Как легендарный советский разведчик добыл вирус смертельно опасной болезни?

На модерации Отложенный 30 июля 2019, 17::22 Текст: Евгений Крутиков = В Киеве на 87-м году жизни скончался советский разведчик полковник Анатолий Баронин. Немецкий журнал «Штерн» в 1970-е годы называл его одним из «выдающихся разведчиков современности». Имя Баронина обессмертило получение им в полевых условиях в Нигерии образцов геморрагической лихорадки, схожей с вирусом Эбола. В чем была уникальность этой операции советской разведки? = «Анатолий Викторович Баронин легендарная личность советской и украинской внешней разведки. Из 50 лет работы в разведке половину он отдал службе на руководящих должностях в Первом управлении органов госбезопасности УССР и подготовке молодых украинских разведчиков», –написано в официальном некрологе на сайте СВРУ. «Выдающийся украинский разведчик» – это очень сильное утверждение, примерно как знаменитый перечень 100 выдающихся украинцев, начинающийся с князя Владимира. = Баронин оказался в середине 1980-х годов в Киеве отчасти случайно, отчасти по собственному выбору. Он родился, вырос и учился в Москве, украинских корней не имел, разве что в начале карьеры в КГБ был направлен в контрразведку в территориальные органы Комитета в соседней Молдавии. В середине 1980-х он вернулся из Африки на работу в центральный аппарат в Москве, и ждал следующего назначения – в Турцию. Но с ним сыграла злую шутку его всемирная известность и «засвеченность». «Сообщества шпионов», работавших в Западной Африке со всех сторон, были очень небольшими, и все друг друга хорошо знали. Например, после назначения Баронина резидентом в Нигерию вдруг выяснилось, что на аналогичную должность от ЦРУ в Лагосе назначен его старый знакомый – бывший резидент ЦРУ в соседней стране. Все поддерживали в быту дружеские отношения, попытка скрыть свою принадлежность к разведывательному сообществу в таких замкнутых условиях выглядела совсем уж смешно. = Кроме того, в далекие времена Анатолий Баронин учился на языковых курсах в «лесной школе» вместе с предателем и перебежчиком Олегом Лялиным и даже находился с ним в одной аудитории. Учеба проходит под псевдонимами, настоящей фамилии Баронина Лялин не знал, но опознал по фотографиям (Лялину англичане неделями показывали сотни фотографий советских дипломатов по всему миру, и он тыкал пальцев в тех, кого вспоминал). В результате в английской прессе появился список засвеченных сотрудников ПГУ КГБ, среди которых был и Баронин. Его отозвали в Москву и полтора года держали в карантине, но затем он снова выехал в командировку резидентом в Либерию, слишком уж уникальны был его опыт и знания Западной Африки. = В результате турки в мягкой форме в 1986 году отказали Анатолию Баронину во въезде в страну. Хватит, мол. Турция – страна НАТО, а не африканское захолустье, и совсем уж так вот запросто всемирно известному советскому разведчику разгуливать по Анкаре разрешать не намерена. Баронин понял, что продолжение полевой работы и командировки заграницу ему уже не светят. Уже немолодому и опытному специалисту пришлось искать альтернативные пути продолжения карьеры. = И как раз в этот момент в рамках горбачевских реформ стали зачем-то создавать «территориальные разведки» – республиканские отделения ПГУ. Глупость несусветная, подрывавшие основы единоначалия в разведке и ставшая еще одним шагом к развалу страны. Баронину предложили на выбор: возглавить на пустом месте образованные «разведки» Эстонии или Таджикистана или уехать в Киев на должность заместителя руководителя «украинской разведки». В подчинении у Баронина в центральном управлении в Москве по случайному совпадению оказалось много этнических украинцев, которые и уговорили его сделать выбор в пользу Киева. = В этой должности в Киеве он проработал до развала СССР, то есть около пяти лет, а после 1991 года ушел в отставку. Помыкавшись некоторое время в каких-то коммерческих структурах, он пришел в отдел кадров уже «незалежной» СВРУ, попросился на преподавательскую работу и был с радостью и аплодисментами взят в Академию украинской разведки, тогда еще Институт подготовки кадров. Там он был один такой на всю Украину – с выдающимся прошлым. В украинской «школе шпионов» Баронин преподавал «Теорию разведывательной деятельности», то есть азы профессиональной работы, что ему нравилось, поскольку не носило никакой политической составляющей, а опыт передавать хотелось. = Уникальность Баронина как разведчика была помимо прочего в том, что он очень легко адаптировался в тяжелых условиях Западной Африки и умудрялся успешно устанавливать хорошие личные отношения с африканскими политиками (в том числе с изначально не склонными к любви к Советскому Союзу). При этом Баронин прекрасно справлялся с обязанностями «чистого» дипломата. Мало кто помнит, что в «лесной школе» длительное время (вплоть до конца 1980-х годов) читал лекции по практике дипломатии легендарный Анатолий Федорович Добрынин, «вечный» посол СССР в США, а в конце 80-х – заведующий международным отделом ЦК КПСС. В результате многие сотрудники разведки могли выполнять обязанности дипломатов не хуже карьерных выпускников МГИМО. = Баронин хорошо изучил местные нравы, особенности быта и общественного устройства Западной Африки, очень тяжелого для понимания региона. Таких специалистов в ПГУ было по пальцам пересчитать. Редко кто делал черную Африку (южней Сахары, не арабский Север) своей специализацией, большинство считали африканские командировки промежуточным звеном для получения назначения в более «удачные» и комфортные (не только в плане климата, но и карьеры) страны и регионы. = Принято считать, что самой громкой из проведенных Барониным операций стало получение им в полевых условиях Западной Африки образцов вируса Эбола. Это не совсем так, но сама операция от этого менее выдающейся не становится. Геморрагическая лихорадка Эбола названа так в честь речки в Демократической республике Конго, в районе которой впервые была зафиксирована вспышка болезни, убившей в считанные дни целую деревню в 1976 году. События же, в которых участвовал Анатолий Баронин, случились на шесть лет раньше в Нигерии в деревушке Ласса. Тогда даже термина «вирус Эбола» еще не существовало. = Деревушка вымерла в муках за пару дней от неизвестной болезни, похожей на тиф. При этом первыми умерли американцы – врач и две медсестры, непонятно что делавшие в нигерийской глуши в сердце джунглей. Это породило подозрения, что американцы испытывают на нигерийцах бактериологическое оружие. = Альтернативная точка зрения заключалась в том, что произошел какой-то сбой, случайность. До сих пор, кстати, число белых людей, умерших от Эболы и эболоподобных вирусов – буквально единицы и все они – медсестры, случайно уколовшиеся в ходе лабораторных опытов, в том числе и две россиянки. В 1996 году в НИИ Микробиологии Министерства обороны РФ в Сергиевом Посаде лаборантка случайно уколола себе палец, делая прививку кроликам. А в 2014 умерла Антонина Преснякова, лаборантка особого отдела НИИ молекулярной биологии, уколовшаяся, прививая морских свинок. Еще один погибший европеец – испанский священник-миссионер Мигель Пахарес, учивший лесные племена уму-разуму в Либерии. Его доставили в Испанию, где пытались лечить, но он все-таки умер. А в процессе лечения заразилась и умерла еще одна медсестра, Тереса Ромеро. = Баронину было не этих теоретических рассуждений, поскольку из Москвы поступил приказ: добыть образец вируса. Ладно, забудем, что это смертельно опасно, тогда никто не знал даже каким образом вирус передается. Если воздушно-капельным, то тогда лучше там над селом вакуумную бомбу взорвать, чем копаться в отходах. Но с чисто технической точки зрения эпидемия была уже каким-то образом подавлена, что дополнительно наводило на мысль об искусственном происхождении вируса. У американцев могло быть противоядие. Или они уже успели получить антитела из крови умерших. Таким образом, задача из Москвы квалифицировалась как стратегическая, сверхприоритетная. Умри, но сделай, поскольку в СССР собирались в спешном порядке квалифицировать вирус и начать разработку вакцины. Ее нет до сих пор ни у кого на свете. = В Нигерии работала небольшая группа советских врачей, среди которых Баронин отобрал примерно подходящего по специальности, но этот человек не был эпидемиологом в чистом виде. Вдвоем они сели в посольский УАЗик и поехали в Лассу – за 1200 километров от нигерийской столицы в джунгли. Некоторое время искали деревню, что ваш Индиана Джонс, но все-таки нашли. Путем водки, подношений и разговоров «за жизнь» добились от местных вождей права эксгумировать тела умерших, что было самоубийством в чистом виде без костюмов химзащиты. = При этом местное население реагировало на их деятельность довольно агрессивно. Как рассказывали затем советские и российские врачи, профессионально занимавшие Эболой, изолированные лесные племена, «форестеры», в первую очередь подверженные заражению, реагируют на белых исследователей примерно так: «Мугамба заболел. Пришли белые, забрали Мугамбу, Мугамба умер. Заболели его родственники. Пришли белые, забрали их, они умерли. Значит, надо брать топоры и гнать белых от наших больных и от духов наших умерших». Причинно-следственную связь между поеданием непрожаренных летучих мышей и половыми сношениями с мартышками с эпидемиями и смертями они не улавливали. = Тем не менее, Баронин и мобилизованный врач взяли образцы крови из тел умерших и отправили их в Москву. Результат оказался нулевым. Как в том анекдоте: умершие были практически здоровы. Впоследствии выяснилось, что вирус сохраняется в телах умерших примерно 50 дней. Баронин и врач приехали в Лассу несколько позже, что и спасло им жизнь, но не дало практического результата по выполнению задания Москвы. Требовались образцы крови, взятые у еще живых, но уже зараженных людей. Нужно было изобретать план Б. Баронин выяснил, что образцы крови умиравших, взятые американцами, хранились у местных нигерийских врачей. Никто еще не имел опыта борьбы с такими заболеваниями, потому американцы не проследили за секретностью. = Просто выкрасть пробирки было неразумно, и Баронин решил пойти наиболее понятным в Западной Африке путем: лестью и подкупом. Нигерийским врачам, отвечавшим за пробирки, «накрыли поляну», что-то принесли в конвертах и целый вечер рассказывали, какие они удивительные врачи, что их ждет прекрасное будущее в российских университетах и исследовательских центрах и все тому подобное. Этот метод работает не всегда и не везде, но в Западной Африке – стопроцентно. Баронин прекрасно знал местную психологию и не прогадал. Искомые образцы были получены и благополучно доставлены в Москву. = Другое дело, что это не был вирус Эболы в чистом виде. Это был его «младший брат» – аренавирус, получивший впоследствии название по первой убитой им деревушке, в которой и побывал Баронин, «лихорадка Ласса». Сейчас квалифицировано несколько подвидов эболоподобных вирусов и, соответственно, смертельных заболеваний, которые они вызывают. «Естественные резервуары» (это научный термин) этих вирусов хранятся где-то в глубине тропических джунглей Африки и передаются человеку путем открытого контакта с некоторыми видами животных: грызунов, летучих мышей и обезьян. Мелочь всякую едят от бедности в сыром виде, а с приматами вступают в сексуальные отношения в ритуальных целях. Потому от эболоподобных вирусов и страдают в основном лесные племена, не слишком тронутые цивилизацией. = Считается, что само наличие «естественных резервуаров» исключает искусственное происхождение вирусов. То есть, это не бактериологическое оружие. Другое дело, что сам принцип, по которому работают эти вирусы, может быть использован и прочти наверняка уже использован (синтезирован) как боевое вещество. Никто никогда не поверит в то, что американцы с 70-х годов прошлого века честно соблюдали все международные конвенции, запрещавшие разработку боевых бактериологических штаммов и параллельно вакцин против них. И в этом контексте уже не важно, какой именно вирус, рискуя жизнью, достали Анатолий Баронин и до сих пор безымянный врач советской миссии. Случившийся через шесть лет случай в долине реки Эбола в ДР Конго просто привлек внимание всего мира. В Эболе за пару дней вымерло 280 человек, вокруг были католические миссии, и скрыть это уже не представлялось возможным. = Именно после этого международные медицинские организации квалифицировали африканские тропические вирусы как смертельную угрозу всему человечеству. А в СССР благодаря работе полковника Анатолия Баронина уже шесть лет велись лабораторные испытания похожего вируса. На тот момент это была исключительно новаторская работа. Надо помнить, что не существовало ДНК-анализа и основанных на нем технологий, а синтезирование вакцины проводилось во всем мире исключительно на антителах. А антитела можно было получить только от выживших или из крови первичных носителей: местных сусликов, летучих мышей и макак-крабоедов. = Их тоже приходилось отлавливать, как это не печально и даже где-то смешно, и доставлять в Сергиев Посад и на остров Возрождения (Аральск-7) – до сих пор таинственный объект на Аральском море, где до 1992 года располагалась советская бактериологическая лаборатория. После вывода по приказу Ельцину оттуда и лаборатории, и специализированной воинской части американцы дважды посещали остров Возрождения (теперь это полуостров в связи с обмелением Арала) и проводили опыты с целью выяснить, работают ли их вакцины против разработанных еще в Советском Союзе боевых штаммов, в частности чумы. Говорят, работают, но в этой области знаний никто никому на слово давно не верит. = Анатолий Баронин принадлежал к «романтическому» поколению советской разведки, а изолированность его профессиональной деятельности в опасном регионе мира оградила его от всякого рода карьерных игр внутри ПГУ КГБ. «Африканцу» не светили генеральские звезды и должности просто по сложившейся в те годы системе формирования карьер, но зато Баронин стал легендой своего дела, одним из последних практиков «старой» разведки, в которой еще было что-то джеймсбондовское. = Эти времена возвращаются, как и престиж службы, а роль Анатолия Баронина переоценить невозможно. Его наследие изучается и будет изучаться в профессиональных школах. Украинцам, конечно же, сильно повезло, что под конец жизни он передавал свой опыт именно в Киеве, а не в Подмосковье. Но, похоже, что урок впрок не пошел. Не ценили, что имели. = Текст: Евгений Крутиков