Партнеры, успевшие раньше, не нуждались в столь опасном конкренте, зато нуждались в еде.

Впервые, пожалуй, за время знакомства и дружбы с Сергеем Колясниковым, пришел к выводу, что он не совсем прав, - и обсудив казус, мы совместно пришли к выводу, что объяснить его неправоту есть смысл публично, поскольку вопрос имеет общественно-идеологическую актуальность...
Collapse

Собственно, все. Без комментариев. Просто набор фактов на тему "как плох был царизм", а заглавие постинга этот неявный тезис, для особых тугодумов,  подчеркивает. То есть, нечто на уровне плаката. Без малейшей попытки разобраться, - и это, на мой взгляд, категорически неправильно, потому что в Истории нет понятий "плохо" или "хорошо", в Истории есть понятие закономерности и обязательный вопрос "Почему?". А без понимания прямая дорога в тупик. И чтобы в этот тупик не попасть, для начала давайте разберем хотя бы один пример из списка...

Прежде всего: Обуховский сталелитейный был одним из столпов тогдашней оборонки, входил в структуру Морского министерства. Кадровые работяги там были квалифицированные, грамотные, их ценили, труд оплачивался высоко. А поскольку, повторяю, народ был грамотный, уважавший себя, в основном, трезвый, разного рода несистемная оппозиция рассматривала «Обуховку» как будущие дети лейтенанта Шмидта Бобруйск: там, в отличие от много где, с людьми можно было говорить, – и кружки были на все вкусы, от народников до эсдеков.

И вот в апреле 1901 года предприятие получило срочный государственный заказ, что повлекло за собой ужесточение графика и введение сверхурочных. Конечно, не даром, но у тех, кто получил меньше, естественно, возникло мнение, что можно было бы и больше, - и «кружковцы» (кто конкретно, по сей день не ясно, потому что позже лавры себе присваивали все), убедили рабочих идти к администрации с требованиями. А также с угрозой, если руководство не согласится, начать забастовку. Ага. На режимном предприятии в период выполнения срочного госзаказа.

Следует отметить, что кружковцы гнали волну неспроста. Под удобную дату 1 мая, уже входившую в моду, ушел в отпуск начальник завода, генерал-майор Геннадий Власьев, прекрасно ладивший с рабочими и очень уважаемый, а подполковник Степан Иванов (производство, напоминаю, было режимное), согласно субординации, имел право только принять требования трудового коллектива для передачи шефу. Но ни удовлетворять, ни даже обсуждать. Что и объяснил   мастерам-делегатам, предложив подождать, пока вернется Геннадий Александрович.

На том, в общем, и порешили, но молодняк (около сотни) продолжал бузить, мешали людям работать, и врио начальника принял решение отстранить от работы 70 горлопанов, условно (тоже до возвращения Власьева) уволив 26 из них, уличенных в том, что пришли в цеха навеселе. И тогда, уже 7 мая, «кружковцы» организовали митинг, составив список требований, где было намешано все, от запрета мастерам «тыкать» до чистой политики, вообще от руководства завода не зависящей. А когда Иванов отказался общаться до приезда Власьева, кружковцы остановили работу и вывели рабочих на Шлиссельбургский проезд.

Дальнейшее понятно. Перекрыли движение, по ходу зазвенели витрины, естественно, примчалась конная полиция, которую, несмотря на протесты старых рабочих, молодежь забросала камнями из разобранных мостовых. Потеряв пару человек ранеными, полиция (всего десятка два-три) открыла неприцельный огонь, несколько молодых бросились разоружать матросов, охранявших завод, чтобы палить в ответ, матросы тоже начали стрелять, - и манифестанты отступили к флигелям Карточной фабрики, где (вот странность!) заранее были приготовлены кучи дубья, арматуры и котлы с кипятком. Там и заняли оборону, продолжая швырять камни в полицию.

Бардак продолжался до вечера, а к вечеру подошли солдаты Омского полка, и когда выяснилось, что среди полицейских имеется пятеро «двухсотых», сделав предупреждение и залп в воздух, двумя залпами обстреляли баррикады, - из кидавших камни погибли восемь человек, - а затем прикладами очистили улицы. К этому времени с дачи, прервав отпуск, примчался Власьев и сразу же пошел в народ, пригласив уважаемый старых рабочих на встречу. И все успокоилось.

Разобравшись, Геннадий Александрович признал все требования, включая сокращение рабочего дня и коррекцию оплаты сверхурочных справедливыми, показал свой собственный проект приказа на эту тему, подготовленный еще до событий, и лично добавил пункт о страховке, о чем рабочие и думать не смели. А кроме того, показал  документы, свидетельствующие, что правительство готовит Закона о фабрично-заводских старостах, предусматривающий некоторые элементы рабочего самоуправления, о чем не думали даже «кружковцы». Разве что вопрос о внесении 1 мая в табель как праздничного дня решался Морское министерство так и не утвердило.

Ну и, как водится, суд. В соответствии с ведомственной подчиненностью, военный. На скамье - 37 человек. От 16 до 36 лет, старшие, в основном, холостые или вдовые. По статье 262 «Явное против властей, правительством установленных, восстание». Восемь оправданы, ибо камни не кидали и кипяток не лили. Двадцать приговорены к «арестантским ротам» (принудработы) на сроки от года до двух. Семеро пошли в тюрьму (от полугода до полутора лет). Двое уличенных в заготовке камней и арматуры для обороны - на каторгу (6 и 5 лет). Восемь человек оправдали.

Как видим, ничего особенного. Нынче за что-то подобное тоже по головке не погладили бы, да и нигде не погладили бы. И если пройтись по списку "расстрелов", приведенному Сергеем, то очень четко обнаруживается скрещивание ежа с ужом: забастовки 1903 года, кончавшиеся кровью почему-то только на стратегических объектах (оборонка, железные дороги) и только потому, что толпа провоцировала огонь, странным образом смешаны с событиями 1905 года, когда страну  тряс  реальный террор,

нацеленный исключительно на разрушение, не говоря уж о военных мятежах, за которые ставят к стенке везде и всюду. И сюда же -  головотяпство типа Ходынки, "споры хозяйствующих субъектов" вроде событий на Лене (за которые, кстати, виновник ответил), и обычный для тогдашней России голод, и разгон агрессивно недееспособной Думы, и сюда же события серьезные, знаковые, объективно неизбежные. Чистая амальгама, которую используют, чтобы спрятать суть.

А суть, между тем, проста. XIX век был веком  прорывного экономического, научного, технического и социального развития. Новые производительные силы подразумевали новые производственные отношения, конфликт капитала и наемного труда обострялся, и кончалось это, пока маятник не приходил в равновесие, большой кровью. Иногда очень большой. Но, конечно, не одновременно, а по мере созревания. В Англии, во Франции, в Германии, -

а уж в Штатах, где не было предыстории и процесс шел скачкообразно, война тред-юнионов с работодателями в разных формах и вовсе выливалась в десятки бомб, уличные перестрелки и даже многомесячные бои с участием армии, не говоря уж о десятках виселиц для просто "слишком говорливых".И если уж откровенно, то в этом ряду пресловутый "царизм" далеко не самый жуткий монстрик. Даже совсем не жуткий, а наоборот, мяконький. Но...

Но проблема была ведь не в том, что пресловутый "царизм" был жесток, а в том, что система, которую он защищал, сгнила насквозь. На эту тему написано множество умных книг, и далеко не только на российском материале (примеров масса, и даже на нашей памяти, чем прекрасный пример тот же Иран), и суть проблемы заключалась в том, что реформы в России критически запоздали. Традиция ломалась, появилась масса "лишних людей", развивалась промышленность,

и сословность перестала отвечать требованиям времени, а развитие страны, поскольку внутренних ресурсов не было, вынуждало привлекать инвесторов из-за кордона. В связи с чем, нарождавшийся крупный капитал был завязан на интересы зарубежных партнеров, в какой-то момент начавших диктовать и политическую линию. А капитал помельче не мог выдвинуть никого, кроме красноречивых балаболок, опять-таки завязанных на Запад. Традиционная же бюрократия, -

в первую очередь, высшие слои, - вообще перестала ощущать нужды страны, защищая даже не интересы сгнившего сословия, но себя самоё, - и ничего не давая взамен. И в итоге, даже притом, что определенные подвижки намечались, медленная эволюция (путь даже с малыми кровями) уже не могла ни обеспечить развитие общества, ни стабилизировать государство, - просто потому, что партнеры, успевшие раньше, не нуждались в столь опасном конкренте, зато нуждались в еде.

Так что, царизм рухнул вовсе не потому, что был жесток. Он просто повторил судьбу сходных режимов в Англии и Франции. Он не мог не повторить ее, и весь вопрос залючался в одном: насколько резко и радикально будут действовать те, кто придет ему на смену, уничтожив старую систему управления. Учитывая уровень развития, вариантов было не так много: парламентаризм с неизбежным распадом и диктатурами в осколках, "независимых" в рамках зависимости от Запада, - или.

Вот, собственно, все. И главный вывод из всего сказанного предельно прост: союз завязанной на себе, превратившейся в замкнутое сословие бюрократии, в погонах или галстуках, с финансовой олигархией, завязанной на зарубежные структуры, неизбежно чреват мощными социальными конфликтами, - причем позитивный исход конфликтов возможен только при наличии "свежих" социальных слоев, способных, перехватив инициативу, радикально сломать не только систему, но и структуру общества.

А что до "царизма", так стоит ли яриться на сломленный тростник?