Февраль 1917...

Почитываю дневник Льва Тихомирова. Православный философ. Сотрудник Столыпина, консультировал его по вопросам рабочего законодательства.
С 1913 года жил в Сергиевом Посаде. 
В 1922 году от Советской власти стал получать небольшой паек. 1 пуд 12 фунтов муки, 16 фунтов гороха, 10 фунтов риса, 6 фунтов масла, 30 фунтов мяса, 4 фунта сахара, 3 фунта соли, 3\4 фунта чая. И 3 миллиона 250 тысяч рублей. 
Один фунт - 410 грамм. 
На семью - паек так себе. 12 килограммов мяса в месяц.



Но вот листаю его дневник за зиму 1916-1917 года.
 

Collapse

24 ноября 1916 года
Тут о приезде Государя говорили ужасные глупости, конечно, московской фабрикации: будто бы Он объявил о своем разводе с Супругой. Нужно сказать, что Она страшно непопулярна, как теперь и Великая княгиня Елизавета Федоровна. Обеих обвиняют в германофильстве. О самой Императрице рассказывают фантастические вещи: будто бы она постоянно сносится с Вильгельмом и посылает ему сообщения о военных делах. Разумеется, по поводу Григория Распутина толков еще больше.

18 декабря 1916
Теперь успокаивающее действие могло бы иметь одно — победа. Но ничего подобного, говорят, даже не может быть по недостатку дальнобойной артиллерии. Значит, положение наше — безвыходно. А в народе назревают самые бесшабашные бунтовские инстинкты, и грозят реками крови. Мы находимся в положении рыбачьей лодки, попавшей в водоворот: медленное опускание к горлу страшной воронки, которая должна нас поглотить.

20 декабря 1916
Дом не топлен, потому что не нефти, не дров. Управляющий Дубовицкий, не приняв никаких мер, уехал на фабрику в Калужскую губернию. Хозяин же дома не входит ни в какие сношения ни с жильцами, ни с дворником и швейцаром.
Не знаю, что из этого выйдет. Скандал отчаянный.

22 декабря 1916
Революция назревает и надвигается. Теперь ее проводят в жизнь высшие классы и чины, а потом поведут уже на свой лад рабочие и крестьяне. Кто тут останется в живых, один Господь ведает. Но можно весьма думать, что сама виновница зла, «темная сила» в лице Гришки Распутина благополучно удерет в критический момент куда-нибудь за границу.

30 декабря 1916
Сейчас узнал по телефону, что Гришка Распутин убит. Подробности разноречивы. Известие, можно сказать, феноменальное, и даже не верится, чтобы такой воплощенный Сатана мог быть убитым, хотя, с другой стороны, удивительно, что его до сих пор никто не убил.

23 января 1917
По поводу Распутина говорят, что государыня надела траур и семью также нарядила в траур, исключая Ольгу Николаевну, которая-де решительно отказалась. О государе болтают, что он в Ставке отнесся к смерти Распутина очень безразлично, но прибыв в Царское Село, подпал настроению супруги.

Вообще, говорят, будто он безусловно под ее влиянием.

1 февраля 1917
Я часто ломаю голову над вопросом, чем можно спасти монархию? И право, не вижу средств.

5 февраля 1917
Вчера Маруся прислала из Петрограда с оказией чемодан, набитый продовольственными продуктами: мука, горох, сахар. Очень, очень мила, замечательно отзывчивое сердце. Молодец.

10 февраля 1917
Что думает делать Государь в таком опаснейшем положении? Говорят, будто бы он сказал: «Против меня интеллигенция, но за меня народ и армия: мне нечего бояться». Но если действительно таково его мнение, то оно несколько ошибочно.

11 февраля 1917
В Москве — недостаток муки и хлеба. Градоначальник публикует, что его запасы истощились, и советует жителям потерпеть.

12 февраля 1917
Злополучная страна… Загубила ее эта никуда не годная «интеллигенция», ничего не знающая, кроме «прав человека и гражданина», да жалованья на партийной, общественной или казенной службе. Кто учил труду? Кто учил развитию сил, кто учил вырабатывать мозг страны! Все это «реакционно». Я почти не могу представить себе, чтобы эта несчастная страна нашла силы национально сорганизоваться. Не видно этих сил, не видно людей, не видно даже идей, объединяющих и сплачивающих. 
Завелся «раз в жизни» человек, способный объединить и сплотить нацию и создать некоторое подобие творческой политики, — и того убили!

18 февраля 1917
Готовятся ввести карточки на хлеб с воспрещением продажи муки. Это будет очень тяжелый удар, так как булочные пекут затхлый хлеб крайне плохой выпечки… Единственное спасение до сих пор был домашний хлеб, и его у нас отнимают.

19 февраля 1917
Масленица. А ничего нет. Едва добыли молока. Мяса — один раз совсем не добилась Маша. После послали Марфушу, и после долгого стояния — она получила 4 фунта (с костями). Ни печь блины не из чего, ни есть не с чем. «Широкая Масленица». Москва — темна, фонарей не зажигают. Разумеется, жулики грабят в темноте. Такое тяжелое время! Не только прислуга живет кое-как, а даже кот Барсик похудел, как скелет. Нечего есть — ест картошку. Сегодня я пожертвовал ему 40 копеек, чтобы Маша поискала ему кишок. Это ее любимец, но когда нет ничего, то нечего и дать. А мышей он уже всех истребил. Жаль бедного кота.

20 февраля 1917
Вот как мы живем теперь. Нас восемь человек. Хлеба дают: 2 хлебца (как прежде пятикопеечные, а теперь 14 к. штука) и 3 калачика (как прежде было по 3 коп.). Это истинно голод. И чтобы добыть эту жалкую порцию, нужно стоять в хвосте часа 3-4 на морозе 18-20 градусов.
Теперь вводят сокращение электричества у частных лиц на 25% под жесткими штрафами. Как же я могу следить за сокращением? Еще нужно прибавить, что свечей совсем нет.