СТАЛИНСКИЕ РЕПРЕССИИ 30-Х ГОДОВ. А ВЫ УВЕРЕНЫ, ЧТО ОНИ СТАЛИНСКИЕ?

Вопрос о репрессиях тридцатых годов прошлого века  имеет принципиальное значение не только для понимания истории русского социализма и его сущности как социального строя, но и для оценки роли Сталина в истории России. Этот вопрос играет ключевую роль в обвинениях не только сталинизма, но и, по сути, всей советской власти. 

На сегодняшний день оценка «сталинского террора» стала в нашей стране пробным камнем, паролем, рубежным в отношении к прошлому и будущему России. Осуждаешь? Решительно и бесповоротно? – Демократ и общечеловек! Есть сомнения? – Сталинист! 

Давайте попробуем разобраться с простым вопросом: а организовывал ли Сталин «большой террор»?  Может быть, есть другие причины террора, о которых общечеловеки предпочитают молчать?
 
Итак. После Октябрьской революции большевики попытались создать идейную элиту нового типа, однако эти потуги забуксовали с самого начала. Главным образом потому, что новая «народная» элита считала, что своей революционной борьбой в полной мере заслужила право пользоваться теми благами, какие имела «элита» антинародная всего лишь по праву рождения. 

В дворянских особняках быстро освоилась новая номенклатура, и даже старая прислуга осталась на месте, ее лишь стали именовать обслугой. Явление это было весьма широким и получило название «комбарство». 

Даже правильные меры оказались неэффективными, благодаря массовому саботажу новой элиты. К  правильным мерам я склонен отнести введение так называемого «партмаксимума» – запрету членам партии получать жалованье больше, чем зарплата высококвалифицированного рабочего. 

То есть беспартийный директор завода мог получать зарплату в 2000 руб., а директор-коммунист лишь 500 руб., и не копейкой больше. Таким образом Ленин стремился избежать наплыва в партию карьеристов, которые используют ее как трамплин для того, что-бы быстро пробиться на хлебные места. Однако мера эта была половинчатой без одновременного уничтожения системы привилегий, прилагающихся к любой должности.

Кстати. В.И.Ленин всячески противился безрассудному росту численности членов партии, чем потом и занялись в КПСС, начиная с Хрущева. В своей работе «Детская болезнь левизны в коммунизме» он писал:  «Мы боимся чрезмерного расширения партии, ибо к правительственной партии неминуемо стремятся примазаться карьеристы и проходимцы, которые заслуживают только того, чтобы их расстреливать».

 Ясно, что в условиях послевоенного дефицита ширпотреба, материальные блага не столько покупались, сколько распределялись. Всякая власть выполняет функцию распределения, а раз так, то тот, кто распределяет, тот и пользуется распределяемым. Особенно примазавшиеся карьеристы и проходимцы.
 
Кроме того, итоги первой пятилетки показали, что старые большевики-ленинцы, при всех революционных заслугах, не в состоянии справиться с масштабами реконструируемой экономики. Не обременённые профессиональными навыками, малообразованные (из автобиографии Ежова: образование – незаконченное начальное), умытые кровью Гражданской войны они не могли «оседлать» сложные производственные реалии, связанные с индустриализацией страны. Поэтому  на очереди стояло обновление верхних этажей партии.

Об этом Сталин заявил в присущей ему осторожной манере еще на XVII съезде ВКП(б) (март 1934 года). В своем Отчетном докладе генсек охарактеризовал некий тип работников, мешающих партии и стране: «…Это люди с известными заслугами в прошлом, люди, которые считают, что партийные и советские законы писаны не для них, а для дураков. 

Это те самые люди, которые не считают своей обязанностью исполнять решения партийных органов... На что они рассчитывают, нарушая, партийные и советские законы? Они надеются на то, что советская власть не решится тронуть их из-за их старых заслуг. Эти зазнавшиеся вельможи думают, что они незаменимы и что они могут безнаказанно нарушать решения руководящих органов…».

Формально реальная власть на местах принадлежала Советам, поскольку партия юридически никакими властными полномочиями не обладала. Но партбоссы избирались председателями Советов, а, по сути, назначали сами себя на эти должности, поскольку выборы проводились на безальтернативной основе, то бишь выборами не являлись. 

И тогда Сталин предпринимает очень рискованный маневр – предлагает установить в стране реальную, а не номинальную советскую власть, то есть провести тайные всеобщие выборы в парторганизациях и советах всех уровней на альтернативной основе.
 
Сталин пытался отделаться от партийных региональных баронов, что называется, по-хорошему, через выборы, причём реально альтернативные. Учитывая советскую практику, это звучит довольно необычно, тем не менее – это так. Он рассчитывал, что большинство этой публики без поддержки сверху не преодолеет народный фильтр. К тому же по новой конституции выдвигать кандидатов в Верховный Совет СССР планировалось не только от ВКП(б), но и от общественных организаций и групп граждан.
 
Что произошло дальше? 5 декабря 1936 г. приняли новую Конституцию СССР, самую демократичную конституцию того времени во всем мире, даже по признанию ярых критиков СССР. Впервые в истории России должны были состояться тайные альтернативные выборы. При тайном голосовании. 

Несмотря на то, что партийная элита пыталась ставить палки в колеса еще в период, когда создавался проект конституции, Сталину удалось довести дело до конца. Региональная партийная элита прекрасно поняла: с помощью этих новых выборов в новый Верховный совет, Сталин планирует произвести мирную ротацию верхушки правящего элемента. (Кстати, оперативный ПРИКАЗ  наркома НКВД от 13 июля 1937 года № 00447, предусматривал репрессии только в отношении 75 тысяч человек).
 
Понять-то они поняли, а вот что делать? Расставаться со своими креслами не хочется. А они же прекрасно понимали еще одно обстоятельство: за предыдущий период они такого натворили, особенно в период Гражданской войны и коллективизации, что народ с большим удовольствием не только их не выбрал бы, но еще и башку бы им разбил. 

Руки у многих высоких региональных партийных секретарей были по локоть в крови. В период коллективизации в регионах было полное самоуправство. В одной из областей Хатаевич, этот милый человек, объявил фактически гражданскую войну в ходе коллективизации в своем отдельно взятом регионе. 

В результате чего Сталин вынужден был ему пригрозить, что расстреляет сходу, если не прекратит издеваться над людьми. А вы полагаете, что товарищи Эйхе, Постышев, Косиор и Хрущев были лучше, были менее «милыми»? Конечно, народ это все помнил в 1937 г. и после выборов эти кровопийцы пошли бы лесом.

Сталин действительно планировал такую операцию по мирной ротации, о чем открыто сказал американскому корреспонденту Говарду Рою в марте 1936 года. [http://grachev62.narod.ru/stalin/t14/t14_33.htm]. Он заявил, что эти выборы будут хорошим хлыстом в руках народа по смене руководящих кадров, прямо так и сказал – «хлыстом». Разве вчерашние «боги» своих уездов потерпят хлыст?
 
Состоявшийся в июне 1936 года Пленум ЦК ВКП(б) прямо нацеливал партийную верхушку на новые времена. При обсуждении проекта новой конституции А. Жданов, в своем обширном докладе, высказался совершенно недвусмысленно: «Новая избирательная система... даст мощный толчок к улучшению работы советских органов, ликвидации бюрократических органов, ликвидации бюрократических недостатков и извращений в работе наших советских организаций. 

А эти недостатки, как вы знаете, очень существенны. Наши партийные органы должны быть готовы к избирательной борьбе...». И далее он говорил, что выборы эти будут серьезной, нешуточной проверкой советских работников, потому что тайное голосование дает широкие возможности отвести нежелательных и неугодных массам кандидатов. 

Что партийные органы обязаны ОТЛИЧАТЬ ПОДОБНУЮ КРИТИКУ ОТ ВРАЖДЕБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, что к беспартийным кандидатам следует относиться со всей поддержкой и вниманием, потому что их, деликатно говоря, в несколько раз больше, чем партийцев.

В докладе Жданова во  всеуслышание  были озвучены термины «внутрипартийный демократизм», «демократический централизм», «демократические выборы». И были выдвинуты требования: запретить «выдвигать» кандидатов без выборов, запретить на партийных собраниях голосовать «списком», обеспечить «неограниченное право отвода членами партии выдвигаемых кандидатур и неограниченное право критики этих кандидатур». 

Последняя фраза целиком относилась к выборам сугубо партийных органов, где давным-давно не было ни тени демократизма. Но, как мы видим, и всеобщие выборы в советские и партийные органы не забыты.
 
СТАЛИН И ЕГО ЛЮДИ ТРЕБУЮТ ДЕМОКРАТИИ!  И ЕСЛИ ЭТО НЕ ДЕМОКРАТИЯ, ТО ОБЪЯСНИТЕ МНЕ, ЧТО ЖЕ ТОГДА ДЕМОКРАТИЕЙ СЧИТАТЬ?! 

И как же на доклад Жданова реагируют партийные вельможи, собравшиеся на пленуме: наркомы, первые секретари обкомов, крайкомов, ЦК национальных компартий? А они пропускают все это мимо ушей! Потому что подобные новшества отнюдь не по вкусу той самой «старой ленинской гвардии», которая еще не уничтожена Сталиным, и восседает на пленуме во всем величии и блеске. 

Потому что хваленая «ленинская гвардия» – скопище мелких сатрапчиков. Они привыкли жить в своих вотчинах баронами, единолично распоряжаться жизнью и смертью людей.
 
Прения по докладу Жданова были практически сорваны. Несмотря на прямые призывы Сталина серьезно и подробно обсудить реформы, старая гвардия с параноидальным упорством сворачивает на более приятные и понятные темы: террор, террор, террор!

 Какие, к чертовой матери, реформы?! Есть более насущные задачи: бей затаившегося врага, жги, лови, выявляй! Наркомы, первые секретари – все талдычат о том же: как они азартно и масштабно выявляют врагов народа, как намерены поднять эту кампанию до космических высот...
  
Сталин теряет терпение. При появлении на трибуне очередного оратора, не дожидаясь, когда тот откроет рот, иронически бросает: «Всех врагов выявили или еще остались?» Оратор, первый секретарь Свердловского обкома Кабаков, (еще одна будущая «безвинная жертва сталинского террора») пропускает иронию мимо ушей и привычно трещит о том, что избирательная активность масс, чтоб вы знали, как раз «сплошь и рядом используется враждебными элементами для контрреволюционной работы». 

Они неизлечимы!!! Они просто не умеют иначе! Им не нужны ни реформы, ни тайное голосование, ни несколько кандидатов в бюллетене. Они с пеной у рта отстаивают прежнюю систему, где нет никакой демократии, а есть лишь «боярская волюшка»... 

На трибуне – Молотов. Он  говорит дельные, толковые вещи:  нужно выявлять действительных врагов и вредителей, а не поливать грязью всех без исключения «капитанов производства». НУЖНО НАУЧИТЬСЯ, НАКОНЕЦ, ОТЛИЧАТЬ ВИНОВНЫХ ОТ НЕВИНОВНЫХ, нужно реформировать раздутый бюрократический аппарат, НУЖНО ОЦЕНИВАТЬ ЛЮДЕЙ ПО ИХ ДЕЛОВЫМ КАЧЕСТВАМ И НЕ СТАВИТЬ В СТРОКУ ПРОШЛЫЕ ОШИБКИ. 

А партийные бояре – все о том же: искать и ловить врагов со всем пылом! Искоренять глубже, сажать больше! Для разнообразия они увлеченно и громогласно начинают топить друг друга: Кудрявцев – Постышева, Андреев – Шеболдаева, Полонский – Шверника, Хрущев – Яковлева.

 Молотов, не выдержав, открытым текстом говорит: – В ряде случаев, слушая выступающих ораторов, можно было прийти к выводу, что наши резолюции и наши доклады прошли мимо ушей выступающих...

В яблочко! Не просто прошли – просвистели... Большинство собравшихся в зале не умеют ни работать, ни реформировать. Зато они прекрасно умеют ловить и выявлять врагов, они обожают это занятие, и жизни без него не мыслят.

ВАМ НЕ КАЖЕТСЯ СТРАННЫМ, ЧТО ЭТОТ «ПАЛАЧ» СТАЛИН, ПРЯМО ТАКИ НАВЯЗЫВАЛ ДЕМОКРАТИЮ, А ЕГО БУДУЩИЕ «НЕВИННЫЕ ЖЕРТВЫ» ОТ ЭТОЙ ДЕМОКРАТИИ БЕГАЛИ, КАК ЧЕРТ ОТ ЛАДАНА. ДА ЕЩЕ И ТРЕБОВАЛИ РЕПРЕССИЙ, И ПОБОЛЬШЕ.

Короче говоря, не «тиран Сталин», а именно «космополитичная ленинская партийная гвардия», правившая бал на июньском пленуме 1936 года, похоронила все попытки демократической оттепели. Не дала Сталину возможности отделаться от них, что называется, ПО-ХОРОШЕМУ, через выборы.
 
Авторитет Сталина был столь велик, что открыто протестовать партийные бароны не рискнули, и в 1936 г. была принята Конституция СССР, так и прозванная сталинской, которая предусматривала переход к реальной советской демократии. Однако партноменклатура встала на дыбы и провела массированную атаку на вождя через Р. И. Эйхе  с целью убедить его отложить проведение свободных выборов до завершения борьбы с контрреволюционным элементом.
 
Региональные партбоссы, члены ЦК ВКП(б), принялись нагнетать страсти, ссылаясь на недавно раскрытые заговоры троцкистов и военных: мол, стоит только дать такую возможность, как бывшие белые офицеры и дворяне, затаившиеся кулацкие недобитки, священнослужители и троцкисты-вредители ринутся в политику.

 Они потребовали не просто свернуть любые планы по демократизации, но и усилить чрезвычайные меры, и даже ввести специальные квоты на массовые репрессии по регионам – мол, чтобы добить тех троцкистов, кто ушёл от наказания.  Партноменклатура требовала полномочий для репрессий этих врагов, и она эти полномочия себе выбила. 

И тут же местечковые партийные бароны, составлявшие большинство в ЦК, испугавшиеся за свои руководящие кресла, начинают репрессии, в первую очередь, против тех честных коммунистов, которые могли стать конкурентами на будущих выборах при тайном голосовании. 

Характер репрессий против честных коммунистов был таков, что состав некоторых райкомов и обкомов сменился за год два-три раза. Коммунисты на партийных конференциях отказывались входить в состав горкомов и обкомов. Понимали, что через некоторое время можно оказаться в лагере. И это в лучшем случае...
 
За 1937 год из партии было исключено около 100 тысяч человек (в первом полугодии 24 тыс. и во втором – 76 тыс.). В райкомах и обкомах скопилось около 65 тысяч апелляций, которые некому и некогда было рассматривать, поскольку партия занималась процессом обличения и исключения. 

На январском пленуме ЦК 1938 года Маленков, делавший доклад по этому вопросу, говорил, что в некоторых областях Комиссия партийного контроля восстановила от 50 до 75% исключенных и осужденных.
 
Более того, Сталину и Политбюро на июньском 1937 года Пленуме ЦК номенклатура, главным образом из числа первых секретарей, фактически поставила Сталину ультиматум: или он одобряет подаваемые «снизу» списки подлежащих репрессиям, или его самого сместят.  

Партноменклатура на этом пленуме требовала полномочий для репрессий. И Сталин был вынужден дать им разрешение, но он поступил очень хитро – он дал им короткий срок, пять дней. Из этих пяти дней один день – это воскресенье. Он рассчитывал, что они не уложатся в такое короткое время. 

А оказывается, эти мерзавцы, уже имели списки. Они просто взяли списки, отсидевших ранее (а порой и не сидевших) бывших кулаков, бывших белых офицеров и дворян, троцкистов-вредителей, священников и просто рядовых граждан, отнесенных к классово чуждым элементам. Буквально на второй же день пошли телеграммы с мест: первые – товарищи  Хрущев и Эйхе. Потом своего дружка Роберта Эйхе, которого в 1939 г. расстреляли по справедливости за все его жестокости, Никита Хрущев реабилитировал первым в 1954 г.

О бюллетенях с несколькими кандидатами на Пленуме  речь уже не шла: планы реформ свелись исключительно к тому, что кандидатов на выборах будут выдвигать «совместно» коммунисты с беспартийными. И в каждом бюллетене отныне будет по одному единственному кандидату – ради отпора проискам. А в придачу – очередное многословное словоблудие о необходимости выявлять массы засевших врагов.
 
Была у Сталина и еще одна ошибка. Он чистосердечно полагал, что Н.И.Ежов человек его команды. Ведь, столько лет они работали вместе в ЦК, плечом к плечу. А Ежов уже давно был лучшим другом Евдокимова, ярого троцкиста. За 1937 –38 г.г. тройками в Ростовской области, где Евдокимов был первым секретарем обкома, было расстреляно 12 445 человек, более 90 тысяч репрессировано. 

Именно такие цифры высечены обществом «Мемориал» в одном из ростовских парков на памятнике жертвам… сталинских(?!) репрессий. Впоследствии, когда Евдокимова расстреляли, проверкой было установлено, что в Ростовской области лежало без движения и не было рассмотрено более 18,5 тысяч апелляций. А сколько их было не написано! Уничтожались лучшие партийные кадры, опытные хозяйственники, интеллигенция… А что, он такой был один?
 
Интересны в  этом плане воспоминания известного поэта  Николая Заболоцкого: «В моей голове созревала странная  уверенность в том, что мы находимся в руках фашистов, которые под носом у нашей власти нашли способ уничтожать советских людей, действуя в самом центре  советской карательной системы. 

Эту свою  догадку я  сообщил  одному  старому партийцу, сидевшему  со мной,  и с ужасом в глазах он сознался  мне, что и сам думает то же, но не смеет никому заикнуться об этом. И действительно, чем иным могли мы объяснить  все ужасы, которые происходили с нами...».

Но вернемся к Николаю Ежову. К 1937 г. нарком внутренних дел Г. Ягода (Енох Гершевич Иегуда) укомплектовал НКВД подонками, явными предателями и теми, кто подменил свою работу халтурой. Сменивший его Н. Ежов пошел у халтурщиков на поводу и при чистке страны от «пятой колонны», чтобы отличиться, закрыл глаза на то, что следователи НКВД завели сотни тысяч халтурных дел на людей, большей частью совершенно невиновных. (Скажем, в тюрьму были посажены генералы А. Горбатов и К. Рокоссовский.)

И завертелся маховик «большого террора» с его печально известными внесудебными тройками и лимитами на высшую меру. К счастью, этот маховик быстро перемолол и тех, кто инициировал сам процесс, а заслуга Сталина в том, что он максимально использовал возможности для зачистки высших эшелонов власти от всякого рода дерьма.

Не Сталин, а Роберт Индрикович Эйхе предложил создать органы внесудебной расправы, знаменитые «тройки», по типу «столыпинских», состоявшие из первого секретаря ВКП(б), местного прокурора и главы НКВД (города, области, края, республики). Сталин был против. Но политбюро голоснуло. 

Ну, а в том, что год спустя именно такая тройка прислонила к стене товарища Эйхе, нет, по моему глубокому убеждению, ничего, кроме грустной справедливости. 

Партийная верхушка прямо таки с упоением включилась в резню! Короче говоря, партийцы, военные, ученые, писатели, композиторы, музыканты и все прочие, вплоть до знатных кролиководов и комсомольцев с упоением жрали друг друга. Кто-то искренне верил, что обязан истребить врагов, кто-то сводил счеты. Так что не надо болтать о том, били ли в НКВД по благородной физиономии того или иного «безвинно пострадавшего деятеля» или нет.
 
А присмотримся попристальнее к нему самому, к репрессированному региональному партийному барону. А, собственно, что они собой представляли из себя, как в деловом, так и в моральном, и в чисто человеческом плане? Чего они стоили как люди и специалисты? ТОЛЬКО НОС СПЕРВА ЗАЖМИТЕ, ДУШЕВНО РЕКОМЕНДУЮ.

Партийная региональная номенклатура добилась самого главного: ведь в условиях массового террора свободные выборы не возможны. Сталин так и не смог  их провести. Конец недолгой оттепели. Сталин так и не продавил свой блок реформ. Правда, на том пленуме он сказал примечательные слова: «Партийные организации будут освобождены от хозяйственной работы, хотя произойдет это далеко не сразу. Для этого необходимо время».
 
Но, опять вернемся к Ежову. Николай Иванович был человек в «органах» новый, начал хорошо, но быстро попал под влияние своего заместителя - Михаила Фриновского (бывшего Зам. начальника Особого отдела Первой конной армии). Тот обучал нового наркома азам чекистской работы прямо «на производстве». Азы были крайне простые: чем больше врагов народа поймаем, тем лучше. Бить можно и нужно, а бить и пить – еще веселее. Пьяный от водки, крови и безнаказанности, нарком вскоре откровенно «поплыл».
 
Свои новые взгляды он не особенно скрывал от окружающих. «Чего вам бояться? – говорил он на одном из банкетов. – Ведь вся власть в наших руках. Кого хотим – казним, кого хотим – милуем: – Ведь мы – это все. Нужно, чтобы все, начиная от секретаря обкома, под тобой ходили». Если секретарь обкома должен был ходить под начальником областного управления НКВД, то кто, спрашивается, должен был ходить под Ежовым? С такими кадрами и такими взглядами НКВД стал смертельно опасен и для власти, и для страны.

Трудно сказать, когда в Кремле стали осознавать происходящее. Вероятно, где-то в первой половине 1938 года. Но осознать – осознали, а как обуздать монстра? Ясно, что наркомат НКВД стал к тому времени смертельно опасен, и его надо было «нормализовывать». Но как? Что, поднять войска, вывести всех чекистов во дворы управлений и шеренгой поставить к стенке? Иначе никак, ибо, едва почувствовав опасность, они попросту смели бы власть.
 
Ведь охраной Кремля ведал все тот же НКВД, так что члены Политбюро умерли бы, даже не успев ничего понять. После чего на их места посадили бы десяток «кровью умытых», и вся страна превратилась бы в одну большую Западно-Сибирскую область с Робертом Эйхе во главе. ПРИХОД ГИТЛЕРОВСКИХ ВОЙСК НАРОДЫ СССР ВОСПРИНЯЛИ БЫ, КАК СЧАСТЬЕ.

Выход был один – посадить своего человека в НКВД. Причем человека такого уровня лояльности, смелости и профессионализма, чтобы он смог, с одной стороны, справиться с управлением НКВД, а с другой – остановить чудовище. Едва ли у Сталина был большой выбор подобных людей. Хорошо, хоть один нашелся. Зато какой!

 Берия Лаврентий Павлович. Первый секретарь ЦК компартии Грузии, бывший чекист, талантливый управленец, никоим образом не партийный пустомеля, человек дела. И как появляется! Четыре часа «тиран» Сталин и Маленков уламывают 
Ежова, чтобы он взял к себе Первым замом Лаврентия Павловича.Четыре часа!!!

Ежова давят медленно: Берия потихоньку забирает в свои руки управление Наркоматом внутренних дел, не спеша расставляет на ключевых постах верных людей, таких же молодых, энергичных, умных, деловых, ничуть не похожих на прежних зажравшихся баронов.

Елена Прудникова – журналист и писатель, посвятившая несколько книг исследованиям деятельности Л.П.Берия и И.В.Сталина, в одной из ТВ передач говорила,  что Ленин, Сталин, Берия – это три титана, которых Господь Бог в великой милости Своей послал России, потому что, видимо, Россия Ему была нужна. Надеюсь, что она – Россия – и в наше время скоро Ему потребуется.

Вообще, термин «сталинские репрессии» носит спекулятивный характер, потому как не Сталин их инициировал. Единодушное мнение одной части перестроечных и нынешних неолиберальных идеологов о том, что Сталин, таким образом, укреплял свою власть, физически устраняя оппонентов, легко объяснимо. Эти умырки просто по себе судят о других: они, имей такую возможность, с готовностью сожрут каждого, в ком видят опасность. 

Не зря Александр Сытин – политолог, доктор исторических наук, видный неолиберал – в одной из недавних ТВ передач у В.Соловьева, доказывал, что в России необходимо создать ДИКТАТУРУ ДЕСЯТИ ПРОЦЕНТОВ ЛИБЕРАЛЬНОГО МЕНЬШИНСТВА, которое тогда точно выведет народы России в светлое капиталистическое завтра. О цене данного подхода он скромно умалчивал.

Другая часть этих  господ считает, что якобы Сталин, возжелавший окончательно превратиться в Господа Бога на советской земле, решил расправиться со всеми, кто мало-мальски сомневался в его гениальности. И, прежде всего с теми, кто вместе с Лениным творил Октябрьскую революцию. 

Мол, именно поэтому под топор безвинно пошла почти вся «ленинская гвардия», а заодно и верхушка Красной армии, которых обвинили в никогда не существовавшем заговоре против Сталина. Однако при более внимательном изучении этих событий возникает немало вопросов, ставящих под сомнение эту версию.
 
В принципе, сомнения у думающих историков возникли уже давно. И сомнения были посеяны не какими-то сталинскими историками, а теми очевидцами, которые сами недолюбливали «отца всех советских народов».
 
К примеру, на Западе в своё время были опубликованы мемуары бывшего советского разведчика Александра Орлова (Лейбы Фельдбина), бежавшего из нашей страны в конце 30-х годов, прихватив огромную сумму казенных долларов. Орлов, который хорошо знал «внутреннюю кухню» родного ему НКВД, прямо написал о том, что в Советском Союзе готовился государственный переворот. 

Среди заговорщиков, по его словам, были как представители руководства НКВД, так и Красной армии в лице маршала Михаила Тухачевского и командующего Киевским военным округом Ионы Якира. О заговоре стало известно Сталину, который предпринял очень жёсткие ответные действия...
 
А в 80-е годы в США были рассекречены архивы самого главного противника Иосифа Виссарионовича – Льва Троцкого. Из этих документов стало ясно, что Троцкий имел в Советском Союзе разветвлённую подпольную сеть. Проживая за границей, Лев Давидович требовал от своих людей решительных действий по дестабилизации ситуации в Советском Союзе, вплоть до организации массовых террористических акций.

В 90-е годы уже наши архивы открыли доступ к протоколам допросов репрессированных лидеров антисталинской оппозиции. По характеру этих материалов, по обилию изложенных в них фактов и свидетельств сегодняшние независимые эксперты сделали три важных вывода.

Во-первых, общая картина широкого заговора против Сталина выглядит очень и очень убедительно. Такие показания невозможно было как-то с режиссировать или подделать в угоду «отцу народов». Особенно в той части, где речь шла о военных планах заговорщиков.

Вот что по этому поводу сказал известный историк-публицист Сергей Кремлёв:  «Возьмите и прочитайте показания Тухачевского, данные им после ареста. Сами признания в заговоре сопровождаются глубоким анализом военно-политической обстановки в СССР середины 30-х годов, с детальными выкладками по общей ситуации в стране, с нашими мобилизационными, экономическими и иными возможностями.

  Спрашивается, мог ли такие показания выдумать рядовой следователь НКВД, который вёл дело маршала и который якобы задался целью сфальсифицировать показания Тухачевского?! Нет, эти показания, причём добровольно, мог дать лишь знающий человек никак не меньше уровня заместителя наркома обороны, каковым и был Тухачевский».

 Во-вторых, сама манера собственноручных признаний заговорщиков, их почерк говорили о том, что писали их люди сами, фактически добровольно, без физического воздействия со стороны следователей. Это рушило миф о том, что показания грубо выбивались силой «сталинских палачей», хотя и такое было.

В-третьих. Западные советологи и эмигрантская публика, не имея доступа к архивным материалам, свои суждения о масштабах репрессий вынуждены были фактически высасывать из пальца. В лучшем случае они довольствовались интервью с диссидентами, которые либо сами в прошлом прошли через заключение, либо приводили рассказы тех, кто прошёл через ГУЛАГ.

Верхнюю планку в оценке числа «жертв коммунизма» задал Александр Солженицын, заявив в 1976 году в интервью испанскому телевидению о 110 млн. жертв политических репрессий. Озвученный Солженицыным потолок в 110 миллионов планомерно снижался до 12,5 млн. человек общества «Мемориал». 

Однако, по итогам 10 лет работы, «Мемориалу» удалось собрать данные только о 2,6 миллиона жертв репрессий, что вплотную приближается к озвученной В.Земсковым почти 20 лет назад цифре – 4 млн. человек.

После открытия архивов Запад не поверил, что число репрессированных значительно меньше, чем указывал тот же Р.Конквест или А.Солженицын. Всего, по архивным данным, за период с 1921 по 1953 год осуждено 3 777 380, из которых приговорено  к высшей мере наказания  – 642 980 человек [ Политические репрессии в СССР. http://actualhistory.ru/2008060101].
 
Впоследствии эта цифра была увеличена  до 4 060 306 человек за счет 282 926 репрессированных по ст. 59 (особо опасный бандитизм) и ст. 193 (военный шпионаж). Сюда вошли умытые кровью басмачи, бандеровцы, прибалтийские «лесные братья» и другие особо опасные, кровавые бандиты, шпионы и диверсанты.

Крови людской на них больше, чем воды в Волге. И их тоже считают «невинными жертвами сталинских репрессий». 

(Напомню, что до 1928 года, Сталин не был единовластным руководителем СССР. А ПОЛНУЮ ВЛАСТЬ НАД ПАРТИЕЙ, АРМИЕЙ И НКВД ОН ПОЛУЧИЛ ТОЛЬКО С КОНЦА 1938 ГОДА).

Приведенные цифры на первый взгляд страшные. Но только на первый. Давайте сравним. 28 июня 1990 года в центральных газетах появилось интервью замминистра МВД СССР, где он сказал: «Нас буквально захлестывает волна уголовщины. За последние 30 лет под судом, следствием, в тюрьмах и колониях перебывало 38 МИЛЛИОНОВ НАШИХ СОГРАЖДАН. Это же страшная цифра! Каждый девятый…».

Итак. В СССР в 1990 году приехала толпа западных журналистов. Цель – ознакомиться с открытыми архивами. Изучили архивы НКВД – не поверили. Потребовали архивы Наркомата железных дорог. Ознакомились – получилось четыре млн. репрессированных. Не поверили. 

Потребовали архивы Наркомата продовольствия. Ознакомились – получилось 4 млн. Ознакомились с вещевым довольствием лагерей. Получилось – 4 млн. репрессированных. Вы думаете, что после этого в западных СМИ пачками пошли статьи с правильными цифрами репрессий. Да ничего подобного. Там по-прежнему пишут и говорят о десятках миллионов жертв репрессий.

Хочу заметить, что анализ процесса, именуемого «массовыми репрессиями» показывает, что это явление чрезвычайно многослойное. Есть там дела реальные: о заговорах и шпионаже, политические процессы над твердокаменными оппозиционерами, дела о преступлениях зарвавшихся хозяев регионов и «поплывших» от власти совпартчиновников. 

Но есть и много дел сфальсифицированных: сведение счетов в коридорах власти, подсиживание по службе, коммунальные склоки, писательское соперничество, научная конкуренция, преследование священнослужителей, поддержавших кулаков во время коллективизации, дрязги художников, музыкантов и композиторов. 

А есть и клиническая психиатрия – ПОДЛОСТЬ СЛЕДОВАТЕЛЕЙ И ПОДЛОСТЬ ДОНОСЧИКОВ (четыре миллиона доносов было написано за 1937-38 годы). А вот чего так и не удалось обнаружить – так это дел, состряпанных по указанию Кремля. Обратные примеры есть – когда по воле Сталина кого-то выводили из под расстрела, а то и вовсе освобождали.

Антисоветчик Шафаревич И.Р. вспоминает, что одного из создателей советской математической школы Лузина Н.Н. травили политическими обвинениями не безграмотные следователи и бдительные институтские вахтеры, а «самые блестящие советские математики». Ученым кротость духа мало свойственна, по совести-то говоря. Тот еще народец. Как, впрочем, и деятели культуры.

Следует понимать еще одну вещь. Термин «репрессии» – есть термин медицинский (подавление, блокировка) и введен специально для снятия вопроса виновности. Посажен в конце 30-х – значит, невиновен, так как «репрессирован». Кроме того, термин «репрессии» введен в оборот для использования его изначально с целью придания соответствующей моральной окраски всему сталинскому периоду, не вдаваясь в подробности.
 
События 30-х годов показали, что основную проблему для советской власти составляет партийный и государственный «аппарат», состоявший в немалой степени из беспринципных, малограмотных и алчных совслужащих, руководящих партийцев- болтунов, привлеченных на жирный запах революционного грабежа. 

Такой аппарат был исключительно неэффективен и неуправляем, что для тоталитарного советского государства,  в котором от аппарата зависело все – было смерти подобно.

Именно с тех пор Сталин сделал репрессии важным институтом государственного управления и средством сдерживания «аппарата» в узде. Естественно, аппарат и стал основным объектом этих репрессий. Более того, репрессии стали важным инструментом госстроительства. Сталин предполагал, что из развращенного советского  аппарата  можно сделать работоспособное чиновничество только после НЕСКОЛЬКИХ ЭТАПОВ репрессий.
 
Неолибералы скажут, что в этом весь Сталин, что он не мог без репрессий, без преследования честных людей. Но вот что докладывал американский разведчик Джон Скотт в Госдепартамент США о том, кого репрессировали. Он застал эти репрессии на Урале в 1937 году [Туда, куда народ желал. http://forum-msk.org/material/society/ 12153266.html].

«Директор строительной конторы, занимавшийся возведением новых домов для рабочих комбината, был не удовлетворен своей зарплатой, составлявшей тысячу рублей в месяц, и двухкомнатной квартирой. Поэтому он построил себе отдельный дом. В доме было пять комнат, и он смог его хорошо меблировать: повесил шелковые портьеры, поставил рояль, застелил пол коврами и т.д. 

Затем он начал разъезжать по городу в автомобиле в тот момент (это происходило в начале 1937 года), когда в городе было мало частных машин. В то же время годовой план строительных работ был выполнен его конторой всего лишь приблизительно на шестьдесят процентов. На собраниях и в газетах ему все время задавали вопросы о причинах плохой работы. Он отвечал, что нет стройматериалов, не хватает рабочей силы и т.п. 

Началось следствие, в ходе которого выяснилось, что директор присваивал себе государственные фонды и продавал строительные материалы близлежащим колхозам и совхозам по спекулятивным ценам. Было также обнаружено, что в стройконторе есть люди, которым он специально платил, чтобы проворачивать свои «дела».
 
Состоялся открытый, длившийся несколько дней, процесс, на котором судили всех этих людей. О нем много говорили в Магнитогорске. В своей обвинительной речи на суде прокурор говорил не о воровстве или даче взяток, а о вредительстве. 

Директор обвинялся в том, что саботировал строительство жилья для рабочих. Он был осужден по 58 статье после того, как полностью признал свою вину, а затем расстрелян».

А вот реакция советских людей на чистку 1937 года и их позиция в те времена. «Зачастую рабочие даже радуются, когда арестовывают какую-нибудь «важную птицу», руководителя, которого они по какой-то причине невзлюбили. Рабочие также очень свободно высказывают критические мысли как на собраниях, так и в частных беседах. 

Я слышал, как они используют сильнейшие выражения, говоря о бюрократии и плохой работе отдельных лиц или организации. … в Советском Союзе ситуация несколько отличалась тем, что НКВД в своей работе по защите страны от происков иностранных агентов, шпионов и наступления старой буржуазии рассчитывал на поддержку и содействие со стороны населения и в основном получал их».

 Ну, и: «…Во время проведения чисток тысячи бюрократов дрожали за свои места. Чиновники и административные служащие, которые до этого приходили на работу в десять часов, а уходили в половине пятого и лишь пожимали плечами в ответ на жалобы, трудности и неудачи, теперь сидели на работе с восхода до заката солнца, их начали волновать успехи и неудачи руководимых ими предприятий, и они на самом деле стали бороться за выполнение плана, экономию и за хорошие условия жизни для своих подчиненных, хотя раньше это их абсолютно не беспокоило».

Интересующиеся этим вопросом читатели знают о непрерывных стонах антисталинистов о том, что в годы чистки погибли «лучшие люди», самые умные и способные. Скотт тоже на это все время намекает, но, все же, как бы, итожит: «После проведения чисток административный аппарат управления всего комбината почти на сто процентов составили молодые советские инженеры. 

Практически не осталось специалистов из числа заключенных и фактически исчезли иностранные специалисты. Тем не менее, к 1939 году большинство подразделений, например, Управление железных дорог и коксохимический завод комбината, стали работать лучше, чем когда-либо раньше».

В ходе партийных чисток и репрессий, все видные партийные бароны, пропивающие золотой запас России, купающиеся с проститутками в шампанском, захватившие для личного пользования дворянские и купеческие дворцы, все расхристанные, накокаиненные революционеры исчезли как дым. И это – СПРАВЕДЛИВО.

Но вычистить из высоких кабинетов зажравшихся подлецов – это полдела, надо было еще и заменить их достойными людьми. Весьма любопытно, как эта проблема была решена в НКВД. Во-первых, во главе ведомства был поставлен человек, которому чужды были комбарство, который не имел никаких связей со столичной партверхушкой, но зато проверенный в деле профессионал – Лаврентий Берия. Последний, во-вторых, безжалостно зачистил скомпрометировавших себя чекистов, в-третьих, провел радикальное сокращение штатов, отправив на пенсию или на работу в другие ведомства людей вроде бы не подлых, но профнепригодных. 

И, наконец, был объявлен комсомольский призыв в НКВД, когда взамен заслуженных пенсионеров или расстрелянных подлецов в органы пришли совершенно неопытные парни. Но… главным критерием при их отборе являлась безупречная репутация. Если в характеристиках с места учебы, работы, места жительства, по комсомольской или партийной линии были хоть какие-то намеки на их ненадежность, склонность к эгоизму, лени, то на работу в НКВД их никто не приглашал.
 
Итак, вот очень важный момент, на который хотелось обратить внимание  – команда формируется не на основе прошлых заслуг, профессиональных данных соискателей,  личного знакомства и этнической принадлежности, и даже не на основе желания претендентов, а исключительно на основе их морально-психологических характеристик. 

Профессионализм – дело наживное, но чтобы карать всякую сволоту, человек должен быть совершенно не замаран. Ну да, чистые руки, холодная голова и горячее сердце – это все про молодежь бериевского призыва.
 
Факт в том, что именно в конце 30-х годов НКВД стало действительно эффективной спецслужбой, причем не только в деле внутренней чистки. Советская контрразведка с разгромным счетом переиграла во время войны германскую разведку – и в этом большая заслуга тех самых бериевских комсомольцев, что пришли в органы за три года до начала войны.
 
 Чистка 1937-1939 гг. сыграла позитивную роль:  теперь ни один начальник уже не чувствовал своей безнаказанности – неприкасаемых не стало. Страх не добавил ума номенклатуре, но, по крайней мере, предостерег ее от откровенных подлостей. К сожалению сразу после окончания большой чистки провести альтернативные выборы не позволила начавшаяся в 1939 году мировая война. 

И вновь в повестку дня вопрос о демократизации был поставлен Иосифом Виссарионовичем в 1952 г. незадолго до своей смерти. Но после смерти Сталина Хрущев вернул партии руководство всей страной, ни за что не отвечая. И не только. 

Практически сразу после смерти Сталина появилась сеть спецраспределителей и спецпайки, через которые новые элитарии реализовали свое преимущественное положение. Но помимо привилегий формальных быстро сформировалась система неформальных привилегий. Что очень важно.
 
Раз уж коснулись деятельности дорогого нашего Никиты Сергеевича, то поговорим о ней чуть подробней. С легкой руки или языка Ильи Эренбурга период правления Хрущева назван «оттепелью». Давайте посмотрим, а чем занимался Хрущев до оттепели, во время «большого террора»?
 
Идет февральско-мартовский пленум ЦК 1937 года. Именно с него, как считается, начался большой террор. Вот выступление Никиты Сергеевича на этом пленуме: «…Нужно уничтожать этих негодяев. Уничтожая десяток, сотню, тысячу, мы делаем дело миллионов. Поэтому нужно, чтобы не дрогнула рука, нужно переступить через трупы врагов на благо народа».
 
А вот как Хрущёв действовал на посту Первого секретаря Московского горкома и обкома ВКП(б)? В 1937-1938 гг. из 38 высших руководителей МГК уцелело лишь три человека, из 146 партсекретарей – 136 репрессировано. 

Умом не понять, где он в Московской области в 1937 году умудрился найти около   44 000 кулаков, попавших под репрессии, из которых почти 20 000 было расстреляно. Всего за 1937-1938 годы только в Москве и Московской обл. им лично было репрессировано 55 741 человек и 165 565 человек за период его издевательств над Украиной.

Американский историк Уильям Таубмэн констатирует, что вскоре после приезда Хрущева в Киев были арестованы все члены Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК Компартии Украины. Все украинское правительство было смещено, все партийные руководители областей и их заместители были отправлены в отставку. [Уильям Таубмен. Хрущев. https://www.litmir.me/br/?b=148734&p=1].

 Летом 1938 года с санкции Хрущева была арестована большая группа руководящих работников советских, хозяйственных органов и в их числе заместители председателя Совнаркома УССР, наркомы, заместители наркомов, секретари областных комитетов партии. Все они были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения. Были сняты все руководители военных округов РККА. 

Из 86 членов ЦК Компартии Украины, избранных в июне 1938 года, только трое уцелело через год.

Но, может быть, выступая на 20 съезде КПСС, Хрущев переживал, что были расстреляны невинные простые люди?  Да наплевать было Хрущеву на аресты и расстрелы простых людей. Весь его доклад на 20 съезде был посвящен обвинениям Сталина в том, что он сажал и расстреливал видных большевиков и маршалов. То есть – элиту. 

Хрущев в своем докладе даже не вспомнил о репрессированных простых людях. Что ему за народ переживать, «бабы еще нарожают», а вот космополитическую элиту лапотнику Хрущеву было ой как жалко.

Каковы же были побудительные мотивы для появления разоблачительного доклада на XX съезде партии?
 
Во-первых, не растоптав в грязи предшественника, надеяться на признание Хрущева в роли вождя после Сталина было немыслимо. Нет! Сталин и после смерти оставался для Хрущева конкурентом, которого любыми средствами нужно было унизить и уничтожить. Пинать же мертвого льва, как оказалось, одно удовольствие – сдачи не дает. 

Вторым побудительным мотивом являлось стремление Хрущева возвратить партию к управлению хозяйственной деятельностью государства. Всем руководить, ни за что не отвечая и никому не подчиняясь. 

Есть и третий побудительный мотив. По сути, так называемая партийная элита тяготилась тем, что нажитое «непосильным трудом» не только нельзя передать детям, но и не является их собственностью. А как хотелось. Вот основная причина контрреволюции 1991 года. 

Четвертым мотивом и, пожалуй, самым главным, был жуткий страх остатков «ленинской гвардии» за содеянное. Ведь у всех у них руки, как выражался сам Хрущев, были по локоть в крови. Хрущеву и таким как он, хотелось не только править страной, но и иметь гарантии того, что их никогда не поволокут на дыбу, что бы они не натворили, находясь на руководящих постах. 

XX съезд КПСС выдал им такие гарантии в виде индульгенции на отпуск всех грехов, как прошлых, так и будущих. Вся загадка Хрущева и его сподвижников не стоит и выеденного яйца: это – СИДЯЩИЙ В ИХ ДУШАХ НЕУЕМНЫЙ ЖИВОТНЫЙ СТРАХ И БОЛЕЗНЕННАЯ ЖАЖДА ВЛАСТИ.

Первое, что поражает у десталинизаторов – полное игнорирование принципов историзма, которым вроде бы всех учили в советской школе. Никакой исторический деятель не может оцениваться по меркам современной нам эпохи. Он должен оцениваться по меркам своей эпохи – и никак иначе. В правоведении об этом говорят так: «закон обратной силы не имеет». То есть запрет, введённый в этом году, не может распространяться на прошлогодние деяния.
 
Здесь необходим и историзм оценок: нельзя судить человека одной эпохи по меркам другой эпохи (тем более той новой эпохи, которую он создал своим трудом и гением). Для начала 20-го века ужасы в положении крестьянства были настолько обыденными, что многие современники их практически и не замечали. 

Голод не начался со Сталиным, он со Сталиным закончился. Казалось, навек – но нынешние либеральные реформы снова тянут нас в то болото, из которого мы вроде бы уже выкарабкались… 

Принцип историзма требует признать и то, что у Сталина был совершенно иной, нежели чем в последующем времени, накал политической борьбы. Одно дело – поддерживать существование системы (хотя Горбачев не справился и с этим), а другое – создать новую систему на руинах порушенной гражданской войной страны. Энергия сопротивления во втором случае в разы больше, чем в первом.
 
Надо понимать, что многие из расстрелянных при Сталине сами собирались вполне всерьёз убить его, и замешкайся он хоть на минуту – сам получил бы пулю в лоб. 

Борьба за власть в эпоху Сталина имела совершенно иную остроту, чем ныне: это была эпоха революционной «преторианской гвардии» – привычной к бунту и готовой менять императоров как перчатки. На верховенство претендовали Троцкий, Рыков, Бухарин, Зиновьев, Каменев и ещё целая толпа людей, привычных к убийствам, как к чистке картофеля.

За любой террор отвечает перед историей не только правитель, но и его оппоненты. Когда выдающегося историка Л. Гумилёва уже при Горбачёве спрашивали, не держит ли он зла на Сталина, при котором он сидел в тюрьме – он отвечал: «Но ведь меня не Сталин сажал, а коллеги по кафедре»… 

Ну, да бог с ним с Хрущевым и ХХ съездом. Поговорим о том, о чем постоянно трещат либеральные СМИ, поговорим о виновности Сталина. 

Сталину неолибералы предъявляют обвинение в расстрелах около 700 тысяч человек за 30 лет. Логика у антисталинистов простая – все жертвы сталинизма. Все 700 тысяч. Т.е. в это время не могло быть ни убийц, ни бандитов, ни садистов, ни растлителей, ни мошенников, ни предателей, ни вредителей и т.п. Все жертвы по политическим мотивам, все кристально честные и порядочные люди.
  
А между тем, даже аналитический центр ЦРУ «Рэнд Корпорэйшен», опираясь на данные демографии и архивные документы, подсчитал количество репрессированных в сталинскую эпоху. Этот центр утверждает, что расстреляно было менее 700 тысяч человек с 1921 по 1953 год. 

При этом на долю приговорённых к статье по политической 58-й статье приходится не более четверти дел. Кстати, такая же доля наблюдалась среди заключённых трудовых лагерей. [Как и кого репрессировали при Сталине. В ЦРУ назвали число жертв репрессий.  https://topwar.ru/135030.html]


«Вам нравится, когда уничтожают свой народ во имя великой цели?», – продолжают критики Сталина. Отвечу. НАРОД  – НЕТ, А БАНДИТОВ, ВОРОВ И МОРАЛЬНЫХ УРОДОВ – ДА. Но мне больше НЕ НРАВИТСЯ, когда собственный народ уничтожают во имя наполнения своих карманов баблом, прикрываясь красивыми либерально-демократическими лозунгами. 

Академик Татьяна Заславская, большая сторонница реформ, входившая в те времена в администрацию президента Ельцина, призналась через полтора десятилетия, что только за три года шоковой терапии в России одних лишь мужчин среднего возраста скончалось 8 млн.(!!!). Да действия Сталина и в подметки не годятся этому либеральному геноциду! 

Однако, ваши слова о непричастности Сталина к расправам над честными людьми не убеждают, продолжают антисталинисты. Если даже допустить это, то в таком случае он был просто обязан, во-первых, честно и открыто признаться перед  всем  народом в  допущенных  беззакониях в отношении невинных людей, во-вторых,  реабилитировать несправедливо пострадавших и, в-третьих, принять меры к недопущению подобных беззаконий впредь. Ничего ведь этого не было сделано. 

Опять ложь. Уважаемые. Вы, просто не знаете истории СССР.

Что касается во-первых и во-вторых, то январский пленум ЦК ВКП(б) 1938 года запретил чистку в партии, открыто признал беззакония, допущенные по отношению к честным коммунистам и беспартийным, приняв по этому поводу специальное постановление, опубликованное, кстати, во всех центральных газетах. 

Пленум ЦК ВКП(б), отмечая «провокации во всесоюзном масштабе», потребовал: Разоблачать карьеристов, стремящихся отличиться… на репрессиях. Разоблачать искусно замаскированного врага… стремящегося путем проведения мер репрессий перебить наши большевистские кадры, посеяв неуверенность и излишнюю подозрительность в наших рядах». 

Так же открыто, на всю страну говорилось о вреде, нанесенном необоснованными репрессиями, на состоявшемся в 1939 г. XVIII съезде ВКП(б). Сразу же после январского пленума ЦК 1938 году из мест заключения стали возвращаться тысячи незаконно репрессированных людей, в том числе и видные военачальники. Все они были официально реабилитированы, а кое-кому Сталин принес извинения лично. 

Ну, а по поводу, в-третьих, я уже говорил, что аппарат НКВД едва ли не больше всех пострадал от репрессий, причем значительная часть была привлечена к ответственности именно за злоупотребление служебным положением, за расправы над честными людьми.

О чем же не говорят противники Сталина  – о реабилитации невинных жертв. Сразу январского Пленума ЦК ВКП(б) 1938 года начали пересматривать уголовные дела и выпускать из лагерей. Было выпущено: в 1938-39 годах – 330 тысяч, в 1940 – 280 тысяч, до июня 1941 еще 165 тысяч человек. 

О чем еще не говорят антисталинисты. О том, как боролись с последствиями большого террора. С приходом Берия Л.П. на должность Наркома НКВД в ноябре 1938 года из органов госбезопасности в 1939 году было уволено 7372 оперативных сотрудника, или 22,9% их списочного состава, из которых 937 попали за решетку. 

А с конца 1938 года руководство страны добилось привлечения к суду более 63 тысяч работников НКВД, допускавших фальсификации и создававших надуманные, липовые контрреволюционные дела, ИЗ ЧИСЛА КОТОРЫХ ВОСЕМЬ ТЫСЯЧ БЫЛИ РАССТРЕЛЯНЫ.
 
Приведу только один пример из статьи Ю.И. Мухина: «Протокол №17 Заседания комиссии ВКП(б) по судебных делам». [http://a7825585.hostink.ru/viewtopic.php?f=52&t=752]. Там представлено более 30 фотографий. Я покажу в виде таблицы кусочек одной из них. 

В этой статье Мухин Ю.И. пишет: «Мне сказали, что этот вид документов никогда не выкладывался в Сети в связи с тем, что в архиве к ним был очень быстро запрещен свободный доступ. А документ интересный, и из него можно почерпнуть кое-что любопытное...».
 
Любопытного много. Но главное, из статьи видно, за что расстреливали НКВДшников, после прихода на должность Наркома НКВД Л.П.Берия. Читайте. Фамилии расстрелянных на фотографиях заштрихованы.

Совершенно секретно
П Р О Т О К О Л №17
Заседания комиссии ВКП(б) по судебных делам
от 23 февраля 1940 года
Председательствовал – т. Калинин М.И.
Присутствовали: т.т.: Шкляр М.Ф., Понкратьев М.И., Меркулов В.Н.  

1.Слушали
Г… Сергей Иванович, М… Федор Павлович постановлением военного трибунала войск НКВД Московского военного округа от 14-15 декабря 1939 года приговорены к расстрелу по ст. 193-17 п. б УК РСФСР за то, что производили необоснованные аресты командного и красноармейского состава, активно занимались фальсификацией следственных дел, вели их провокационными методами и создавали фиктивные К/Р организации, в результате чего ряд лиц, были расстреляны по созданным ими фиктивным материалам. 
Постановили 
Согласится с применением расстрела к  Г… С.И. и М… Ф.П.

17. Слушали
А… Федор Афанасьевич постановлением военного трибунала войск НКВД Ленинградского военного округа от 19-25 июля 1939 г. приговорен к расстрелу по ст. 193-17 п.б  УК РСФСР за то, что являясь работником НКВД, производил массовые незаконные аресты граждан работников железнодорожного транспорта, занимался фальсификацией протоколов допросов и создавал искусственные К/Р дела, в результате чего было осуждено к расстрелу свыше 230 человек и на разные сроки лишения свободы более 100 человек, причем из числа последних в данное время освобождены 69 человек.      
Постановили
Согласиться с применением расстрела к А… Ф.А. 

Прочитали? Ну, и как Вам милейший Федор Афанасьевич? Один (один!!!) следователь-фальсификатор подвел под расстрел 236 человек. А что, он такой был единственный, сколько их было таких негодяев? Цифру я привел выше. Что Сталин лично ставил задачи этим Федорам и Сергеям на уничтожение невинных людей?

Кстати. Эти 8000 расстрелянных следователей НКВД также входят в списки «МЕМОРИАЛА» как жертвы «сталинских репрессий».
 
Какие напрашиваются выводы?
Вывод N1. Судить о сталинском времени только по репрессиям – это всё равно, что  о деятельности главврача больницы судить только по моргу больницы – там ведь всегда будут трупы. Если подходить с такой меркой, то каждый врач есть кровавый упырь и душегуб, т.е. сознательно игнорировать тот факт, что коллектив врачей успешно излечил и продлил жизнь тысячам больных и обвинять их только в небольшом проценте умерших из-за каких-то неизбежных ошибок диагнозов или умерших во время тяжелых операций.

Авторитет   Иисуса   Христа   со сталинским – не сопоставим. Но даже в учении Иисуса люди видят только то, что хотят видеть. Изучая историю мировой цивилизации приходится наблюдать как христианским учением обосновывали войны, шовинизм, «арийскую теорию», крепостное право, еврейские погромы. Это не говоря уже о казнях «без пролития крови» – то есть сожжении еретиков. А сколько крови пролилось во время крестовых походов и религиозных войн? Так что, может быть из-за этого запретить учение Создателя нашего? Так же как сегодня некоторые умырки предлагают запретить коммунистическую идеологию.
 
Если рассмотреть график смертности населения СССР – при всем желании нельзя найти следов «жестоких» репрессий и не потому, что их не было, а потому, что их масштабы преувеличены. Какова цель этого преувеличения и нагнетания?  Целью является прививка россиянам комплекса вины по типу комплекса вины немцев после поражения во Второй мировой войне. Комплекса «платить и каяться». 

А ведь живший за 500 лет до нашей эры великий древнекитайский мыслитель и философ Конфуций, еще тогда говорил: «Остерегайтесь тех, кто хочет вменить вам чувство вины и покаяния. Ибо они жаждут власти над вами».
 
Нужно это нам? Судите сами. Когда первый раз Хрущев оглушил всех т.н. правдой о сталинских репрессиях, то авторитет СССР в мире сразу рухнул на радость врагам. Произошел раскол в мировом коммунистическом движении. Мы рассорились с великим Китаем, А ДЕСЯТКИ МИЛЛИОНОВ ЛЮДЕЙ В МИРЕ ВЫШЛИ ИЗ КОММУНИСТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ.

 Появился еврокоммунизм, отрицающий не только сталинизм, но и, что страшно, сталинскую экономику. Миф XX съезда создал искаженные представления о Сталине и его времени, обманывал и психологически разоружал миллионы людей, когда решался вопрос о судьбе страны.
  
Когда второй раз это сделал уже Горбачев, то развалился не только социалистический блок, но распалась наша Родина – СССР.

Сейчас команда Путина делает уже это в третий раз: опять говорит только репрессиях и прочих «преступлениях» сталинского режима. К чему это ведет, наглядно видно в  диалоге  «Зюганов-Макаров». Им говорят о развитии, новой индустриализации, а они начинают сразу переводить стрелки на репрессии. То есть, сразу обрывают конструктивный диалог, превращая его в свару, Гражданскую войну смыслов и идей.

Вывод N2. Зачем им это нужно? Чтобы не допустить восстановления сильной и великой России. Ведь мы живем с чувством, что матушке России задрали подол… - и смотреть стыдно, и отвернуться не дают. Ведь им так удобнее править слабой и раздробленной страной, где люди будут драть друг друга за волосы при упоминании имени Сталина или Ленина. Так им удобнее нас грабить и обманывать. Политика «разделяй и властвуй» стара, как мир. Тем более, что они всегда могут свалить из России туда, где хранятся их наворованные капиталы и живут дети, жены и любовницы.

Вывод N3. А зачем это нужно патриотам России? Да просто другой страны у нас и у наших детей нет. Подумайте сначала об этом, прежде чем начинать проклинать за репрессии и прочее нашу историю. Ведь нам валить и отступать некуда. Как говорили наши предки-победители в похожих случаях: позади Москва и за Волгой для нас земли нет! 

Только, после возврата в Россию социализма, с учетом всех достоинств и недостатков СССР, нужно быть бдительными и помнить сталинское предупреждение о том, что по мере строительства социалистического государства классовая борьба обостряется, т. е. налицо угроза перерождения. 

Так оно и произошло, причём одними из первых переродились определённые сегменты ЦК КПСС, ЦК ВЛКСМ и КГБ.