Россия ушла в отказ

На модерации Отложенный

Закон «О реабилитации жертв политических репрессий» пригодился за 27 лет единицам. Все потому, что в регионах России отказывают этим самым жертвам в главном – компенсации конфискованного Советским Союзом жилья. На днях с этим пообещал разобраться Конституционный суд.

 

Конституционный суд России принял жалобу на закон «О реабилитации жертв политических репрессий». Алиса Мейсснер, Елизавета Михайлова и Евгения Шашева – из Кировской и Владимирской областей, а также из республики Коми – подали три независимых иска, которые позже объединили в одно дело. Все три женщины – дочери москвичей, арестованных в советское время по политическим статьям. После ареста жильё этих москвичей было конфисковано государством. И несмотря на то, что впоследствии все они были признаны незаконно репрессированными, оправданы и реабилитированы, жильё ни им, ни их потомкам никто возвращать не собирался.

 

2-G56-G1-1943-12 German POWs sawing wood / WWII / 1943 History/ World War II/ Prisoners of war — Soviet Union 1943: German prisoners of war sawing wood. — Photo, 1943.

2-G56-G1-1943-12 German POWs sawing wood / WWII / 1943 History/ World War II/ Prisoners of war — Soviet Union 1943: German prisoners of war sawing wood. — Photo, 1943.

 

Только в октябре 1991 года был принят закон «О реабилитации жертв политических репрессий», благодаря которому за пострадавшими от «Большого террора» гражданами бывшего СССР закрепилось право на получение жилья в тех городах, где они жили до ареста. С законом сразу же начались проблемы: до 1991 года дожили далеко не все жертвы репрессий, а вот их детям стали массово отказывать в праве на былую собственность на том основании, что они были слишком малы «к моменту окончания срока примененных к их родителям репрессивных мер». То есть никто не спорил, что объективно в ссылках и местах заключения они претерпевали все те же лишения, что и их родители, но формально осудить по политическим статьям в СССР можно было только лиц старше 16 лет. Так что если срок ваших родителей закончился до того, как вам стукнуло 16 лет – извините, жертвой политических репрессий вы считаться не можете, как и претендовать на возврат конфискованного жилья.

С таким положением дел отказалась мириться в 1995 году Зоя Алешникова. В 1942-м, когда ей было 11 лет, её родителей репрессировали, причем повторно, и выселили вместе с семьей из Сталинградской области. В 1993 году родителей реабилитировали. По поводу своих прав на компенсацию утраченного жилья Алешникова обратилась в Министерство юстиции России, но там заявили, что она – лишь «пострадавшая» от политических репрессий, но не «жертва». А значит, на нее закон 1992 года не распространяется. Алешникова подала жалобу в Конституционный суд, и тот выступил на ее стороне.

Постановлением КС России от 23 мая 1995 года было признано, что дети незаконно репрессированных – такие же жертвы системы и обладают ровно теми же правами, что и их пострадавшие от произвола родители. В этом же постановлении содержалась настоятельная просьба к Федеральному собранию Российской Федерации – внести соответствующие поправки в редакцию закона «О реабилитации жертв политических репрессий» от 1992 года. Российский парламент просьбу Конституционного суда проигнорировал – в итоге вплоть до 2004 года детям незаконно репрессированных отказывали все на том же основании: «не являются непосредственными жертвами политических репрессий».

 

 

В 2004 году – после еще нескольких настоятельных просьб со стороны Конституционного суда России в сторону Федерального собрания – закон был наконец изменён. Однако помимо положительных изменений, признающих детей политзаключенных такими же жертвами репрессий, там появилось и несколько других поправок. В частности, «право на первоочередное получение жилья» заменили правом стать на учет «в порядке, предусмотренном законодательством субъектов РФ». Кроме того, власти на местах получили полномочия устанавливать дополнительные ограничения.

С начала 2005 года и по сей день просители должны для начала самостоятельно зарегистрироваться и встать в общую очередь на получение жилья в тех городах, где их арестовали. В Санкт-Петербурге и Севастополе, уточняют авторы «Коммерсанта», ограничений на постановку в очередь нет. В Калмыкии, Коми и Вологодской области реабилитированным требуется доказать, что у них недостаточно жилплощади. В Тюменской области к этому добавлен ценз оседлости, а чтобы получить компенсацию в Саратовской области, необходимо быть малоимущим.

Москва закон поправила на свой лад: если вы имеете право на компенсацию, то обязаны прожить в столице 10 лет, быть малоимущим и иметь жилплощадь меньше 10 квадратных метров на человека. На практике такое положение делает реализацию прав невозможным. Репрессированные довольно часто после освобождения оставались в регионах заключения – конечно же, вместе с детьми. Просто потому, что им запрещалось селиться в крупных городах СССР – в народе эта мера носила название «Минус». Разумеется, чисто теоретически у всех претендующих на компенсацию есть возможность продать имеющееся жильё, переехать в Москву и постараться соответствовать букве закона. Но на вырученные от продажи собственности в регионах средства практически невозможно ни купить даже крошечное жилье в Москве, ни продержаться на эти деньги 10 лет на съемном.

 

 

Мейсснер, Михайловой и Шашевой негде жить в Москве, и это «блокирует их право на возвращение», говорится в жалобе. К тому же, с учетом исходных условий и скорости очереди в Москве, для получения жилья им придётся прожить, как минимум, до ста лет. Мало того, местные суды пытаются найти и другие причины для отказа – так, Михайловой, которая сейчас живет в деревне под Гусь-Хрустальным в половине деревянного дома, московский суд в принципе отказал даже в возможной компенсации. Все потому, что репрессированным в их семье был только отец. И, по мнению московского суда, переезд матери Михайловой на высылку к мужу был исключительно её инициативой. Судья так и сказал: муж, жена и дети не обязаны жить вместе. Кстати, возвращения в столицу Михайлова сначала добивалась вместе с сестрой, но в 2003 году сестра умерла.

Государственные органы годами замалчивали существование этой проблемы, а по стране тем временем безрезультатно проходили десятки аналогичных судебных процессов. Законопроект о возвращении первоочередного права на получение жилья для жертв репрессий ожидает своего часа в Государственной думе с 2017 года. Правительственной поддержки он не получает, так как приведёт к увеличению расходов бюджета. По данным президентской комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, которую возглавляет Михаил Митюков, из 91 семьи, обладавшей правом на возвращение в Москву, жильё с 2014 по 2016 годы получила только одна.

 

 

«То, что Конституционный суд принял к рассмотрению жалобы наших доверительниц, означает, что мы смогли убедить судей, что в данном случае проблема – в самом законе. А значит, кроме Конституционного суда, им помочь в нашей стране не может никто», – объясняет юрист Института права и публичной политики Григорий Вайпан, один из адвокатов, ведущих нынешнее дело. По его словам, в суде по делу Мейсснер, Михайловой и Шашевой ожидается услышать мнение Мосгордумы, мэрии Москвы, Госдумы, Совета Федерации и президента России. Президентский совет по правам человека уже поддержал истцов – Михаил Федотов призвал председателя КС Валерия Зорькина восстановить справедливость. На их стороне и общество «Мемориал».

«Это дело касается всех жертв советских репрессий и их детей, – комментирует дело Вайпан. – По федеральному закону о реабилитации у этих людей есть право вернуться в те места, где их семьи жили до репрессии, и получить социальное жильё. Из-за ограничений в региональных законах большое количество таких людей продолжает жить в ссылке, в бывших лагерных местах, несмотря на то, что советские репрессии давным-давно позади и даже закону о реабилитации уже скоро 30 лет. Сколько их – точно никто не знает. Но скорее всего, в масштабах страны речь идёт о тысячах человек».