2 том. Окончание кадра «Пляши студентка»

   Иван Андреевич высокорослый  и Галина Степановна, как называет её муж: бегунок  за умение жены появляться в гараже или в бане,  как раз в тот момент, когда  Андреевич цедит первую каплю в стаканчик с желанием заметелить бутылку махом, чтоб шибануло и повело, сидя на порожках летней убранной в деревянные решётки  кухни, в сотый раз перечитывают телеграмму.

- Она что сдурела – спрашивает Иван Андреевич жену, тыкая в телеграмму и рассматривая её со всез сторон в надежде увидеть то, что ему хочется, но то, что ему хочется увидеть - никак не видится.

- Сдурела она или не сдурела – не знаю, - отвечает Галина Степановна, одетая в коричневое крепдешиновое платье с белым воротничком. – А я вот точно сдурела. Согласна.

- Ты что за свадьбу?

- А что делать? – вздохнула Галина Степановна. – Умник. Телеграмму их читай.

- Да я её, - в груди Ивана Андреевича «ударили в барабаны», -   уже в который раз перечитываю. Глаза стираться начали.

- Ты, наверное, и тыщу раз прочитаешь её, а не поймёшь. Резонанс по посёлку пошёл. Понимаешь. Эхо.

- Что за резонанс, - и «в барабан ударили, и  литаврами  медными приложились». -  Ты можешь на понятном мне языке говорить.

- Тут  и говорить ничего, телеграфистка всем в посёлке выложила, а что она выложила, читай телеграмму. Делать нечего.

   Галина Степановна поправила белый воротничок и посмотрела на мужа, который никак не мог отлипнуть от телеграммы и рыскал глазами в поисках второго дна, но дно было одно и прописано на лицевой стороне.

– Весь посёлок уже в курсе о свадьбе.  Соседи приходили поздравлять.

- А ты? -    Иван Андреевич даже поднялся с порожек.

- Что я, как и ты.  Спасибо говорила.

- Я не говорил, - процедил  Иван Андреевич. – Я не говорил: спасибо.

   От его голоса пошла волна и, докатившись до соседки Марии Николаевны, так ударила, что Мария Николаевна: ростком с вершком, да с чесучим языком - выскочила из дома и затарахтела через деревянный забор.

- Спасибо, соседушки. Спасибо, что на свадьбу пригласили.

   Иван Андреевич обмяк.

- Вот и резонанс, - прошептал он. – Вот и крепдешиновое платье с белым воротничком.

- А я тебе, что говорила, - вздохнула Галина Степановна. - Пройдись по посёлку.  Тебя все поздравлять будут, а ты им в ответ что?  Дураки. Хорошую славу наживёшь. А дочку как хвалили, говорили: вот и в Москве учится, а свадьбу решила дома под родной крышей с родителями справлять, дай Бог, чтоб у каждого такая дочка была, и жениха хорошего нашла, даже спрашивали, на какой день наметили свадьбу?

- И, - протянул Иван Андреевич, покрепче усаживаясь на порожки. – На какой день ты наметила?

- А ты, на какой день наметил бы? Сегодня понедельник.

- На субботу, - твёрдо ответил Иван Андреевич и сплюнул. - Да ты что свихнулась. В глаза жениха не видели, -  набирая обороты, понёсся он. -  На двадцать лет старше её. Разведённый. Мы же писали, что ей лучше за деда Кудрина замуж выйти, чем за него. Неужели он такой придурок, что после нашего письма припрётся?

- Придурок или не придурок, а чую сердцем, что к воротам они приближаются. Прислушайся.

   Иван Андреевич  уже и уши оттопырил, а потом невнятно посмотрел на жену.

- Что-то со мной не то, - сказал он. – Как-то мутно в голове. Неужели резонанс так повлиял.

- Резонанс, а что ещё. А с письмом ошибка вышла, - горестно сказала Галина Степановна. – Исправлять теперь нужно.

- Вот ты и исправляй. Ты диктовала, а я только писал, твою волю исполнял, а я пойду дрова для бани рубить.

- Так ты вчера рубил, парился. Пропотел от страха?

- Дочка с будущим мужем приедут. Понимаешь.  С дороги. Помыться нужно. – Иван Андреевич спохватился.  - Резонанс всю голову замутил. Вот студентка, так студентка.  В капкан загнала.

   Галина Степановна застыла на порожках, увидев дочку и незнакомого мужчину, входивших во двор.

- Моя мама, - сказала Полина  Виктору, когда они подошли к порожкам. – Галина Степановна. А это Виктор. Мой будущий муж.

-  Навели вы шороху, -  вздохнула Галина Степановна. - Весь посёлок к твоей свадьбе готовится. На субботу наметили. А как же вы решились?

- Как и Вы с Иваном Андреевичем, - ответил Виктор. – По любви.

- Да я о письме спрашиваю. Читали. Небось, обиделись. Вы уж простите нас стариков.

- За что прощать. Вы же хотите, чтоб мы поскорее  поженились. И мы за это.

- Так в письме…

   Виктор не дал договорить.

- Хорошее письмо, Галина Степановна,  хотя полностью мы не успели его прочитать. У нас дома собака овчарка. Хан. – Он повернулся к Полине: поддержи, - схватила и порвала на кусочки. Так мы  пытались склеить. Не вышло. Только и остались кусочки: здравствуй, надеемся, что послушаешь нашего совета, готовимся к свадьбе, приезжайте быстрее. Вот мы и решили послушаться. И телеграмму сразу послали, что выезжаем.

- Так, так. – Галина Степановна поспешно закивала головой. -  Благородная  у вас собака, дай бог ей здоровья.

- Полный занавес, - растеряно прошептала Полина.

   Галине Степановне было не до шёпота. В голове крутились письмо, телеграмма, резонанс и благородный Хан.

   Иван Андреевич, увидев шагающего по тропинке к нему Виктора, хотел было нырнуть в баню, закрыться и на стук ответить: парюсь. Он бы так и сделал. Да дымка из трубы на бане не было.  Вместо этого он схватил топор и всадил его в берёзовый чурбан. Топор застрял.

- Здравствуйте, Иван Андреевич, - подойдя поближе, сказал  Виктор. -  Вот. И будущий муж студентки, и Ваш зять. Хотите, милуйте, хотите, казните. Топор и плаха есть.

- Не рубится, - буркнул Иван Андреевич. -  Сучок, наверное.

- Клин и колун?

- У тебя под ногами.

- Не заметил. Это от волнения. Всю дорогу к Вам думал о свадьбе и  как встретите. Галина Степановна сказала, что Вы пошли для нас баньку готовить, - наезжал Виктор. -  Сейчас мы этот чурбан расщёлкаем. Ставим колом клин и колуном всаживаем. Вжик.

   Чурбан треснул и развалился пополам, но вырвавшийся из полена сучок, взметнувшись, помчался к бане, ударившись об стену, отскочил и ринулся к фонарному столбу, а от него, словно ошалевший, метнулся к Ивану Андреевичу.

- Ложись, - заорал Виктор.

   Будущий тест угнездился со всего маху на землю. На крик выскочили будущая тёща и Полина.

- Вы что там делаете, - закричала Галина Степановна.

- От сучка, мать его так, отбиваемся, - поднимаясь и отплёвываясь, бросил Иван Андреевич. – Не мешайте. Вот паразит. Как живой.

- Бывает, - ответил Виктор. - А в печку эти оковалки  влезут?

- Ещё как. У меня знаешь, какая печка. Ни у кого здесь такой нет. Ты вот попробуй  чурбан шелковицы расколоть. Она вся зараза жилами свита. Бил, бил. Толка никакого.

- Сейчас расколется. Нужно рассмотреть, в какую сторону жилы свиты. А где она?

- В предбаннике.

   Виктор вытащил чурбан шелковицы.  Колун только царапнул по ней.

- Я же говорил, - довольно сказал Иван Андреевич. – Дай я попробую.

   На чурбане появилась вторая царапина.

- А ну её на хрен, -  Иван Андреевич отшвырнул колун. – Знаешь, что в субботу свадьба.

- Галина Степановна уже сказала.

- А письмо наше читал?

- Так я уже Галине Степановне рассказывал. Не всё мы его прочитали. Собака наша овчарка Хан порвала.  Кусочки оставила. Здравствуй, надеемся, что послушаешь нашего совета, свадьба, приезжайте быстрее. Вот мы  и решили. Без долгих ящиков.

- Правильно. – Иван Андреевич посмотрел на не расколотый чурбан шелковицы. - Пошли в баньку. Там у меня в печке… Понимаешь. За знакомство.

   Вечером Иван Андреевич, Галина Степановна, Виктор и Полина сидели за дубовым круглым  столом под дикой развесистой грушей и составляли список гостей.

- Да, что его составлять, - Иван Андреевич  выбросил ручку. – Весь посёлок приглашаем. По местному радио объявим.

- Так все во дворе не уместятся, - возразила Галина Степановна.

- А на хрена нам двор. – Иван Андреевич припечатал кулаком стол. – Мы на речке справлять будем. На бережку.  Покроем бережок целлофаном. Наставим… Пейте. Гуляйте. Знайте, что студентка замуж выходит. Правильную телеграмму вы дали. Молодец дочка и ты зять молодец. Резонанс, какой напустили. Наше письмо в подмётки вашей телеграмме не годится. После свадьбы поедем к вам. Посмотрим, как живёте.

   Полина оторопело посмотрела на Виктора: а где же мы собаку Хана возьмём?

  «Да что ты, студентка, беспокоишься, - заморгал он, словно передавал по азбуке Морзе. – Я своим ребятам позвоню.  Они и десять Ханов приведут. Да ещё со щенятами».

   «Пляши, студентка!»

  «Вот так, - подумала Полина, прервав воспоминания. – Мне надо биться не за Сергея, у него Капа и панночка Вика. С врачом я помогу. Поспешила с разводом. Если б не Виктор, был бы у тебя салон красоты? Не было бы. Ты его выгнала, а он даже делиться с тобой не стал. Взял чемоданчик с костюмом и парой рубашек и ушёл ночевать на вокзал. Он же воевал, война и подломила его психику, он и запил. Ты забыла, как он ночью вскакивал и кричал, как хватался за голову и матерился, как холодным потом обливался».

   Близился вечер. Посетители покидали музей. Администратор мотался по залу, осматривая, все ли иконы на месте. Подлетев к Капе, вытянулся в струнку и заорал.

- Все на месте.

- Чё орёшь, - бросила  хозяйка.

- По привычке. И от радости. Сегодня воров не было.

   Он подпрыгнул и, как и раньше, набрав скорость, умчался в кабинет.

- Ну, как, - спросила Капа Полину, - поедете к нам? Придумаем, какой – нибудь спектакль.

- Да, - ответила Полина. – У меня машина. Едем.

   !Будь, что будет!.

   Они вышли на улицу. Вслед за ними мужчина, от которого, отвернувшись, спрятала лицо Полина. Он посмотрел на хозяйку и квартирантку и направился к Полине. Капа и Вика насторожились.

- Не нравится мне это, - зашептала хозяйка. – Если что будем таранить. Головами. Завалим.

- А дальше что, - напряглась Ляптя.

- Что, что? – сплюнула Капа. – В машину и с ветерком.

   Мужчина, подойдя к Полине, которая открывала дверцу, чтобы сесть за руль, ухватил её за руку.

- Не тронь, - заорала хозяйка. – Замочу. Атакую.

   Бог его знает, чем закончилась бы атака. Может быть, промахом Прицелиться то бывшая артистка прицелилась, но мужчина мог отступить в сторону. И что? Капа и Вика пролетели бы мимо и от стремительного набега, не удержавшись на ногах, растянулись бы на асфальте, но ситуация прояснилась. Полина, повернувшись к мужчине, бросила.

- Виктор. Мой бывший муж, - пояснила она Капе и Ляпте. – Ты как тут оказался?

- Это хорошо, что ты, Полина, во время сказала, - вклинилась Капа, - а если бы запоздала, то тут уже  лилась бы кровь. Мужик. Полину не тронь. Она из нашей артистически – бойцовской команды. Вмиг распотрошим, если  попрёшь.

- Да я и не трогаю. Это вы: атакуем. Твои знакомые, Поль?

- Да. В музее познакомились. А ты, как тут оказался. – повторила Полина.

- Не всё же время по пивным шататся.

- Бросил или как?

- Три месяца ни капли.

- Так едем или не едим, - спросила Капа. – Можно и твоего Виктора взять.

- Вить. Постой тут. Мне нужно с ними поговорить.

   Она отошла от машины, поманив Капу и Вику.

- Я должна вам сказать, что Сергея я знаю, - начала она.

   Хозяйка и квартирантка, выслушав Полину, переглянулись.

- Я, - начала Капа, но её перебил звонок мобильника Полины.

   Минуты две Полина разговаривала, отойдя от Капы и Вики, потом вернулась.

- Всё в порядке, - сказала она. – Звонил Сергей и наотрез отказался от моего предложения переехать ко мне. Сказал, что будет жить у вас до тех пор, пока не выгоните. Так что всё уладилось. С врачом я помогу. Обменяемся номерами телефонов. Я вас подброшу домой. Мне с Виктором нужно поговорить. Буду с ним отношения налаживать. Он же сильно пил. Надеюсь, что бросил. Виктор, - позвала она. – Садись в машину, завезём их, а потом поедем  домой и поговорим.

- Да, - протянула Капа.- Завертелось. А пан Сергей  настоящий парубок, - с восхищением сказала она. – На все сто.