ВИНОВНЫЕ В СМЕРТИ МАГНИТСКОГО НАРВАЛИСЬ НА ЛЕЩЕВСКОГО

Как установлено комиссией Европарламента, оперативно-розыскные мероприятия (ОРМ), арест и обыски в офисе и квартире Сергея Магнитского осуществляла та же группа оперативников, что и проводила ОРМ в отношении заместителя начальника Главного управления капитального строительства Управления делами Президента РФ В.М.Лещевского.
В состав группы, которая «работала» по Магнитскому,  входили следующие оперативники (характеристики дана в изложении комиссии Европарламента, которую возглавляет председатель комитета по правам человека Хейди Хаутала):
- Алексей Дроганов,  бывший сотрудник  Управления по борьбе с налоговыми преступлениями ГУВД Москвы. Был назван Сергеем Магницким в собранных  им доказательствах в 2009 году и ходатайствах о злоупотреблении служебным положением, фальсификации свидетельских показаний и репрессивной деятельности в отношении самого Магнитского за раскрытие роли чиновников МВД в мошенничестве на 230 миллионов долларов. В 2007 году участвовал в налете на офисы Hermitage, проходившие без каких-либо документов и ордера на обыск, где присвоил оригиналы документов, использованных впоследствии в мошенничестве. 26 ноября 2008 года, спустя месяц после того, как Магницкий представил свои доказательства против коррумпированных сотрудников МВД, Дроганов участвовал в обыске в доме Магницкого и его аресте. Спустя месяц после того, как Магницкий представил свои доказательства, сфальсифицировал документы, чтобы арестовать Магницкого и держать его под стражей без суда в течение 12 месяцев. Являлся членом следственной группы по делу против Магницкого. Автор ложных сообщений о якобы начале уголовного производства в отношении других адвокатов Фонда Hermitage, утверждал, что доверенности адвокатов, выпущенные HSBC, опекуном Фонда Hermitage, были ложными, несмотря на доказательства от чиновников HSBS об обратном. Эти сообщения имели целью запугать и заставить замолчать адвокатов Hermitage, которые составили и подали жалобы о причастности чиновников МВД к мошенничеству на 230 миллионов долларов
- Дмитрий Толчинский, бывший сотрудник  Управления по борьбе с налоговыми преступлениями ГУВД Москвы. Родился в 1982 году в Москве. Был назван Сергеем Магницким в собранных им доказательствах в 2009 году и ходатайствах о злоупотреблении служебным положением, фальсификацией свидетельских показаний и репрессивной деятельности в отношении самого Магницкого за раскрытие роли чиновников МВД в мошенничестве на 230 миллионов долларов. В 2007 году он участвовал в налете на офисы Нermitage, проходившие без каких-либо документов и ордера на обыск, где присвоил  оригиналы документов, использованные впоследствии в мошенничестве. Сфальсифицировал документы, послужившие основанием для карательного преследования и ареста Сергея Магницкого. Являлся членом следственной группы по делу против Магницкого.
- А.А. Кречетов, бывший сотрудник Управления по борьбе с налоговыми преступлениями ГУВД Москвы. Был назван Сергеем Магницким в собранных им доказательствах в 2009 году и ходатайствах о злоупотреблениях служебным положением, фальсификацией свидетельских показаний и репрессивной деятельности в отношении самого Магницкого за раскрытие роли чиновников МВД в мошенничестве на 230 миллионов долларов США. В 2007 году, он участвовал в налете на офисы Hermitage, проходившие без каких-либо документов и ордера на обыск, где присвоил оригиналы документов, использованных впоследствии в мошенничестве. 26 ноября 2008 года, спустя месяц после того, как Магницкий представил свои доказательства против Карпова и Кузнецова, участвовал в обыске в доме Магницкого и его аресте. Сфальсифицировал документы, послужившие основанием для карательного преследования Сергея Магницкого и заключения под стражу до суда с течение 12 месяцев. Являлся членом следственной группы по делу против Магницкого.
Именно этим оперативникам начальник ОРБ №7 ДЭБ МВД РФ Дамир Фейзуллин поручил заниматься делом о вымогательстве и взяточничестве в Управлении делами президента РФ, когда я пришел к нему в мае 2009 года.
Странное совпадение! Особенно если учесть, что работа по моей информации была поручена Дроганову и его людям вскоре после перевода его в ОРБ №7 после «завершения» дела Магнитского. Ясно одно, что меня выводили на Фейзуллина и Дроганова специально, сознательно.
Естественно, приходит мысль, что в недрах МВД и Следственного Комитета при МВД РФ существует законспирированное и незаконное формирование - группа оперативников и следователей, которая ведет политические и «денежные». Эта «особая группа» создана из сотрудников, которые могут, не обращая внимания на законы, «ошкурить» почти любого чиновника или бизнесмена, а в случае необходимости засадить его в тюрьму, сломать его там или убить. Эта группа не является отдельной структурой. Их могут переводить из одного подразделения в другое, используя по назначению, когда появляются профильные дела.
В деле Морозова и Лещевского группа преследовала две задачи:
- Получив доказательства противоправной деятельности Лещевского, не задерживать последнего, а путем шантажа «ошкурить» его. Потом заставить платить его часть получаемых им денег от бюджета строительных объектов УДП РФ, то есть стать «крышей» ГУКС УДП РФ и «доить» его на постоянной основе.
- Используя Морозова как агента, а его деньги как улики и доказательства, получить необходимую информацию для шантажа Лещевского. После согласия Лещевского на выплату доли, заставить Морозова молчать тем или иным способом.
Первая задача, видимо, была решена успешно. С решением второй задачи группа не справилась. Они просто меня неправильно оценили. Увидев мою реакцию на сообщение о том, что Лещевский не был задержан и «ушел» с деньгами, они решили, что я пойду на поклон к Лещевскому и соглашусь с уготовленной мне и ОАО «Москонверспром» участью мелкого субподрядчика, балансирующего на грани разорения.
Они ожидали, что если я решу вдруг пожаловаться, то я напишу жалобу в МВД или ФСБ. То есть сделаю то, что когда-то сделал Магнитский. Далее моя судьба должна была покатиться по уже отработанному сценарию: встречные заявления Лещевского и оперативников о том, что именно Морозов воровал бюджетные средства, уходил от налогов. Чтобы скрыть свои преступления, он, якобы, попытался оклеветать «честного чиновника» Лещевского, но оперативники проверили информацию Морозова и предотвратили провокацию.

Далее - быстрое предварительное следствие и арест. Далее – выдавливание признания или смерть на полу в камере от неожиданно возникших и обострившихся болезней.
Я повел себя тихо, и они решили, что со мной проблем не будет. Они не поняли, почему я замолчал на полгода. Я не знал об участи Магнитского, но знал, что у меня будет одна попытка, чтобы защитить себя и компанию. А когда у тебя один выстрел, спешить нельзя. Я понимал, что выжить можно только, если с самого начала придать делу политическое значение. Я должен был включить в дело такие политические фигуры и такие силы, само участие которых не позволило бы группе делать то, что им вздумается. Надо было максимально загнать «особую группу» в рамки закона, связать законом им руки.
Но и молчать было невозможно. Под прикрытием начальника ГУКС УДП РФ А.В.Чауса, его подчиненные Лещевский, Смирнов и Бондарь начали откровенный грабеж ОАО «Москонверспром»: захват строительной площадки, складов, техники, документации компании. ОАО «Москонверспром» выдавливали со всех объектов. Поэтому мы активно сопротивлялись, в том числе направляя иски в суды, хотя надежды на объективность судей в нашем противостоянии с УДП РФ были минимальными.
Я знал, что УДП РФ, группа Дроганова и те, кто стоит за ними, имеют постоянный источник информации из компании, что их информируют о наших планах и действиях. Поэтому мы действовали в двух плоскостях: открыто, не скрываясь, обсуждая наши действия на совещаниях, и  скрытно, в тайне готовясь к решающим действиям.
Я вел себя так, будто именно от судебных исков, наших писем Чаусу и Кожину, от выполнения контракта с «Олимпстроем» зависит исход борьбы. За этой активностью я постарался скрыть работу, в которой принимали участие очень ограниченный круг людей, каждый из еоторых бы посвящен в очень малую часть плана. Никто из них, кроме жены, до этого контактов ни с УДП РФ, ни с группой Дроганова, ни с теми, кто стоял за ними не имел.
Всю информацию по Лещевскому и оперативному эксперименту я передал в Великобритании друзьям, видным юристам и газете «Санди Таймс» на основе конфиденциальности. Они должны были воспользоваться этой информацией только в случае моей гибели или ареста, а также если я сам дам команду о предании этой информации гласности.
Я также отработал выход на президента Медведева Д.А., чтобы он получил письмо от коллектива ОАО «Москонверспром» лично. Это письмо могло сработать только в том случае, если бы Администрация президента и Генеральная прокуратура получили бы команду лично от президента. Я знал, что любое письмо через секретариат будет перехвачено и попадет на стол Чауса, а потом Лещевского.    
Когда по указанию Д.А.Медведева началась проверка Генеральной прокуратурой фактов, изложенных в письме, Администрация президента и Генеральная прокуратура неправильно оценили ситуацию, решив, что в отношении Лещевского оперативные мероприятия проводили обычные оперативники. По моим сведениям, из Кремля поступила команда не трогать УДП РФ, но наказать милиционеров. В письмах генпрокуратуры и ДСБ МВД РФ, полученных нами после проверки, признавалось, что при наличии признаков преступления, сотрудники ОРБ №7 не задержали Лещевского, нарушили закон об оперативно-розыскной деятельности. В письмах сообщалось о том, что в отношении оперативников материалы передаются в Следственный комитет для проверки и возбуждения уголовного дела.
Однако, сделать «особую группу» крайней и вывести Лещевского из-под удара оказалось сложнее, чем думали в Администрации и ДСБ МВД. Уголовное дело сначала вообще не возбуждалось, а потом было возбуждено именно против Лещевского.
Это показывает, насколько устойчивыми являются связи группы с ФСБ, управление «М» которого курирует уголовное дело против Лещевского (именно сотрудники ФСБ направили меня к Фейзуллину), прокуратурой и следственным комитетом (чего только стоит первоначальный отказ в возбуждении уголовного дела следователя Ольховникова).
Когда Лещевскому и группе Фейзуллина – Дроганова стало ясно, что я не замолчал, что конфликт неизбежен, был запущен механизм, который сработал в отношении Магнитского. В офисе ОАО «Москонверспрома» появилась группа печально известного Управления по борьбе с налоговыми преступлениями ГУВД Москвы во главе с  оперуполномоченным 3 ОРЧ при ОНП УВД по ЦАО г. Москвы капитаном В.В.Глущенко.
Пока неизвестно, участвовал ли Глущенко в расправе над Магнитским. Если и участвовал, то был «на подхвате». Внимание к себе тогда не привлек, но заслужил то, что в налете на «Москонверспром» он уже играл руководящую роль. Свой наезд Глущенко прикрывал информацией, «полученной от оперативного источника». Понятно, что таким источником могли быть только сотрудники УДП РФ или тот же Дроганов, бывший сослуживец Глущенко. Группа пыталась быстро, с наскока найти налоговые нарушения в компании. Однако поняла, что это будет трудно, и призывала на помощь налоговиков из ИФНС № 3.
Вместо положенных шести месяцев налоговая проверка нашей компании проводится уже почти 2 года. Нарушений со стороны ОАО «Москонверспром» не нашли, тогда обвинили компанию в том, что несколько фирм, которые были нам навязаны сотрудниками УДП РФ (причем, выбраны были не все, а только четыре из десятка), уклонялись от  выплаты налогов. Эти налоговые потери ИФНС №3 вешает на «Москонверспром», насчитывая налогов и штрафов на 135 млн. рублей.
Но ситуация уже другая: дело Морозова и Лещевского находится под контролем политического руководства страны, российской и международной общественности. Приходится «особой группе» соблюдать видимость закона.
И еще остаются открытыми важные вопросы: до каких пор будет действовать эта «особая группа», которая, втягивая в себя сотрудников ФСБ, прокуратуры, следственного комитета, налоговой службы, позволяет себе не только «кошмарить» бизнес, но и навязывать крышу чиновникам, в том числе из окружения президента? До какого предела может дойти в своем развитии коррумпированная государственная система? И сколько еще имен прибавится в списках председателя Комитета по правам человека Европарламента Хейди Хаутала и сенатора США Бенджамина Кардина?