Белорус о военной тюрьме в Израиле

Это нетипичный белорус. Таких можно назвать "человек мира". Авантюрист. К тому же, отчим у него француз. И сам парень, к тому же, художник.

Вряд ли кто-то из поцов станет читать всю статью.  Поэтому обращу внимание только на особенности рассказа этого израильского белоруса.

В Израиле он стал израильтянином только из-за бабушки, которую считали немцой - родители русский и белорусска.

В Израиле два раза дезертировал из армии. После второго раза посадили в армейскую тюрьму. О ней:

По словам белоруса, заключение в армейской тюрьме — это не уголовное, а дисциплинарное наказание.

— Информация о заключении никуда не подается и никак не влияет на дальнейшую жизнь человека. В армейской тюрьме сидят люди разных возрастов: и стар и млад. Сидят там даже те, кто лет двадцать назад отслужил, но потом не прошел «милуим» (служба в резерве в Израиле. — Прим. TUT.BY). Эти люди прошли срочную службу, а потом должны каждый год проходить сборы. Сначала они длятся по месяцу каждый год, а потом постепенно к сорока годам уменьшаются до одного дня. И если человек пропускает «милуим», то это фиксируется в базе. Потом, например, человек обращается в больницу — и выясняется, что у него не пройдена служба. Дальше его помещают в тюрьму на неделю-две для профилактики. Поэтому в армейской тюрьме находятся очень разные люди. Полгода армейской тюрьмы, которые получил я, для них невероятный срок. Каждое утро на построении проходит перекличка, называют фамилию и дату, когда заключенный будет освобожден. Когда звучала фамилия Дубровский, весь строй гудел: «Ну ничего себе! Как он получил такой срок?».

«В тюрьме учительница преподавала мне иврит»

Сначала Алексея привезли в «четверку» — военную тюрьму в Ришон-ле-Ционе, пригороде Тель-Авива.

— Самым сложным было то, что я не знал языка. И в первые же дни получил дополнительный срок за неподчинение. Командующий что-то приказывает тебе, а ты ни слова не понимаешь. Строй, конечно, смеялся надо мной, переводили: «Тебе еще два дня», «Еще два дня». Но в тюрьме язык быстро учится. Первая фраза, которую я выучил на иврите, — «я хочу в туалет». Представляете, в тюрьме за мной закрепили учительницу, и она приходила преподавать мне язык.

Тюрьма похожа на армейский лагерь или лагерь бойскаутов. Питание тоже армейское.

Готовят на одной и той же кухне: за стеной — армейская столовая, а с нашей стороны — тюремная. Условия содержания тоже очень достойные. В тюремном дворе красивые клумбы, растут кактусы, пальмы. Красота! Верующим в тюрьме послабление: вместо работы им разрешают посещать синагогу. Поразило, что все относятся к тебе с пониманием и уважением, никакой дедовщины и в помине не было. Зимой очень нужна теплая одежда. Разрешены вещи только зеленого цвета. Те, кто раньше освободился из тюрьмы, оставляли мне свою одежду. Так у меня появились и штаны, и кальсоны, и байка, и полотенца.

После трех месяцев Алексея перевели в другую тюрьму — «шестерку» — на севере страны под Атлитом, недалеко от Хайфы.

— Конечно, не совсем приятно переезжать, ведь уже привыкаешь и к месту, и к людям. Но я всегда говорил себе: зато интересно, что будет дальше. Тюрьма была в очень красивом месте: сзади море, впереди горы — сиди и наслаждайся жизнью. Один раз был пожар, нас всех вывели из тюрьмы, мы без охраны пережидали, когда можно будет вернуться. Из такой тюрьмы никто не убегает: за побег автоматом добавляют еще два года. Опять же условия в тюрьме хорошие, на праздники заключенных отпускают домой. Например, когда государству Израиль исполнялось 50 лет (в 1998 году. — Прим. TUT.BY), нас отпустили на три дня. Все разъехались, а я остался в тюрьме. Мне некуда было идти.

Дела заключенных часто пересматривают. Тем, у кого большие сроки, как было у меня, дают амнистию. Мне скостили больше месяца. Когда срок заключения подошел к концу, я даже не хотел оттуда уходить. Мне сказали, что не могут оставить меня даже на пару дней, иначе я могу потом их засудить. При освобождении начальник тюрьмы спрашивал, есть ли у нас к ним претензии. Мы говорим, что хотелось бы вставать позже, а не в пять утра. А он нам отвечает: «Ну извините, если мы вам сделаем, что и вставать попозже, это уже будет не тюрьма, совсем никакого наказания не останется».

После освобождения Алексей Дубровский отслужил положенный срок в армии.

— В 27 лет меня уже списали в запас. Хотя я мог продолжать карьеру — у меня был очень высокий медицинский профиль (условная числовая оценка степени пригодности человека к военной службе по 100-балльной системе, принятая в Армии обороны Израиля. Наш собеседник годен к службе в любом подразделении. — Прим. TUT.BY), высшее образование, знание нескольких языков, здоровье хорошее (пришло в норму после Мексики). Но я понимал, что армия — это не мое.

Разместил для интересу, поцы