«...И справедливость не для всех»

Громкое «дело Голунова», по-видимому, завершено. Глава МВД Владимир Колокольцев сделал публичное заявление о том, что с Ивана Голунова, журналиста-расследователя, подозреваемого в распространении наркотических веществ, сняты все обвинения.

Освобождение Голунова – событие вроде бы радостное; однако оно вызывает смешанные и во многом тяжелые чувства.

Человек, обвиненный в тяжком преступлении по очень сомнительным основаниям, с деталями, ясно указывающими на то, что «дело шьют по беспределу» – на свободе, и его больше ни в чем не обвиняют. Сотрудники полиции, задержавшие Голунова, отстранены от работы и их ждет служебное разбирательство. Это несомненное благо, и за самого Голунова здесь можно только порадоваться.

Но что такое освобождение подозреваемого по личному приказу министра внутренних дел? Это ведь такое же беззаконие. Выглядит оно намного симпатичнее предыдущего – ибо это беззаконие, так сказать, «в другую сторону»: но чем оно отличается по существу? Вчера по чьему-то приказу невиновного схватили и бросили в тюрьму. Сегодня по другому приказу выпускают. Завтра, возможно, схватят кого-нибудь еще.

Голунову повезло: за него вступилась мощная клика «либеральной интеллигенции», имеющая серьезные рычаги давления и в наших околоправительственных кругах, и за рубежом. В течение двух-трех дней скандал с задержанием Голунова вышел на международный уровень. Было анонсировано массовое выступление 12 июня, встретившее достаточно широкую поддержку: на «Марш в защиту Голунова» собрались не только «профессиональные оппозиционеры», но и многие из тех, кто в целом не поддерживает оппозицию или разочаровался в массовых мероприятиях. По всей видимости, на этом фоне власть решила не обострять ситуацию и пойти навстречу обществу – точнее, его недовольной, и при этом активной и влиятельной части.

Явное беззаконие удалось пресечь таким же беззаконием – фактически, давлением на органы следствия и суда. За Голунова можно только порадоваться; но какое отношение это имеет к правосудию?

По существу ничего не изменилось. Что произойдет, когда наркотики попытаются подкинуть кому-нибудь другому – не журналисту, не живущему в Москве, не вхожему в либеральную тусовку: обычному человеку, перешедшему дорогу какому-нибудь местному князьку, или просто подвернувшемуся под руку в тот момент, когда полиции очень нужно было «повысить показатели»?

Да то же, что происходило уже много раз, что, вполне возможно, происходит и прямо сейчас где-нибудь на необъятных российских просторах. Простой человек без связей будет гнить в тюрьме – за него никто не вступится.

«Антинаркотическая статья» 228 УК РФ, к сожалению, очень удобна для ложных обвинений. По ней осуждены около 130 тысяч человек – четверть всех заключенных в российских тюрьмах. За десять последних лет число осужденных «наркодилеров» выросло почти на 100 тысяч человек – в три раза. Наркодилеров хватают и хватают, но – странное дело! – наркотиков в России почему-то не убавляется, и любой школьник по-прежнему знает, где их достать. Может быть, потому, что изображать активную борьбу с наркоторговлей для силовых структур выгоднее, чем действительно ее побороть?

Скандал с Голуновым, дошедший до президента и вызвавший перетряску в верхах МВД – веский повод поинтересоваться тем, кто из этих 130 тысяч заключенных действительно торговал наркотиками, а кто попал в тюрьму по тем же основаниям, что и Голунов, или еще меньшим. Даже если невинно осужденными окажется малая часть, всего 10 или 5 процентов – в абсолютных цифрах это десятки тысяч человек. Что еще важнее – это повод поинтересоваться тем, что вообще происходит в России с наркоторговлей, и почему борьба с ней так напоминает мартышкин труд.

Но и это лишь одна сторона дела. Неугодных, перешедших кому-либо дорогу активистов в России обвиняют не только в торговле наркотиками. Обвинения бывают самыми разнообразными, порой экзотичными. Попасть под них может и «левый», и «правый», и либерал, и традиционалист.

Вот лишь несколько примеров, которые я приведу вперемешку, не обращая внимания на степень известности обвиненного или его принадлежность к тому или иному лагерю.

Виталий Луговой, общественный активист из города Кумертау. Русский националист, в 2014 году поддержавший Донбасс, руководитель местной молодежной организации, пропагандировавшей спорт и здоровый образ жизни. В 2015 году был арестован по обвинениям в контрафактной торговле алкоголем и хранении оружия (дома у него «обнаружили» одну гранату без запала). Год провел в СИЗО, затем был оправдан.

Даниил Константинов, русский националист. В 2012 году, после активного участия в политических протестах 2011-2012 года, был обвинен в убийстве из хулиганских побуждений незнакомого ему человека. У Даниила сразу обнаружилось алиби: во время убийства он на другом конце Москвы, в кругу родных и друзей отмечал день рождения своей матери. Несмотря на это, он провел в СИЗО два с половиной года и пережил два судебных процесса, прежде чем обвинение в убийстве было с него снято.

Юрий Дмитриев, краевед, руководитель карельского отделения «Мемориала», обнаруживший захоронения жертв политических репрессий в Сандармохе и Красном Бору. В 2016 году арестован по обвинению в развращении ребенка и распространении детской порнографии – якобы он делал порнографические снимки своей приемной дочери. Два года провел в СИЗО, в 2018 году был оправдан судом. Однако прокуратура тут же возбудила против него новое уголовное дело – с той же фабулой, изменив лишь формулировку обвинения. Сейчас он снова под арестом и ждет суда.

Петр Милосердов, политтехнолог, член КПРФ. Полтора года пробыл в СИЗО и на днях осужден к 2,5 годам лишения свободы за «создание экстремистского сообщества, имевшего целью свержение конституционной власти в Казахстане» – при том, что власти Казахстана никаких претензий ему не предъявляли и не предъявляют.

Александр Аверин, нацбол, один из лидеров «Другой России», воевавший добровольцем на Донбассе. В сентябре 2018 года публично заявил о том, что против него готовится провокация – ему стало известно, что ему могут подкинуть оружие. И действительно, не прошло и месяца, как при возвращении из ДНР в Россию на КПП у него «обнаружили» пистолет. Аверин был обвинен в хранении оружия и получил три года тюрьмы.

Этот список можно продолжать и продолжать; в нем найдутся еще десятки, если не сотни фамилий.

Одним из этих людей, после долгой мучительной борьбы, удалось отбиться: невиновность их так явно бросалась в глаза, что на нее не смог не обратить внимания даже российский суд. Стоит ли уточнять, что за их несправедливое преследование, за годы, потерянные в тюрьме, никто не понес наказания? Другим отбиться не удалось. Не потому, что были более виновны – скорее, потому, что их не защищала могущественная клика.

Вопрос о виновности или невиновности здесь, к сожалению, стоит на последнем месте не только для органов, призванных осуществлять правосудие, но и для общества. В общественных дискуссиях как по Голунову, так и по каждой из названных мною фигур было четко видно, что многие у нас в оценке происходящего руководствуются не разумом и совестью, не желанием поступить по справедливости, а «партийностью». С другой стороны невидимого фронта даже при самых нелепых обвинениях слышится: «У нас зря не сажают», или: «Ну он же… [нацик, либераст, экстремист, еще кто-нибудь] значит, точно виноват!» С другой стороны кричат, что верить проклятому режиму нельзя никогда, нигде, ни в чем, так что даже если виноват, какое это имеет значение?

Все мы готовы защищать своих – и это радует: по крайней мере, базовые инстинкты у нашего общества не потеряны. Кое-кто готов защищать справедливость, даже если несправедливо поступают с «чужими» – но таких людей в обоих лагерях уже гораздо меньше. И слишком многие живут по принципу: «Своим все, врагам – беззаконие».

Так что быстрое освобождение Голунова, за которого «вписались» могущественные люди – радостное событие, но далеко не победа справедливости. Скорее, это еще один шаг в сторону от справедливости для всех.

Наталья ХОЛМОГОРОВА, правозащитник, общественный деятель