В произошедшем в Москве есть признаки насильственного захвата власти

Маргарита Бахаревич

42 года, руководитель отдела коммуникаций в фармацевтической компании. Живет в Сокольниках.

Подпись: за кандидата Илью Яшина, подавала в штабе кандидата.
Всего 185 подписей за Яшина признаны недействительными/несуществующими.

— За месяц до начала выдвижной кампании я оставила свои координаты, чтобы со мной списались сборщики Яшина. 

Яшин – молодой и амбициозный. Говорит правильные вещи, он вызвал у меня доверие. 

Мне было важно, чтобы мою подпись учли. Но ее признали недействительной. Не знаю, правда, почему. 

Написала заявление и отнесла копию паспорта в штаб Яшина. Очень неприятная история, когда какие-то тети и дяди говорят тебе, что ты — это не ты. Я еще в здравом уме и прекрасно помню, что пришла и подписала. Помню, как мне говорили, что надо аккуратненько, чтобы пределы клеточки не задеть. Меня это чисто по-человечески задело. Уровень уважения к согражданам просто никакой. 

Степан Веретенников

23 года, аналитик. Живет в районе Аэропорт.

Подпись: за кандидата Ивана Жданова у агитационного куба у метро
Всего 458 подписей за Жданова признаны недействительными/несуществующими

— Я был в отпуске, вернулся, а на моей двери записка от волонтеров: «Степан, вашу подпись признали недействительной, позвоните нам». Я позвонил, они приехали ко мне, я подписал заявление о том, что подпись моя и оставлял ее тоже я.

Моя мама, кстати, тоже подписалась за Жданова. В том же кубе оставляла подпись.  И ее в списках несуществующих нет. Значит, ее подпись-то признали.

Я ожидал такого исхода. Но если бы при регистрации кандидата сказали: «Иван Жданов, вы дружите с Навальным, поэтому мы вас не допускаем», — это ужасно, конечно, но это одно дело.  А тут претензии касаются уже лично моих избирательных прав, лично меня.

У нас в районе каждый год происходит ремонт бордюров. Их все время перекладывают. И строят вечно какие-то «дылды»: огромные дома среди низких, дикие тридцатиэтажки среди пятиэтажек. Может, если бы в Мосгордуму пришли другие депутаты, этого не было бы. 

Кира Трубецкая с дочкой Александрой

44 года, дефектолог. Живет в районе Фили-Давыдково.

Подпись: за кандидата Анастасию Брюханову у агитационного стенда на Славянском бульваре. Всего 517 подписей за Брюханову признаны недействительными/несуществующими.

— Ко мне домой пришли ребята из штаба Брюхановой. Сказали, что меня признали несуществующей, показали распечатку документов. Я написала жалобу в избирком, сфотографировалась с паспортом. Было возмущение страшное. И при этом не уверена, что мою подпись не использовали другие кандидаты. Брюханова —  настоящий независимый оппозиционный кандидат. Не факт, что я бы за нее голосовала, но, я считаю, что раз по закону поставлен такой барьер — сбор подписей, значит должен быть шанс у тех, кто их собрал.

У нас в районе много проблем с реновацией, переселяют в не совсем хорошие дома. Еще рощу вырубают под строительство северного дублера,  собираются строить офисный центр на месте ракетно-космического завода Хруничева и вырубать часть Филевского парка под новый мост. А у меня дети-астматики, экология для меня лично важна.

Виктор Проников

55 лет, фотограф. Живет в Академическом районе. 

Подпись: за кандидата Елену Русакову, подавал сборщикам около МФЦ.
Всего 174 подписей за Русакову признаны недействительными/несуществующими

— Мне пришло сообщение в фейсбуке от друзей с такой подколкой: знаешь, что тебя не существует?

Оказалось, что мою подпись признали недействительной.  От всей это истории у меня сложилось впечатление, что это просто паскудство. Я поехал в штаб Русаковой, написал заявление, что я — это я.

Полина Кузавлева

32 года, лингвист, менеджер проектов в НКО. Живет в Северном Чертаново. 

Подпись: за кандидата Константина Янкаускаса в Центре сбора подписей на Рождественском бульваре. Всего 159 подписей за Янкаускаса признаны недействительными/несуществующими.

—  Янкаускас опубликовал список всех недействительных подписей на своем сайте, и я там себя нашла. 

Я помогала собирать подписи в своем доме и я знаю, насколько это сложно —  мы обошли весь дом, но получили только четыре подписи. Янкаускас вел сбор подписей открыто, он каждый вечер проводил прямые эфиры, говорил о проблемах, его сборщики и координаторы огромную работу проделали. И мне очень неприятно, что мое желание и желание многих других людей видеть его кандидатом проигнорировано. Я специально сходила и подала жалобу в окружную избирательную комиссию, заявление приняли. Но, как я понимаю, оно не будет рассмотрено. 

Большое ощущение несправедливости. И, честно говоря, я раздражена и возмущена, как с нами, с гражданами, обращаются.

И хотя полномочия муниципальных депутов ограничены, но гласность и правильно заданные вопросы могут помочь в борьбе со злоупотреблениями. 

Николай Дубинин

30 лет, специальный корреспондент РБК. Живет в районе Фили-Давыдково. 

Подпись: за кандидата Анастасию Брюханову у волонтеров-сборщиков из штаба. Всего 517 подписей за Брюханову признаны недействительными/несуществующими

— 16 июля в домофон мне позвонила волонтёр от Брюхановой и сказала, что мою подпись признали недействительной. Подписал заявление. Потом нашёл в фейсбуке Анастасию Брюханову, написал ей, спросил, вдруг это ошибка какая-то.

Тут проблема в том, что тебя лишают выбора. Я не видел ни одного другого кандидата, кроме Брюхановой, который бы попробовал хотя бы поагитировать в моем районе. Я знаю, что Брюханова работает с Варламовым, что она от Яблока, почему бы не отдать свою подпись просто за допуск? Но когда не допускают даже, то что это?

Я родился в Москве, всю свою жизнь здесь живу, почему мне не позволяют выбирать того, кого я хочу выбирать? 

Мария Гаврилова

40 лет, антрополог. Живет в Мещанском районе. 

Подпись: за кандидата Илью Яшина в центре сбора подписей на Рождественском бульваре. Всего 185 подписей за Яшина признаны недействительными/несуществующими.

— Мне позвонили из штаба Яшина 14 июля, сказали, что подпись недействительна, но не сказали почему — видимо, сами не знали. Попросили подъехать и подписать заявление, что это действительно моя подпись, и еще попросили оставить копию паспорта. На следующий день мы пришли в управу Красносельского района поддержать Яшина. Нас внутрь не пустили, там был какой-то треш и драка. Ну результат всем известен.

Когда мне сообщили про подпись, то у меня была реакция: что это такое? Что за фигня? Я думала, может быть, это оттого, что я живу в доме 5 и в паспорте у меня дом 5, а с недавних пор мой дом, оказывается, считается дом 5 корпус 1. Но затем оказалось, что столько людей хороших признано несуществующими, что я поняла, что не в доме причина. Я была прямо польщена оказаться в такой приятной компании (смеётся).

Я думаю, что эти выборы повлияют не только на жизнь города, но и на жизнь страны. Теперь уж точно. Всем внезапно стало не все равно. 

Вячеслав Фролов

50 лет, адвокат. Живет в Академическом районе. 

Подпись: за кандидата Елену Русакову, подавал у агитационного куба на площади Хо Ши Мина. Всего 174 подписей за Русакову признаны недействительными/несуществующими

— У нас Гагаринский и Академический районы – самые либеральные районы, здесь нет представителей ЕР в муниципалитетах. 

Я узнал, что моя подпись недействительна из объявления штаба Русаковой в фейсбуке. Она просила откликнуться тех, чьи подписи признали недействительными. Я написал заявление, которое, вместе с 200 другими, передали их в ОИК. Удостоверил подписью ксерокопии своего паспорта. Хотел еще написать заявление в правоохранительные органы на нарушение моих избирательных прав, но формально пока они не нарушены, есть процедура обжалования. Но мало кто в  нее верит.

На мой взгляд, в произошедшем в Москве есть признаки насильственного захвата власти.