Невезучий романтик

На модерации Отложенный Невезучий романтик

Наш сегодняшний гость – русский поэт и общественный деятель, друг и однокашник Пушкина по Лицею декабрист Вильгельм Кюхельбекер – родился в семье статского советника. Семья была немецкая, детство Вильгельма прошло в Лифляндии, до 6 лет он даже не знал ни слова по-русски. В 9 лет после отита он оглох на одно ухо, что сделало его раздражительным и обидчивым. Попав в Лицей по протекции (как родственник Барклая), он сразу стал объектом бесконечных насмешек и шуток, порой вовсе не безобидных. Нескладная фигура, избыточные эмоции, тяжеловесность сочиняемых виршей – всё высмеивалось товарищами (и Пушкиным едва ли не в первую голову) настолько беспощадно, что лицеист Вильгельм даже пытался утопиться в пруду, а в другой раз, уже позже, за знаменитую эпиграмму со словами «и кюхельбекерно, и тошно» вызвал друга на дуэль. Пушкин явился, демонстративно швырнул пистолет на землю, и дело кончилось объятиями. Впрочем, товарищи Вильгельма любили за прямодушие и всегдашнюю готовность помочь. Окончив Лицей с отличием, Кюхельбекер вскоре уехал во Францию, читал в Париже лекции по русской филологии, но русское посольство сочло их «вольнолюбие» недопустимым – Кюхельбекера отозвали и вернули в Россию; но он успел познакомиться с самим Гёте, поклонником творчества которого был всю жизнь. Позже, служа на Кавказе при миссии генерала Ермолова, познакомился и подружился он и с великим Грибоедовым. Как и положено романтику, был членом масонской ложи Михаила, избранного великой Астреи. По возвращении в Петербург был введён Рылеевым в Северное тайное общество и в роковой день был на Сенатской, вооружённый палашом и пистолетом, пытался стрелять в великого князя Михаила Павловича (на следствии наивно оправдывался, будто стрелял «понарошку» из отсыревшего пистолета). Поняв, что восстание проиграно, вместе со слугой Семёном бежал с подложными документами на имя плотника Ивана Подмастерникова; но в январе 1826 года в Варшаве был опознан и арестован унтер-офицером Григорьевым (у которого зачем-то спросил дорогу). Далее – суд, 20 лет каторги, арестантские роты, через 10 лет смягчённые до ссылки в заштатный город Баргузин Иркутской губернии. Отчаянные попытки преподавать, как-то продолжать литературную деятельность в ужасных бытовых условиях... Поздняя женитьба на неграмотной местной девушке, дикая бедность, болезни, чахотка... Уставший от жизни, нищий, ослепший, он ждал смерти как избавления, и последнее его произведение – «Слепота» – наполнено горечью и отчаянием. Собственный след в словесности Кюхельбекера оказался не слишком заметен, хотя он страстно любил и тонко чувствовал литературу, был адресатом первого напечатанного стихотворения Пушкина «К другу-стихотворцу», считается одним из прототипов Владимира Ленского (а по мнению Тынянова, был прототипом также и Чацкого). Переписка с Кюхельбекером привела к упоминанию «диких тунгусов» в пушкинском «Памятнике». Стихи поэта-декабриста ценил сам Корней Чуковский, находивший у него строки пушкинского уровня. Друг Пушкина, Грибоедова и Гёте, прототип Ленского и Чацкого, Кюхельбекер прожил жизнь, наполненную нищетой и страданиями, сполна испил горькую чашу российского поэта-романтика.