«Идиоты говорят, что Россию погубил заговор»

Почему революция 1917 года была неизбежна
Борис Колоницкий



Была ли неизбежна российская революция 1917 года? Определила ли она начало гражданской войны? На эти и другие вопросы в рамках прошедшей в кафе «Март» дискуссии «Реформы и революции», организованной Фондом Егора Гайдара и Европейским университетом в Санкт-Петербурге, ответил доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского Института истории РАН, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Борис Колоницкий. «Лента.ру» записала основные тезисы его выступления.

Фактор Первой мировой

В год столетия Российской революции 1917 года вновь разгораются ожесточенные споры о ее причинах и последствиях. Была она случайной или неизбежной? Как на события 1917 года повлияла Первая мировая война? Отвечающих на эти вопросы я разделяю на три группы: оптимистов, пессимистов и идиотов. Идиоты говорят, что в России было все хорошо и замечательно, а погубил ее какой-то заговор. Конечно, разные заговоры действительно были, но серьезные историки не считают, что российская революция была результатом чьего-то злого умысла.

Оптимисты говорят, что Россия была обречена на революцию с началом Первой мировой войны. Они полагают, что если бы наша страна дотянула до ее окончания и оказалась бы в стане победителей, то это решило бы многие ее проблемы. Но мы теперь знаем, что не только для побежденных, но и для победителей завершение Первой мировой войны стало большим испытанием.

Взять, например, Италию, которую тогда называли «побежденным в лагере победителей». Сначала там было большое наступление левых, и страна была на грани революции, но потом она вышла из послевоенного социально-политического кризиса, установив в 1922 году фашистскую диктатуру. Или Великобритания — страна, которая, казалось бы, только выиграла от окончания Первой мировой войны.

Но вот перечень событий, которые тогда серьезно потрясли Британскую империю: кризисы в Индии и Египте, поражение английских колониальных войск в Афганистане, вынужденное признание независимости Ирландии. Почему же оптимисты считают, что Россия, страна с гораздо более значительным набором проблем и с гораздо большими сложностями, успешно пережила бы окончание Первой мировой войны?

Теперь что касается пессимистов, к которым я отношу и себя. Революция в России начала XX века была неизбежна, и дело даже не в Первой мировой войне, от участия в которой наша страна никак не могла уклониться в силу сложного геополитического положения и настроя политической элиты.

Давайте представим гипотетическую ситуацию, что Россия по невероятно счастливому стечению обстоятельств избежала бы этой войны. Существует наглядный исторический пример, показывающий, что ее в любом случае ожидали бы серьезные потрясения. Вообразим страну, которая давно пытается стать конституционной монархией, где до сих пор большое значение имеют двор и военная элита. В этой стране остро стоит аграрный вопрос, и миллионы крестьян считают, что только раздел крупных имений может сделать их счастливыми. Помимо этого существуют национальный и колониальный вопросы, есть молодой агрессивный рабочий класс, болезненно проходит процесс секуляризации и имеется мощное антиклерикальное и атеистическое движение.

Очень напоминает Россию, не так ли? Но я сейчас говорил об Испании, которая в Первой мировой войне не участвовала, а наоборот — благодаря военным заказам только выиграла от нее. Несмотря на это Испания не смогла избежать революции 1931 года, после которой сорвалась в гражданскую войну 1936-1939 годов, одну из самых кровавых гражданских войн в истории Европы.

Мировой вал революций

Из этого сравнения хорошо видно, что события русской революции нельзя рассматривать вне мирового контекста. Международная обстановка накануне Первой мировой нам кажется спокойной. Но что было на самом деле? В 1905 году происходит конституционная революция в Персии, в 1908 году — революция в Османской империи, в 1910 году — революция в Португалии, в 1911 году — революция в Китае. Революция в Португалии, после которой страна стала республикой, вызвала огромный энтузиазм у республиканцев и антиклерикалов всей Европы. А еще была мексиканская революция 1910-1917 годов. Мексика, может быть, слишком далеко, но революции в Османской империи, в Персии и в Китае происходили совсем рядом с границами России. Иногда одни и те же люди участвовали в революциях в Персии, в Турции и в России.

Мы говорим, что революцию породила Первая мировая война. Но ведь революция в Турции породила глубокий кризис в Османской империи, на фоне которого разгорелась итало-турецкая война 1911-1912 годов. Прямым следствием этой войны стала Первая Балканская война 1912-1913 годов и Вторая Балканская война 1913 года, подготовившие условия для Первой мировой войны. На самом деле иногда войны порождают революции, а иногда революции порождают войны. В начале XX века в мире был целый комплекс революций и войн, и российская революция была составной частью этого глобального процесса.

Мы воспринимаем промежуток времени с 1905-го по 1914 год в России как исключительно мирный период. Вроде бы все хорошо: заседает Государственная Дума, постепенно растет грамотность населения, идут процессы урбанизации, осуществляется модернизация. Но в результате всего этого появляется молодой агрессивный рабочий класс, и накануне Первой мировой войны всю страну сотрясают забастовки, особенно в Петербурге, где на улицах разворачивается самая настоящая маленькая гражданская война.

«Россия была полицейским государством»

Можно ли было предотвратить надвигающуюся революцию своевременным проведением реформ? Я считаю, что очень важен политический выбор момента реформирования. Когда начинается политический кризис, затевать реформы иногда очень опасно. И хотя при этом иногда невозможно ничего другого делать, при их проведении требуются особенная саперская тщательность.

Любые реформы начинаются и проходят при наличии какой-то коалиции реформ или вектора реформационного воздействия, требуют квалифицированной экспертизы. Важно создавать действующую коалицию реформы, которая работала бы и по ее лоббированию, и по ее практическому осуществлению. Процесс лоббирования коалиции реформы проходит не всегда просто и очень часто сопровождается конфликтами, иногда довольно жесткими.

Я сейчас много размышляю над проблемой культуры конфликта, которая может быть очень разной. Дореволюционная Россия в значительной степени была полицейским государством, но при этом имела недостаточное количество полицейских. Квалифицированная полиция — это дорогое дело.

Как выходили из ситуации? Во-первых, привлекали население для исполнения полицейских функций: разные сотские, десятские и другие прообразы советских добровольных народных дружин. Во-вторых, в России для решения полицейских задач часто использовались вооруженные силы, в первую очередь казаки, но иногда и пехота. Но войска, если их применяют для выполнения полицейских задач, делают то, чему они обучены — то есть стреляют и убивают.

Поэтому в России политические конфликты часто проходили в виде маленьких гражданских войн. Подобная особенность отечественной политической культуры слабо способствует формированию благоприятного политико-культурного фона для проведения реформ, преодоления кризисов.

Ленин и кирпич

Мне трудно представить, чтобы Россия смогла пройти этот период своей истории спокойно, без революционных потрясений. Другое дело, что можно было вполне обойтись без Гражданской войны, тем более такой кровавой и ожесточенной. По опыту мировой истории мы знаем, что революции часто сопровождаются интервенциями и еще чаще скатываются в гражданские войны.

Один из ключевых вопросов для России после февраля 1917 года состоял в том, удастся ли избежать гражданской войны. Например, в 1918 году революция случилась в Германии. После этого чего там только не было: Баварская советская республика в 1919-м, Капповский путч в 1920-м, «Красный октябрь» и пивной путч в 1923 году. То есть в Германии периодически вспыхивали локальные гражданские войны, иногда с применением артиллерии, бронетехники и авиации, но большой гражданской войны там все-таки удалось избежать.

Это произошло благодаря взаимодействию социал-демократов и профсоюзников с одной стороны и генералов — с другой стороны. Лично они друг друга не терпели, но какой-то опыт сотрудничества в годы Первой мировой войны у них был. И, несмотря на периодически возникающие трудности, это сотрудничество прошло испытание временем.

В России, как мы знаем, подобная коалиция была уничтожена после неудачи так называемого выступления Корнилова. Дело, конечно, было не только в особенностях личных взаимоотношений Керенского и Корнилова, не в тщеславии и зависти одного и диктаторских амбициях другого. Проблема была глубже.

Федор Степун — известный русский философ, волею судьбы ставший начальником политуправления Военного министерства Временного правительства — всю эту ситуацию наблюдал своими глазами и описывал противостояние Керенского и Корнилова как конфликт двух социальных и культурных групп: интеллигенции и офицерства. Никак не могли они сработаться: слишком презирали своих оппонентов, слишком нетерпимы были к ним. После краха «корниловщины» гражданская война стала неизбежной, поскольку очень сложная и неустойчивая коалиция генералов, прогрессивных промышленников с одной стороны и умеренных социалистов с другой стороны была необратимо разрушена.

Я когда-то уже писал, что если бы Ленину в начале октября 1917 году упал на голову кирпич, а Троцкого бы переехал трамвай, гражданская война все равно бы произошла. После Февральской революции конфликт между Петроградским советом и Временным правительством тлел и без Ленина с Троцким — он был просто запрограммирован ходом революционных событий.

Конечно, совсем исключать фактор влияния большевистских лидеров на ход событий было бы неправильно, но в конце 1917 года длительное противостояние Временного правительства и Петроградского совета должно было как-то разрешиться. Так получилось, что гражданская война разразилась после Октябрьского переворота, но я глубоко убежден, что она случилась бы и без него.