими сигнальщиками за линейный крейсер «Мольтке»), пытавшийся совместно с «Аугсбургом», «Страсбургом» и отрядом эсминцев окружить русские корабли. Сознавая всю опасность положения, старший дозора командир «Паллады» капитан 1-го ранга С.Р. Магнус принял решение, повернув на курс NО 16°, обогнуть банку Винкова и отойти затем вдоль южного побережья к устью Финского залива. Этот вариант действий был очевиден и для противника - в 16 час. 45 мин. «Блюхер» повернул на пересечение курса и развил полный ход. Через четверть часа дистанция сократилась до 115 кб, что заставило «Баян» и «Палладу» также увеличить ход до 19 уз, а затем ввиду заметно приближающегося неприятеля лечь на курс NО 82°. Маневр оказался удачным - уже повернувший непосредственно на русские корабли «Блюхер» был вынужден изменить курс к зюйду и, чтобы окончательно не упустить противника, в 17 час. 22 мин. открыть по концевому «Баяну» огонь левым бортом. [ РГАВМФ, ф. 479, оп. 1, д. 323, л. 9.] Стрельба с дистанции 95 кб не нанесла повреждений русским крейсерам и после пяти залпов, ложившихся кучно с недолетом около 5 кб, была прекращена, после чего германские корабли отошли на зюйд, а «Баян» и «Паллада», присоединившись на меридиане Оденсхольма к вышедшим в поддержку «Громобою» и «Адмиралу Макарову», направились в Ревель. [Есть основания полагать, что причиной поспешного отхода противника стала подводная лодка «Акула», державшая позицию у Дагерорта. Видя тяжёлое положение, в котором оказались крейсера, её командир старший лейтенант Н. Гудим принял решение всплыть в надводное положение на виду неприятеля и тем самым отвлечь его внимание на себя. Эффект превзошёл ожидания - завидя движущуюся навстречу лодку, германская эскадра повернула на обратный курс, отказавшись от дальнейшего выполнения задачи // РГАВМФ, там же.]

По немецким данным, «Блюхер» не рискнул преследовать русские крейсера, не зная точных границ русских минных полей в этом районе и проходов через них. Уже через 2 дня после этого события немцы, опасаясь угрозы нападений англичан в Северном море, отозвали все свои крупные корабли с Балтики и «Блюхер» был вновь возвращен в состав 1й разведывательной группы, состоящей из линейных крейсеров Хиппера.

В ноябре – декабре «Блюхер» участвовал в обстрелах вражеского побережья, проводимых немецким флотом. Интереса для нас эти операции не представляют за исключением двух моментов.

В опубликованном в «Seekriegswerk» отчете об обстреле города Ярмут с гордостью говорилось: «…устаревший, имеющий паровые поршневые машины «Блюхер» выдерживал все заданные скорости хода». Действия флота – не гонки, где корабли должны нестись на максимальной скорости, как видно, «эскадренный ход» «Блюхер» вполне мог держать…».

Во время обстрела города Хартлпул, «Блюхер» «получил» от береговой батареи 6 152мм снарядов, погибло 9 человек, 3 ранены. Разбито 2 88-мм орудия и уничтожено множество подготовленных к стрельбе снарядов. К счастью для немцев, детонации не произошло. Трудно сказать, можно ли считать «достойным» полученный немцами результат: 1150 выпущенными по городу и гавани снарядами убито 86 мирных граждан (в том числе 15 детей), ранено 424 человека…

23.01.1915 в 17.45 три немецких линейных крейсера, «Блюхер», 4 легких крейсера и 19 эсминцев вышли в очередной набег. Вполне все могло бы быть, как всегда… Но!

Русский флот на Балтике в 1914 году не добился каких-либо успехов. Более того, немецкая подлодка U-26 умудрилась пустить на дно крейсер «Паллада» со всем экипажем. Но один выпавший счастливый случай был использован «на все сто».

26 августа 1914 года (И.Б.: По новому стилю, т.е. раньше, чем описанное раньше столкновение крейсеров) немецкий легкий крейсер «Магдебург», посланный в Финский залив, в тумане сел на камни у острова Оденхольм. Все бы ничего, но русские водолазы, обследуя дно около крейсера, нашли сигнальные книги, выброшенные за борт. Сжечь их, как полагается, немцы не смогли, т.к. кочегарки были затоплены. Найденная информация была немедленно передана русскими союзникам. Кто пишет, что англичанам переслали копии документов, кто – одну сигнальную книгу из трех найденных, не суть важно. Важно то, что эта информация помогла англичанам расшифровать текущий радиообмен немецкого флота. В том числе и важную информацию по очередному набегу немцев.

В итоге этого печального для немцев события, утром 24.01 у Доггер-банки англичане сосредоточили 5 своих линейных крейсеров, 7 легких крейсеров и 34 эсминца.

Британцы шли на перехват немцев, соблюдая полное радиомолчание. Первыми встретились передовые дозоры. В 7.15 (немцы определяют время, как 8.15) крейсер «Аурора» в рассветной мгле обнаружила силуэт трехтрубного крейсера. Думая, что это «Аретьюза», «Аурора» прожектором запросила опознавательные. Но это оказался немецкий «Кольберг», открывший артиллерийский огонь. За несколько минут британцы получили 3 снаряда, немцы – 2. После чего «Кольберг» отвернул. Получив сообщение о густых дымах, Хиппер решил также отвернуть на юго-восток. «Блюхер», как концевой корабль, получил разрешение открывать огонь по собственному усмотрению.

В 7.45 командовавший английскими линейными крейсерами Битти увидел дымы немецких крейсеров впереди. Британские крейсера последовательно получили несколько приказов об увеличении скорости до 24 узлов и далее, вплоть до 29. Немцы, сдерживаемые «Блюхером», не могли развивать более 23 узлов. Правда и у англичан 29 были, скорее, заявлением о намерениях, нежели реальностью. Максимальной скоростью «Индомитебла» были 25 узлов, «Нью Зиленда» - 26. Эти самые 29 на испытаниях смог выдать только «Тайгер». Английские крейсера начали растягиваться, но немцев все же догоняли. В 8.52, с дистанции около 100 кбт, «Лайон» начал пристрелку. В 9.00 огонь открыл «Тайгер», в 9.07 – «Принцесс Ройал». Весь огонь сосредотачивался на концевом «Блюхере». В самом начале боя немцы, выстроившиеся пеленгом, не могли отвечать из-за меньшей дальности орудий. Первым, в 9.09, открыл огонь «Дерфлингер», затем «Блюхер», «Зейдлиц» и «Мольтке». Немцы вели огонь преимущественно по «Лайону».

В 9.09 в корму «Блюхера» попал снаряд от «Лайона», который не нанес особых повреждений. В 9.14 «Лайон» перенес огонь на «Дерфлингер». В 9.21 первое попадание получил и «Лайон». В ходе боя англичане рассредоточили свой огонь по разным германским крейсерам. В 9.43 тяжелое повреждение получил «Зейдлиц». Снаряд с «Лайона» попал в корму и, пройдя через кают-компанию, пробил барбет башни ГК. Пороховые заряды в рабочем отделении вспыхнули, огонь проник в соседнее подбашенное отделение. В обеих башня сразу погибло 165 человек, огонь охватил 6 тонн пороха. Над кормой германского флагмана поднялся огромный столб огня. Взрыва удалось избежать затоплением погребов.

У англичан, в свою очередь, «нахватался» попаданий «Лайон», легкие повреждения получил «Тайгер». «Блюхер» вел огонь и по линейным крейсерам и по легким силам англичан, но в 10.30 он получил еще одно попадание 343-мм снаряда. Особенностью, причем вынужденной, конструкции крейсера было наличие длинного горизонтального прохода под броневой палубой, по которому проходила подача боеприпасов в бортовые башни. Дело в том, что паровая машина «Блюхера» требовала большого объема котельных и кочегарных отделений и погреба боезапаса не могли быть устроены прямо под башнями. Взрыв снаряда воспламенил 35-40 зарядов, огонь охватил переднюю пару бортовых башен, все находившиеся в них погибли. Одновременно повреждены и коммуникации, проходившие через этот переход. Корабль лишился рулевого управления и управления огнем. Взрывом повредило и паропровод находившегося рядом котельного отделения, ход тут же упал до 17 узлов. Если и не «золотое попадание», то уж позолоченное – точно. Корабль был обречен. Практически повторилась ситуация русско-японской войны в бою у Ульсана. Немецкой эскадре оставалось либо сбросить ход и до конца прикрывать поврежденного собрата (там – «Рюрик», здесь – «Блюхер»), либо уходить, бросив его на произвол судьбы. Несмотря на все морские принципы типа «… а товарища выручай», в данном случае выручить его уже было нельзя. Даже на начало боя англичане имели решающее превосходство в силах. Немецким 8х305, 20х280 и 12х210-мм орудиям ГК они могли противопоставить 24х343 и 16х305 мм орудий. Вес английского бортового залпа в 2 раза превышал немецкий. Теперь же «Блюхер» сразу потерял две трети своей артиллерии, «Зейдлиц» же остался без 4 орудий ГК из 10. При продолжении рисунка боя немецкие корабли могли быть полностью уничтожены.

Другое дело, что мнения множества источников об изначальной обреченности «Блюхера» в связи с его «тихоходностью» трудно считать абсолютно верными. После упомянутого попадания в «Зейдлиц», его скорость упала до 21 узла, после чего «Блюхер» трудно было считать «тихоходным». Более принципиальным автору представляется то, что более легкие снаряды ГК «Блюхера» на дистанции того боя имели ничтожный процент попаданий. Забегая немного вперед, отметим, что ЗА ВЕСЬ БОЙ «Блюхер» выпустил около 300 снарядов ГК, попав всего 3 раза. Раз в «Лайон» и раз – в «Тайгер». Ну и еще одно попадание в эсминец «Метеор». И это несмотря на автомат управления огнем! Да и попадания его ничего «страшного» крейсерам Битти не натворили. Так что единственной «заслугой» «Блюхера» было отвлечение на себя основной массы огня англичан в завязке боя.

Так что решение Хиппера оставить «Блюхер» и уходить было явно не легким, но пожалуй, оправданным. Такое же решение были вынуждены принять и «Россия» с «Громобоем», оставив «Рюрик» в бою у Ульсана…

В принципе, Битти мог и оставить «Блюхер», попытавшись добить ВСЮ эскадру Хиппера. Куда бы этот «Блюхер» делся бы?! Кажется, Битти и пытался это сделать. Но тут судьба решила (для симметрии) подыграть и немцам.

«Лайон», получив больше всех попаданий, вывалился из строя, его скорость упала до 15 узлов. Это опять к вопросу о тихоходности. Ход в море во время боя – дело такое! Только что ты был самым шустрым, одно попадание, и ты – «хромая утка»…

У англичан тут же настала неразбериха. Ни командир следовавшего вторым «Тайгера», ни адмирал Мур, командовавший второй дивизией из трех линейных крейсеров, который должен был принять командование от Битти, в ситуации явно не разобрались. В итоге англичане отвернули от уходящих немцев и пошли радостно добивать отставший «Блюхер». В 11.16 эскадренный бой прекратился и немцы ушли. Британцы сосредоточили свой огонь на «Блюхере». Под огнем линейных крейсеров он окончательно потерял ход. Его с близкой дистанции расстреливали легкие крейсера. Эсминцы пытались выйти на него в торпедную атаку. Но «Блюхер» проявлял чудеса непотопляемости и продолжал отбиваться из двух (а потом и одной) оставшихся в действии башен. Именно в этой фазе боя он влепил снаряд в «Метеор», выведя его из строя. Но итог был очевиден. В 12.10, получив несколько попаданий торпед, «Блюхер» лег на бок, а затем перевернулся и в 12.13 затонул. Погибло 747 человек, 261 моряк был подобран англичанами, но 21 из них погибли от переохлаждения.

Следует отметить, что крейсер, который большинством источников считается самым слабым, проявил просто потрясающую живучесть! За бой он «получил» от 70 до 100 снарядов. И погиб лишь после попадания ЕЩЕ около 7 торпед! Одних лишь снарядов вполне хватило бы любому другому участнику боя. И если бы не роковое попадание в слабое место, еще неизвестно, что сейчас писали бы историки… Сомневающемуся читателю «подсунем» два факта.

Первый. В этом бою флагман Битти «Лайон» получил 16 попаданий. Итоге он полностью потерял ход и был отбуксирован в Ферт-оф-Форт. Правда, 16 попаданий – только ГК, а у «Блюхера» подсчет идет «валом», но все же!

24 мая 1941 года мощнейший английский линейный крейсер «Худ» встретился с немецким линкором «Бисмарк». Через 8 минут после начала боя «Худ» взорвался и погиб. Ему «хватило» 3х203 и 2-3х406 мм снарядов… Сам «Бисмарк» погиб позже, для этого понадобилось попадание 29 снарядов крупного калибра и 4-7 торпед (сравнимые с «Блюхером» цифры, с условием того, что водоизмещение «Бисмарка» почти в 3 раза больше, а построен он на 30 лет позже)…

Тем не менее, очевидно, что «Блюхеру» явно было не место в драке «больших мальчиков», самый слабый из которых превосходил его в весе залпа в 3 раза, а самый сильный – в 5.

Тяжелый крейсер «Блюхер».

После прихода к власти Гитлера, Германия предприняла серьезные шаги по качественному усилению своего флота. Почему мы говорим о качественном усилении? Да просто потому, что «количественное» усиление, по сравнению с флотами стран-конкурентов (за исключением СССР) Германии в принципе «не светило»! Что имелось у Гитлера «в начале»? Естественно, кроме откровенного старья типа броненосцев «образца 1905 года»?

Три «карманных линкора». 2 из них приняты флотом в 1933 и 1934 году, но отнесем их к категории «до Гитлера». Отбросив все легенды, «клубящиеся», а часто откровенно искусственно создаваемые вокруг Кригсмарине, эти корабли нужно засчитать просто за тяжелые крейсера.

Шесть легких крейсеров, введенных в строй с 1925 по 1934 год. При Гитлере таких кораблей больше и не строили – их и так было «лишку» (И.Б.: Читатель, не желающий мне верить, просто может попробовать поставить задачу флоту государства из десятка крейсеров при полном отсутствии «кораблей линии». С удовольствием послушаю!).

12 миноносцев 2 разных проектов по 6 штук. Чтобы долго не рассказывать, можно коротко заметить: «получше русских миноносцев 1909-11 гг., хуже русских же «новиков» 1914-15 гг).

Два «учебных корабля» (читай – минный заградитель).

В общем, есть определенное количество кораблей. Флота нет!

И тут закладывают строительство 2 линкоров, 2 линейных крейсеров (которые почему-то часто тоже линкорами называют!), 5 тяжелых крейсеров, полтора десятка эсминцев. Чуть позже – пара авианосцев. «Огого!», подумает читатель…

Но вот вопрос, а будет ли флот, если эти корабли построить? Этот вопрос надо понимать: «А позволят ли эти корабли решать какие-то СТРАТЕГИЧЕСКИЕ задачи СВЕРХ того, что мог бы сделать десяток крейсеров»? И вот как-бы получается, что нет!!!

Рассчитывать на еще большее усиление флота КОЛИЧЕСТВЕННО Гитлер не мог. И явно не рассчитывал. Тот же СССР был застигнут началом войны со стапелями, занятыми строительством новых линкоров и крейсеров. А вот у Гитлера такого практически не наблюдалось! Ну, что-то было не совсем закончено к самому началу войны, но ведь почти ничего не «зависло». Кроме тех самых авианосцев, но тут история другая! Пара авианосцев без флота – это еще глупее, чем десяток крейсеров!

А что касается сил… Основные соперники Германии имели к 1939 году следующие составы флотов. Франция – 7 линкоров, авианосец, 7 тяжелых и 12 легких крейсеров, 32 лидера и 26 эсминцев. Англия – 15 линкоров, 6 авианосцев, 15 тяжелых и 49 легких крейсеров, 184 эсминца. Так что такие цифры Германии «не светили» ДАЖЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИ. И численный перевес Кригсмарине имел только… в тральщиках. Даже СССР, у которого не было ни времени, ни сил для строительства приличного флота, и тот на Балтике имел 2 линкора, два «полулегких» крейсера (так-то они легкие, но пушечки-то на них не 6 дюймов, а 180 мм – ну почти «вашингтонцы»), 2 лидера и 19 эсминцев. Понятно, что «Марат» против «Бисмарка», «что плотник супротив столяра», но держать немцев за минно-артиллерийской позицией этот флот мог бы даже успешней, нежели Российский Императорский флот в 1914 году. Если бы не авиация и Блицкриг…

Исходя из приведенных цифр, подумаем, а зачем Гитлеру вообще нужен был флот? Зачем потрачены немеряные деньги на тяжелые корабли «заместо танков». СССР выбрал именно танки и, в конце концов, победил в войне! Сразу оставим «за кадром» любимый множеством автором аргумент, дескать «мелкий Гитлер любил большие игрушки». Типа, ну нравились ему и «Тирпиц» и «Маус» и «Дора» с «Карлами». Даже Ме-323 построили, чтобы фюреру потрафить… Нравились бы, построил бы себе яхту, как Мохаммед ибн Рашид Аль Мактум или Роман Абрамович. И рассекал бы на ней… А ему воевать со всеми названными странами надо. А флота нет. И в перспективе не будет, достаточного для победы. Остаются два направления использования флота.

Во-первых, известный принцип «fleetinbeing». Торпедные катера и канонерки, при любом их количестве, никого особенно не напугают. А вот несколько мощных кораблей! А вдруг в самый неподходящий момент приплывут, куда не надо, и сломают что-нибудь ценное? Вот и придется «заклятым друзьям» держать наготове ПРЕВОСХОДЯЩИЕ СИЛЫ, вздрагивая при каждом сообщении агентов типа «а на «Бисмарк» загрузили воду и сухари!»… Тот же «Тирпиц» так всю войну пугалом и проработал!

Во-вторых, уже описанный выше вариант «рейдерства». Сколько овец, оставленных без присмотра, может порезать даже одинокий волк?! Даже не считая потопленного тоннажа, одно лишь введение системы конвоев и их охранения, плюс задержка прохождения грузов и оборота торговых судов за счет нарушения непрерывного траффика МНОГОКРАТНО окупает все потери рейдеров во время войны! А легкие крейсера – явно не лучшие рейдеры. Именно поэтому «истребители торговли» должны быть или дешевы (а это – вспомогательные крейсера), или достаточно мощны, чтобы несколько пушек на «купце» не могли нанести ему вред, «несовместимый» с дальнейшей его деятельностью.

Вот эти два направления и становились доступными Кригсмарине. Абсолютное превосходство противников на море никуда не делось. Именно по этой причине корабли у Гитлера получились «одноразовыми». Так как они обычно погибали в первом же серьезном бою, или вскоре после него. Тот же «Адмирал граф Шпее», тот же «Бисмарк». Норвежская операция (практически единственная, которую можно считать операцией немецкого ФЛОТА) вообще немцам обошлась в 1 тяжелый, два легких крейсера и 10 эсминцев, практически уполовинив этот самый немецкий флот… Да и тот же «Шарнхорст» погиб в своем первом НАСТОЯЩЕМ бою! Не считать же таковым расстрел двумя кораблями линии несчастного авианосца, вылезшего прямо под вражеские пушки с самолетами в ангарах и двумя эсминцами в охранении? Да и перестрелку с «Ринауном» «решительным боем» не назовешь… Но, тем не менее, обычно они обходились союзникам гораздо дороже, чем стоили сами. Литературные же опусы про сумасшедшего фюрера, которые требовал от своих адмиралов разгрома всего английского флота парой линкоров, оставим писателям. И этим самым адмиралам – нужно же им как-то оправдаться за проигрыш войны в целом?

Возвращаясь же к конкретному кораблю, тяжелому крейсеру «Блюхер», автор заранее хочет подчеркнуть, что «Блюхер» оказался САМЫМ ОДНОРАЗОВЫМ крейсером Кригсмарине. И при этом виновато не столько его «неудачное» имя, как именно тот факт, что «заточенный» под выполнение именно тех задач, которые сформулированы выше, он был использован совершенно для другого. Т.е. тоже оказался «не в том месте и не в то время»…

Историю «второго блюхера» можно начать с Версаля и Вашингтонского морского соглашения 1922 года. Согласно Версальским соглашениям, проигравшая войну Германия имела право на 6 крупных боевых кораблей водоизмещением не более 10 тыс. тонн. Вашингтонское соглашение (формально на Германию не действовавшее, т.к. она в нем не участвовала и его не подписывала) ограничивало теми же 10 тысячами тонн водоизмещение крупных (или, как начали позже говорить, тяжелых) крейсеров. При этом ограничивался и калибр артиллерии ГК – 8 дюймов (203 мм). Соглашение вообще было очень неудачным, для кораблей, конечно. Чтобы вписаться в оговоренные данные, крейсера строили практически «вокруг» артиллерии ГК. После размещения 8 восьмидюймовок на типичном (И.А.: И честно построенном! Т.е. действительно в пределах договорного тоннажа.) «вашингтонском» крейсере, «веса» не оставалось ни на что! Ни на броню, ни на вспомогательную (а в дальнейшем – зенитную) артиллерию. Защита этих крейсеров не могла устоять не только против огня шестидюймовок легких крейсеров, но, частенько, и против эсминцев. 8 пушек калибра 203 мм и скорость порядка 30 узлов, это круто! Но в случае БОЯ даже с броненосцем времен русско-японской, думается, нашлось бы не очень много желающих «поставить на новенького»…

Согласно Вашингтонским соглашениям весь мир настроил множество «условно тяжелых крейсеров» ничем особенным не зарекомендовавшим себя. Достаточно в качестве примера привести одного из «последних вашингтонцев» - испанский «Балеарес». В 1938 году, во время гражданской войны в Испании, два тяжелых и один легкий крейсер франкистов встретились с двумя легкими крейсерами республиканцев. Плюс по несколько эсминцев с каждой стороны. Во времена русско-японской пара «асамоидов», встретившись с двумя бронепалубниками, просто скушала бы их и поплыла по своим делам дальше (если бы легкие удрать не успели). А тут, «Балеарес» получил от одной до трех торпед и утонул. Причем решающей оказалась одна торпеда, взрыв которой вызвал детонацию носовых погребов крейсера (И.Б.: Вот она, защита-то). Его систершип «Канариас» тоже был тяжело поврежден единственной попавшей торпедой. А вот «по своим делам поплыли» как раз легкие силы республиканцев…

Немцы в отношении Вашингтонских соглашений «пошалили», заложив три «карманных линкора». Отбросив «литературу» и сравнив цифры, тут же можно заметить, что это просто были «нестандартные» тяжелые крейсера. Водоизмещение – около 10 тыс. тонн, но… стандартное! Полное же – 14-16 тыс. тонн. Орудия – максимально разрешенного для Германии калибра(тоже с легким «юмором» - не 280, а все-таки 283 мм). Бронирование – не очень солидное по цифрам (поэтому названия типа «линкор» или «броненосец» без скепсиса принимать не получится), но оригинальное по исполнению. Практически реализована идея разнесенного бронирования, обеспечивавшего приличную защиту от калибров до 152 мм. Но «вашингтонских» 203 и эта броня «не держала»…

В дальнейшем все страны в той или иной мере нарушали Вашингтонские соглашения, но общие черты тяжелых крейсеров со «шкуркой» даже более тонкой, чем знаменитые «кошки» адмирала Фишера, от этой своей черты и пострадавшие, сохранились и до времен второй мировой. Именно отражение этих черт можно видеть и в «Блюхере». И «тонкая шкурка» оказалась более значимой, нежели «неудачное имя».

В конце 1934 года были сформулированы требования к «крейсеру в 10 000 тонн». Хотя Редер, подписывающий эти характеристики, не мог не понимать, что эти самые 10 000 тонн явно будут превышены. 30 октября 1934 года верфям были выданы официальные заказы на 2 таких крейсера. В марте 1935 года Германия официально денонсировала Версальский договор. В этом же году было подписано Англо-германское морское соглашение, согласно которому Германия могла построить корабли с орудиями калибра 203 мм общим водоизмещением не более 51 000 тонн. Раз на бумаге написано «10 тысяч», то крейсеров может быть 5. Логично? В соответствии с этой логикой и планируется строительство еще 3 таких крейсеров. При этом «тихая мирная Германия», демонстрируя свою добрую волю, в 1936 году собирается начать строить два последних крейсера этой серии со 152-мм артиллерией! Только вот «нюанс»: основания башен для шестидюймовок ТОЧНО ТАКИЕ ЖЕ, как и на предыдущих крейсерах серии. И в 1937 году их начинают строить, а вот шестидюймовки для них никуда не торопясь разрабатывают аж до самого 1941 года! И так и не разработают… Правда, не достроят и оба крейсера. Один попытаются перестроить в авианосец, а второй вообще продадут в СССР. Причем, почему-то со вполне восьмидюймовыми орудиями… Но это – совсем другая история.

«Блюхер» был вторым кораблем этой серии, заложенным 15 августа 1936 года на верфи «Blohm + Voss» в Гамбурге. На воду он был спущен 8 июня 1937 года, но к началу второй мировой немного не успел. Официально в состав флота его приняли лишь 20 сентября 1939 года. Если попытаться коротко сформулировать его «девиз», то выйдет что-то типа «океан, скорость восемь дюймов».

ТТХ тяжелого крейсера «Блюхер»:

Водоизмещение полное – 18210 тонн.

Длина – 205,9 м.

Ширина – 21,3 м.

Осадка – 5.8-7.7 м.

Мощность – 132 000 л.с.

Скорость хода 32 узла.

Дальность плавания – 6800 миль (на скорости 16 узлов).

Экипаж – до 1600 чел.

Бронирование: борт - 40-80 мм, траверсы – 80 мм, палуба – 30 + 30 (скосы – 50) мм, башни – 50-160 мм, рубка – 50-150 мм.

Вооружение – 4х2-203 мм, 6х2-105 мм, 6х2-37 мм, 10х1-20 мм, 4х3-533 м ТА, 1 катапульта, 3 гидросамолета.

Никакими 10 тысячами тонн «и не пахло»! Даже стандартное водоизмещение было более 14 тыс. тонн. Сравнивая оба «Блюхера» можно сделать вывод, что второй был несколько тяжелее, намного длиннее, уже и быстрее. Это понятно – скорость достигалась именно относительным удлинением кораблей. Даже по дальности они сравнимы. А вот мощность машин крейсера времен второй мировой просто фантастическая, для крейсеров первой мировой. Это тоже понятно – скорость растет всегда меньше, чем «затраты» на нее… А вот, окажись второй «Блюхер» на месте первого у Доггер-банки, ему явно хватило бы 1-2 английских «чемоданов»!

По сравнению с теми же «карманными линкорами», «Блюхер» несколько быстрее (отказались от экономных дизелей, поставив турбины на паре «высоких параметров»). Кстати, отказ от дизелей ряд источников считает ошибкой. При этом резко уменьшилась экономичность силовой установки, а, следовательно, и дальность плавания. А это проблема для рейдера. Что же касается брони и артиллерии, то при их гипотетической «встрече» все, скорее всего, определялось бы тем, «кто первый попал». Броня каждого из кораблей не держала снарядов другого. И если «карманный линкор», при некоторой удаче, еще мог «стерпеть» парочку попаданий, то для «Блюхера» каждое из них могло стать фатальным.

Интересно, что история «броненосного» кораблестроения (И.Б.: Причем это не относится ТОЛЬКО к металлическим кораблям, толщина бортов парусных линкоров внушает, так сказать!) базировалась на вполне здравом принципе сбалансированности защиты и нападения. Т.е. броня корабля должна быть действенна против артиллерии этого же корабля. Строить корабли, живущие до первого попадания просто не выгодно! Чуть не первым исключением стали именно противники первого «Блюхера», линейные крейсера. Их хватило, на то, чтобы утопить «Блюхер» (хотя тут их броня была вообще «вне темы» - на тех дистанциях «Блюхер» просто ни в кого практически не попал!). А вот в Ютланде это им «аукнулось» самым печальным образом. Казалось бы, этот факт должен был быть изучен и учтен?! Не-а, человечество «застилает» все моря граблями и давай по ним гулять! Создав «вашингтонские крейсера»…

Но вернемся к «нашему герою». «Блюхер» сразу оказался невезучим. Еще при строительстве выявлено множество неполадок и дефектов. В результате он достраивался долго. Впрочем, первый крейсер серии, «Адмирал Хиппер», заложенный на год раньше, опередил «Блюхер» всего на пять месяцев.

«Флотская традиция» названия корабля в честь предыдущего корабля с тем же именем, похоже, и здесь «не работала», основные источники уверяют, что второй «Блюхер» назван именно в честь фельдмаршала Блюхера.

С принятием «Блюхера» в состав флота, 20 сентября 1939 года, его неприятности не закончились. Исправление недостатков шло и дальше, и в море на испытания он вышел лишь 27 ноября. В связи с наступлением зимы он так и не прошел весь цикл подготовки и испытаний и к весне 1940 года мог считаться боеготовым лишь весьма условно. Даже пробные артиллерийские и торпедные стрельбы не были проведены, не говоря уже о каких либо учениях! Да эскадра Рожественского к Цусиме, по сравнению с «Блюхером» была просто отлично подготовлена (И.Б.: Извините, сработала склонность к черному юмору…)!

За полгода формального нахождения в составе флота крейсер «не стоял у стенки» лишь около 19 суток. Но у нас тут, как говорится, война, а кораблей не хватает.

К началу второй мировой скандинавские страны продолжали свой традиционный курс на нейтралитет. 21 мая 1939 года Дания и Германия подписали пакт о ненападении. Швеция и Норвегия такие же предложения Германии отвергли. Очевидно, сработало отсутствие сухопутных границ и слабость немецкого флота. Находясь «за морем» эти страны имели основания считать себя в безопасности.

Но потом ситуация начала меняться. В политике нейтрал может оставаться нейтралом лишь до тех пор, пока он не обладает ничем, интересующим другие противоборствующие силы. А у Норвегии оказалось много «вкусного»! В январе 1940 лорд Галифакс заявил, что Великобритания вынуждена распространить ведение войны на норвежские территориальные воды. Было решено разработать план по захвату потов Норвегии. Англичане начали собирать корпус для оккупации Нарвика. На Норвегию оказывался политический нажим. Ей было предложено торговое соглашение, односторонне выгодное англичанам. Опубликованный англичанами список военной контрабанды практически блокировал норвежскую торговлю. Весьма значительная часть норвежского торгового флота (а это 1300 пароходов и 682 теплохода!) практически использовалась британцами.

В свою очередь, Дания и Норвегия для Германии были ключом к северному морю и транзиту шведской руды в Германию. В декабре 1939 года командование Вермахта получило от Гитлера распоряжение рассмотреть возможность захвата Норвегии. К концу января 1940 года был создан штаб по разработке операции «Учения на Везере». 16 февраля произошел «Инцидент с «Альтмарком»», когда в норвежских территориальных водах британский эсминец «Казак» «в лихом корсарском стиле» абордировал немецкий танкер снабжения «Альтмарк» с пленными на борту. Этот инцидент резко ускорил события, подготовка немцев была форсирована. Уже через 5 дней Гитлер получил план операции.

Для высадки в Норвегии немцам требовался ВЕСЬ их флот. К операции привлекли «Шарнхорст» и «Гнейзенау», «карманный линкор» «Лютцов», 2 тяжелых и 4 легких крейсера, 14 эсминцев. «Под руку» попался и «Блюхер». В решении командования флота про «Блюхер» было написано, что он пригоден «для простых заданий». Но что считать простым заданием? Десантную операцию, проводимую с напряжением ВСЕХ СИЛ флота? При вероятном противодействии флота, превосходящего собственный на порядок? Естественно, имеется в виду не норвежский…

Чуть отвлекаясь от крейсера, автор хочет обратить на все это внимание тех «оптимистов», которые размышляют о возможности высадки Вермахта в Англии. Во время операции «Цербер» в 1942 году немецкий флот, чуть ли не в том же составе, что и перечисленный выше (И.Б.: Почти все, что от него осталось!) ПРОСКОЧИЛИ через Ла-Манш, мимо английской береговой обороны. При этом три корабля, в том числе те самые «Шарнхорст» с «Гнейзенау» были повреждены, три эсминца получили тяжелые повреждения. «Шарнхорст» чинился 4 месяца (в литературе это часто описывается как «легкие повреждения»!), а «Гнейзенау» во время ремонта получил английскую бомбу и вообще не восстанавливался в будущем. Ну а что было бы, если немцы попытались СЛОМАТЬ эту береговую оборону и высадить десант, ДОСТАТОЧНЫЙ для Англии, а не те 6 дивизий, которых «с головой хватило» норвежцам?

«Блюхер» был назначен в состав группы, предназначенной для захвата норвежской столицы – «Осло». На его борт погрузился штаб этой группы, около 600 человек из состава 163-й пехотной дивизии, сам штаб этой дивизии и штаб группы войск, предназначенной для захвата южной Норвегии. Всего – 830 «сухопутных». Погрузили и большое количество боеприпасов. При этом нужно учесть, что «Блюхер» стрельб еще не проводил (его орудия ГК до сих пор не сделали ни единого выстрела!) и его погреба были загружены УЧЕБНЫМ боезапасом. Боевые снаряды догружали уже СВЕРХ того. Для АРМЕЙСКИХ боеприпасов места под броневой палубой уже не оказалось, и их грузили уже по принципу «а вот еще туда можно утрамбовать пару ящиков». А еще говорят «ордунг»! Часть врывоопасного груза разместили в торпедной мастерской и просто на верхней палубе, около торпедного аппарата, часть – в самолетный ангар, где уже были 200 кг бомб и запасной самолет. Под это дело даже оставили на берегу третий самолет: «Хазяин, карова нэ лэзет!».

Рано утром 7 апреля «Блюхер» и легкий крейсер «Эмден» под охраной миноносцев «Меве» и «Альбатрос» вышли из Свинемюнде и возле Киля соединились с остальной частью боевой группы. Ядро группы «Осло» составили «Блюхер», «Лютцов», «Эмден» и три миноносца. Кроме того в группу входили еще 8 тральщиков и 2 китобойца. На кораблях и судах размещались 2000 человек первой волны десанта. В некоторых источниках «Лютцов» называется «Дойчландом». Собственно, он им и был в начале войны, но после гибели «Адмирала графа Шпее» его переименовали. Наверное, Гитлеру не хотелось в один «прекрасный день» услышать новость: «Майн фюрер! А «Германия» потонула!». Хотя официально, переименование связано с продажей недостроенного крейсера «Лютцов» (последний из «хипперов») Советскому Союзу, в котором он стал называться «Таллин».

Около 7 часов вечера 7 апреля группу пыталась атаковать британская подлодка «Тритон», но «Блюхер» от торпед уклонился. Позже группа была замечена еще и подлодкой «Санфиш», но она выйти в атаку не смогла.

Немецкий ордер беспрепятственно вошел в Осло-фьорд, где горели все навигационные огни (расчет на внезапность полностью оправдался). Норвежский патрульный корабль «Пол-III» (мобилизованный в 1939 году китобойный пароход, вооруженный одним 76-мм орудием) осветил прожектором шедший головным миноносец «Альбатрос» и открыл предупредительный огонь (И.А.: По другим сведениям, он начал передавать по радио состав немецкого отряда. Стрелять норвежцы стали, когда с «Альбатроса» потребовали прекратить работу радиостанции.).

Конечно, шансов у судна всего в 214 тонн водоизмещения, вооруженного единственной пушкой, практически не было. По некоторым сведениям он был потоплен немцами и вскоре поднят, по некоторым – захвачен ими. Точно известно, что его капитан Лейф Велдинг-Олсен считается первым норвежцем, погибшим во Второй мировой войне.

14 апреля «Пол III» вошел в состав Кригсмарине как сторожевой корабль № 5 «Самоа» и его отвели в Осло на ремонт, а в июне он прошел докование в Хортене. Год спустя сторожевик перевели на север в состав 61 сторожевой флотилии в Будё. Назывался он теперь патрульным кораблем V-6105. 5 октября его опять переименовали в сторожевой корабль NH-05, а 15 мая 1944 г. под названием V-6501 его включили в состав 65 сторожевой флотилии в Хаммерфесте. 10 мая 1945 г. он, счастливо избежав встречи с минами и «Бофайтерами» Берегового командования, сдался англичанам в Тромсё. Некоторое время его использовали как тральщик, а в 1947 году флот продал его Хенрику Эриксену из Молёй. 

В 1982 году судно опять перепродали и новый владелец вновь сменил имя на «Фисктранс» (Fisktrans), затем бывший «Пол III» пошел по рукам. Зимой 1988/89 годов «Фисктранс» следуя с грузом живой рыбы сел на мель и затонул на мелководье у Валерсунда. Его быстро подняли и отвели на ремонт. В 1990 году «Фисктранс» пришел в Хортен на празднование 50-летия обороны Осло-фьорда, причем организаторы сумели отыскать двух моряков, участвовавших в стычке с «Альбатросом». 

В 1999 году после очередной продажи сменилось имя на «Арнёйтранс», в нулевые он снова пошел по рукам, а в феврале 2011 года очередной владелец продал его на слом в Стоксунд. Там и завершился земной путь китобоя «Пол III», надолго пережившего своих врагов. Попытка собрать средства на сохранение исторического корабля успеха не имела. 

Теперь «Блюхеру» и другим кораблям германского отряда предстояло пройти по фиорду около 100 км и преодолеть два укрепленных района. В состав каждого из них входили по батарее тяжелой артиллерии (280-305-мм) и по несколько береговых батарей меньшего калибра. Вначале немцам было необходимо пройти между островами Болерне и Раной, охранявшими вход во фьорд и подходы к главной военно-морской базе Новегии - Хортену. Норвежцы не спали: как только тяжелый крейсер вышел на траверз островов, с обоих сторон его осветили прожекторы. Вслед за тем раздался предупредительный выстрел, легший недолетом. И все же командиры батарей колебались принять самое важное решение - открыть огонь на поражение. Поддерживающий высокую для стесненного фарватера скорость (около 15 узлов), отряд атакующих прошел узкие секторы обстрела главной батареи раньше, чем сомнения обороняющихся рассеялись. Когда командование батарей опомнилось, боевая группа «Осло» уже проскочила опасное место. 7 снарядов упали в 100-300 м позади колонны. Единственное, что удалось сделать норвежцам - погасить огни на фарватере. Своим первым успехом немцы обязаны, помимо пассивности противника, точным указаниям адмирала Кюмметца, который приказал открывать огонь только по сигналу с флагмана, игнорируя предупредительные залпы и не обращая внимания на освещение прожекторами, по которым рекомендовалось не стрелять, а ослеплять операторов собственным боевым освещением. Без четверти час 8 апреля «Блюхер» дал сигнал остановиться и начать высадку в районе базы в Хортене. Для этого часть войск с него и «Эмдена» пересадили на 6 сторожевых катеров типа «R» (Raumboote) и в сопровождении «Альбатроса» и «Кондора» отправили к берегу. Основной отряд вновь двинулся в путь, хотя Кюмметц вынужден был отдать приказ о снижении скорости до 7 узлов - плавание большим ходом при отсутствии навигационных огней становилось опасным. Впереди немцев ждал второй укрепленный район, расположенный в узости Дробак. В этом месте Осло-фиорд сужается примерно до 500 м, простираясь между двумя островами Кахольм (северным и южным) и скалистым правым берегом. На островах находилось 6 артиллерийских батарей (всего 3 280-мм и 9 57-мм орудий), а в Дробаке - 3 батареи (3 150-мм, 2 57-мм и 2 40-мм орудий). На неожиданность рассчитывать более не приходилось: за прошедшие с момента обнаружения часы норвежцам удалось привести береговую оборону в готовность, правда, весьма относительную. На батареях не хватало офицеров и орудийной прислуги (по некоторым сведениям, на 280-мм батарее имелось всего 7 человек). Однако, что главное, обороняющимся не приходилось теперь гадать, следует ли открывать огонь. Устаревшие установки позволяли вести огонь в очень узких секторах, и если бы пришлось давать предупредительные выстрелы, то вряд ли удалось перезарядить орудия. Номинально главную силу представляла собой трехорудийная батарея Оскарборг на о. Кахольм. 280- мм пушки Круппа модели 1891 г. стреляли довольно легкими 240-кг снарядами, которые, однако, могли оказаться смертельными для любого корабля, входившего в немецкую группу. В предрассветной мгле «Блюхер» удалось выйти из угла обстрела одного из орудий, названных норвежцами библейскими именами. Но два других, «Аарон» и «Мозес», успели сделать свои выстрелы прямой наводкой.

На столь малой дистанции (от 500 до 1500 м - по разным данным) промахнуться было невозможно. В 5 первый снаряд поразил верхнюю часть башенноподобной надстройки в районе поста управления огнем зенитной артиллерии. Сам пост не пострадал, но осколки нанесли тяжелые потери среди персонала, включая 2-го артиллерийского офицера, капитан-лейтенанта Похаммера. Второй 280-мм снаряд попал в ангар левого борта. Взрывом были уничтожены оба самолета и спаренная 105-мм зенитная установка. Тут же вспыхнул пожар, «пищу» для которого представляли собой бочки с бензином и ящики с боезапасом для десанта. Но ни одно, ни другое попадание не представляли существенной опасности для крейсера. На мгновение показалось, что ему удалось решить свою задачу — дальнейших залпов из Оскарборга не последовало: «Блюхер» вышел из сектора обстрела. Но тут в дело вступила 150-мм батарея в Дробаке. Видимо, на ней оказалось достаточно персонала для обслуживания трех орудий и в течение 5-7 мин норвежцам удалось выпустить с дистанции около полукилометра 25 снарядов, из которых около двух десятков попало в цель. Они нанесли крейсеру более серьезный ущерб, чем крупнокалиберные попадания. Один из снарядов вывел из строя задний зенитный КДП правого борта и среднюю 105-мм установку. Это попадание в совокупности с поразившим в ангар 280- мм снарядом превратило среднюю часть корпуса в груду горящих обломков. Один из первых выстрелов вывел из строя рулевую машину и связь с машинным отделением. Руль заклинило в положении «лево на борт», и крейсер развернулся носом к берегу. Фольдагу пришлось отдать приказ застопорить правую машину и дать «полный назад» левой, чтобы как можно скорее проскочить мимо острова Северный Кахольм. Сразу же после первого попадания Фольдаг приказал старшему артиллерийскому офицеру корветтен-капитану Энгельману открыть огонь. Но главный артиллерийский пост на башенноподобной надстройке немедленно наполнился густым дымом от первого попадания, и управление огнем пришлось передать третьему артиллерийскому офицеру, находившемуся в носовом КДП. Однако с этой более низкой точки в утренней дымке было невозможно обнаружить ни одной отчетливо видимой цели. Тем не менее, 105-мм пушки и легкая зенитная артиллерия открыла беспорядочную стрельбу по берегу, не нанесшую обороняющимся никакого вреда. Экипажу удалось быстро установить временную связь с машинами через центральный пост и ввести в действие аварийное рулевое управление. С момента первого выстрела из Оскарборга прошло не более 8 минут. Крейсер по-прежнему шел 15-узловой скоростью, быстро выходя из секторов обстрела батареи в Дробаке и 57-мм батарей обоих берегов. Но в 52 последовал новый сюрприз. Корпус крейсера потрясли два подводных удара. Старшему офицеру показалось, что корабль подорвался на минах; штурман же полагал, что крейсер напоролся на подводную скалу. Однако аварийные партии тотчас же донесли о торпедных попаданиях с левого борта. По германским разведданным, в узости Дребак имелось минное заграждение, однако норвежцы опровергают это предположение. Действительно, после захвата укрепрайона немцы обнаружили несколько десятков готовых к использованию мин, но ни единого свидетельства об их установке. Заблаговременная постановка заграждения на глубоком и узком фарватере сильно ограничивала бы судоходство в столицу страны, а успеть установить мины за ночные 4-5 часов норвежцы просто не могли. На самом деле «Блюхер» получил два попадания с береговой торпедной батареи на о. Северный Кахольм. Эта батарея находилась в скальном укрытии, способном выдержать попадания тяжелых бомб и снарядов, и имела три канала с рельсовыми путями для выпуска торпед. Уже после капитуляции гарнизона германцы нашли 6 полностью подготовленных к стрельбе торпед на специальных тележках, с помощью которых за 5 минут их можно было перегрузить в каналы. Очевидно, что при такой системе никакой наводки осуществить было невозможно, но при дистанции стрельбы в 200-300 м этого и не требовалось.

Поврежденный крейсер все еще сохранял ход и имел крен около 10 градусов на левый борт. Командир отдал приказ прекратить стрельбу, и в Осло-фиорде наступила тишина. Но для «Блюхер» в этой тишине наступили критические минуты. Корабль наконец-таки миновал последний барьер обороны, но его положение с каждой минутой становилось все более угрожающим. Средняя часть корпуса превратилась в сплошной очаг пожара, в котором непрерывно рвались снаряды и патроны десанта. Огонь полностью прервал сообщение между носовой и кормовой оконечностями, ограничив действие аварийных партий на верхней палубе. Сдетонировал боезапас, помещенный в торпедной мастерской, весь левый борт ниже носовой 105-мм установки и палуба в том же районе оказались вскрытыми. Оттуда валил густой дым и показались языки пламени. Вообще, снаряды и патроны, как армейские, при посадке десанта в спешке распиханные по разным местам палубы и верхних помещений, так и корабельные (предназначенные для экстренного открытия огня и поэтому хранившиеся наверху), стали главным фактором, препятствовавшим спасательным работам. Их осколки перебили почти все пожарные рукава и постоянно угрожали команде. Часть боезапаса удалось выбросить за борт или перенести в нижние помещения, но взрывы раскаленных пожаром ручных гранат то и дело заставляли аварийные команды бросать свое дело. С верхней части башенноподобной надстройки уцелевшим удалось перебраться вниз только при помощи коек и тросов, поскольку трапы оказались полностью разрушенными. Хаос увеличили емкости для дымовой смеси, пораженные немецкими же трассирующими пулями и снарядами и испускавшие густой, совершенно непрозрачный дым. Угроза взрыва собственных торпед заставила произвести залп из аппаратов правого борта, однако крен не позволил произвести ту же операцию на противоположном борту. Однако наибольшей угрозой являлись все-таки подводные пробоины. Обе торпеды попали в центральную часть корабля: одна - в котельное отделение №1, вторая - в переднее турбинное отделение. Противоторпедная защита в какой-то мере выполнила свое назначение, ограничив первоначальные затопления, но все нижние помещения между отсеками V и VII (носовые турбинные отделения и котельные отделения 1 и 2) наполнились дымом. Отказ турбогенераторов при не снижающейся нагрузке привел к быстрому выходу из строя обоих сетей - постоянного и переменного тока. Обе носовые турбины, правого и левого борта, остановились спустя несколько минут, а через некоторое время главный механик сообщил, что центральную турбину тоже придется вскоре остановить. Командир принял решение поставить корабль на якорь, поскольку из сообщения постов борьбы за живучесть следовало, что правую и левую турбины удастся запустить примерно через час. С трудом удалось отдать якорь с правого борта, поскольку нарастающий крен, достигший 18 градусов, все более мешал работам. Командир все же надеялся спасти свой корабль, стоящий теперь на якоре кормой к берегу на расстоянии 300 м от крошечного островка Аскхольм, находящегося в двух милях к северу от норвежских батарей. Однако около 6 часов произошел сильный взрыв в 105-мм погребе между котельными отделениями 1 и 2. Из середины корпуса вырвался столб дыма и пламени, окончательно прервав связь между носом и кормой. При взрыве переборки между котельными отделениями оказались разрушенными, а из бортовых нефтяных отсеков стала вытекать нефть, добавившая густоты и черноты дыму пожара. Затопленными оказались котельные отделения 1 и 2, переднее турбинное отделение, отделение генераторов и отсек IV, в котором находились погреба зенитного боезапаса. Главный турбинный механик приказал очистить все машинные помещения и сообщил командиру, что крейсер дать ход уже не сможет. Хотя «Блюхер» находился совсем недалеко от земли, спасение всех находившихся на борту оказалось трудной задачей. Непомерно раздутый экипаж дополнялся большим количеством войск: всего на борту по разным оценкам находилось от 2000 до 2200 чел. Спасательных жилетов хватало только на 800; в данном случае прием дополнительного их числа мог, по мнению военно-морского руководства, нарушить строгую секретность операции. При этом часть этого количества сгорела в результате пожара в центральной части корабля. Катер смог сделать только один рейс, а при втором напоролся на скалу и не смог вернуться к кораблю. А между тем около 7 часов утра, спустя полтора часа после первого выстрела, крен достиг 45 градусов и Фольдаг отдал приказ покинуть корабль. Около 7.30 «Блюхер» перевернулся и стал медленно уходить под воду носом вперед. Вскоре на поверхности осталась только корма, а затем исчезла и она - крейсер достиг дна на 70-метровой глубине. После погружения раздалось несколько подводных взрывов, а на поверхности несколько часов продолжала гореть нефть.

Точные данные о количестве погибших и раненых при гибели крейсера отсутствуют. По германским данным, погибло 125 членов экипажа и 122 участника десанта. Удалось спасти 38 офицеров корабля, 985 матросов и 538 солдат и офицеров армии, в том числе обоих генералов.

По краткости своей «военной карьеры» «Блюхер», как говорится «достоин занесения в книгу рекордов Гиннесса». Хотя, ему далеко до шведского корабля «Васа», утонувшего при первом же своем выходе даже не в море, практически на рейд (!), в 1628 году. Но основной причиной «невезучести второго Блюхера» следует все же считать явный авантюризм в организации и проведении боевой операции. Десант нужно высаживать с помощью специальных кораблей. И обеспечивать высадку должны мониторы и канлодки. Ну, нечего тут делать тяжелому крейсеру, предназначенному для океанских просторов!

История часто повторяется. В конце 1941 года практически такую же ошибку совершило и командование нашего Черноморского флота во время Керченско-Феодосийской операции. Абсолютно такое же авантюрное решение: «Быстренько подходим к пирсу на крейсере и быстренько высаживаем толпу десантников». А в результате – более двух часов маневрирования в узкой гавани под обстрелом вражеской артиллерии, два десятка полученных снарядов и мин и серьезные повреждения корабля. Здесь повезло больше – ну не оказалось у немцев береговых батарей «чемоданного» калибра. Полевая артиллерия все-таки послабее будет…

Авантюра же с «Блюхером» была «покруче». Шесть часов десантной операции! Да в два этапа! Да под дулами орудий береговой обороны!

А главное, неудачное имя для корабля, не так ли?! «Лютцов» же уцелел! Хотя «свои» три попадания тоже получил…